541
В небольшом городе Задонске Липецкой области стоит один из самых пронзительных памятников войне - памятник матери, Марии Матвеевне Фроловой, отдавшей ради Победы своих восьмерых сыновей.
История этой семьи настолько берёт за душу, что отнестись к ней равнодушно-снисходительно (мол, война есть война) может только чёрствый человек, подобный пустому сосуду: вроде и ёмкость есть, а содержания нет. Я это пишу с горечью, потому как таких людей встречала. И один даже сказал, что потерять одного ребёнка или восемь — горе одинаковых масштабов. Не буду измерять чужие масштабы и разводить не свои беды руками, а начну рассказ.
Супруг Марии, Георгий Игнатьевич, был намного старше своей жены. В молодости он служил приказчиком, работал скрупулёзно и неутомимо. Потом и сам стал держать лавку. И приглянулась ему, уже к тому времени почти сорокалетнему мужчине, скромная девушка. Долго ходить вокруг да около не стал, перед Пасхой подошёл и прямо спросил, согласна ли выйти замуж. Вспоминается сцена из фильма «Белые росы»: «Вы: любовь, любовь, сю-сю, ля-ля — и на развод! А я с вашей матерью не объяснялся, про любовь никакую не говорил, а почти пятьдесят годов душа в душу...» Вот так и здесь получилось.
Семья росла на глазах, рождались дети. А любовь, про которую никто не говорил, была-то самой главной в семье Фроловых. Бывало, конечно, ссорились супруги, но Георгий Игнатьевич до самого своего последнего дня называл супругу на «вы» и Машенькой. И умели Фроловы относится к другим людям по-человечески. И над своим добром не дрожали.
Случай такой помнили соседи: уже большой была семья, требовался новый дом, попросторнее. Но денег не хватало. Покупали понемногу камень, складывали во дворе. Горка эта росла, потихоньку утрачивая суффикс «к». Но однажды на Задонск буквально обрушился сильнейший ливень, упала стена на главном «проспекте» - Каменке. И Фроловы отдали все свои запасы для восстановления стены. Даже и не особенно долго советовались друг с другом. Случилось — помогли, не разбирая, что тут личное, а что общественное.
Не узнал Георгий Игнатьевич о том, что началась война — умер за месяц до её начала. Скоропостижно, за один день. Одно утешало вдову: почти все их дети — десять сыновей и две дочки — уже стояли на ногах, были взрослыми людьми. И жили они в другом городе — Ленинграде.
Первым туда уехал ещё задолго до войны старший сын Михаил. Спокойный, рассудительный, он имел необыкновенную жажду знаний. В школе практически не получал четвёрок, читал запоем. Вот и весь Мишин нехитрый рецепт поступления в институт: учить всё, что задают, и много читать самому. К тому времени, как умер отец, Михаил уже был состоявшимся человеком. Окончил политехнический институт, стал преподавателем военно-морской академии и заслужил звание подполковника! В первый же день войны Михаил выступал по радио, призывал не падать духом и биться с врагом. Сам он занимался вопросами защиты кораблей от магнитных мин врага. Михаил Георгиевич изобрёл очень эффективный безобмоточный способ защиты и получил авторское свидетельство. Многие считали, что способ Фролова даже превосходил курчатовский: не требовал большого количества провода, это выходило значительно дешевле. Ни один корабль, на котором использовался этот метод, не подорвался на фашистской мине. За это достижение Михаилу присудили Сталинскую премию. Но он об этом узнать не успел: во время испытаний военного корабля попал под бомбёжку, получил тяжёлое ранение и умер в одном из госпиталей Ленинграда. А семья до поры до времени ничего не знала о достижениях своего первенца, ведь работа была засекреченной. Считали, что Михаил только читает лекции в академии...
Второй сын, Дмитрий, с детства «болел» морем. Он мечтал попасть на флот и мечту свою реализовывал, как мог: ни дня не проводил без зарядки, всерьёз занимался спортом, хорошо учился. Мечта сбылась. В конце тридцатых годов Дмитрий бороздил мор и океаны. Он много повидал и многое мог бы рассказать семье, но перед войной даже не успел побывать дома — на Балтийском флоте стал защищать Ленинград. В конце осени 1941 года корабль, на котором служил Дмитрий, подорвался на мине. В живых осталось только трое моряков, среди них и Фролов, тяжело контуженный. Кое-как собрав на воде доски, они соорудили некое подобие плота, так несколько часов держались в ледяной воде, пока не подоспела помощь. В тот раз Дмитрий выжил, хотя врачи долго боролись за его жизнь. Снова отправился на флот. Ему не везло: Дмитрий неоднократно был ранен. Доктора спасали. Но последнее ранение было особенно тяжёлым: в голову. И хотя юношу уже в который раз вернули к жизни, но ненадолго: он вернулся домой и умер от ран.
