68
В преддверии Великого Праздника - 65 годовщины Великой Отечественной Войны
хочу поделится воспоминаниями человека участвовавшего в одной из самых кровавых мясорубок той страшной войны - Прохоровской Битве. К сожалению, сам участник умер несколько лет назад, но слава богу успел запечатлеть свои воспоминания на листе бумаги. Наиболее интересную часть его воспоминаний я и хочу Вам рассказать, друзья! Это позволит нам, спустя более чем пол-века, представить хотя бы частично атмосферу ВОВ и понять, КАКОЙ Ад прошли сегодняшние ветераны, тогдашние мальчишки...
Собственно, сам участник событий.
Кусанин Владимир Александрович (1924 г.- 2005 г.)
В августе 1942 года (мне было 18 лет) я был мобилизован в Советскую армию. Поездом нас увезли в г. Ленинск-Кузнецкий, Кемеровской области. Там я попал в пехотно-пулемётное училище офицерское, курсантом. Пулемёт «Максим».
В конце апреля 1943года нас повезли до станции Грязь, Липецкой области. Здесь высадили из вагонов, т.к. дальше ехать поездом нельзя - немецкие самолёты бомбили, и пришлось идти пешком. Впереди нас шёл эшелон, немцы его разбомбили, было много жертв, а некоторые солдаты «с ума сошли». Со станции Грязь пошли пешком в Белгород, шли по 20 часов в сутки, отдыхали только с 12 часов дня до 16 часов вечера. У меня был груз 50 кг: ручной пулемёт 12 кг, 6 заряженных дисков, 5 кг патронов в мешочке на ремне, лопатка, противогаз, противотанковая граната, простая граната, лимонка, каска, вещмешок, скатка – шинель, фляжка с водой. В мае 1943 года шли недели две. Дошли до станции «Лиски», стояли в лесу. Шли по берегу Дона в июне 1943 года, жара сильная, попить воды - нет. Тут уж были немцы и все деревни разбиты. Людей нет, так кое-где на развалинах люди. По Дону сплошь как ледоход плывут трупы, чёрные, не менее миллиона трупов плыли весь июнь. Воды негде взять. Ночью Немецкие самолёты бомбят ст. Лиски.
Затем снова в поход 2 дня и заняли оборону 5 июля, окопались, просидели сутки и снова в поход, вышли на крутой берег Дона и заняли оборону в окопах, а 10 июля снова в поход. 11 июля до обеда нам объявили - завтра вступаем в бой, пишите письма домой. Вся часть сидим на дороге и пишем письма, я, тоже написал письмо домой, что завтра вступаю в бой. В этих походах я научился спать на ходу и даже видел сны, идёшь и идёшь машинально в строю всю ночь спящий, а утром проснёшься уже солнце встало. Нам сказали 11 июля вечером, что утром в 5 часов выходим на передовую, завтракаем и в 6 часов утра развёртываемся по фронту в бой. Но мы ночь шли и опоздали, пришли к 6-и часам утра на передовую, т.е. на 1 час позже, остались голодные. Идём ещё в строю, а немцы, как открыли по нам огонь минометный в 6 часов утра 12 июля 1943 года. Подходя к передовой ночью, вдруг запахло порохом, ночь светлая, месяц, видно в темноте синий дым, мы все встрепенулись, почувствовали: да, это передовая!
Когда немцы открыли по нам миномётный огонь, раздалась команда «Развернись! Бегом марш!» Мы бегом, команда «Ложись!» «Окопаться!» Мины как начали сыпать одна за другой, я залёг и давай окапываться. И тут он сыпал мины часа два или больше.
Наконец, прекратился миномётный обстрел, нам команда раздаётся «Встать! Вперёд!» Перед этим командир взвода нам объяснил, что наступаем на деревню… (забыл, как называется), а справа деревня Кочетовка, сзади, где-то на нашей стороне станция Прохоровка, до Белгорода 25 км, мы будем наступать.
