Динь. История одной волчицы

Даже не знаю насколько выходные были удачные, но с ума я чуть не сошел, это да...
К сожалению не смогу выложить проду, на следующей неделе очень-очень постараюсь, пока вожусь с котами...

Ах ты... интриган)))

Отправлено с мобильного клиента YAPik+

Сознание ломается. Считаешь себя более-менее хорошим писателем, а потом внезапно начинает казаться, что все, что ты делаешь - ужасно.

В общем, закончить бы с Динь и уткнуться в теорию.
Я думал, что даю целый корабль, а оказывается всего лишь ставлю каркас.

Часть III глава 2

Ита ненавидела себя.

После провала Гаер ее разжаловал – отнял малолеток и запихнул в самый далекий от себя отряд – к тем, кто хоть и прошли Обряд, но все еще оставались медлительными унылыми неудачниками. На тренировках волчица рвала их в клочья, стараясь заслужить этим внимание вожака Черных Волков, но заслужила лишь страх и одиночество даже среди отбросов стаи. Ее считали ненормальной, может быть даже приближенной к Гаеру по безумию, сторонились, пускали слухи, старались не вставать с ней в пару… Но она не чувствовала себя удовлетворенной. Любая победа казалась Ите унижением – быть лучшей из худших – что за честь? Гаер же совсем не проявлял к ней интереса, не удостаивал волчицу даже презрением - Иты для него словно не существовало, как и не существовало всего ее отряда. Они были его ошибкой, а ошибки он предпочитал забывать, это Ита хорошо усвоила.

Она даже думала о том, чтобы убить своего нового предводителя – тучного волка по имени Смарк, но краем сознания понимала – дело, совершенное дважды, покажется Гаеру воплем отчаяния, а не подвигом.

Место Ната пустовало, но Ита не испытывала злорадства по этому поводу, скорее горькую досаду. Она-то успела познакомиться с Натиушем достаточно, чтобы понять – если смерть Динь поручена ему, она мертва. Мертва с той самой секунды, в которую Гаер отдал приказ. И нет никакой надежды, что будет иначе, что Нат вернется с поражением, и может быть, ей дадут шанс снова отправится на охоту за белой волчицей, которая причинила ей столько страданий.

Поэтому она отыгрывалась на других, насколько ей позволяло текущее положение. Да еще спасала работа – после перехода на другой берег, в основную часть леса ее стало так много, что даже увальням из ее отряда кое-что перепадало. Новички пребывали очень быстро и были так надменны жестоки и свирепы, словно родились Черными Волками. Они внимали своим главарям и так рвались к Силе, что им не успевали находить новых жертв. На поиски отправляли лучших, а остальные занимались тем, что сеяли страх и смерть среди живых.

Они оставили испепеленные Топи сразу после пожара. Оглядываясь на почерневшие скрючившиеся деревья Ита понимала, что от такого удара роще уже не оправиться никогда. Это поднимало в ее душе, напоминавшей пустыню, что-то вроде песчаной бури, сухой и колючей. Она сама не знала, как относиться ко всему, что произошло, а потому просто-напросто вышвырнула все воспоминания из головы. Все, кроме белой волчицы Динь, которую ненавидела теперь всем сердцем.

Что этому изувеченному созданию за дело было до того, что Динь пыталась ее спасти, пыталась посеять семя добра в ее разуме? Она видела в ней только виновницу своих нынешних несчастий. Столько раз убивая, Ита так и не смогла совершить главного убийства. Квинт… Да, он тоже удостаивался ненависти, но многим меньшей. Ей нужно было отшвырнуть его, отбросить с дороги и впиться клыками в горло настоящего врага. Теперь, раз за разом, вспоминая то, как прошел роковой вечер, она видела каждую свою ошибку с непримиримой ясностью и, вгрызаясь в плоть очередной жертвы, на самом деле вгрызалась в свою душу, от которой и так мало что осталось…

- Ты, ты и ты, - на общем собрании Гаер показал на трех волков, Ита узнала в одном из них могильщика из бывшего звена Драка, - идете за жертвами. Еще трое желают овладеть Силой. Те надменно и молча кивнули, и отправились прочь, провожаемые взволнованными, но такими же надменными взглядами новичков. Ита не могла понять, откуда их столько набралось. Стоило Черным Волкам пересечь реку и к ним потянулись рекруты, такое огромное количество, как будто они собирались заранее, и только что и ждали возвращения Черных. Разве что жертв не притащили за собой в зубах.

- Твое звено, - Гаер кивнул на статного волка, который немедленно склонился перед ним, - разбейте сопротивление. Разведчики скажут, где это. И… - он обвел волков взглядом, чуть задержавшись на Смарке, и тут же равнодушно скользнув мимо, - твое – помогите им. Я хочу, чтобы расправа была по-настоящему кровавой. Принесите головы бунтовщиков к границам здешней стаи, развесьте клочья их шкуры по кустам, пусть все провоняет болью. Рвите их по одному, а остальных удерживайте ровно столько, чтобы они прочувствовали всю глубину своей ошибки. Когда же им захочется покинуть наше представление, уничтожьте и их тоже, но не торопитесь особо, и оставьте несколько калек – пусть на одной лапе доползут до других живых и расскажут им о своем печальном опыте.

Волки кивнули и ушли.

- Все…

- Гаер! – отчаянно крикнул Смарк, - а как же мы! Поручи и нам что-нибудь!

Ита кинула на него испуганно-удивленный взгляд. Как он посмел! И с надеждой впилась глазами в Гаера. Вдруг… вдруг эта дерзость как-то поможет ей?

Но Гаер оставался насмешливо-холодным.

- Можете прибрать дерьмо из беличьих дупел, - хмыкнул он и ушел к своему месту под хохот остальных волков. В голове Иты созрел план. Если уж этот тюфяк смог, то и она… Но, в случае неудачи наказание будет ужасным, и совсем не обязательно – смерть. И все-таки…

Тенью прошмыгнув мимо расходящихся волков, она поспешила за Гаером.

Черный Волк сидел на камне и чуть сощурившись смотрел на занимающуюся зарю. Место, которое мог бы занять Нат, пустовало.

- Гаер… - робко позвала волчица.

- Ита, - чуть растягивая слова и не оборачиваясь, ответил он, - ты пришла ко мне? Зачем?

- Я… - она опустила голову так низко, что коснулась подбородком земли, - я пришла просить о прощении… Искуплении… Позволь мне…

Гаер повернулся к ней, и к своему ужасу Ита заметила на его морде злобный оскал.

- Прощении? Искуплении?

- Гаер, я…

- Глупая тварь! - волк легко соскользнул с камня и оказался рядом с Итой, - прощение! Что это за слово? Кто научил тебя ему?

- Я… я просто хотела…

- Искупление! Что ты хочешь искупить? Грехи? С такими речами можешь проваливать к той белой полоумной, если она еще жива!

- Я… - попробовала снова возразить Ита, но когда капля слюны из пасти Гаера оказалась на ее носу, она замолчала, дрожа всем телом.

- Поссмотри на меня, - прошипел Гаер, - смотри! Ну?!

Ита подняла голову и встретилась с Черным Волком глазами. Тот внезапно ухмыльнулся.

- Лучше. Уже многим лучше. Они ведь почти стали алыми… Как глаза каждого Черного Волка, чей единственный господин – Змей и я, выражающий вам Его волю. А знаешь почему они все еще не поменяли свой цвет? Потому что ты произносишь такие слова как «прощение» и «искупление». Отрава белой волчицы крепко засела в тебе, а?

- Нет, мой господин…

Гаер ударил ее лапой так, что голова Иты мотнулась.

- Лжешшь, - прошипел он, - ты лгунья, лгунья!

- Нет! Нет! НЕТ! – крикнула Ита, чувствуя, как на ее горле смыкаются клыки.

Гаер встряхнул ее, словно тряпку и отшвырнул.

- Так зачем ты пришла, Ита? Зачем! Скажи мне еще раз!

- Я…

- Громче! Не думая! Давай, и я решу, оставить ли тебя в живых!

- Я пришла доказать, что я достойна Силы! – последние слова Ита выкрикнула волку прямо в морду, вскочив на лапы. Она тяжело дышала и в горле пересохло.

- Ага… Вот как, - Гаер поднялся на камень и кивком пригласил ее следовать за ним. Ита вползла на валун, не смея перечить.

- Садись, - спокойно приказал волк, - чего же ты. Садись, посмотрим на рассвет вместе. Мы с Натом делали так иногда.

Ита подняла глаза к небу. Это был очень нежный рассвет, из тех, что будто окрашивают не небо, а что-то далекое за ним, а небо отражает этот далекий свет как капли дождя.

- Что же, - задумчиво протянул Гаер, - может ты и сгодишься на что-то. Для начала – встреть новичков у дубравы. Посмотришь, как выглядят те, кто действительно достоин силы. Пойдешь под присмотром… - он оглянулся на место, где мог бы лежать Нат, словно забыв, что его здесь нет, - да вот хотя бы Вайнара. Эй, - крикнул он, и хотя рядом слонялось достаточно волков, тот, которого окликнул Гаер, единственным поднял голову. Ита задрожала от ненависти: это был один из ее малолеток, теперь он вел звено от управления которым ее отстранили, - это самое простое задание из всех, - шепнул ей Гаер на ухо, пока Вайнар шел к ним, - если ты и его провалишь… я… я даже не убью тебя, а сделаю игрушкой для волчат об которую каждый сможет поточить клыки. Ты меня поняла?

Ита кивнула. Вайнар встал рядом с ней и фыркнул. Он был куда выше волчицы и его горячее дыхание обжигало ее макушку.

- Да, мой господин? – с достоинством сказал он.

- Приведете рекрутов. Они ждут у дубравы и не решаются покинуть ее самостоятельно, однако уже готовы к этому. От вас требуется не очень много… а от тебя лично – присмотри, чтобы наша милая подруга вела себя хорошо. И… - добавил Гаер, - еще постарайтесь разузнать о Натиуше. Что-то давно от него нет вестей.

- Да, мой господин, - ответил Вайнар и пренебрежительно пихнул Иту плечом, - идем.

Динь проснулась. Этот сон был вовсе не так ужасен, чем некоторые из тех, что ей уже довелось увидеть, но она все равно чувствовала себя усталой. Впрочем, это продолжалось с тех самых пор, как она начала каждую ночь видеть, чем занимается Ита в логове Черных Волков.

Коротко потянувшись, даже не стряхнув с себя до конца сонную оторопь, Динь вышла из норы. Из третьей норы от Змеиной ветки. Само это название вызывало в ней отвращение.

Вент вылетел следом.

- Что, опять сны? – спросил он, пока они шли к озеру.

- Да, - Динь криво ухмыльнулась, - на этот раз ничего особенного. Можно сказать, будни Черных Волков.

Она медленно побрела к ручью, рассекавшему густой лес – территории Кровавой стаи. Единственному, что выглядело дружелюбно на этих землях.

- А Ита? – осторожно спросил Вент. Динь пожала плечами и устремила на Стерна потухший взгляд.

- Счастлива.

- Ты не обязана пускать его в свои сны, Динь! Тем более, то, что ты видишь, может быть неправдой!

Взгляд волчицы стал таким тяжелым, что даже Венту стало под ним неуютно. Молча они дошли до ручья, и, лишь напившись и вдоволь рассмотрев свое отражение в тонкой серебристой полоске воды, Динь ответила Стерну:

- Я должна. Должна знать, что она творит… - плечи ее ссутулились, голова низко опустилась, - это я виновата.

Вент открыл было рот, но Динь прервала его:

- Да, я. Не вздумай возражать или оправдывать. Я спорила с Квинтом и проиграла. Я предала его и оказалась неправой. Уподобляется ли палач убийцы – убийце?

- Динь!

- Погоди! Я всегда думала, что да… Что любое дело можно решить миром. А теперь я вижу, Вент, что она творит и думаю, что лучше бы она была мертва. Я никогда не думала, что смогу кому-то так отчаянно желать смерти. Но тьма, столько тьмы… Встаю ли я на сторону Змея, желая смерти его слугам? Или добро должно быть беззащитно? Но, как искать в нем силы, если оно терпит поражение за поражением. В тебе звездная мудрость, Вент! Скажи мне!

Стерн молча опустил голову.

- Значит, и на звездах этого не знают.

Они немного помолчали. Потом, глубоко вдохнув воздух, Динь сказала:

- Я приняла решение, Вент. Я буду лгать. Если потребуется – буду защищаться. Я буду стараться сохранять жизни тех, кого буду считать достойным. И не буду препятствовать, если недостойных будут убивать.

Стерн покачал головой, и открыл клюв, чтобы возразить, но Динь снова прервала его:

- Ты можешь сказать, что не мне решать, кого назвать достойным, но я больше не буду ставить жизнь выше зла, которое оно может принести.

Она замолчала. На этот раз тишина была долгой, очень долгой. Динь казалось, что она слышит, как паук плетет паутину и как по паутине этой скользит капля росы. Она услышала шорох раньше, чем Вент сказал:

- Извини, но у нас гость.

Динь до последнего надеялась, что волк пройдет мимо. Однако когда он вышел из кустов, с перемазанным в земле носом, Динь поняла, что он искал именно ее, взяв след на влажной земле.

- Ну, здравствуй, Такес, - устало сказала Динь, - зачем пожаловал в такую рань?

- Горло промочить, - сконфуженно отозвался волк. Вент укоризненно покачал головой.

- А нос в земле вымазал, пока ручей искал? – спросила Динь, даже не удивляясь несвойственному для себя язвительному тону.

Такес моментально облизнулся, а потом сморщился, счищая грязь с языка об верхние зубы. Кажется, часть земли попала ему в нос, потому что ко всему прочему он еще и расчихался. И, вконец смутившись, неловко замер с поднятой передней лапой.

- Ну, вообще… - он прижал уши, - я знал, что ты тут. Я…

- Говори, - приказала Динь.

- Нару, моя волчица… Она родила.

Динь навострила уши:

- Нужна моя помощь? С волчонком все в порядке?

- Нужна, да… - Такес снова замялся, так и не решаясь опустить лапу, - только не как целителя. Ну, то есть и это тоже может пригодиться, но вообще… Ты ведь понимаешь, к тебе приходят волчицы…

Динь в ярости скрипнула зубами.

Несколько месяцев, проведенных ей в Кровавой стае были кошмаром. Работа у нее появлялась редко, но была очень тяжелой. Волки здесь до последнего старались не признаваться в болезнях, которые считали слабостью, и приходили уже тогда, когда помочь могло лишь сложное лечение… или надежды на исцеление не было вовсе. За столь малый срок она похоронила многих своих больных, и каждый раз приходила в отчаяние понимая, что им еще можно было помочь, приди они раньше. Не будь стая так запугана Винтером и его понятиями о сильных воинах. Она говорила с волками, но те поспешно убегали от целительницы. Тогда она отправилась на встречу с вожаком, но тот лишь гнусно ухмыльнулся и тоже оказался глух к ее гласу.

Однако самое ужасное началось, когда в стае стали появляться волчата.

Их несли к Динь – с едва открывшимися глазами или совсем слепых, и каждая из матерей задавала только один вопрос: «станет ли ее дитя достойным воином для Кровавых». Динь была в смятении, она старалась объяснять волчицам, смотревшим на нее в растерянности или с высокомерием, но всегда – с глубокой тайной болью, что никак не сможет понять по такому маленькому волчонку, будет ли он воином, вырастет ли он сильным. Матери недоуменно пожимали плечами и говорили, что целитель, бывший до нее, справлялся с этим на раз.

