43
Лизка познакомилась со Степой возле чебуречной. Она, облокотившись о столб, витала в облаках и мечтала о большой любви и прекрасном принце, а рядом жевал промасленный чебурек Степан.
У Степана развивались на ветру волосы, он сексуально зачесывал непослушные кудри жирными руками, и от этого они лоснились как после дорогого шампуня с био-аргановым маслом. Степан был слегка подшофе, поэтому глаза его сверкали будто сотня новогодних ламп, а легкая небритость придавала мужскому образу особый шарм.
Проще говоря, у Лизки давно не было секса, поэтому Степа был очень красив.
– Если вымыть, причесать, побрить и отнять чебурек – вполне себе приличный принц может получиться.– подумала Лизка. И решила брать живым.
– Вы, я вижу, большой знаток чебуреков? – поинтересовалась она.
– Угу – подтвердил будущий принц Степан, дожевывая масленое месиво.
– Может быть, посоветуете что-нибудь из ассортимента?
– Берите "Царский", – рекомендовал Стёпа, – не ошибётесь.
«Царский! Царский! Натурально – принц!» – мелькнуло в голове у Елизаветы.
– А давайте один на двоих? В одиночку боюсь, не осилю, – предложила Лиза.
– А давайте! – согласился Степан.
Так они и познакомились.
Стоя в Степкином душе, Лизка рассуждала о том, чем вообще занимаются мужчины, когда приводят в дом незнакомых женщин, пока те у них моются? Неужели чебуреки едят?
Ну, конечно же, нет! Степка был не такой, Степка был воспитанный, поэтому он просто сменил трусы и спрятал драгоценности.
Лизка вышла из ванной, и, обнаружив диван разложенным и застеленным чистым, но залежавшимся бельем, сбросила с себя полотенце, и с криком «чур, я у стенки!», прыгнула в постель.
С юмором у неё всегда были нелады.
С каждым новым возвратно-поступательным движением Степан становился всё некрасивее и некрасивее. Обволакивающее тепло приливало к низу Лизкиного живота, а по спине короткими перебежками носились толпы паникующих мурашек.
Но стоило Степану хоть на пару сантиметров сбиться с курса, или допустить хотя бы малейшие просчеты в расстановке тактов или ритмическом рисунке, неверно проиграть триоли или не расставить паузы на правильных местах, как волна отступала, и он снова становился распрекрасным принцем. И он снова был в начале сложного пути.
В срочном порядке проанализировав сложившуюся ситуацию, проведя серьезнейшие диагностические исследования и совершив все необходимые расчеты, Степан разгадал, где кроется причина его неудач. Внеся необходимые коррективы, уже едва ли ни через минуту приятная, покалывающая в разных местах, волна вернулась, и разлилась по всему Лизкиному телу. Мурашки выстроились в стройные ряды и, не сбиваясь, промаршировали от затылка до самого кобчика, а ногу как всегда скрючила судорога.
Так Степан снова стал самим собой, а Лизка утолила голод.
– Жизнь очень странная штука – рассуждал, покуривая прямо в постели, Стёпа. Его частенько после "этого дела" тянуло на философию – Все хотят, чтобы жизнь была как можно проще, и стараясь всё упростить, усложняют её. Но чтобы что-то упростить, нужно знать в совершенстве как это работает.
–Но ведь никто не знает как нужно правильно! Вот если бы нас кто-нибудь научил... – сокрушалась Лизка.
– О, нет, Лизонька, люди очень не любят, когда их учат жизни. Ведь всё равно никто не знает, как правильно, поэтому уж лучше пусть будет, как получится, – пояснил Степан.
– Понятно, – буркнула в ответ Лиза и отправилась на кухню готовить чай.
Что именно было понятно Лизке, было непонятно, хотя с другой стороны, самой Лизе было непонятно, что может быть непонятного в её многозначительном "понятно".
Так Стёпа что-то понял о женщинах, но не понял что. А Лизка в очередной раз убедилась, что разбирается во всём и сразу.
Когда Лиза вышла, Степан по привычке отвернулся к стене и задремал. Стёпа любил, чтобы после секса ему не докучали, а лучше и вовсе забыли о нём на добрых пятнадцать минут, а то и на пару дней, а то и на добрые годы.