После команды «встать, вперёд!», я встал, смотрю вперёд, вижу деревню в 1.5км впереди, а слева, кое-где, дома забитые и брошенные от меня метров 200-300 . Справа лощина, кочки и болото тянется в сторону деревни 100 метров. Перед деревней видно чёрная полоса – это окопы немецкие, головы в касках движутся, слабо заметные. Наши солдаты поднялись, их гораздо меньше, многие уже убиты и ранены миномётным огнём, остальные идут вперёд на окопы, я тоже туда направился. А тут на нас начали пикировать немецкие истребители, строчат из пулемётов, и сбрасывают бомбы, артиллерия началась, а тут смотрим немецкие танки идут на нас. Я ближе к лощине в ней болото, танки сюда не пойдут, они начали гусеницами давить солдат, строчат из пулемётов, солдаты, обезумевшие бегают по полю. До немецких окопов метров 700, я прилёг, выбрал момент, когда впереди нет наших солдат и давай строчить по немецким окопам. Выпустил весь диск, поставил новый, вставил и опять вперёд (!), да очень-то не разбежишься, свистят пули, мины, рвутся снаряды, работают вовсю танки, сверху истребители, артиллерия, стоит сплошной гул. От страшного гула - пулемётов, винтовок не слышно, всё слилось в сплошной гул, куда не взглянешь всюду видишь взрывы, да сумасшедших солдат, бегающих по полю и вокруг меня беспрерывные взрывы, свист пуль! В какой ад я попал! Снова прилёг, давай снова строчить по немецким окопам, остерегаюсь танков, а уж от истребителей да артиллерии остерегаться бесполезно, что будет то будет! Гул стоит страшный, такой что говорить нельзя, не слышно голоса, человек губами шевелит, а голоса не слышно. Где-то поблизости идёт танковый бой 1200 танков, с обоих сторон. Немцы, видать, идеально приготовились к обороне, у них всё четко пущено в бой.
12 июля: часам к 14.00 я приблизился к немецким окопам метров на 500, тут я снова решил прилечь и дать очередь из пулемёта по немецким окопам! Только пригнулся и больше ничего не помню. Опомнился, лежу, лицом в землю уткнулся на пулемёте, не могу вздохнуть, перевернулся на спину, потянул воздух в себя. А он через горло не идёт, я через рану чувствую в спине сосётся, хлюпает кровь, понял, что я ранен , но куда не знаю, понимаю, что лёгкие, раз не могу дышать. Кое-как успокоился приспособился едва-едва маленько дышать, чтоб не задохнуться, ко мне подполз какой-то солдат, возрастом лет 45. Спрашивает куда ранен, чем тебе помочь? Я говорю у меня на ремне ножичек, возьми и разрежь лямки вещмешка, освободи мне плечи, он это сделал. Говорит: «я, то же ранен в руку, как тебя перевязать. Я говорю: «Не надо меня шевелить, буду лежать, т.к. дышать не могу. »Он говорит – скажи мне свой адрес, где живёшь? Я сказал.
Бой идёт во всю мощь. Я лежал, прижался спиной к земле , чтобы кровь остановить. Всё думал, что делать, двигаться не могу. Если немцы пойдут в наступление, останусь у них – добьют. Не помню, как уснул. Ведь последние пять дней всё время были в походах. Проснулся аж на другой день рано утром от грохота. В 6 утра начался бой с новой силой. Свистят пули сбивают головки травки, они падают на меня, иногда рвутся поблизости мины, осколки жужжат и шлёпаются в землю около меня. Вдруг землетрясение и земля на меня посыпалась, страшный взрыв, ударило меня волной, уж подвинуло, заложило уши – это бомба взорвалась рядом, в голове зазвенело. Летают истребители, строчат из пулемётов, грохочут танки, пушки. Снаряды, мины, пулемёты стоит сплошной гул. Что делать не знаю, ползти – не могу пошевелиться. Лежу, что будет? За тем, слышу, немцы стали приближаться ко мне, а наши начали удаляться, я понял, что наши отступают. Ну почему наши не пустят в ход артиллерию, авиацию, танки, как немцы, неужели у нас ничего этого нет! Не жалеют нас наши командиры, пустили нас с винтовками, против такой немецкой техники! Слышу, немецкие солдаты приближаются, по своему, что-то говорят, проходят рядом двое, я закрыл глаза, думаю, убьют, но они не остановились, пошли дальше в нашу сторону. Слышу, бой всё дальше и дальше уходит в нашу сторону, я понял, что остался у немцев в тылу, надежды на спасение нет, лежу, что будет, что бог даст. Бой удалился далеко! Что делать? Вдруг слышу страшный гул, затем шум в небе надо мной. Я понял, это снаряды Катюши летят в сторону немцев!!! Наконец наши дали залп!!! Слышно на стороне немцев рвутся снаряды «па-па-па», появилась надежда на спасение!