Динь также говорила, что сила – это далеко не самое главное, что волчонок может быть добрым, смелым, дружелюбным, милосердным, хитрым, в конце концов! Но волчицы лишь пожимали плечами:

«Хитрость – для Туманных, а доброте не место на войне», - говорили они и уходили. Многих из волчат Динь потом никогда не видела.

Лишь одна волчица задержалась в ее логове. В глазах ее стояли слезы:

- Так ты говоришь, что мой сын не вырастет воином?

- Я не говорила этого, - со всем возможным терпением объясняла Динь, - я говорила, что не могу сейчас делать никаких предсказаний. Но, разве нет других достоинств, кроме силы?

- Не в этой стае. Пожалуйста, Динь… - волчица порывисто шагнула к ней, - посмотри внимательнее. Скажи мне…

Волчонок жалобно пищал. Вся эта сцена вызывала у Динь чувство отвращения, смешанного со страхом, и она видела, что Вент испытывает то же самое.

А волчица, видя, что целительница колеблется, воскликнула в отчаянии:

- Да пойми же ты! Лучше подарить его духам сейчас, пока он ничего не понимает, чем потом… когда он вырастет… На Испытании!

- Подарить духам? – Динь с ужасом уставилась на мать, и та поняла, что сказала лишнего, - так ты что, собираешься его убить?

Волчонок запищал громче.

- Убить… не говори, это страшное слово… Я просто хочу, чтобы он не страдал потом, когда станет не таким, как все…

- Посмотри на меня! – крикнула Динь.

Волчица с трудом подняла на целительницу умоляющий взгляд.

- Твой сын сейчас слишком мал, чтобы я поняла, каким он вырастет. Но даже если он не будет сильным, он твой сын ведь, в конце концов! Неужели ты не любишь его?

- Люблю, - тихо сказала волчица, - поэтому и хочу… - она прервалась.

- Убить его? – закончила за нее Динь. Та отчаянно замотала головой.

- Нет! Подарить духам… - и, подхватив волчонка за загривок, она поспешно вышла прочь, оставив Динь в бессильной ярости.



- Вот, - вздохнул Такес, - вообще, Нара давно родила, но я ее отговаривал идти к тебе. Боялся, что ты… Ну, понимаешь, заставишь его убить.

- На Севере, - очень медленно, сквозь стиснутые зубы проговорила Динь, - целители не занимаются такой грязью.

Волк огляделся по сторонам и принюхался.

- Никого нет, - коротко сказал Вент, - ты можешь говорить.

С почтением поклонившись птице, Такес снова впился взглядом в Динь.

- Я хочу бежать. Бежать из этой стаи вместе со своей семьей. Здесь становится слишком опасно, и я не про Черных Волков… Хотя и они тоже…

Динь и Вент переглянулись.

- И они тоже, потому что они захотят напасть на вашу стаю первой, верно, Такес? – Стерн, прищурившись, почти весело смотрел на волка, - и не только потому, что она находится на границе с топями, но еще и потому, что большая часть их шайки – волки из вашей стаи.

- Откуда ты… - в один голос проговорили Динь и Такес.

- Я наблюдателен, - сказал Вент и замолчал, закрыв глаза. Однако волки тоже не продолжали разговор, - ну, что я могу сказать? Ваши порядки очень похожи на порядки Черных Волков, а кроме Винтера никому не стать вожаком, хотя вы взрастили достаточно честолюбцев. Куда еще пылким и глупым юнцам идти за властью, которая не снилась даже Винтеру? Большая часть Черных Волков так или иначе мечтает отомстить вашему вожаку либо доказать свое над ним превосходство.

- Ты… ты дух? – Такес смотрел на Стерна во все глаза.

- Нет, - ответил Вент, - как я и говорил, я просто наблюдателен.

И он умолк. На этот раз, волки поняли, что окончательно.

- Я… я и сам думал об этом, но не знал, как сказать… но это не важно… Главное, что Черные Волки действительно нападут на нашу стаю первой, а гордость Винтера погубит нас. Он ведь никогда не обратится за помощью и мы все падем не имея возможности даже отразить угрозу.

- Слышал бы тебя сейчас Арзамас, - фыркнула Динь, - но, что ты хочешь от меня?

- Уговори Нару не убивать сына, - взмолился Такес, - она сегодня придет к тебе, не хочет больше тянуть. Ему, Гиро, уже две недели. У него глаза открылись, он все понимает. Но…

- Что «но»? – спросил Вент, пристально глядя на Такеса, - почему ты волнуешься за волчонка.

Тот замялся.

- Такес, говори, иначе я не знаю, смогу ли тебе помочь, - Динь устало посмотрела на волка. Мрачности в ее взгляде уже не было.

- В общем, я… - он снова оглянулся по сторонам, потом кинул взгляд на Вента, и, словно решившись на что-то, быстро заговорил:

- Потому что все мои дети… Все мои волчата, что были прошлым летом, и позапрошлым, и с той поры, как я вступил в пору зрелости. Все рождались слабыми и Наре приходилось дарить их Духам.

Динь слушала опустив голову.

- А он родился слабым и один. Я боюсь, мы больше не сможем никогда родить волчат. Мы с Нарой…

- Она не очень-то дорожит твоим сыном, - подметил Вент и осекся, встретившись с волком взглядом. Такес смотрел на него с такой болью, что Звездной Птице стало неловко.

- Она увидит, что ошиблась. Ведь он вырастет сильным, я все сделаю для этого.

- Как его зовут? – внезапно спросил Вент.

- Мы не называем волчат, пока они не побывают у целителя, таков обычай. Ну, чтобы не…

- Кто это придумал? – Стерн сощурил янтарные глаза. Динь не вмешивалась в их разговор, она понимала, что речь идет о чем-то очень важном.

- Винтер, - был ответ. Вент щелкнул клювом и замолчал. Такес еще немного помялся, ожидая, что птица снова заговорит, а потом повернулся к Динь.

- Ты поможешь?

- Помогу, - ответила волчица, - а теперь иди.

Такес радостно подпрыгнул на всех четырех лапах, потом внезапно понял, что вести себя так отцу пусть маленькой, но все-таки семьи, не пристало, низко поклонился Динь и Венту, и скрылся в кустах.

- Не хочу в логово, - тихо вздохнула Динь, и побрела прочь от ручья. Некоторое время они молча шли по летнему лесу. Ярко-желтое солнце пробивалось сквозь густую изумрудную листву, сквозь голубоватые иглы елей и ложилось на траву пятнами света. Туман, поднимавшийся от тающей росы, окутывал лапы. Волчица шла медленно, ловя запахи растений вокруг, примечая те, которые уже можно будет собирать и те, которые только-только набираются лечебных сил. Чутье стало ее надежным помощником в целительстве с тех пор, как она поняла, что растения с одинаковым запахом имею одинаковые свойства. В другом же все эти листья, цветы не были ей знакомы, ничего, что напомнило бы о севере.

Погода здесь тоже отличалась. Такого палящего солнца Динь никогда не встречала на родине. Около полудня кожу под густой шерстью начинало щипать и жечь, язык пересыхал, превращаясь в шершавую терку. Другие волки относились к солнцу спокойнее, и Динь удивлялась тому, что они сутками не сидят в воде или в тени своих домов, а умудряются общаться, охотиться и жить как ни в чем не бывало.

Этот день тоже должен был стать жарким – ясное голубое небо говорило об этом. Настроение Динь и без того невысокое после ночного сна и разговора с Такесом, упало еще ниже. Чтобы как-то отвлечь себя, она спросила у Вента:

- Мне кажется, или имя – это очень важно?

Стерн на лету повернул голову и посмотрел на свою Хранимую, словно прикидывая, стоит ли отвечать ей, и что сказать. Потом слетел к волчице на плечо.

- В мире существует Хаос, Динь. Все мы родом из него. Хаос находится во власти Змея. Имя – это личный порядок, то, что ограждает от Хаоса, кусочек равновесия для любого живого… и даже неживого существа. Мы даем имена местам, которые важны для нас – Лапа Стерна, Змеиная Ветвь, чтобы не потерять их среди Хаоса мира, держать ориентиром. Живое существо держит ориентиром свое имя, даже маленький волчонок, который толком не может этого имени разобрать… Затягивать с этим нельзя.

Динь нахмурилась. В голове ее пробежала смутная догадка:

- Вент, неужели Винтер связан со Змеем? И он приказывает ему?

- Не знаю, но то, что делает вожак этой стаи не похоже на добро, верно? И мне еще интересно, - тихо пробормотал Вент, - каким Духам они дарят новорожденных волчат?

- Я должна поговорить с ним.

Вент пожал плечами:

- Сначала – Нара, - сказал он.

Динь пригляделась и увидела, что у входа в ее логово стоит статная серая волчица, придерживая лапой маленького волчонка, чтобы не уползал далеко. Увидев Динь она растерялась на секунду, но немедленно собралась и вежливо улыбнулась. Глаза ее оставались холодными.

- Здравствуй, Динь, - поприветствовала она целительницу, вежливо кивнув.

- Здравствуй… - Динь замялась, словно вспоминая ее имя. О, Великие, когда она научилась так легко притворяться?

- Нара, - услужливо подсказала волчица, - думаю, ты знаешь, почему я здесь.

- О, да, - это скрывать смысла не было, у Динь побывало множество волчиц и все они хотели одного, - проходи.

Нара неспешно вошла в целительское логово и Динь почувствовала себя очень неуютно рядом с этой высокой волчицей. Особенно, когда заметила странное насмешливое выражение на ее морде – Нара оглядывала целительское логово. Волчонок, которого она перенесла в зубах, копошился возле передних лап матери.

- Темновато, - заключила она, - мало воздуха. А это что? – она кивнула на броню, - можно посмотреть?

Прежде чем Динь успела открыть рот, Вент щелкнул клювом.

- Нет, - сказал он спокойно, но волчица споткнулась об это «нет», как об вывороченный корень на тропе. На секунду с нее даже слетела спесь, но она очень хорошо умела держать себя в лапах. С невозмутимостью и долей любопытства, которую можно было посчитать вежливой, она перевела взгляд на Вента:

- Ты… Вы – Стерн? Как интересно… Откуда вы беретесь?

Динь поперхнулась, а Вент ответил, ни на миг не сводя взгляда с Нары.

- Мы прилетаем со звезд и в небесах нам ведомо многое. Ты пришла узнать, станет ли твой сын воином, и мы можем дать тебе ответ.

Динь уже отсюда видела, что вряд ли. Волчонок был худ, шерстка торчала клочьями. Он нетерпеливо сучил кривыми лапками. Странно, что Нара вообще принесла сына к целительнице, а не подарила его Духам сразу после рождения. Но, что детеныш не пользуется у матери любовью, Динь поняла сразу, по тому, как морщилась волчица на его писк и как отодвигала от себя, когда тот тыкался носом в ее лапу.

- Нара, - осторожно начала волчица и тут раздался странный шорох, а потом клокочущий звук, которого раньше Динь никогда не слышала. Она оглянулась и челюсть ее отвисла от изумления.

Вент сидел, полуприкрыв глаза так, что только наверху, под веком блестела желтая полоска, расправив крылья и тряс перьями. Из горла его вырывалось бульканье, бормотание, клекот, но Динь не чувствовала, что Стерну плохо.

- Вент… Все в порядке? – она сделала шаг к птице, а та, внезапно открыв глаза (и выпучив их) уставилась на Нару.

- Радуйся, волчица! – прохрипел Стерн. Голос Вента был немного похож на голос Авару, - твой сын станет величайшим воином, которому не будет равных ни в одной из стай. Многочисленными победами он заслужит уважение других и даже сама Смерть будет отступать перед ним. И он станет Правой Лапой величайшего вожака на этих землях… Это сказали мне звезды!

Динь перевела взгляд на Нару. У той тоже отвисла челюсть и даже волчонок не пищал. Она мигом потеряла все свое напускное безразличие, глядя на Стерна с испугом и уважением.

- Винтера? Он станет Правой Лапой Винтера?

- Этого звезды не сказали, - ответил Вент и, как ни в чем ни бывало, сложил крылья и почесал лапой клюв, - Нара. Нельзя ослушаться звездных слов. Да, Динь?

- Да, - подтвердила целительница.

- Сейчас мы дадим тебе волшебные травы, и ты должна будешь строго соблюдать все наши указания. Да, Динь?

На этот раз целительница ограничилась кивком. Нара поспешно отступила, когда Динь подошла к волчонку, чтобы осмотреть его. Она пошевелила кривые лапки, заглянула волчонку в глаза. Глаза были ясные и любопытные. Открыла ему рот, потыкала носом в живот. Работа была приятной и знакомой.

Выдав Наре несколько рекомендаций по уходу за волчонком и выпроводив ее из логова, Динь повернулась к Венту.

- Что это было? – спросила она строго, но в глазах затаились веселые искры. Вент пожал плечами:

- Понятия не имею. Спасение великого воина для Кровавой Стаи?

Динь хмыкнула и принялась перебирать травы.

Вечером к ней зашел Арзамас. Динь ожидала увидеть кого угодно, и в большей степени – Такеса, но только не этого волка. Правая Лапа Кровавой Стаи был чем-то неуловимо похож на Нару. Встретившись с ним взглядом волчица поняла чем: надменностью и холодом в глазах.

- Винтер хочет говорить с тобой.

- Вот как? – Динь старалась казаться спокойной, но внутри шевельнулся страх, - странно, в прошлый наш разговор он выставил меня прочь из логова, не дав даже закончить слова.

Арзамас хмыкнул:

- Потому что Винтер не из тех, при ком можно говорить без его позволения. И не из тех, чьи приказы можно обсуждать. Ступай за мной, немедленно. И Стерн пусть идет с тобой.

Динь точно знала, что Вент и без того не оставил бы ее одну. Ей в голову пришла шальная мысль надеть броню, но Арзамас уже отмерял огромные шаги длинными лапами, а Динь так и не успела понять, когда вышла из логова и последовала за ним.

Вечером многие собирались на охоту, на поляне сбора было множество волков и все они провожали Динь взглядом. Целительница заметила, что многие волчицы смотрят на нее без дружелюбия. Волков же больше интересовало куда это ее направили под конвоем Арзамаса. Как бы то ни было, Динь была готова к чему угодно, с грустью подумав, что ее встреча с вожаком, еще дома, на далеком Севере, не закончилась ничем хорошим.

Ближе к логову Винтера волки встречались реже, а прямо возле норы не было никого. Арзамас не пригнувшись (вход был высок даже для него) скользнул внутрь. Динь, с Вентом, сидящим у нее на плече, прошла следом.

Она уже была здесь, тогда, после первых нескольких волчиц, пришедших к ней за приговором для своих детей. Что-то доказывала, кричала, убеждала: Винтер, смеясь, прогнал ее прочь. И вот, снова она стоит в просторной норе, подушечки лап приятно холодит свежий мох, и в тени сверкают два глаза.

- Оставь нас, - приказал холодный голос и Арзамас с поклоном вышел. Огоньки глаз приблизились к Динь, и волчица смогла разглядеть в сумерках самого волка. Огромный, на две головы выше целительницы, бурый матерый волк с куцым обрубком хвоста, он смотрел на нее с легкой смесью презрения и насмешки.

- Я слышал, сегодня в твоей норе произошло что-то необычное?

- Нет, ничего, - ответила Динь.

- То есть, такие «предсказания» - Винтер произнес это слово таким тоном, что волчица сразу поняла – он не верит в пророческую силу Стернов, - обычное дело?

- Не совсем обычное, но…

- Ты мне врешь, и я знаю, что ты врешь – Винтер подошел совсем близко, вжавшись своим носом в нос волчицы. Динь видела свое отражение в его глазах, - ты хочешь спасти того, кто должен умереть.