В комнату Лизка вернулась с бутербродами и чаем, но узрев красноречивую спину Степана, поняла её с полуслова. По части спинно-шейного отдела позвоночника Лизонька была профессионалом. Знала как запрыгнуть, как устроиться и как в последствии не соскользнуть.
Елизавета аккуратно улеглась рядом с посапывающим принцем, и слегка прикусив ему ухо, прошептала в него.
– А я тебе бутриков притараканила - романтично, с придыханием, шепнула она.
– Чо? – спросил в стенку принц.
– Бутриков – снова прошептала Лизонька.
– Чего? – вновь переспросил у стенки сонный Степан.
– Бутерброды с колбасой, говорю, будешь? – не выдержала Лиза.
– А! Бутрики?! Бутрики – ништяк! – одобрил принц и моментально развернулся на 180 градусов.
Так Лиза поняла, что с помощью еды можно сдвинуть даже горы, и что каким бы смазливым ни был твой шептальник, а без чебуреков в личной жизни никуда.
– К тому же, люди всего боятся! – продолжал философствовать проснувшийся Степан, закидывая за щеку бутерброды – Боятся, что окажутся неправы, боятся что окажутся слишком правы, и теперь от них будут чего-то ждать. Что прав окажется кто-то другой, а они это знали, но промолчали, поэтому на всякий случай говорят без умолку и всё подряд…
– А чего боишься ты? – максимально романтично спросила Лиза, аккуратно водя острым ноготком по Степановым коленным чашечкам.
– Я боюсь, что тебе будет больно – признался Степан.
– Но с чего ты это взял, что мне должно быть больно?
– Я хоть и не Ванг, но будущее вижу не хуже. – Вздохнул Степка. – Сначала я без памяти влюблюсь в тебя, затем ты без памяти влюбишься в меня. И у нас будет одна большая любовь. А потом я к тебе привыкну, и ты мне наскучишь. Буду обнимать засыпая, но уже не буду гореть. Один и тот же сценарий каждый раз.
--- Понятно... -- по привычке буркнула Лизка.
В этот раз Лизино "понятно" означало, что есть всё-таки ещё на свете мужики, умеющие грамотно слиться. Однако задача поставлена чётко – взять живым! Позади Москва и отступать не вариант!
– Ты знаешь, но уже сейчас кое-что идет вразрез намеченному плану, – прошептала Лиза. – Я в тебя уже влюбилась. И мне не больно.
– Да не может этого быть, ты всё придумываешь! – улыбнулся Степка жирными губами.
– А разве можно придумать любовь? – удивилась Лиза.
– Конечно, можно! -- прыснул Степан. – С такой любовью куда проще жить. Она не причиняет боли. Большинство людей только так и живут, придумают себе всякое, и живут. Создают семьи, заводят собак и даже детей.
– А от придуманной любви рожать не больно?
– Не больнее, чем от настоящей. – Со знанием дела заключил Степан. Кому, в конце концов, как не ему, знать?
– А нельзя, чтобы совсем без боли? – взмолилась Лизка.
– Нет, без боли нельзя. – Отрезал Степан. – Боль даёт полноту жизни, даёт почувствовать её Вкус!
– Тогда пусть мне будет больно! – отважно согласилась Лизка и героически поджав губу, приготовилась, чтобы стало больно.
Но больно не стало.
Так Лизка поняла, что от жизни просто так хрен чего допросишься. Даже боли. Больно, конечно, будет, но ни когда нужно тебе, а когда вздумается самой жизни.
– Так кто же тебе всё-таки нужен? – не сдавалась Лизка
– Тот, кто умеет быть один, когда есть кто-то рядом. – Ответил Стёпа. – Тот, кто не будет требовать или просить, даже если очень хочется. И у кого не буду требовать я.
–Тогда зачем вообще нужны такие отношения? – удивилась Лиза.
– Самые чистые и самые честные отношения, где двое не по каким-либо причинам, а просто так. – объяснил Степан. – Где не требуют, а дают сами. И где никто никому ни чем не обязан.
– А харя у тебя от таких отношений не треснет? – поинтересовалась Лизка.
Но Стёпа не стал отвечать, а лишь сжал Лизкину моську пахнущими колбасой руками, и крепко поцеловал.
Так Лизка поняла, что харя Степкина не треснет, и так Степан женился.
© Фонарщик Эрл
yaplakal.com