Наконец снаряды прекратили рваться, немцы молчат, наступила полная тишина – минут 10. Я лежу и смеюсь от радости! Затем опять на стороне немцев начали стрелять сильнее.
Бой разгорелся с новой силой, я лежу на спине, жмусь к земле, надо мной свистят пули, поблизости рвутся мины. Снаряды, осколки летят через меня, жужжат, шлёпаются в землю истребители немецкие надо мной, строчат из пулемётов, пикируют где-то близко, танки ревут, душа разрывается от обиды, но где наши-то! Вдруг опять на нашей стороне что-то, как заревёт, за тем слышу, надо мной шумят снаряды катюши – полетели на немецкую сторону, затем слышу, как они там начали рваться – «па-па-па»!!! Это опять сыграл залп наших катюш, я от радости засмеялся, на сердце – радостно! Снова наступила полная тишина. Снова будто и боя не было, и так бой больше не начался. Немцы начали отступать наши пошли в наступление!!! слышу, с нашей стороны гул боя не такой сильный всё ближе приближается ко мне, я понял, что немцы отступают. Видимо они километров на 5-6 вклинились в нашу сторону. Слышу, уже близко подходят. Стало слышно их разговор, я закрыл глаза, притворился мёртвым. Совсем рядом прошли несколько человек, что-то говорят между собой на своём языке прошли мимо меня в свою сторону, я легко вздохнул, теперь надо ждать наших солдат, идёт спасение, авось останусь жив. Бой всё дальше удаляется в сторону немцев!
Наконец слышу русский говор, слышу, поблизости проходят, меня не трогают. Потом, слышу, идут двое, один говорит: « А это кто лежит, а ну посмотрим?» - подошли, говорят: «О! это Кусанин!», спрашивают: «ты жив? а тебя со вчерашнего дня потеряли, куда ты потерялся?» Подняли меня, сидя сорвали гимнастёрку, в гимнастёрке оказался пласт запеченной крови величиной с тарелку. Взяли мой мед.пакет, перевязали рану, смотрю около головы лежал котелок, в нём две дыры пробиты осколками.
Подняли меня, под руки потащили к повозке в лощину, а тут пули засвистели, мина взорвалась, они давай в воронку меня и сами, которая взорвалась около меня бомбой, когда лежал, диаметром 7-8метров, глубиной 3 метра. Немного утихло, повозка близко, они меня дотащили из воронки до повозки. Я едва жив совсем задыхаюсь, дышать нельзя. Уложили меня на телегу, на спину. В повозке было много раненых – тяжелые лежали, кто мог двигаться сидели. Откуда-то танк немецкий въехал в лощину, метров 200 от нас и как даст по нам из пушки, снаряд рядом разорвался, половина соскочили с телеги. Орут все обезумевшие, а танк ещё дал выстрел, снаряд снова разорвался рядом с моей стороны. Возчик как погнал лошадей по кочкам. Нас лежачих бросает, выживу, не выживу, помню или нет себя, танк развернулся и ушёл назад. Возчик вывез нас из кочек, из лощины на ровную дорогу, грунтовую, мягкую и тихонечко, без тряски всех нас довёз. Ту уж было легко ехать без страха погода отличная, 13 июля 1943 года. Солнце, тишина, дорога мягкая, накатанная без тряски километров 5 и приехали в полевой госпиталь, в лесу натянута брезентовая большая палатка, на земле солома, тут и лежат раненных на соломе. Меня сразу под руки подвели к врачу, он меня осмотрел, перевязали и уложили на солому. Ночь переночевали, а утром, смотрю, около меня двое умерли. А после обеда нас раненных погрузили на автомашину в кузов и отвезли на железнодорожную станцию и погрузили в товарные вагоны на солому. И отправили поездом в город Свердловск эвакогоспиталь № 3866 бывшая школа, где я лечился два месяца, а по выздоровлению отправили в выздоравливающий госпиталь № 4000 на станции Баженово Свердловской области, бывший дом отдыха, где я пробыл 2 месяца. А всего в госпитале пробыл 4 месяца.
Из госпиталя меня отправили в распределительный пункт в г. Свердловск, а оттуда отправили в танковое училище в город Верхний-Уфалей Нижнетагильской области. Проучился в этом училище 6 месяцев. И уже танкистом пошел воевать. Прошел Молдавию, Румынию, Болгарию, Югославию, Венгрию. В Австрии встретил конец войны!
Спасибо за внимание!
yaplakal.com