- Если он должен, он умрет, - прорычала Динь. Она уже почти не чувствовала страха, - умрет, но не будет убит своей матерью. Пока Великие дают ему шанс, кто ты такой, чтобы препятствовать их воле?

- А ты? – голос Винтера был тих и насмешлив, - тебе до того не доводилось убивать волчат? Тебе и твоим наставникам? Ставишь себя выше Великих? Ты – целитель, я – вожак. Нам обоим иногда приходится принимать сложные решения, разве не так?.. Впрочем, я не стану тебе препятствовать… Пусть вся стая на примере Нары увидит, каково твое мастерство и что значит – ослушаться слова вожака. На Испытании волчонок погибнет, и уж я постараюсь, чтобы до всех дошло, чья это вина.

Он улыбался, а Динь хотелось вцепиться в его морду и рвать до тех пор, пока кожа не повиснет кровавыми лоскутами. Винтер все это видел, он знал, и улыбался еще шире:

- Кстати, если твоя птичка – пророк, может она предскажет что-нибудь мне?

- Легко, - голос Вента был холоден, как никогда, - не води дружбы со Змеем, это не доведет тебя до добра.

Следует отдать должное вожаку Кровавых, ни единый мускул не дрогнул на его морде, он все так же широко улыбался и, даже, нашел в себе силы удовлетворенно кивнуть:

- Идите.

Динь шла мимо поляны сбора. Теперь та была пуста, лишь посреди, на примятой траве лежало растрепанное крыло глухаря – игрушка резвящихся волчат. Охотники ушли в лес, матери забрали детей по домам. Динь хотелось сесть посреди поляны и выть, но в горле стоял комок, а глаза были сухи.

- По крайней мере, мы спасли его, верно? – хрипло прошептала она Венту. Стерн кивнул:

- Хотя бы до Испытания.

Войдя в логово, Динь повалилась на подстилку и закрыла глаза. Сердце гулко стучало у нее в ушах, приятный запах сушеных трав внезапно стал невыносим, он забивался в ноздри, так что дышать стало невозможно. И она перестала дышать. Сердце постучало еще немного и утихло.

«Собачья смерть…» - услышала она голос Квинта и разомкнула веки. Сверху давила невероятная тяжесть, она была перетянута, спеленована по лапам, а прямо перед глазами маячил расщепленный корень. Но она не чувствовала боли, удушья, страха – ничего, что мог бы чувствовать волк, оказавшийся на многие метры под землей. Пасть ее была в грязи – Динь это знала, как знала и то, что нужно продолжать. Вывернув голову так, что у простого волка шея сломалась бы или, хотя бы, затекла, она принялась перетирать зубами корень, обхвативший задние лапы.

«Кто я?» - билось в ее голове

«Нат, Натиуш, Натаниэль» - отвечал чей-то мертвый голос.

«Чего я хочу?»

«Убить белую волчицу Динь».

Она зарычала свирепо и вгрызлась в трещащий корень, миллиметр за миллиметром даруя себе освобождение.

© koreandre

Часть III глава 3

Очередной отряд рекрутов воссоединился с Черными Волками. Ита смотрела на них без неприязни – ей было все равно. Вместе с Вайнаром они объяснили новичкам правила и провели между ними показательный бой, применив свою Силу. Те восторженно гудели, глядя, как волки обвивают друг друга в бою черными нитями. Конечно же ни Ита, ни Вайнар не чувствовали ничего, это была лишь демонстрация. В них не было страха, ненависти, гнева – только Сила, бьющая через край. Жадно, алыми глазами, она взирала на новичков как на способ достичь победы.

Выбрав одного из рекрутов, слабейшего, хотя все они были достаточно сильны, Ита продемонстрировала на нем, как действует Сила на обычных волков. Она делала так с каждым новым отрядом и знала, что избранный ею волк станет изгоем и, в конце концов, умрет. Ей не было его жаль. Рекруты притихли, глядя, как слабеет их собрат, но ни один не подумал вступиться за него. Да, эти волки были достойны того, чтобы стать войском Гаера.

- Идем, - хрипло приказала Ита, не обращая внимания на подопытного волка, который тщетно пытался встать. Сила истощила его, хотя он не ненавидел и не боялся Иты слишком сильно. Просто Ита воспользовалась другой ее гранью, вложив в голову волку свои собственные кошмары – этому ее научил Вайнар. Оказывается, Сила могла не только создавать для владельца броню из чужих эмоций, но и проникать в чужой разум по его приказу. Вайнар тогда говорил об этом неохотно и обмолвился, что Сила может кое-что еще, но демонстрировать это отказался.

Как ни странно, Ита и Вайнар уже не чувствовали друг к другу неприязни. Гаер снова забыл про рыжую, но та теперь особо не переживала по этому поводу, ее работа все равно была лучше, чем работа решительно всего отряда Смарка. И, хотя она еще числилась в нем, Вайнар больше не относился к ней с презрением. Ита же понимала, что волк, данный ей в напарники – кладезь знаний и впитывала все, что он ей говорил, смирив гордость на то время, пока Вайнар был ей полезен. Потом же… Ита была готова убить любого волка из своей стаи, если это понадобится ей лично или ее вожаку. Остальные держались примерно того же принципа, и потому не сближались друг с другом. Вайнар, скорее всего, думал так же, и был с Итой любезен, но не более.

Новичок едва поднялся на дрожащие лапы и бросил на товарищей умоляющий взгляд. Ита недовольно посмотрела на небо – в конце лета светало позже, но рассвет был близко.

- Вайнар, - негромко окликнула она. Волк обернулся на новичка, качнул головой, подошел и перегрыз ему глотку. Остальные наблюдали за этим с легким страхом, но никто – Ита видела это по глазам, - никто не хотел отказаться от могущества Силы.

Один из новичков, выше других, рыжий, какой была когда-то сама Ита, почтительно поклонился ей и Вайнару.

- Ведите нас, учителя.

Это была дешевая лесть и все-таки, на сердце у Иты стало тепло. Степенно кивнув, она повела отряд за собой, на земли Гаера.

Динь проснулась как всегда подавленной. Она не видела зверств Черных Волков во снах уже давно, да и видения стали не такими частыми, но зато она видела, как раз за разом все новые и новые воины примыкают к войску Гаера. Она жалела, что не может перемещаться по снам своей волей, чтобы посмотреть, как велика теперь его стая, но по ее прикидкам, она уже сравнялась числом со стаей Винтера. Сам Змей не появлялся, но Динь знала, что он хотел сказать ей. Что все живое скоро будет уничтожено.

- Динь, - негромко окликнул Хранимую Вент. Он сидел на шлеме и в глазах его была тревога.

- Все в порядке, - заверила его волчица.

Стерн кивнул. Он не был удовлетворен ответом, но решил отложить это на потом.

- Сегодня Испытание, ты помнишь?

Динь, которая в этом время потягивалась, так и замерла в нелепой позе.

- Гиро… - пробормотала она.

Это было имя волчонка Такеса. Они пестовали его вдвоем: хоть Нару и удалось отговорить от убийства, волчица не проявляла никакого интереса к сыну, его успехам и неудачам. Взгляд ее был усталым, тусклым, а когда она встречалась с Динь – еще и ненавидящим. Целительница подозревала, что виновен в этом Винтер, который наверняка уже поговорил с волчицей и не раз, и была благодарна Наре хотя бы на то, что она не поддалась его уговорам и не подарила сына Духам.

- Когда оно начинается? – спросила Динь.

- Сейчас, - ответил Вент и в ту же секунду в нору ворвался Такес. Он тяжело дышал от волнения.

- Динь! Динь! Динь! – повторял он так часто, что у волчицы зазвенело в голове от своего имени.

Следом за отцом степенно вошел Гиро. Он сильно окреп за это время: лапы выпрямились, шерсть разгладилась. Он был точной копией отца – и ничего от его надменной матери.

- Пап, перестань! – с улыбкой произнес он, - здравствуй, Динь.

- Великие! – продолжал восклицать Такес и приветствие целительницы потонуло в его криках, - Испытание! Я так волнуюсь!

- Похоже, он волнуется больше, чем ты, - шепнул Вент на ухо Гиро и они оба посмеялись.

- Динь! У тебя есть какие-то травы, настои, чтобы повысить силу, ловкость? А чтобы дышать под водой?

Гиро чуть помрачнел:

- Пап, перестань. Я справлюсь сам. Или ты не веришь в меня?

Такес осекся. Подошел к сыну и уткнулся носом ему в плечо. Динь поняла, что в Гиро от матери – высокий рост и стать.

- Я верю в тебя, конечно, - тихо сказал Такес. Гиро снова улыбнулся:

- Вот и правильно. Я не подведу. Надо идти, - сказал он всем, - уже собираются.

- Динь, - Вент кивнул на броню, - надень.

Волчица недоуменно посмотрела на Стерна, но подошла к броне. Вент споро застегнул ее на волчице и Такес с Гиро восхищенно вздохнули. Белоснежная волчица, какую не видали эти земли, в сияющей звездным светом броне, с грозной птицей на плече – Динь показалась им героем какой-то легенды. И только когда зазвучал ее знакомый голос, они смогли понять, что это – их целительница, земная смертная волчица. Но восхищения во взглядах меньше не стало.

- Выпендрежник, - тихо пробормотала Динь Венту. Тот не ответил, он точно знал, зачем это нужно.

И не прогадал. Когда Динь вышла из логова, волки останавливались, встретив ее. Шепотки носились между ними, как стайки перепуганных птиц и Вент мог поклясться, что слышал, будто кто-то сказал, что Динь выглядит куда величественнее самого Винтера. Волчата, из которых еще не до конца муштрой выбили любопытство, шли следом за целительницей. Динь горько вздохнула, зная, что волчат могло бы быть больше, если не жестокость вожака этой стаи.

Такес и Гиро стояли по правую и левую сторону от целительницы. От Динь не укрылись презрительные взгляды, которыми одаривали волков состайники. Гиро не пользовался уважением в стае, как и его взбалмошный отец – об этом Динь знала хорошо. И чувствовала что-то вроде удовлетворения, когда взгляды, переведенные на нее, становились испуганными.

Закончилось их маленькое шествие у поляны общего сбора. Матери разобрали волчат, кое-где послышались негодующие возгласы и звуки затрещин. Кажется то, что дети сопровождали странную целительницу, не понравилось их родителям.

Винтер тоже посмотрел на Динь с неудовольствием. Однако, когда Динь, согласно правилам, встала по левую лапу от него, он ничего не сказал, стараясь держаться достойно даже в тени ее брони. Только Арзамас позволил себе гнусную ухмылку (он стоял по правую лапу вожака).

- Приветствую тебя, Стая! – крикнул Винтер. По толпе прошла волна – волки склоняли головы и тут же поднимали их. Десятки взглядов: восхищенных, подобострастных были устремлены на Винтера и только Такес с Гиро смотрели на Динь. Нара, заметив это, стала что-то быстро выговаривать им, но ей пришлось отвлечься, чтобы вместе со всеми проскандировать:

- Приветствуем тебя, вожак.

Морда Винтера расплылась в улыбке. Его стая, его воины, сильные, непобедимые, предпочитающие поражению – смерть, ровно такие, какими он хотел их видеть.

- Итак, все вы знаете, что такое Испытание. На исходе первого в вашей жизни лета каждый из вас прошел его, став достойным сыном или дочерью своей стаи.

Волки слушали Винтера с обожанием, которое Динь было даже слегка противно.

- Сегодня вы привели ко мне, я надеюсь, столь же достойных детей. Подтвердить это может только Испытание, так давайте же не будем терять времени. Я желаю всем не удачи, но положиться на свою мощь, ловкость и любовь к стае, ибо только тот, кто любит стаю, найдет в себе силы дойти до самого конца, чтобы встать на ее защиту. Арзамас, огласи правила.

Правая Лапа откашлялся:

- Начинаете вы здесь, заканчиваете возле Мглистого Озера. Вам придется пройти Тернистый Лес, где вы встретитесь с хищниками, равными вам по силе или превосходящими вас и с болотом. Помните, чему учили вас наставники.

За лесом идет Холм. Его нужно просто пробежать: подъем и спуск, ничего особенного. Так вы доберетесь до озера. На другой стороне мы будем ждать вас. Переплыв его, вы закончите Испытание и станете полноправными членами стаи. Помогать друг другу запрещается. Вот и все. Вп…

- Погоди, - Винтер махнул лапой и заговорил тихо и вкрадчиво, - вы знаете, мы окружены врагами. Туманные волки только и думают о том, как захватить наши земли, пока мы, авангард, будем биться с Черными Волками. Мне нужны самые сильные и достойные воины. Пусть их будет меньше, но каждый станет угрозой многим. Я усложнил Испытание. Кто пройдет его – станет моей главной свитой, моими приближенными. Кто не пройдет, будет предан забвению. И помните, Правда на стороне Силы. Динь, может ты хочешь что-то сказать волкам?

Волчица стиснула зубы. Взгляды, обратившиеся к ней, пылали ненавистью, но среди них она заметила Такеса и Гиро.

- Правда на стороне Силы, - повторила она, - но то, что кажется сильным далеко не всегда является таковым. И наоборот, можно найти Силу в том, что кажется слабым.

Винтер улыбнулся и в стае раздались смешки.

- На этой славной, пусть и весьма запутанной ноте я объявляю Испытание открытым. Вперед!

Волчата кинулись к лесу, а взрослые отправились к воде, встречать победителей.

- Спасибо, - шепнул Винтер Динь, - своей трогательной речью ты мне очень помогла.

- Ты просто… зачем ты усложнил Испытание? И как?

- Не скажу, - хмыкнул Винтер, - пусть это будет наш маленький секрет. И еще одно, Динь. Держи свою птичку при себе, если увижу, что она исчезла из поля видимости, твоего ублюдка загрызут, даже если он достигнет берега. Я люблю играть честно.

И он растянул губы в такой омерзительной улыбке, что Динь всерьез начала задумываться над тем, чтобы подсыпать в ужин вожаку какой-нибудь отравы.

В стае Черных Волков царило непривычное оживление. Все пихались, грубо смеялись, там и тут вспыхивали небольшие драки. Гаер смотрел за этим со своего обычного места и чему-то задумчиво улыбался.

Ита держалась в стороне. Вожак позвал их, говоря, что у него есть какое-то большое дело, но пока он молчал, а волчица не хотела принимать участия в общей сваре, в полной мере осознавая ее бессмысленность.

Наконец, вдоволь насладившись видом распалившихся волков, Гаер встал и завыл. Его вой пробрал Иту до костей, и каждый волк, похоже, почувствовал то же самое. Как завороженные, они сделали шаг вперед, моментально умолкнув и прекратив все разборки. Рассевшись вокруг Гаера, словно ученики вокруг смирного учителя, они смотрели на него, не в силах отвести взгляда. Ита пыталась отвернуть морду – у нее не получилось, мышцы словно закаменели.

- Случилось нечто беспрецедентное, - в голосе Гаера слышалась насмешка, в алых глазах горел огонь, - к нам обратились за помощью.

Тишина. Волки не могли говорить, их челюсти сковало невидимой цепью.

- Нас попросили присутствовать на одном мероприятии. Проследить за малышами, которые будут бежать по лесу. Я думаю, многие из наших новых соратников понимают, о чем идет речь. Кивните, если я прав.

Волки, принятые этим летом, кивнули как один и Ита только сейчас поняла, насколько их много. Они составляли половину от всей стаи Черных Волков.

- Я думаю, - проговорил Гаер, - вам будет приятно встретиться с вашими друзьями. Поговорить… Объяснить им, что мы – сильнее и щедро делимся Силой с каждым достойным. А Ита, Вайнар и… - он назвал еще пару имен, - проследят за тем, чтобы многоуважаемые новички не сболтнули чего лишнего. А ночью нас ждет личный праздник.

