0
Наконечник его копья был настолько остр, что мог с лёгкостью пронзить толстую шкуру огромного хищного крокодила, появления которого он так терпеливо ждал ещё с утра. Эта тварь проглотила уже немало людей из племени и чуть не напала на его детей - малышку Лу и полувзрослого сына Рита.
В тот день погода была пасмурная, и грозовые тучи сгущались над городом. Но человек не уходил и всё внимательно смотрел на остриё копья, которое он так кропотливо и любовно точил перед охотой, и на воду, в которой отражались свинцовые тучи. Где-то вдали зловеще рокотал гром, как будто предвещая чью-то смерть…
И, как всегда неожиданно, когда ждёшь чего-то очень долго, из воды показались чёрные круглые глаза и громадная пасть зверя. Охотник напряг всё своё тело и со злостью, которая таилась в нём так долго, метнул копьё. Начался ливень, и чёрное, гневное небо выпустило молнию. Он попал в крокодила с первого раза, и тот всплыл кверху брюхом, выбросив розовую пену хвостом. Бурая кровь медленно растворялась в воде. Человек был твёрдо уверен заранее, что покончит с этим чудовищем раз и навсегда, поэтому даже не удивился и не обрадовался, попав в зверя копьём, так как знал, что на его стороне справедливость и он просто исполнил приговор, вынесенный им этой твари, и утолил жажду мести, которая так мучила его всё это время.
Охотник возвращался домой. Раскаты грома и молнии сопровождали его всю дорогу, и холодный ливень вымочил его до нитки.
Этого человека звали Крак, как хруст пробитого черепа. Он был охотником с детства. В его внешности было что-то хищное. Его взгляд был быстр и холоден, как у тигра, караулящего свою добычу и потом хладнокровно впивающегося в неё зубами.
На охоту Крак всегда ходил с копьём, сделанного им из прочного бука и бивня вепря, которое он каждый день так точил и полировал до зеркального блеска, что было неясно, что ярче - само солнце или его блики на бивне. Охотник верил, что оно приносит ему удачу. И в этот день, после убийства зверя, он собирался поточить остриё копья. Его любовь к охоте была настолько сильна, что нередко перерастала в безумие. Иногда он не мог думать ни о чём другом, как только о том, чтобы поточить своё копьё и метнуть его в чью-нибудь плоть. И эта жажда крови сводила его с ума, как сводит маленького тигрёнка, однажды попробовавшего этот сладкий вкус крови. Неудивительно, что Крак и в этот раз думал о заточке копья. Он представлял это себе настолько подробно, что его руки невольно повторяли движения, которые он совершал при выполнении любимого им занятия.
Этот человек даже не заметил, как вошёл в своё жилище, снял мокрую и тяжёлую от влаги шкуру убитого им прошлым летом льва. И вдруг он увидел свою жену с красными от слёз глазами, сидевшую на земле, склонив голову над побледневшим тельцем Лу. Она тихо плакала, роняя солёные слёзы на лицо малышки, которые попадали то на лобик с испариной, то в стеклянные с застывшим ужасом глаза, а потом так быстро скатывались с её детского нежного, но уже холодного и белого личика. Рит стоял в стороне. Это зрелище вызывало в нем непонятный и очень противный страх, который так подло исподтишка колол его душу, желая вырваться наружу, неся с собой дикий вопль и рыдания. Нервный ком ужаса всё сильнее подкатывал к горлу, но мальчик не смел заплакать, так как отец учил его: «Мужчины не плачут, а запоминают и мстят!». Вдруг Крак почувствовал страх, который испытывает животное перед смертью… Страх, который способен сожрать любое, даже самое сильное существо на земле. Это чувство поглотило охотника полностью. Он был в панике. Подбежав к жене и кинув копьё на пол, он нервно и тихо спросил: «Она мертва?! Она мертва?! Почему?! За что?! Кто?! Кто?! Кто это сделал?! Я убью эту тварь!!!».
Жена тихо ответила: «Это… Это… Молния… Ты не сможешь убить её…»
Крак в ужасе выбежал на улицу. Там бушевала стихия непогоды, ломая и уничтожая всё на своём пути. Стволы деревьев хрустели, как человеческие кости, а ливень был похож на обилие крови, беспрестанно текущей из какой-то громадной и глубокой раны. Охотник припал к земле и зарыдал… Зарыдал в первый раз в своей жизни и этот раз оказался последним… Молния ударила в Крака. Заряд прошёл сквозь охотника, словно отлично заточенное копьё…
1706 год. На свет появился мальчик. Мама назвала его Бенджамин, по отцу Франклин. Она мечтала, с присущим всем матерям преувеличением, что её сын станет учёным, а, возможно, гением, который перевернёт этот мир. Но она ошибалась… Он был охотником…
1752 год.
Сентябрь. Золотые деревья так приятно шелестят под задумчивым серым небом. Воздух пропитан запахом сырой листвы. На ступеньках старого, но красивого своей простотой дома сидел человек. Его взгляд чётко направлен на остриё стержня, который он так кропотливо и внимательно точил… Этот человек собирался на охоту… Но не на зверя, а на молнию…
Франклин установил на своём доме железный стержень. Этот стержень, высотой с два человеческих роста, соединялся железной проволокой толщиной с мизинец , которая была опущена в колодец. Проволока проходила через комнату; разрезав проводник, Бенджамин поместил в промежутке между двумя концами уже известный тогда электрический звонок*, приходивший в действие при появлении искр из проводника. Это был первый и настоящий громоотвод. И много лет спустя лишь в 1786 году молния ударила в этот стержень, установленный Франклином, и не причинила никакого вреда дому.
Цель была достигнута. Бенджамин поймал молнию…
В дальнейшем громоотвод получил широкое распространение во всём мире, несмотря на изначальную критику этого изобретения.
* Электрический звонок состоит из подковообразного электромагнита, против сердечников которого на пружине помещается полоса мягкого железа – «якорь».
yaplakal.com