Много читал про такие случаи.
Деду повезло что успел уцепиться.
Ю.Вознюк. В плавнях Ханки.
"Отрегулировав карбюратор на самую экономичную смесь, я перегнулся за борт, чтобы прочистить контрольное отверстие охлаждения мотора. В этот момент глухо рявкнул пес, что-то тяжелое ударило меня в спину, и я, не удержавшись, полетел в воду.
Первое, что я увидел, вынырнув на поверхность, была удирающая лысуха и плывущий за ней пес. Второе сделало мою кровь холоднее октябрьской воды. Лодка! Моя лодка, как норовистая лошадь, сбросившая седока, уносилась от меня со скоростью двадцати километров в час. Растерявшись, я совершенно бессмысленно шагал за ней по пояс в воде, с трудом вытаскивая ноги из илистого дна. Хорошо еще, что вывалился я на мелком месте, хотя, будь лодка дальше от берега - не вылетела бы эта проклятая лысуха и пес не столкнул бы меня в воду.
Барахтаясь в воде, я заметил, как нос моторки стал отклоняться - под действием винта началась циркуляция. Больше всего в тот момент я опасался, чтобы лодка, описывая круг, не зацепила противоположный берег; если бы это случилось - песенка моя была бы спета. Переплыть на другой берег было невозможно, пройти пешком тоже негде - вокруг на многие километры раскинулась трясина. К счастью, этого не случилось — дюралька не задела берег: продолжая описывать круг, она шла ко мне. Теперь моя жизнь зависела от расчета. Я стоял за кругом циркуляции, и эти круги становились все меньше. Чтобы выйти на ее курс, пришлось торопливо брести в глубь озера. Становилось все глубже, вода дошла до подбородка. Плыть в резиновых сапогах и одежде было трудно. Стараясь быстрее избавиться от сапог, я разрезал их ножом. Лодка приближалась и скоро должна была пройти мимо. С отчаянием обреченного я оттолкнулся от дна и поплыл. К месту встречи я успел, но, глянув на несущуюся металлическую махину, понял, что она убьет меня. Полуобморочное оцепенение... и вдруг, прорывая его, мелькает мысль! Последний шанс на жизнь - удар ногами по налетевшему носу лодки! Меня перевернуло, борт дюральки скользнул по спине, но сама она, вильнув вправо, на полном ходу влетела в тростники. На обратном пути к берегу меня шатало как пьяного. Пес уже сидел в лодке, и, странное дело, я не испытывал к нему никаких чувств. Меня всего трясло, как в лихорадке, и только после того, как я переоделся во все сухое, дрожь постепенно прекратилась.
Не дойдя до берега десяток метров, мотор сбросил обороты и остановился. Бензин кончился. Шли третьи сутки нашего пребывания на охоте. Первый блин вышел комом."