Волки начали подниматься, но тут Гаер щелкнул челюстью, и они снова замерли, не в силах пошевелиться.

- Прошу прощения, я еще кое о чем забыл. Если кто-то встретит на своем пути белую волчицу Динь – уничтожьте ее. Теперь все.

Волки разбрелись по поляне кроме новичков и тех, кого назвал Гаер.

- Ита, - позвал вожак, - иди ко мне, я хочу поговорить с тобой наедине.

Волчица последовала за Гаером так быстро, как только позволяли ей затекшие от долгой неподвижности лапы.

- Как тебе мое маленькое представление? – спросил он, усаживаясь на свое место, - думаю, это будет полезно, ведь этой ночью нам предстоит совершить нечто грандиозное и мне бы хотелось, чтобы волки видели – их вожак силен, как никогда и с легкостью каждого может держать под контролем. Что ты думаешь?

- Я думаю, что это уместно, - осторожно ответила Ита. Гаер расплылся в улыбке, больше похожей на оскал:

- Ты поумнела Ита. Если честно, я был готов убить тебя после того провала. И я рад, что этого не сделал, - Гаер подошел к волчице совсем близко и прижался носом к ее уху. У Иты заныла холка – обычно любое приближение Гаера заканчивалось тем, что ее швыряли об землю, схватив за загривок или чем-то подобным.

- Мне бы хотелось провести для тебя отдельную демонстрацию. Ты уже не сомневаешься в Силе, я вижу это по твоим глазам. Но, мне хочется, чтобы ты превознесла ее как божественный дар. Поэтому, будь так любезна, перестань дышать. Ты делаешь это слишком шумно.

Едва Ита хотела задержать дыхание, как его перехватило без ее желания. Легкие разрывало от попыток вдохнуть, но ничего не получалось. Такое привычное движение, движение самой жизни стало невозможным.

- Я бы мог приказать твоему сердцу перестать биться и кровь остановилась бы в твоих жилах. Мог бы заставить отказать твой мозг и ты стала бы безумна, а то и просто неподвижна навсегда. Я могу ослабить твои кости и лапы станут мягкими, как шкурка новорожденного волчонка. Я могу лопнуть жилы внутри тебя.

Ита задыхалась безмолвно, даже хрипеть она не могла.

- Достаточно, - приказал Гаер и волчица упала к его лапам, тяжело дыша. Из носа и пасти ее сочилась кровь.

- Помнишь, ты спрашивала, что отдаешь взамен за Силу? Теперь ты знаешь.

- Зачем? – прохрипела Ита. Гаер наклонился к ней:

- Дать пищу для размышлений… Отдышись, не торопись и иди к своим. Скажи им, что они должны идти в Терновый Лес.

Он ушел, оставив волчицу беспомощно сучить лапами по земле, как будто лапами тоже можно было загрести воздух.

К Вайнару Ита вернулась нескоро, дождавшись, пока дыхание станет ровным, кровь перестанет течь из носа и в лапах уймется дрожь. Вайнар встретил ее плохо скрываемым любопытством, но вопросами ничего не добился.

- Идем, - хрипло сказала Ита, - в Терновый Лес.

© koreandre

Koreandre
Наконец-то продолжение. Мы уже заждались.
И Нат ещё живой, зараза.

Бушприт сломан у самого форштевня.

Я уже совсем устал ждать и надеяться на продолжение, так-что когда увидел что Дипса отписалась в обновлениях, честно говоря подумал, что это или лучи ненависти навроде - "Будь ты проклят! Ты всех нас предал!" © или попытка взывания к совести - "Афтор, имей совесть, где продолжение, бля?" ))

Ан нет, случилось чудо, 2 новых главы. Теперь еще 2 месяца ждать? ))

extrimernovo
Сама случайно набрела, смотрю автор последний отписался, хотела позвать в личку, но не добралась.

Красивая вещь. И написана очень хорошо. Скорее бы продолжение.

Мне понравилось , я так понимаю , что Koreandre двигает сюжет к развязке ? Или нет ?

Главы хорошие , много интриг , завязок , главное их не потерять .
Динь опять таки начинает обретать "яйца" , жаль опять она в положении "одна против системы" , ей таки срочно нужен друх , может все таки кто то не совсем утонул , кто то по силе духа равный тому же Гаеру ?
Или может Нат перевоспитается , не каждый же день тебя дерево ест

Карочи афтар пеши есчо !!

маральный
Насколько я помню "Зверя", Динь много друзей-волков должна приобрести по дороге в горы – самого Зверя, Мильена. Так что ждём продолжения.

Dipsa
Да ну меня с моим расписанием продолжений

Это все от отсутствия дисциплины, ну и жизненных проблем, чего уж там
Хотя и не оправдание


extrimernovo
ага
оно самое, про форштевень
не знаю, насколько заслужил проклятий)

harmmaker
Пока есть сюжет в голове - будет писаться
спасибо)

маральный
Да, можно сказать, что конец скоро...
Страниц на сто
Спасибо, как раз хотел сделать рассылку
Насчет Ната подумаем)

Dipsa
Зверя в этой книге не будет
Но друзья может и появятся, хотя времена настают темные

Koreandre
Надолго не теряйтесь.
Концовка совсем никак не будет связана со "Зверем", это же вроде предистория?

Dipsa
*вспоминает*
со "Зверем" вроде нет
Это предыстория больше мира, нежели следующей книги
Великие, добраться бы уже до конца

Все прочитал, отличное произведение. Жду новых глав!

Когда ждать продолжение?

автор у тя выходные пол года уже, совесть где твоя?!!!!

Похоже можно не ждать вообще, увы(

Приношу извинения за этот долгий творческий застой. Конец произведения близок и писать всё тяжелее. Но мне стыдно, правда.(

Продолжению быть.

Часть III глава 4

Еще на опушке леса Гиро уселся и сделал вид, что пытается вычесать из-за уха особенно недоедливую блоху, но прищуренные глаза его зорко следили за другими волчатами, которые входили в лес. Кто-то грубо окрикнул его:

— Эй, Гиро, а ты не собираешься проходить Испытание? — но волчонок лишь безмятежно улыбнулся и зачесался еще яростнее. Он знал, что некоторые участники сводят на Испытании счеты друг с другом, поскольку скрыть причину смерти становится проще простого. Знал он и то, что многие радеющие за честь стаи считают, что такому выродку, как Гиро, не место среди сильных Кровавых волков.

Дождавшись, пока все скроются в чаще, и выждав для верности еще немного, Гиро тенью скользнул в лес. Уши и нос его работали без передышки, каждый след волчонка чуялся ясно. Большая часть пошла вместе до поры до времени, некоторые же предпочли отойти от остальной группы и скрыться в зарослях. То ли, как и Гиро, боялись нападения, то ли сами хотели напасть со спины, то ли решили устроить себе собственное Испытание. Волчонок знал, что некоторые, особенно смелые (а, как считал он, особенно недалекие) устраивают себе собственное Испытание, забираясь глубоко в лес, в надежде наткнуться там на хищников или желая проверить навыки поиска тропы.

Гиро рисковать не стал и пошел за самой большой группой. Большая группа отгонит хищников и укажет дорогу. Держался он от нее на почтительном расстоянии, когда не слышат уши и не видят глаза, но чует нос. Бежал с подветренной стороны, хотя и думал, что никто не станет возвращаться назад, чтобы убить его, даже если почует его запах, но на всякий случай перестраховался.

Да, Гиро был очень хитер, и ему определенно было не место в стае, где все берут только силой.

Лес был невероятно прекрасен этим ранним утром.

Солнце уже поднялось из-за горизонта, и хотя над самим Гиро небо еще серело бесцветной, утренней сыростью, на востоке оно уже алело нежным розоватым светом. Пушистые, легкие облака лениво золотились на солнце, как и верхушки уже по-осеннему одетых деревьев. Лапы волка обдувал легкий ветерок, крадущийся по земле, и запах был какой-то торжественно-печальный, свежий и сладкий, и сырой, словно воздух был пронзен тысячами мельчайших капель. Гиро вдыхал его полной грудью, и ему было весело и грустно одновременно. Грустно, оттого, что тихо шептались о смерти опадающие листья. Весело, потому что скоро будет снег и догонялки в нем, и еще потому что он пройдет Испытание, а как же иначе? Не может не пройти! Он выбрал самый безопасный путь, он быстренько проскользнет вслед за остальными лес, переплывет озеро и навсегда забудет об Испытании. А там Динь возьмет его в ученики — они уже договорились с отцом, и втроем они будут потихоньку думать о том, как сбежать из стаи, готовиться, искать тропы. И впереди еще столько всего интересного…

Гиро остановился раньше, чем закончил мысль, и остановило его чутье. Свежести в воздухе стало меньше, сладости и сырости больше, да к тому же прибавился запах гнили. Это означало, что он на границе болот, и в любой момент лапа может провалиться в затхлую трясину, если не отыскать тропы. Тропа менялась каждый год — это делал Винтер, по праву вожака владеющий силой над этой землей. Может быть, так он решил усложнить испытание? Может, теперь тропу будет найти сложнее?

Нужно было или выходить к волкам и искать тропу вместе с ними, в надежде, что увлекшись, даже самые старые его враги забудут о мести, либо искать ее самому. Гиро больше не мог не видеть волков, но идти по их следам, потому что одного запаха здесь было мало, нужно видеть, куда ставит лапу идущий впереди.

Волчонок высунул голову из кустов и огляделся. Да, определенно, идти за стаей крадучись не получится. Обманчиво-ровная трясина, покрытая мелкой-мелкой ряской, которую издалека можно принять за траву на красивой полянке. Из полянки растут деревья, да только корни их скрываются глубоко под топями, один неверный шаг — и смерть. Нужно искать дорогу.

Гиро осторожно поднялся, пошатался на затекших лапах (шутка ли, столько времени ползком?!) и тут же нырнул обратно в кусты.

С болот раздался вопль ужаса, а потом… Гиро задрожал всем телом, стараясь стать как можно незаметней, слиться с землей, а лучше — провалиться под нее… Послышался голос. Голос, который не мог принадлежать ни одному волчонку из стаи, таким мрачным и жестоким он был. Даже в самых злых своих играх никто не говорил с Гиро таким голосом. И хуже всего: говорила волчица.

— Здравствуйте, дорогие, — услышал он, навострив уши. Ему хотелось прижать их, спрятаться, но он пересилил себя. Он должен был знать в чем дело, — а вот и мы. Ваше новое испытание.

Новый крик ужаса сотряс болота. Кричал кто-то один, кто-то из волчат, он молил о помощи, но Гиро не слышал, чтобы ему ответили. Он ясно увидел, как оцепенели остальные перед взором Черных Волков, а тот, умоляющий, наверняка провалился в болото, и теперь топи затягивают его все глубже и глубже, суля долгую и мучительную смерть. И никто не шевельнется, чтобы это исправить.

Сердце Гиро часто забилось, а в животе стало холодно. Ему было страшно, так страшно, что в мозгу билась только одна мысль: бежать, бежать отсюда как можно дальше… Остатками здравого смысла он уговаривал себя оставаться на месте.

— Те, кто пойдут сейчас с нами, — Гиро очень хорошо слышал ее, даже не смотря на то, что волчонок, попавшийся в ловушку, уже не просто кричал, а вопил, срывая глотку в смертельном ужасе, — молодцы. Остальные немедленно будут убиты. Выбирайте.

Гиро шевельнул ушами. Ему казалось, он знал ответ, но так хотелось ошибиться. Да, они травили и мучили его, но ведь не совсем же они гады! Они не пойдут за ней! Они спасут того, кто провалился в болото.

— Мы… мы преданы Винтеру, — откликнулся тот, кто был главным задиралой, — но, что нам будет, если это изменится?

Гиро закрыл глаза. Он не верил в то, что слышал. Уткнувшись носом в кочку, он старался дышать как можно тише, потому что понимал: если его найдут — убьют. И даже не Черные Волки — свои. Мысленно, ни на секунду не переставая слушать, он возносил хвалу Великим за то, что догадался пойти своим путем, не попадаясь на глаза стае.

— Хороший вопрос, — раздался голос другого Черного Волка, самца, — многие из ваших братьев и сестер уже оценили наш дар — Силу, равной которой нет в этом мире.

— И, прошу заметить, ее нет даже у самого Винтера… — сладко протянула самка.

— Встаньте рядом с нами и возьмите ее, — закончил самец.

И воцарилась долгая, очень долгая тишина. Гиро казалось, что прошло уже много-много дней, хотя солнце еще даже не коснулось зенита. Волчонок, угодивший в болота, больше не кричал, но Гиро своими чуткими ушами слышал тонкий свист вперемешку с хрипом, что означало, что он еще жив, но уже потерял всякие силы бороться.

— Может, вы как раз проверяете нашу верность Винтеру? — спросил заводила.

— Нет, — раздраженно ответила волчица, — это не проверка верности Винтеру. Винтер послал нас сюда. Он хочет знать, на что вы способны, достойны ли вы войти в новую, сильную стаю? Но пока вы только утомляете меня! Кто пойдет сейчас с нами — шаг вперед!

Гиро припал ухом к земле и различил множество легких шажков. Его колотило, и он с удивлением понял, что не только от ужаса, но и от ярости!

— Отлично, — процедила волчица, — а этого — убить.

Свист и хрип оборвались тихим бульканьем. Кто-то — Гиро понимал это так ясно, будто видел сам, — протянул лапу и утопил волчонка, попавшего в ловушку. Утопил своего собрата!

И только один волчонок погиб. Остальные отправились следом за Черными Волками, безропотно приняв их власть в обмен на силу.

Дождавшись, пока шаги стихнут, Гиро повернулся на спину и безучастно принялся смотреть на солнце, медленно плывущее по небу. Он не хотел верить, но ничего другого ему не оставалось.

***



— Первые волчата уже должны были достигнуть озера, — прошипел Винтер на ухо Динь, когда закат окрасил воду и на небе зажглись первые звезды, — видишь, какие слабые воины выросли с твоей подачи?

Динь опустила голову. Ей многое хотелось бы сейчас высказать вожаку, но она была нужна Такесу, который жался к ней, и Гиро, который где-то там, далеко в лесу проходил Испытание.

Волки выстроились вдоль берега, у многих из них затекли лапы, но они продолжали стоять и ждать, бормоча что-то себе под нос. Нара не смотрела на них обоих, но казалась довольно встревоженной. Вокруг нее собрались волчицы, детеныши которых приходили первыми много лет, и о чем-то тихо шептались, но она не принимала участия в разговоре.

Загорелись первые звезды. Они показались Динь какими-то особенно безжалостными и холодными, особенно сейчас, когда на небе не было Луны, этого вечного волчьего спутника. Прокричали вечерние птицы, просыпаясь от сна, но где-то грозно ухнула сова, и они замолкли. Ожидание стало невыносимым, но еще хуже была довольная морда Винтера. Динь просто смотреть на него не могла. Его, кажется, вовсе не беспокоила судьба потерявшихся в лесу волчат.

Наконец, с другой стороны озера послышался негромкий всплеск. Вент шепнул Динь на ухо:

— Смотри в оба и будь осторожна.

Волки зашумели, вытягивая головы. Невозможно было разглядеть того, кто гребет к берегу, даже с их зрением, и запах был очень слаб в воде. Но Такес не почуял и не увидел, а почувствовал и метнулся к самой кромке озера, остановившись лишь под злобным взглядом Винтера.

Гиро мчался, не помня себя. Сердце его бешено стучало в ушах, но он не останавливался ни на минуту, благодаря своих врагов за то, что научился быстро бегать и хорошо прятаться. Лишь бы перескочить холм и оказаться в воде! Лишь бы скорее на другой берег.