Третьего брата звали Константином. Он тоже рос смелым мальчишкой, и смелость эта была иногда какой-то отчаянной. Так, Дон известен своим коварным быстрым течением, хотя и называется Тихим. Так вот, однажды там тонули девчонки. Костя, тогда его школьник, заметил это, побежал к берегу, кинулся с обрыва в воду и вытащил обеих. Ничего не побоялся — и победил. А садовник был какой! Выращивал какой-то особый сорт роз — крупные получались цветы и разных оттенков, даже чёрные. Когда Костя стал ухаживать за девушкой, пол-Задонска с хорошей завистью смотрело на его букеты.
Окончив в родном городе ремесленное училище, он отправился к старшим братьям в Ленинград, поступил на вечернее отделение одного из институтов и начал работать. Женился. В первые же дни войны ушёл добровольцем. Однажды позвонил жене: «Я приехал с фронта — счастливый день! Встречай на вокзале, скоро приеду поездом!» Не помня себя от радости, она за полчаса добралась до вокзала. И увидела оцепление: поезд попал под бомбёжку, погибли практически все находившиеся в нём люди...
Четвёртый брат Тихон стал вальцовщиком, а перед началом войны записался в аэроклуб. На фронте служил в артиллерии, а потом в лётных войсках: пригодилось юношеское увлечение. Он летал на самые опасные задания, много раз был ранен.
Весной 1944 года Тихон стал командиром эскадрильи, вскоре ему присвоили звание капитана.
Он часто слал домой письма — пожалуй, чаще остальных братьев. «Здравствуйте, дорогие мама и Аня! Вчера получил письмо от Тони (это вторая сестра), в котором она пишет, что умерли Михаил и Нина. Для меня это слишком тяжёлая новость. И во всём этом виноваты проклятые фрицы. Это они принесли преждевременную смерть очень ценному человеку нашей страны и моему брату. Это они сделали двоих малолетних детей сиротами. Но пусть они помнят: нас, братьев, десять, погиб один- на его место становится другой. Я их этого письма также узнал, что Леонид взят в армию. Это так и должно быть, страна требует этого, и каждый из нас обязан мстить за смерть погибших и за малолетних сирот. Так это и будет».
Весной 1945 года Тихон повёл свой полк на бомбёжку фортов Кенигсберга и погиб. Тихона похоронили в братской могиле.
О Василии известно не так много. Он тоже уехал вслед за братьями в Ленинград, работал токарем на заводе. Ушёл добровольцем. Писал матери письма, и в последнем: «Вряд ли я вернусь отсюда — такое здесь идёт крошево. Но мы перца им подсыплем, могилу свою тут фрицы найдут. Всех обнимаю крепко и очень люблю...» Василий погиб на Невской Дубровке.
Николай рос мальчишкой не слишком бойким, но крепко любил мать. Он очень боялся собак (а их в ту довоенную пору было в Задонске много). Однажды мать ушла в деревню, чтобы поменять кое-какие вещи на продукты. Поздним вечером Колька, боявшийся, чтобы маму не покусали собаки, пошёл на окраину города её встречать. Прижался к забору и стоял, за вздохами скрывая страх.
Отличным рыбаком был, мог на нехитрую наживку приманить богатый улов. На ленинградском заводе перед войной работал слесарем. И толковым слесарем — к нему инженеры за советом ходили. Золотые руки — сам собрал несколько телевизоров. В первый же год войны Николай окончил школу младших командиров. Много раз был ранен. С войны вернулся, но вскоре умер.