Видимо, после того, что случилось, Великие стали благосклонны к молодому волку. В лесу ему не встретились больше ни враги, ни Черные Волки, и по большой тропе он благополучно достиг холма. Не давая себе ни минуты передышки, мчась и мчась вперед, не чувствуя лап он взлетел на вершину и только там сдался, кубарем покатившись вниз и так же кубарем влетев в воду.

Все вслушивались во всплески, а потом раздался слабый голос:

— Папа! Динь!

— Гиро! — крикнул Такес и рванулся в воду, чтобы помочь сыну выбраться. Тот дрожал, с шерсти стекала вода.

— Там… Черные Волки. Они сказали, что Винтер прислал их…

— Что? — в недоумении пробормотал Такес, — что ты говоришь?

Динь обернулась к вожаку. На морде Винтера застыло странное, насмешливо-алчное выражение. Он сделал несколько шагов и оказался перед стаей. Он смотрел на всех них, но казалось — сквозь, и видел что-то другое. Не волков, а могущество, которое они дадут ему, которое уже так близко.

— Итак, — возвестил Винтер, — час близок. Я долго готовил вас к этому. Несколько лет я учил вас отвергать законы, которые защищают глупых и слабых, тех, кто не может постоять за себя сам. Мы растили только сильных волчат, а слабых отдавали духам, и теперь…

— Винтер! — Динь узнала Аграэля, — что ты творишь? Ты с ума сошел?!

Правая Лапа пробился к своему вожаку:

— Что ты делаешь? Что ты, Змей тебя разбери, делаешь?

Винтер посмотрел на него, как на комара:

— Я делаю нашу стаю сильной, — ответил он, — разве ты этого не хочешь?

— Но не так! Это… неправильно! — ошарашенно пробормотал Аграэль.

Винтер склонился к его уху:

— В другой раз я бы порвал тебя на мелкие куски, но сейчас приказываю — отойди, если не можешь принять сторону сильных. Не мешай тем, кто достоин править.

Аграэль отшатнулся от вожака. Покачнувшись, он наткнулся на Динь, и Вент немедленно метнулся к нему:

— У тебя есть шанс спасти часть стаи. Говори, где здесь тайные тропы, хоть что-нибудь, как нам выйти! Говори, пока Винтер не перекрыл дороги!

— Я… я не понимаю, что происходит… — растерянно шептал Аграэль, — это какое-то безумие! О Великие, а это что?!

Тени волков выросли многократно под безжалостным светом пожара, затрещавшего на другом берегу. Черные Волки снова добыли где-то огонь, и теперь, в его жадном алом сиянии один за другим сходили в воду и плыли к берегу.

— И теперь Сила! — кричал Винтер, — Сила наполнит вас! Все кто предан мне! Все, кто мечтали о могуществе, встаньте рядом со мной!

Аграэль выпрямился. Обвел волков серьезным взглядом. Кажется, он начал понимать, что происходит.

— Идем! Пригнитесь, и нас никто не заметит! Уходим!

Волки, тем временем, потянулись к Винтеру, и Такес видел, что Нара подошла к нему одной из первых, а Гиро заметил, что некоторые волки колеблются, в нерешительности шепчутся и мнутся с лапы на лапу.

Аграэль тоже это увидел:

— Позови их, — приказал он, — только быстро. И веди за нами. А вы, — он посмотрел на Динь, Вента и Такеса, — идем. Тише, вот сюда, в лог… Тут есть небольшая тропинка. Давайте, давайте, по одному, да не отставайте…

Такес смотрел на Нару, на Черных Волков, приближающихся в сиянии огня. Он словно окаменел. Динь легко тронула его плечо носом.

— Идем, — прошептала она, — пожалуйста, идем. Ты нужен сыну.

И Такес, очнувшись, поспешил следом за Аграэлем.

***



Ита плыла по левую лапу от Гаера и светилась от удовольствия. Впервые вожак оказал ей такую честь, да и кроме того, за ее спиной плыли еще два десятка новых рекрутов, жадных до Силы и готовых на все. Она смаковала перед внутренним взглядом тот момент, когда долговязый волчонок с прозрачными глазами протянул лапу и утопил собрата, угодившего в болото. Честное слово, это было очень чисто сработано, хоть и слишком быстро, но в Черной стае его научат выжимать из жертв перед смертью весь страх, до последней капли. Она даже подумывала о том, чтобы заняться этим лично, если Гаер разрешит.

Они выплыли на берег и отряхнулись. Их встретила огромная сила — двадцать или тридцать волков, мощных, хорошо подготовленных, отобранных и с детства постигавших искусство войны. О, Змей, как же это было прекрасно со стороны Гаера уговорить их вожака вступить с ними в союз. А самое главное, каждый из этих волков уже успел убить детеныша, своего собственного детеныша, которого посчитал недостойным жизни, а значит Обряд им был не нужен, и Сила легко вольется в покорные тела.

Ите хотелось улыбаться во всю пасть, но она сдержанно стояла рядом с Гаером и пожирала волков алчным взглядом алых глаз.

— Наша стая готова, — сказал бурый крепкий волк без хвоста, видимо, вожак.

— Моя стая, — покачал головой Гаер, — Ита, убить!

Она ждала и знала, и рванулась к бурому волку раньше, чем прозвучали последние слова Гаера. Может, тот был и хорошим воином, но растерялся, опешил, ослепленный огнем, раздавленный прахом, в который так быстро обратились мысли о величии. В последний момент он попытался увернуться, но Ита, гибкая, как Змей, давший ей силу, нырнула ему под челюсть и вцепилась в глотку сразу и намертво, втягивая через нос тонкие струйки страха и чувствуя затылком довольный взгляд Гаера. Она игралась с бывшим вожаком, став многим сильней его, чуть разжимая и снова сжимая челюсти, слизывая горячую кровь с шерсти, впитывая в себя страх, которого становилось все больше и больше, и чувствуя себя всемогущей.

— Ита, — сказал Гаер, — я приказал убить, а не играть.

И хоть Ита слышала по голосу своего вожака, что он доволен, она все же стиснула челюсти, и Винтер, вожак Кровавой Стаи, рухнул на землю недвижимым, и стая пала вместе с ним, перейдя к Гаеру, вожаку Черных Волков.

— Извини, — безучастно сказал Гаер трупу, — но в стае не может быть двух вожаков.

В тот же миг где-то на границе затрещали корни деревьев, и Нат выбрался из-под земли. Вожак был мертв, его сила больше не властвовала над землей, и его ловушки больше не работали.

***



— Куда мы теперь? — спросила Динь, когда беглецы остановились немного отдохнуть. Языки их свисали, дыхание было хриплым и прерывистым, а лапы дрожали от слабости. Уже несколько дней они ничего не ели и почти не спали, и не будь они волками — обязательно бы свалились от усталости. Динь, как ни странно, чувствовала себя лучше остальных — ведь она была северной волчицей, а для северных волков и долгий голод, и нескончаемый бег — почти нормальный образ жизни. Вент освободил ее от доспехов и нес их сам. И осеннее солнце палило теперь не так сильно, и иней уже проступал по утрам на пожелтевших травах, и ветер дул колючий, жестокий для лесных волков, но совсем родной для белой полярной волчицы. Только тяжесть на душе изматывала ее, отнимала силы.

— В… стаю, — отрывисто отозвался Аграэль, — в Туманную стаю… там мы будем в безопасности.

— А, хорошо, — только и сказала Динь, но на лбу ее пролегла задумчивая складка, и весь остаток дня, который было решено посвятить отдыху, она молчала.

Впрочем, другие волки тоже не были настроены на разговоры. Наскоро вылизавшись, выцепив из шерсти репей и колючие ветки шиповника, они повалились спать сплошным теплым комком. Они оставались стаей, хотели того или нет, и только держась рядом друг с другом, они смогли бы преодолеть то, что на них свалилось.

Все… кроме Динь.

Она смотрела на Аграэля, Такеса, Гиро и других волков, измученных, поскуливающих во сне. Лапы их дергались, словно они до сих пор бежали, спасаясь. В свете бледной заходящей луны они казались такими маленькими на фоне огромных деревьев леса, но Динь чувствовала, что они связаны.

А она нет.

— Что ты решила? — прошептал Вент, когда волчица, повернувшись, пошла вдоль опушки. Уходя от волков и Черных, и Кровавых.

— Я думаю, нам пора идти. Я не хочу снова в стаю — меня могут удержать и там. А с меня довольно вожаков. Они справятся.

Вент кивнул. Динь потянулась, готовясь к долгой дороге, и было видно, что она чуть колеблется. Она огляделась по сторонам и замерла:

— Что это? Там, вдалеке?

Вент помедлил с ответом:

— Это туман.

— Туману сейчас не время быть. Смотри, он погасил звезды!

— Это туман, Динь, — настойчиво повторил Стерн, — нам нужно уходить, если ты решила.

Она пристально посмотрела Венту в глаза, тот не отвел твердого взгляда, но было видно, что он тверд во лжи, а не в правде.

— Ты что-то скрываешь от меня, верно? — спросила Динь, — но зачем? Разве мы не одно?

— Уходим, Динь. Придет время, и ты сама все узнаешь. А пока нам пора идти.

Динь медленно кивнула, не сводя глаз с Вента. То, что он может лгать ей, ранило ее, но она поняла, что сейчас ничего не добьется от своего Стерна.

— Тогда идем, — она повернулась к заходящей луне, на восток, туда, откуда должно было вот-вот встать солнце. И зашагала прочь от поляны, больше не говоря и не оглядываясь.

***



— Где… Где Динь? — спросил Аграэль на следующее утро, — куда делась эта сумасшедшая?

Гиро потянул носом воздух от того места, где последний раз видел волчицу, засыпая. Он почуял след, но понял ее лучше других и покачал головой, вставая возле Аграэля. Другие тоже поискали волчицу, хоть и с меньшим энтузиазмом — им казалось, что без нее будет лучше. В последнее время они чувствовали за своей спиной смерть и шерстью, вздыбленной на хребте, чуяли, что это не спроста.

— Не думаю, что нам стоит ее искать, она хотела уйти, — кажется, только Гиро был по-настоящему огорчен пропажей волчицы.

— Что же, — угрюмо сказал Аграэль, — это глупо. Сейчас не время быть одиночкой. Но если она так решила… Нам нужно уходить, мы не можем терять времени. Возможно, Черные Волки уже отправились по нашему следу.

— Аграэль, — попытался было возразить Гиро, но Правая Лапа… А точнее бывшая Правая Лапа оборвал его.

— Идем, идем… Нет времени на споры. Еще не известно, как примут нас в Туманной стае. Может, придется отправиться к Призрачным, — и он горько ухмыльнулся. Гиро знал: Туманная стая враг, но любой Кровавый волк лучше встретит врага, чем тех, кого презирает. А Призрачная стая всегда считалась презренными отбросами.

— Что это? Там, вдалеке? — спросил Такес, поджав лапу.

— Туман, — безразлично ответил Аграэль, — ты что, не видел тумана?

— Это не просто туман, — сказал кто-то из волков, — у меня от него мурашки по коже. Уйдем же, уйдем отсюда скорее!

Остальные завыли на разные голоса, призывая Аграэля скорее увести их. Гиро ничего не оставалось, кроме как последовать за остатками своей стаи. Бросать отца он не хотел.

***



Натиуш отмерял прыжок за прыжком, не чувствуя ни голода, ни усталости, ни страха перед странным туманом. За его спиной выли Черные Волки — едва обратив всех рекрутов, они поспешили убраться с земель Кровавой стаи. Наверное, туман гнал и их. Натиуш был далеко от них, и с каждым прыжком становился все дальше.

Он уже не чуял следов белой волчицы. Хотя в нос ему и били запахи множества волков, как это бывает на стайных территориях. Теперь он полагался только на свое чутье жертвы. Эта способность была с ним всегда, сколько он себя помнил. Нужно было назвать имя или дать запах, или голос — и даже если не останется ни запаха, ни голоса, ни имени, Натиуш продолжит идти неутомимо, ведомый каким-то одним ему подвластным чувством. Он неторопливо добрался до места, где волки останавливались на ночлег. И так же неторопливо свернул следом за Динь. Теперь запах вел его четко, и он будто видел волчицу перед собой.

— Динь! — встревоженно воскликнул Вент, качавшийся на крыльях в воздухе, — за нами погоня! Бежим! — он спикировал вниз, чтобы быть ближе к волчице, которая едва разлепила глаза после долгого глубокого сна, — вставай! Поднимайся скорее!

Волчица с готовностью вскочила и помчалась следом за Стерном, тем самым полярным бегом, которым волки умеют преодолевать огромные расстояния с большой скоростью, при этом тратя мало сил. Она бежала до тех пор, пока рассвет не сменился полуднем и пока Вент не сказал, что они оторвались и им можно отдохнуть.

— Я так голодна, — прошептала Динь, опускаясь на землю. Вент щелкнул клювом в яростном бессилии:

— Я не могу оставить тебя, он идет за нами. Поспи — и мы снова должны будем бежать…

Динь провалилась в сон мгновенно, ибо чувствовала такую усталость, которую не победить голодом. Вент остался сторожить ее, зорко глядя по сторонам.

Черную тень он заметил, когда полдень сменился закатом. И им снова пришлось пуститься в бегство. Динь бежала всю ночь, на этот раз не галопом, а рысью, и ее вело из стороны в сторону, но ей все еще удавалось отрываться от преследователя, который, казалось, вовсе не спешит, но и не уставал и не останавливался на отдых.

— Спим, — приказал Вент, когда прокричала утренняя птица. Сам он не был уставшим, но его сердце терзала тревога за Динь, ибо он начинал подозревать, что это бегство закончится их поражением.

Черная тень снова настигла их, когда солнце стремилось к зениту.

— Динь! — крикнул Вент, — вставай!

— Я не могу, — прошептала она в бредовом полузабытьи.

— Надо, Динь! Надо! Вставай!

Невероятным усилием воли она подняла себя на лапы и порысила снова, шатаясь из стороны в сторону. Ее силы были на исходе и она держалась и двигалась лишь чудом. Взгляд ее помутнел, глаза покраснели, и она тяжело дышала. Ей казалось, что она слышит дыхание врага и шипение Змея, и уже не могла отличать, где сон, а где явь. Лапы ее дрожали и слабели с каждым прыжком.

— Давай, Динь, давай, — шептал Вент, овевая ее крыльями, но все его усилия были тщетны, и к сумеркам волчица пала на землю, не в силах больше пошевелиться.

— Вент, — жалобно позвала она, и Стерн, спустившись с небес, прижался к ней всем телом. Они в этот раз оторвались совсем ненамного, и то лишь потому, что преследователь никуда не торопился. А это означало, что к ночи им придется принять бой.

Вент слетал до ручья и, набрав в клюв воды, смочил волчице нос и губы. Среди сухих осенних трав он не смог найти ту, что придала бы Динь сил, но поймал пару полевых мышей, и волчица, подкрепив силы, даже смогла поднять голову. Стерн же расправил крылья:

— Что… что ты задумал? — спросила Динь, — не уходи! Не надо!

— Он близко, — ответил Вент, и взмыл высоко в воздух.

Натиуш чувствовал запах волчицы. Она была совсем близко. Очень скоро, в вечерних сумерках он заметил ее смутный силуэт, белеющий на поле. Медленно, убийца пошел к своей жертве, не чувствуя внутри ничего, кроме вечной пустоты.

Вент, наблюдавший за этим, молча сложил крылья и камнем рухнул вниз. Бесшумно, без боевого клича Стернов, он упал сверху на своего врага, впившись когтями в его морду и ударив клювом по глазам.

Натиуш мотнул головой, и удар клюва пришелся ему в щеку. Такой удар любому волку вспорол бы плоть до самой кости, но шкура Натаниэля была прочнее змеиной чешуи, и клюв Стерна не оставил на ней и царапины.

Он шагнул к волчице, не обращая внимания на птицу, но та осыпала его таким градом ударов клюва и когтей, что Натиушу пришлось остановиться. Вент впился ему когтями в брыли и рвал шерсть с головы, полосовал уши. Волк замотал головой, стараясь сбросить с себя птицу, но Стерн держался крепко.

Зарычав, Нат резко отскочил назад, и надоедливую птицу занесло встречным потоком воздуха. Волк поймал его за лапу, швырнул под себя и сделал то, что обычно делал с остервеневшими от предчувствия скорой смерти волками — он подался вперед и вниз, подмяв под себя Стерна.

— ВЕНТ! — завопила Динь, чувствуя невероятную боль, словно ее сердце сжали чьи-то клыки и теперь рвали на части. Легкие ее горели, а взгляд застила алая пелена, — ВЕНТ!!! НЕТ!!!

Нат отшвырнул от себя птичье тело и неторопливо зашагал к Динь. Он был неотвратимой гибелью, как и для десятков волков до этого, и Динь швырнула себя из последних сил ему навстречу. Она совсем не умела драться, но это было не важно, ей хотелось просто скорее умереть, чтобы не чувствовать, никогда не чувствовать больше этой ужасной боли, которой боится каждый полярный волк. Боли, которая говорит о том, что твой Стерн умер.

Она вцепилась в ненавистную морду, как ее любимый Стерн до этого, но зубы беспомощно скользили по шкуре, хоть она и сжимала их изо всех сил, но сил этих было немного. Нат ударил ее носом под подбородок, заставив распластаться по земле, и придавил грудь лапой. От этого холодного прикосновения к израненному сердцу Динь завизжала отчаянно и дико.

— Т-ты, — прохрипел Нат, наклоняясь к ней, — ум-мрешь!

Динь в ответ зарычала так яростно, как никогда до этого и, извернувшись, впилась зубами волку в грязную, перемазанную землей лапу. Она рвала и кусала, но не причиняла никакого вреда и в конце концов сдалась, откинулась назад и посмотрела в глаза волку. В них не было ничего: ни боли, ни злобы, ни удовлетворения.

— Т-тебе ст-трашно ум-мирать?

Наверное, ни одно живое существо не может пережить той боли, которую чувствовала Динь, и она притупилась, сердце словно оледенело, но волчица ни на секунду не могла забыть, что ее Вента больше нет.

— А тебе — жить?! — выкрикнула она в безразличные глаза, — тебе не страшно жить, убийца?!

— Я об эт-том не д-думал, — лапа волка чуть ослабла, и Динь воспользовалась этим, чтобы вывернуться из-под нее. Она больше не кидалась на Ната, это было бесполезно. Она поползла к Венту, чтобы умереть рядом с ним, а Натиуш неторопливо шел рядом, — я х-хочу задать тебе вопрос…

— Иди к Змею! — выругалась Динь впервые в своей жизни упомянув Дементозарда.

— Мнн н-нужен ответ, — настойчиво повторил Натиуш, — Ты, стоящая н-на пороге см-мерти. Ответь м-мне, что такое жизнь?

Динь не слушала его. Она ползла к Венту из последних сил, и в глазах у нее двоилось и дрожало, или… Или Вент и правда пошевельнулся?

Она втиснулась в него носом, прижалась им к груди птицы. Сердце билось. Билось! Ее охватила такая волна восторга и облегчения, что она рассмеялась, легко и нежно, и совсем забыла о том, кто хотел ее убить.

Однако, Нат не хотел ждать:

— Мне н-нужен ответ. И быстрый. Иначе я буду убивать т-тебя медленно, — он смотрел на Динь взглядом полным безразличия и продолжал, — я вып-потрошил немало волчьих т-тел. Я ловил послед-днее дыхание своих жертв с-себе в рот. Я смотрел им в глаза, п-пока те не ум-мирали вместе с телом. И к-каждому. К-каждому задавал этот вопрос. И все они лгали или не могли от-тветить. М-может, ты сможешь? А если нет, я б-буду искать ответ в т-твоем.

Динь медленно подняла на волка полный ненависти взгляд.

— Что такое жизнь? — процедила она сквозь крепко стиснутые зубы, — Жизнь — это дар, который такие убийцы, как вы, не вправе отнимать. Это то, чему вы никогда не узнаете цены, потому что жестоки, злобны, жалки и отвратительны!

— Столько неп-понятных слов, — Нат покачал головой, — ты не дала мне от-твета. Прощай.

Он склонился над волчицей, собираясь перегрызть ей глотку, но был остановлен ее голосом.

— Никто тебе его не даст, — сказала Динь, — только ты можешь его найти. Но ты ищешь не там. В смерти жизни нет, разве ты этого еще не понял?

И она закрыла глаза, стараясь думать не о том, что сейчас умрет, но о том, что Вент жив. Однако Нат медлил с укусом.

— Я-я начинал догадываться, — пробормотал он и отошел от Динь, — я не стану т-тебя убивать. Если т-ты поможешь мне.

Динь открыла глаза и села. Нат смотрел на нее в упор, и было в нем что-то странное, но волчица никак не могла понять что.

— Помогать Черному Волку? — она хмыкнула, — лучше убей. Черные Волки презирают жизнь, они считают ее не даром, а слабостью, как и все, что делает волка живым. Говорить с Черным Волком о жизни все равно, что говорить с камнем.

— Если я уйду от Черных Волков, — тут же ответил Нат, — ты мне поможешь?

Динь пристально посмотрела на него.

— Да, — наконец ответила она. Нат кивнул и, повернувшись, пошел прочь. И когда он скрылся за пригорком, Динь метнулась к Венту.

— Ты жив… правда? Ты жив… Я знаю… — она пошевелила птицу носом. Вент медленно кивнул.

— Клянусь Великими, он знатно меня приложил, — пробормотал Стерн, но Динь и сама все видела. Правое крыло Вента повисло плетью, правая лапа была изранена, и из нее сочилась серебристая кровь, похожая на свет звезд.

— Я помогу тебе, — решительно сказала Динь. Она знала, что делать. Усталость, голод, страх — все это отступило прочь, остались только запахи трав, пусть и другие, но все же знакомые, похожие на те, что она знала на Севере.

Она принесла горечавки и листья подорожника и, тщательно все это пережевав, приложила кашицу к израненной лапе. После она взялась за крыло:

— Будет больно, — предупредила она Стерна и резко дернула крыло зубами. Вент сдавленно зашипел. Крыло подтянулось, но все равно висело неестественно, не так, как было задумано природой, и шевелил им Вент с трудом. И тут до Динь дошла страшная правда:

— Вент, — в отчаянии воскрикнула она, — я не смогу наложить тебе повязку!
То есть, она, конечно попыталась. Сломала зубами прочную ветку, отгрызла несколько гибких травяных стеблей. И Вент старался ей помочь клювом, но когда, запыхавшись и сдавшись, со слезами на глазах, волчица отошла, она увидела, что повязка совсем не тугая, какой ей следовало быть, и не держит крыло, а ранит его еще больше. Вент нервно дергал головой, стараясь не показывать боли, но Динь чувствовала ее сама, как свою… Без ловких птичьих лап она оказалась бессильна! На Севере кто-нибудь из других Стернов обязательно помог бы ей, но здесь не было никого, кроме нее и Вента…

Стерн угрюмо подергал палку клювом, а потом стряхнул ее с себя. Узлы развязались легко. Плечи Динь вздрагивали, она плакала.

— Ничего, — утешил ее Вент, — срастется как-нибудь. Может, мать Стерном поможет мне.
Динь кивнула, хотя в душе понимала — произошло непоправимое. Без тугой повязки крыло Вента не восстановится как нужно. Возможно, он больше никогда не сможет летать.

Она легла на землю и отвернулась. Частью — чтобы скрыть от Стерна слезы, которые ручьем текли по ее морде. Частью, чтобы не видеть, как он, неуклюже помогая себе здоровым крылом, карабкается ей на спину. Но они не могли скрыть друг от друга боли, ни физической, ни душевной.

Натиуш вернется, он так сказал. Динь бы хотелось больше никогда его не видеть. Она никого не ненавидела раньше так сильно, как этого волка, искалечившего самое дорогое, что у нее было.

© koreandre

Часть III глава 5

Серые клубы низко стелились над высокой сухой травой. Бескрайние степи были обиталищем для Туманных волков, и те чувствовали себя в них так же уютно, как Кровавые волки в своей густой чаще, где из-за ветвей не видно неба. Сейчас же отшельникам было не по себе. Такес жался к Гиро, а тот старался стоять твердо, чтобы отец не видел его страха, но на самом деле на душе у него было тревожно. То же самое испытывали и другие волки, толпясь вокруг Аграэля, который казался им последним оплотом надежности в эти темные времена и в этих обманчивых испарениях.

— Проклятый туман, — проворчал кто-то, — туман впереди и туман позади… Как они могут здесь жить?

— Туман позади совсем не то же самое, что этот, — пробормотал Гиро, — я это чувствую.

— Мы все это чувствуем, — подтвердил Такес.

Им было тяжело и страшно последние несколько дней, по большей части от того, что мысли их становились вялыми, расплывчатыми, а прошлое словно стиралось из памяти. Порой кто-то из них спрашивал «кто они такие?», а другой отвечал, что они — отшельники из Кровавой стаи, и с ним соглашалось с десяток голосов, но в другой раз ответивший мог задать тот же самый вопрос. Туман позади вместе с землями словно захватывал и саму память об этих землях, и волки смутно припоминали о том, что оставили за спинами густой лес, но почти уже не помнили почему и чем они в этом лесу занимались. Детство, юность — все стиралось из памяти, и им казалось, что они всегда брели по бескрайним полям, и позади ничего нет: ни Винтера, ни побега. Только впереди цель ясна, и важно только будущее, а прошлого словно бы не существует.

— Нам следует быть осторожными, — заявил Аграэль, проведя перекличку, чтобы быть уверенным, что они никого не потеряли, — здесь полно их стражей, и они умеют быть незаметными.

— Как? — спросил Гиро, — мы уже на территории Туманной стаи? Но я совсем не чую запахов!

— Они презирают метки на границах, — пояснил Аграэль, — и умеют сливаться запахами с травами, которые растут на их землях. К чужакам они насмешливы, но не жестоки, и считают заблудших путников за простофиль, что не могут понять, где можно ставить лапу, а где уже нет…

— Абсолютно верно говоришь, — раздался звонкий голос из тумана. Кровавые волки теснее прижались к своему предводителю и испуганно оглядывались вокруг, но никого не видели. Кем бы не была обладательница голоса, она предпочла не показываться, — и я хочу сказать, что вы уже пять следов назад нарушили границы.

— Нельзя нарушить границы, которых нет, — проворчал Аграэль себе под нос. А после собрался с силами. Нелегко обратиться к врагам, презираемым столько лет, особенно после того, как твой вожак, научивший презирать их, спятил и отдал стаю Черным Волкам. Нужно было немалое мужество, но к счастью, не смотря на все другие недостатки, этого у Аграэля было в излишестве:

— Мы пришли просить убежища… И мы не опасны!

— Конечно не опасны, — прозвенела невидимая волчица, — я бы могла перекусить тебе горло, а ты и не заметил бы меня. Вы ведь всего лишь маленькие лани, заплутавшие в наших полях… Маленькие лани, которых было бы так просто убить, верно, Квинт?

Тот, к кому она обратилась, такой же невидимый самец, отозвался бесцветным голосом:

— Кара, вожак приказал вести всех путников к нему. Большое перемирие объявлено, и Туманная стая не гоняет одиночек.

— Зануда, — вздохнула волчица и появилась перед Аграэлем так быстро, что он отпрянул, прижав уши, а остальные Кровавые зарычали, желая драться.

Кара была легкой тонконогой волчицей с красно-рыжей короткой шерстью и большими ушами. Она казалась очень маленькой, по сравнению с любым из бывших Кровавых, даже с Гиро, и отшельникам показалось оскорблением то, что она себя так вела с ними. Квинт же, показавшийся чуть позже, был самым обычным лесным волком с пестрым окрасом, позволявшим хорошо затаиться в листве.

— Тише, — успокоил Аграэль своих волков, — так вы дадите нам укрытие?

— Сначала отведем вас к вожаку, — сказал Квинт, — как он решит, так и будет.

Следующие несколько часов они продирались сквозь туман и жесткие стебли трав, и в результате, к усталости и голоду добавилась еще и мокрая шерсть. И все же, Кровавые волки старались сохранять остатки достоинства: головы они держали прямо, лапы старались ставить ровно, чувствуя, что из зарослей за ними наблюдают десятки вражеских глаз. Гиро, из всех добродетелей выше всего ценивший вежливость, еще и улыбался туману, надеясь, что делает это не просто так, и хоть кто-то видит его дружелюбие.

— Стойте, — негромко окликнул их Квинт, идущий позади, — Кара доложит о вас. Но мы уже близко.

Солнце поднималось, а вместе с ним поднимался и туман. Теперь Кровавые могли четко видеть простирающуюся до самого горизонта рыжую осеннюю степь со вздымающимися холмами, но каждый из них готов был поклясться своим клыком или ухом, что без провожатого они ни за что не найдут дороги обратно к лесу. Такой была магия этой стаи и этого вожака: любой след терялся здесь навсегда, и потому было так опасно сражаться с Туманными волками на их территории — они появлялись внезапно, быстро разили, и так же быстро пропадали, и их враг даже не успевал раскрыть пасти.

— Тристан готов принять их, — сообщила Кара вернувшись. Квинт приказал волкам следовать за ним.

Выйдя на небольшую прогалину, они увидели сначала высокий гладкий валун, а потом лежащего подле этого валуна черного, крепко сложенного волка с желтыми, как трава степей, глазами и проседью на морде. То был Тристан, вожак Туманных волков, древнейшей стаи этих земель.

Возле вожака лежала и его волчица, гибкая, изящная, с внимательным взглядом карих глаз. Она с любопытством и без злобы оглядывала чужаков и сочувственно морщилась, останавливаясь взглядом на их ребрах и мокрой свалявшейся шерсти. Этого сочувствия было так много, что Аграэль начал опасаться за терпение своих волков, которые терпеть не могли любой жалости, а уж жалости от Туманных тем более:

— Приветствуем тебя, вожак, — осторожно начал он. Тристан кивнул:

— Откуда вы, чужаки?

Аграэлю пришлось немало напрячь память, чтобы ответить на этот вопрос. За последние несколько часов пока его не задавали, он чуть не умудрился снова все позабыть.

— Из Кровавой стаи…

Тристан нахмурился и повернул голову к своей волчице:

— Миль, ты знаешь о такой стае?

— Нет, — покачала та головой. Тогда вожак снова обратился к Аграэлю:

— Что за стая?

— Мы… из Западного леса… — пробормотал он, — неужели… Неужели вы не помните о нас? Винтер, восстание?

— Кто такой Винтер? — спросила Миль.

— Наш бывший вожак, он покинул вашу стаю много лет назад и увел с собой волков.

— Никто не покидал нашей стаи, — прогремел Тристан, — никто и никогда. Напротив, теперь, когда объявлено перемирие, все стремятся сюда: старики, калеки, одиночки. Они знают, что только мы можем их защитить. Так что не лгите и говорите правду!

— Если вы одиночки, это ничего, — сказала Миль, — мы примем вас с удовольствием, тем более, мы видим, что вы хорошие бойцы, такие будут нужны нам, ведь скоро начнется война.