Леонид имел бронь, на фронт его не брали. На то было несколько причин. Первая — задолго до войны, ещё мальчишкой катаясь на лыжах, он сильно упал и повредил почки. А вторая — иная. Летом 1941 года Леонид, токарь, работал на ленинградском заводе. Это был мастер высшего класса, сам директор завода крепко-накрепко приказал парню забыть о фронте — такие люди требовались на месте. Но Лёнька не этого хотел. Он писал заявление за заявлением — все отклоняли. Но однажды работники военкомата дали-таки промашку: немного опоздали с подтверждением на бронь. И Леонид, улучшив день, сел на поезд вместе с другими добровольцами. Дважды в пути ему передавали телеграммы от директора завода с просьбой-приказом вернуться, но токарь Фролов не вернулся. Он служил на «летучке» - передвижном ремонтном пункте, мстил за погибших братьев. А танки ремонтировал прямо на поле боя. Однажды в «летучку» угодил фашистский снаряд...
Пётр приехал в Ленинград, будучи ещё школьником. Правда, совесть не позволила висеть на шее у братьев, и потихоньку от них он устроился на завод, после уроков мчался на смену. Лихо гонял на мотоцикле — и в довоенную и в военную пору: доставлял донесения. Ходил и в разведку. Получил ранение, но в госпитале залёживаться не стал, убежал на передовую. Погиб в 1943 году.
Алексея, который работал на эвакуированном заводе, на фронт так и не отпустили. Всю войну трудился, не щадя себя. После войны до самой смерти жил в Казани.
Митро, или Митрофан, среди братьев рос самым слабым, он ещё в раннем детстве тяжело переболел, чуть не умер. Но повоевать успел целый год и остался жив. Жил в Ленинграде, но каждое лето приезжал в родной Задонск, ухаживал за домом и садом. И всё казалось Митро, что настанет день — соберётся вместе вся его большая дружная семья... Но мечта эта не сбылась.
Сестра Антонина тоже до войны уехала в Ленинград. Там, поначалу в чужом для них городе, она заменила братьям мать. Вышла замуж, у неё родился сын Валерик. Эвакуироваться не стала, осталась в блокадном городе. Вот что она написала домой, в Задонск, маме и сестре осенью 1943 года: «Здравствуйте, дорогие мама и Анюта! Не писала вам давно, не могла. Была больна, да и хорошего мало — не хотела расстраивать, волновать вас. Пока что жива, а что дальше будет, не знаю. Ужасов было очень много. Да и сейчас они продолжаются. Работаю с утра и до ночи. Поэтому Валерика из детского сада не беру. Он плачет, но что делать? Простудился, кашляет, но у меня выхода из этого тупика нет. Отрываю ему от своего обеда и ношу в детский сад. Как мы с ним иногда мечтаем о картошке в «мундире»! Полтора года, как мы её не ели...»
Вскоре Тоня и трехлетний сынишка уже не могли подняться с постели. Мальчик разучился ходить. Их нашли и спасли сослуживцы Антонины. Выкормили, выходили. А потом пришла посылка из далёкого Задонска. Правда, она очень долго пробыла в пути, яблоки успели сгнить, крысы погрызли угол ящика, через дыру высыпалась часть пшена. Но всё равно это была огромная помощь...
Анна росла девочкой очень ответственной. Как и почти все дети Фроловы, отлично училась. Всю войну Анна была при матери, помогала ей изо всех сил. Свою жизнь утроила только после войны, но замужество не сложилось, брак быстро распался. К несчастью, Анна лишилась и своего единственного ребёнка — дочери. Она работала учителем и всю всю свою нерастраченную любовь отдавала с тех пор чужим детям.
А что же Мария Матвеевна? Как же она сумела справиться с огромным своим горем? Как-то смогла. Не зачерствело её сердце, хотя кто бы за это осудил... Мария Матвеевна прожила долгую жизнь, умерла в 96 лет. Она знала наизусть письма всех своих погибших детей. Часто сидела на скамеечке у дома. Проходила мимо чужая детвора — одаривала нехитрой конфетой или пряником.
А улица, где проживало когда-то большое семейство Фроловых, теперь называется в их честь. В этом — огромная заслуга липецкого журналиста Александра Косякина, который узнал об этой семье и первым написал.
Стоит теперь в Задонске памятник матери — установили его к шестидесятилетию нашей Победы. Большую часть денег на памятник выделила администрация Липецкой области, но и очень весомые суммы собрали липчане и ленинградцы (извините мне эту неточность, но не могу здесь сказать «петербуржцы»...). Скромный памятник. Но пройти мимо, ни о чём не призадумавшись, не получится...
не моё
yaplakal.com