— Но мы из Кровавой стаи! — упрямо твердил Аграэль, чувствуя, как воспоминания его свежеют, — Винтер увел нас в Западный лес, желая создать стаю воинов, но теперь он нас предал и ряды моих собратьев пополнили стаю Черных Волков!

— Я знаю одного Винтера, — Кара пожала плечами, — ему три месяца отроду, и он родился у одной из наших волчиц этим летом.

Внезапно Аграэлю стало очень страшно, но никто не обратил на это внимания.

— Милый, — Миль посмотрела на Тристана, — возможно они устали и бредят. Да и кем бы ни был этот Винтер со своей стаей, существовал ли он вообще, неважно. Я вижу — они хорошие бойцы, пусть отдохнут, придут в себя. Единственное… — она обратила взгляд на Аграэля, и в нем не было ни тени мягкости, с которой звучал голос, — скажите, правда ли, что стая Черных Волков пополнилась, и на какое количество? Если вы лжете в этом, лучше уходите сразу, иначе, когда обман вскроется, мы убьем вас.

— Да, почти вся Кровавая… — Аграэль осекся под взглядом Тристана, но после упрямо продолжил, — стая вступила в ряды Черных. Это около тридцати воинов, исключая тех, что ушли от нас раньше в неизвестном направлении. Возможно, они тоже сейчас у Черных Волков.

— Союз ли вы одиночек или мистическая Кровавая стая, — тяжело проговорил Тристан, — вы дурно воспитали своих собратьев. Теперь нам придется плохо. Кара!

Волчица поднялась.

— Собери стражей, будьте самим ветром и самой травой. Узнайте, правду ли говорят эти чужаки, о пополнении рядов Черных Волков, и как далеко они продвинулись к нашим землям. Нескольким воинам поручи охранять этих странников.

Волчица снова кивнула и шмыгнула прочь в заросли. Тут же, словно они ждали заранее, вошли воины — статные и высокие волки.

— Проводите их, — кивнул Тристан, — и не спускайте глаз.

***



Натиуш вернется к Черным Волкам. Он должен сказать им о своем решении — так правильно. Он уйдет вместе с белой волчицей Динь, которую, конечно, должен был убить… Но больше он ничего не должен Гаеру, и он скажет ему об этом, а она научит его всему, что знает. Еще у нее есть птица. Нат уже видел таких птиц, они очень умны, птица поможет ей научить его. Птица поможет ему.

В таких неторопливых мыслях Натиуш рысил в сторону Западного леса, где теперь расположились Черные Волки. Навстречу ему тек туман. Очень медленно, он едва ли захватил сейчас половину чащи, но Нат чувствовал, что он двигается. Туман нравился ему: такой же неторопливый и беспристрастный как он сам. Натиуш не испытывал перед ним никакого страха, что не удивляло его. Дело в том, что он совсем не мог бояться и удивляться.

Земли Черных Волков он узнал сразу: здесь не пели птицы и не было совсем никакой жизни — так происходило везде, куда Гаер приводил свою стаю. Расположились они совсем близко к опушке, видимо желая находиться как можно дальше от тумана, и едва тени деревьев коснулись спины волка, к нему подошла черная волчица с растянутой в усмешке пастью:

— О, добыча сама пожал… — она принюхалась и осеклась, а усмешка на ее морде сменилась недовольством и удивлением.

— Я ид-ду к Гаеру, Ита, — сообщил ей Нат, проходя мимо. Ита посмотрела ему в пасть:
— Идешь к Гаеру? А где же голова белой волчицы?

Но Натиуш не удостоил ее ответом. Он пошел дальше, разбирая запахи и ища среди них запах главаря, а Ита потрусила рядом с ним, предвкушая что-то необычное. Ей очень хотелось узнать мертва ли Динь, а так же почему Нат не принес трофея с ее тела. За ней потянулись и остальные волки: все они были удивлены долгим отсутствием самого верного слуги вожака, и все они слышали приказ Гаера, а отсутствие головы Динь в зубах Ната вселяло в их сердца тревогу.

Когда Натиуш наконец пришел на поляну, которую Гаер облюбовал для сна и правления, несколько волков собрались вокруг него. Они прятались среди деревьев, не желая явно попадаться на глаза вожаку, и смотрели и слушали во всю, стараясь не упустить ни одного слова из их разговора. И оно того стоило.

— Я ухожу, — сказал Нат Гаеру. Вожак, прежде лениво растянувшийся на траве, в мгновение ока оказался на лапах.

— Здравствуй, Натиуш, — мягко протянул он, не веря своим ушам, — а где же голова волчицы Динь? Она мертва?

— Она жива, — ответил Нат, — и я ухожу к н-ней.

— Что?! — воскликнул Гаер так, что Ита, на правах приближенной державшаяся к нему чуть ближе остальных, поспешно отступила за дерево, — ах… ты шутишь… Я понял…

— Я не шучу, — и в самом деле, заподозрить Натиуша в шутке мог только совсем отчаявшийся волк, — я ухожу от т-тебя и от Черных Волков. И буду п-путешест-твовать с ней.

— Ты… ты не можешь уйти… — Гаер бегал взглядом по Натиушу и Ита знала: выражение его морды предвещает бурю, — ты мой слуга!

— Я был т-твоим слугой, — без тени эмоций возразил Нат, — н-но теперь — нет. Ты мне больше не н-нужен. Таковы были ус-словия договора.

— Ты должен служить ему! — завопил Гаер, — должен служить Дементозарду!!!

— Н-нет, — сказал Нат, отворачиваясь, — он не требовал эт-того от меня. И т-ты не можешь. Прощай, Г-гаер.

— Взять его! — пророкотал Гаер, оскалив зубы по самые десны, — возьмите его! Разорвите его на куски! Не дайте ему уйти!

Несколько волков накинулись на Натиуша, но ни их Сила, ни их клыки не причинили ему никакого вреда. Он же раскидал своих врагов, не особо заботясь о том, что с ними станется, и если они поднимались и нападали вновь, то падали снова, и на этот раз уже не шевелились. Ита, которая не очень хотела принимать участия в свалке, ибо слишком хорошо понимала, чем это закончится, вжалась в землю и с затаенной жадностью наблюдала за тем, как Нат методично уничтожает одного Черного Волка за другим.
— Хватит! — заорал Гаер, когда поляна заполнилась трупами волков. Из тех, кто наблюдал за уходом Ната и повиновался приказу вожака, не уцелел никто. Десяток черных тел, распластанных по поляне стали его кровавым следом, — ну и убирайся! Выметайся! Ты не заслужил победы в этой войне!

— Мне н-не нужна победа в твоей в-войне, — ответил Нат, — у м-меня другая цель.
И он порысил прочь с поляны.

— Ита! — прошипел Гаер, — собери волков, пусть пустятся за ним! Всю стаю! Он уложил десяток, но не уложит сотни! Я знаю, ты прячешься здесь, Ита! Выходи немедленно!
Ита, решив, что прятаться бессмысленно, направилась к вожаку, брезгливо переступая тела, некоторые из которых еще шевелились, но уж точно не принесли бы пользы в бою.

— Мой вожак, — сказала она, кланяясь, — стоит ли тратить все наши силы на погоню за одним волком, и понести, возможно, огромные потери? Скоро у нас битва с Туманными волками, и мы должны быть готовы.

— Но как? — зарычал Гаер, — как она смогла увести за собой этого чурбана?

— Она сумасшедшая. А сумасшедшие бывают убедительны. Конечно, у нее это особо проявилось. Позвольте мне еще сказать, повелитель, — Ита не поднимала головы, и Гаер посмотрел на нее снисходительно:

— Говори!

— Если моему повелителю все еще угодно убить Динь, я вызываюсь сделать это. Я служила вам достойно все это время…

— Но ведь я уже отправлял тебя на это дело? — Гаер склонил голову набок, — и ты провалила его!

— Да, но тогда я была не так опытна, с вашего позволения, — она подняла на Гаера взгляд, и смотрела не отрываясь и знала, он видит в них ее жажду убийства, — и волчице Динь не удалось убедить меня ни в чем, вы знаете это, потому что я служу вам. Да, я ошиблась, но я лишь хотела мести тогда, а не того, чтобы она осталась в живых.

— Ты правда собираешься это сделать?

— Да.

— Клянешься перед Змеем?

— Клянусь.

— Если ты провалишься и при этом останешься в живых… Ты позавидуешь мертвым, когда мы тебя найдем. Отбери лучших воинов…

— С вашего позволения, — возразила Ита, — я хочу пойти одна. Я справлюсь. И принесу голову Динь к вашим лапам.

— Нет! — крикнул Гаер, — принеси ее всю! Все тело! Мы спляшем на нем!

Ита согласно кивнула.

***



— Он вернется, — прошептала Динь, — он вернется… Я не хочу, чтобы он возвращался, Вент!

Стерн задумчиво смотрел вдаль.

Они проделали огромный путь на восток и почти преодолели долину. Теперь перед ними возвышались огромные горы с белыми шапками снега на острых вершинах и Динь чувствовала, что преодолеть их будет нелегко. Каждый раз, когда она думала, что ее уже ничем не удивить: ни бескрайним высоким лесом, ни степью, наполненной травами столь же щедро, сколь была укрыта снегом ее родная равнина, ни широкими реками с их опасными переправами по камням — мир приберегал для нее что-то еще. Например, горы. Взметнувшиеся вверх взбесившиеся камни, выглаженные и выбитые ветром казались мертвыми, пустыми и опасными. Но каждое утро из-за них поднималось огромное солнце, слепящее своими лучами, и это была единственная дорога на восток, ибо Динь не знала, можно ли обойти горы, и не уйдет ли у нее на это вся жизнь.

— Это Судьба, — пробормотал Вент, — мы долго и славно спорили с ней, все мы. Ты, я, Туам… Но теперь, видимо, придется подчиниться.

От этих слов Динь стало больно. Ей казалось, что Вент говорит так из-за сломанного крыла, а еще она знала, что он до сих пор не откровенен с ней до конца.

— Что же, — проговорила она, разрываясь от жалости и обиды, — сегодня отдохнем здесь, а завтра продолжим путь.

Вент кивнул, и Динь отправилась на поиски пищи. Она очень мало охотилась в последнее время, все больше искала падаль, или ловила совсем мелкую дичь, благо, в долине было множество полевых мышей и других грызунов, которых можно было выкапывать из норок. Она чувствовала, что теряет силы, и не только их. Словно сломанное крыло Вента стало прорехой, откуда теперь вытекала сама ее жизнь. А может, виной тому была недосказанность между ними.

Сегодня ей повезло отыскать зайца, пойманного огромной птицей. Видимо, орел, спустившись с гор, схватил его и уронил на землю с огромной высоты, а после не подобрал, отвлекшись на что-то. В любом случае, тушка была большой и волчице с птицей хватило ее, чтобы насытиться и лечь спать не тревожась о пустом желудке.

Сны Динь снились смутные, тревожные: словно она отгоняет Змея от Вента. Но это был ненастоящий Змей, она не чувствовала его силы, и он ничего не говорил, это был всего лишь обычный ночной морок.

А вот тень, упавшая ей на глаза, была настоящей. И крик Вента был настоящим тоже.

— Осторожно, Динь! — но настоящей тревоги в его голосе не было. Вскочив, Динь крепко ударилась головой обо что-то твердое и поспешно отскочила назад. Над ней сидел Натиуш и внимательно за ней наблюдал.

— Я в-вернулся, — сказал он, — учи меня.

— Я вижу, — огрызнулась Динь, на всякий случай садясь рядом с Вентом, — чему тебя учить? Я не понимаю! О чем ты?

— Учи м-меня, — как можно более внятно произнес волк, что было трудно с его заиканием, — б-быть живым.

— Что? — Динь оскалилась, — что за чушь ты несешь? Уходи, убийца!

Но Натиуш был терпелив:

— Я хочу учиться. Хочу б-быть живым. Чувствовать. П-понять в чем смысл жизни. В чем ее ценность.

— Эка, он загнул, — прошептал Вент на ухо Динь и в глазах его зажглись озорные огоньки, но Динь чувствовала, как внутри нее снова поднимается ярость. Этот волк… Нет, это существо, бездушное, жестокое, мерзкий убийца! Он отнял у Вента полет, а теперь хочет, чтобы она его чему-то научила?

Она подошла в упор к Натиушу и снова смутно ощутила, что что-то в нем было не так. Но что, не понимала…

— Ах, учить тебя ценности жизни? Решил заняться этим теперь, когда уже убил многих и столько же покалечил? Тебя должна была учить твоя мать!

— У меня не было мат-тери, — спокойно ответил Нат.

— Тогда отец! — Динь пылала праведным гневом, который становился тем сильней, чем спокойнее ей казался Натаниэль:

— У меня не было от-тца, — сказал волк.

— Твой наставник! — прорычала Динь.

— У меня не было наст-тавника.

Волчица шарахнулась от него. Постепенно до нее стало доходить:

— Что… Что ты такое? — севшим голосом спросила она.

— Я г-голем, — отозвался Нат, — голем из чужой плот-ти и крови из зелья. Я был созд-дан, чтобы оказаться здесь. Я должен был убивать.

Он говорил все это ровным тоном, без единой эмоции, а Динь поняла наконец, что казалось ей странным. У Натиуша не было запаха и он был холодным, словно камень.

— Я не ум-мею чувствовать, — продолжил он, — но ум-мею думать. И однажды я задумался: в ч-чем смысл моих убийств? В чем смысл м-меня? И что такое жизнь? Я д-долго об эт-том думал, но ок-казалось, что одних мыслей недостаточно. Есть что-то еще. И я пыт-тался это найти.

Динь прижалась к Венту, ее сердце быстро билось от страха. Она все больше и больше вглядывалась в Натиуша и все больше замечала в нем странностей. Он дышал через раз, словно забывая, что это нужно делать, но не задыхался! Он мог бежать несколько суток без отдыха, как было тогда, когда они пытались от него спастись. И он обладал крепостью, не позволившей Стерну добраться до его плоти.

— Но ни одна из моих жертв н-не давала мне от-твета ни до, ни после своей смерти, — наверное, в этой фразе звучало бы разочарование, умей Нат чувствовать, — однако, я решил, что ты см-можешь мне помочь.

— Но почему я? — Динь едва смогла задать этот вопрос, такое омерзение и страх она испытывала.

— Потому что у тебя есть пт-тица, — ответил Нат, — я видел т-таких уже, они мудры. Вы сможете мне помочь.

— Ты видел северного Стерна? — спросил Вент, — где? Когда?

Нат нахмурился. Ему было запрещено говорить об этом, и хотя теперь он был свободен от старых приказов, нарушение их все еще давалось волку нелегко.

— На п-поляне, вечером, — уклончиво ответил он.

— Ты нас не понял, — прорычала Динь, уже оправившаяся от шока и снова видевшая в Натаниэле лишь существо, искалечившее ее любимого Стерна, — чья это была птица?

— Одного в-волка, — снова уклончиво отозвался он.

— Говори его имя! — пророкотала Динь, сверкнув глазами. Как ей хотелось вцепиться в эту морду, жаль, что это было бесполезно.

— Г-гаер, — после короткой паузы ответил Нат.

— Гаер — северный волк? Вот те раз! — воскликнул Вент с удивлением. Его, казалось, мало заботило теперь крыло и прошлые поступки Натиуша.

— Бедный, — прошептала Динь. Даже к Гаеру она чувствовала больше сострадания, чем к Натиушу, поскольку была непростительно близка к тому, чтобы узнать, как это ужасно — потерять своего Стерна, — так вот почему он сошел с ума…

— Погоди, Динь, — остановил ее Вент, — Нат, скажи нам. Куда делся Стерн этого волка?

Натиуш нахмурился еще сильнее. Эта птица подобралась совсем близко к тому, о чем ему нельзя было говорить.

— Он. Умер, — отрывисто ответил волк. Динь смотрела на него с презрением. Никакого сочувствия она не видела на морде этого чудовища, а ведь даже волк, никогда не имевший Стерна, мог посочувствовать тому, кто его потерял, поскольку мог представить себе хотя бы какого это терять друга… Хоть эта боль и была далека от боли, терзавшей при потере Звездной Птицы.

— Как он умер? — мягко, но настойчиво уточнил Вент.

— Он… Е-е-его… — Нат заикался больше чем обычно, и если бы мог, то обязательно разозлился на себя, но он не мог. И просто пытался преодолеть тот запрет, который сковывал его мозг много лет, — Г-г-гаер уб-бил е-е-го. К-ког-гда п-проходил Об-б-бряд…

— Достаточно, — Вент обернулся к Динь и взглянул в ее круглые от ужаса глаза, — все еще сочувствуешь ему? — спросил он не без упрека.

— Кем же надо быть… — прошептала волчица, казалось, не слыша вопроса Стерна, — чтобы убить свою птицу?..

— По-моему Нат, ты неплохой парень, — беспечно обратился к волку Вент, — идем с нами, твои клыки нам пригодятся.

Динь вскинула на Стерна гневный взгляд, но теперь там было куда меньше ненависти, чем раньше. «Подчиниться Судьбе», — сказал Вент, и видимо теперь это означало то, что Нат, этот убийца, изверг, бесчувственное существо, пойдет с ними, что бы сама Динь об этом не думала. Пойдет, потому что так решил Вент. Вент, который скрывает от нее какую-то правду!

Впервые она почувствовала, что далека от своего Стерна, и пусть эта боль была не такой сильной, как та, когда она думала, что его потеряла… Это все еще было очень больно. Все тело Динь скривилось, словно пронзенное судорогой, но она нашла силы гордо поднять голову и едва заметно кивнуть.

— Хорошо, — сказала она, и посмотрела на Ната взглядом, который другого волка испепелил бы на месте, — но я никогда тебя не приму. И учить ничему не стану.

***



Ита шла по следам Натаниэля, зная, что рано или поздно они приведут ее к Динь, он ведь сам сказал, что уйдет к ней. Она шла медленно, раздумывая над вопросом, который задал Гаер и который теперь крепко засел и в ее голове. Как? Как Динь удалось увести за собой Ната? Того, кто не знал жалости, усталости, и кажется вовсе не был живым? Заразное сумасшествие, — так она ответила ему, но верила ли в это сама? Вообще, если честно, Динь с Гаером друг друга стоили, они были двумя крайностями и оба достаточно безумны. Только на стороне Гаера была сила, огромная сила, а на стороне Динь ничего, кроме ее странного нрава. И Ита, всегда уважавшая силу, думала, что выбор очевиден, но самый сильный волк в ее стае решил, что ему этого не достаточно. И ушел. Ушел к той, которую может перекусить пополам.

Над головой волчицы глухо прогремел гром. Она подняла взгляд к небу и увидела осенние тоскливые тучи. Гроза была еще далеко, но рано или поздно она несомненно окажется здесь. И дождь сотрет следы Натиуша. Надо было поспешить, но спешить совсем не хотелось. Ита металась, пытаясь понять почему, и не желая признавать очевидное: она испугалась. Испугалась того, что выбрала не тот путь, испугалась встречи с Динь, встречи с ее взглядом. Уж лучше сразиться с парой Натиушей, которые порвут тебя быстро, чем смотреть ей в глаза… Но почему?

Она зарычала в бессильной ярости, остановившись и задрав голову. Чего она хотела? Силы? Она получила ее. Конечно, пришлось заплатить свободой, но это же было так просто, если учесть, что Ита большую часть своей жизни просидела на цепи и даже не знала, что такое свобода? Или… не так уж и просто?..

«А Динь поди гуляет где хочет, и никто ей не указ, и ничем она не дорожит!» — внезапно ревниво и зло подумала волчица, — «только сеет свои глупые проповеди, как будто и в самом деле в них верит! Ерунда!»

Ита стояла, запрокинув голову, и смотрела в небо. Тучи быстро бежали с запада, оттуда, откуда пришел туман. Они натыкались друг на друга, срастались и становились все темнее, а ветер, словно суровый пастух, разгонял или напротив, смыкал их ряды, лепя что-то, известное ему одному. Что-то, что должно было вот-вот разразиться грозой.

«Ты пожалела белую волчицу Динь?» — спросил у Иты когда-то Гаер, и она ответила «нет». И ей казалось, что так оно и было, но какая-то часть ее существа, которая никак не могла принадлежать Ите, Черной Волчице, прошедшей жестокий Обряд и загубившей множество жизней до и после него, хотела, чтобы белая волчица Динь все так же гуляла на свободе и несла в мир свои смешные глупые проповеди. Наверное, она подцепила это, как бешенство, когда сидела на цепи, а Динь ходила к ней тайком. Возможно, безумие передалось ей по воздуху, с пищей, которую приносила белая волчица, со словами, которые она говорила и которые Ита слушала против своей воли.

Нет, Ита знала, что ей уже не спастись. Она прогнила насквозь, и гниль эта сделала ее шерсть черной, а глаза алыми. Она пойдет в этом до конца: в злобе, жестокости, ненависти. Этот мир обошелся с ней несправедливо, и она собиралась отплатить ему тем же сполна. Гаер, если узнает о том, что она не выполнила его приказ, уничтожит ее. Сотрет в порошок, и будет делать это столько, сколько потребуется, чтобы она почувствовала это каждой клеточкой своего тела.

А значит, выход только один. Но сначала она все-таки найдет белую волчицу Динь и посмотрит ей в глаза.

Потому что она больше не боится.

Пошел дождь. Шея у Иты затекла, но она продолжала стоять неподвижно, и даже почти не моргала, когда вода затекала ей в глаза. Она больше не могла плакать, и была благодарна дождю, стекавшему по ее щекам, хотя бы за саму иллюзию раскаяния.

***



— Д-дождь, — сказал Нат и это было первым словом, которое Динь услышала от него за несколько часов пути.

— Как наблюдательно, — съязвила она, стараясь не смотреть на Стерна. Ей совсем не по душе был тот укор, что поселился в его взгляде.

— Дождь — это хорошо, — сказал Вент, сидевший на спине Ната. Динь была возмущена, но Стерну так было удобнее, — он сотрет следы. Если кто-то захочет найти нас, не найдет. Динь, ты хочешь есть?

Динь посмотрела на Стерна взглядом, полным гордости и страдания. Тот чуть склонил голову набок и кивнул.

— Нат, дождь ведь тебе не страшен?

— Нет, — ответил черный волк, не останавливая размеренной рыси.

— Ты не мог бы найти нам что-нибудь поесть? — попросил его Вент, — а мы укроемся вон под тем камнем. Там, кажется, довольно сухо.

С этим словами он соскочил со спины Ната, помогая себе здоровым крылом и проковылял к Динь. Вообще, Стерны на земле не слишком грациозны, и вид у Вента теперь был забавный, но Динь, едва посмотрев на него, отвернулась, стиснув зубы. О, как ей хотелось хоть чем-нибудь отомстить Нату, но ни ее клыки, ни ее колкости не достигали цели.

— Что вы об-бычно едите? — спросил Нат.

— Здесь водятся зайцы, — ответил Вент, — и лисы. Но в пищу, пожалуй, годятся только зайцы.

— Значит, над-до найти з-зайца, — Нат повернулся, чтобы уйти, и окрик Вента едва догнал его:

— Или птицу, или рыбу! — и когда черный волк скрылся за густой пеленой дождя, он повернулся к Динь, — я подумал, что только зайца он будет искать слишком долго.

Динь ничего ему не ответила. Молча она прошла под указанный Стерном камень, свернулась клубком на жесткой земле и засунула нос под лапы.

— Ты не спишь, — констатировал Вент, пройдя вслед за ней. Ухо Динь слегка шевельнулось, а Стерн продолжил, — тебе не кажется, что ты поступаешь не слишком хорошо?

— Что? — она подняла голову, — он сломал тебе крыло! Он покусился на самое дорогое, что у тебя есть, на полет! Почему тебя это не беспокоит?

— Не важно, — сухо отозвался Вент, — главное, что меня не беспокоит и я его простил. А теперь предлагаю тебе простить его.

— Это невозможно, — тихо ответила Динь, — никто не может простить такое.

Капли барабанили по камню, и воздух был свежим, терпким, зовущим, но Динь не трогало ничего, кроме ее обиды.

— Ты предлагала Фрозу простить Тасмань, помнишь? — сказал Вент, глядя волчице в глаза, — ты говорила Квинту простить Иту. Иту ты просила простить целый мир. Динь, ты лицемерка.

Волчица впилась в него взглядом, полным боли и злобы:

— Никто! Никто из них не смог бы простить такое! — прорычала она. Как он мог обвинить ее так несправедливо?! — Фроз стал счастливым, когда простил Тасмань, и Ита была бы счастлива, прости она мир, а Квинту не пришлось бы терпеть голод в роще. Но я никогда не буду счастлива теперь! Им прощение могло помочь, но не мне! То, что он сделал — не исправить!

— Никто не мог бы простить такое, — подтвердил Вент, все так же спокойно, глядя Динь в глаза, — но ты — можешь. Он просит твоей помощи, Динь. Он доверился тебе, он хочет начать новую жизнь. Так почему же ты пытаешься спасать тех, кто этого не желал и отворачиваешься от того, кто смиренно просит о помощи? Динь, ему нужно помочь!

Волчица вытянула шею и положила голову на землю. Здесь земля была мокрая, ибо косые капли дождя залетали под камень, но она не обращала на это внимания.

— Даже если я прощу его, — сказала она, — как я помогу ему? Он ничего не чувствует, а значит ему никогда не рассказать о чувствах других. Его опыт основывается только на том, что ощущало его тело, и никакого опыта души, потому что души нет. А значит он не может сострадать, сопереживать… Как объяснить слепому сущность цвета?

— Не отвергай его, — Вент прижался к плечу волчицы здоровым крылом, — и мы найдем для него подходящий язык. В нем много старания. Он справится.

— Я п-принес, — раздался голос Ната и он положил перед носом Динь то, что когда-то было зайцем. Брюхо зверька было распорото, голова разможжена, и чудом уцелевший глаз смотрел на волчицу с застывшей невероятной мукой. Динь немедленно вскочила и отпрыгнула от добычи.

— Что ты с ним сделал?

— Из-зучил, — лаконично ответил Нат.

— Он был еще жив, когда ты его… — Динь бросила быстрый взгляд на Вента, — изучал?

— Да, в-возможно, — ответил Нат.

— Динь… — тихо предупредил Стерн волчицу, готовую взорваться от ярости. Она шумно выдохнула:

— Зачем ты это сделал? — проговорила она, сквозь крепко стиснутые зубы — ты ведь уже делал так раньше, и это ничего тебе не дало. Зачем ты сделал это снова?

— Я думал н-найти что-то еще внут-три. Дело в том, чт-то…

— Уволь, — Динь замотала головой, совсем не желая слушать подробности, — послушай меня. Я запрещаю тебе убивать так добычу впредь. Ты должен наносить столько ран, сколько нужно, чтобы убить дичь быстро и без лишней боли.

Нат внимательно смотрел на волчицу. Казалось, он о чем-то напряженно думал.

— Так же я запрещаю тебе убивать с какой-либо другой целью, кроме еды. Ты меня понял?

— П-понял, — бормотнул Нат, — но п-почему?

— Потому что! — отрезала Динь, снова поймав неодобрительный взгляд Вента, — дождь почти закончился. Идем, нам нужно добраться до гор.

Нат изобразил что-то похожее на пожатие плечами и оглянулся на Вента, который ему подмигнул и кивком головы попросил лечь, чтобы забраться ему на спину. Динь каждый раз боялась, что Натиуш причинит Венту какой-то вред, но все больше понимала, что страх этот бессмысленный, ибо они были нужны ему.

Через несколько часов спокойной волчьей рыси небо окончательно прояснилось, а до вечера было еще довольно далеко, и Динь, все еще разгневанная и испуганная, все же с любопытством оглядывалась вокруг.

Они достигли предгорья, а сами горы, казалось, даже не стали ближе, и были все так же величавы и неприступны. Почва под лапами была очень жесткой, то и дело попадались огромные валуны, до половины вкопанные в землю. Травы здесь была редкая жесткая и желтая и сколько бы Динь не искала взглядом, она не смогла найти ни одной целебной травы — сплошные сорняки.

Живости пейзажу добавляли только ящерки: разноцветные, юркие, с блестящими глазками они шныряли по камням, с любопытством разглядывая волчицу, а она в свою очередь разглядывала их, и не особо смотрела под лапы, до тех пор, пока Вент не воскликнул:

— Замри!

Волчица привычно подчинилась и, опустив голову увидела, как рядом с ней неторопливо ползет серая змея с черным узором на спине. В какой-то момент она приподнялась и посмотрела на Динь, и ту передернуло от отвращения — так этот взгляд был похож на взгляд Дементозарда. Змея недовольно зашипела, но проползла мимо под пристальным взглядом Вента и Ната.

На отдых Динь остановилась только тогда, когда уже совсем падала от усталости. Почему-то ей хотелось как можно скорее достигнуть гор, словно за ними найдутся все ответы, и она сможет покинуть наконец эти земли. Земли на берегах которых погиб Туам, где она встретила Иту, и узнала о Черных Волках, которых давно считали кошмаром прошлого. Земли, где Венту сломали крыло. Земли, на которых произошло так много бед и которые возможно таят еще беды, от которых нужно сбежать.

Она смотрела на горы с надеждой, и даже не обращала внимания на их неприступность. Они найдут дорогу, дорогу дальше, на восток…

— К-куда мы идем? — спросил Нат, садясь рядом. Динь посмотрела на него с презрением. Разве он поймет?

— Туда, — она нехотя кивнула на восток, — за горы и дальше.

— А з-зачем?

— Затем, что там солнце… — сварливо отозвалась она, а про себя подумала: «и потому, что это было нашей с Туамом мечтой, а теперь она только моя», — ладно, — она поднялась, желая избежать дальнейших расспросов, — я пойду спать. Завтра нам предстоит долгий путь.

© koreandre

Главное не бросайте Динь на полпути, мы ждём.
Спасибо за новые главы.
Я же говорила, что Ната так просто не взять, а оно ещё интереснее вышло. Гаеру он, конечно, знатную пакость своим уходом сделал.
А с Туманной стаей, что не так? Квинт тоже ничего не помнит?

Прочитала. Обнаружила новые главы, ранее пропущенные.
Спасибо за увлекательное повествование. Жду продолжения.

Читается на одном дыхании. С нетерпением жду продолжения. Спасибо!

Ну там, как я понял, некий провал во времени. Т.Е. они попали в то время, когда Зима еще только родился. Ну и соответственно, не было еще исхода, не было еще самой стаи Кровавых волков, и памяти о событиях тоже.
А дальше, как вывезет фантазия афтора, то-ли они своим появлением спровоцируют молодого Винтера на бунт и раскол со стаей, и тем самым замкнут временную петлю, то-ли наоборот, разорвут временную петлю и изменят будущее. Может у афтора вообще фантазия в другом направлении идет.


А мне вот хотелось бы больше узнать про то, как появился волк-голем и про то, как Гаишник убил стерна.

Это сообщение отредактировал extrimernovo - 8.04.2019 - 17:40