Об украинских партизанах по воспоминаниям

Г.К.- Сколько на Вашем личном счету взорванных и пущенных под откос немецких эшелонов?
И.М. - Личных - 4 эшелона.
Г.К. - Расскажите о деятельности партизан - подрывников.

И.М. - Начнем с того, что в отряде были опытные минеры - подрывники, десантники из Москвы. Они меня быстро обучили подрывному делу, самому эффективному виду партизанской работы. А как мы работали...
Приведу ряд примеров - удачных и не очень.

Перегон Олевск - Белокоровичи. Отряд имел связь с железнодорожными рабочими, и они сообщили , что должен проследовать эшелон с живой силой противника. Немцы уже давно приняли меры против диверсионной деятельности на железной дороге. Все леса вдоль железных дорог были нещадно вырублены. Вдоль дороги были установлены пулеметные блок - посты, позволявшие вести перекрестный огонь. На особо уязвимых участках ходили часовые в парах - патрулях, а на остальных участках - одиночные караульные на шпалах.
Впереди каждого эшелона пускали дрезину, а перед паровозом обязательно были платформы с балластом. Взорвать эшелон очень сложно, но иногда, было в несколько крат труднее уйти от преследования, от погони.
Сразу после взрыва каратели прочесывали окрестности.

Мы не имели права отходить в отряд «по прямой линии», чтобы по трагической случайности не вывести немцев на базовый лагерь. На отходе всегда выбирались обходные маршруты. Иногда делали «крюк» до шестидесяти километров.
Мины у нас были только приводного действия. Решили взорвать поезд на возвышенности, выбрали подходящие место. В дождливую ночь поставили заряд тола на повороте, на высокой насыпи. Но из - за высоты этой чертовой насыпи в самый решающий момент оказалось, что шнур для подрыва коротковат, и при взрыве нас точно накроет. Остались возле полотна с Колей Мамкиным, а остальные восемь человек из моей группы ждали вместе с лошадьми в лесу. Мамкин был «москвичем» - десантником, опытный подрывник, воевал на фронте с самого начала войны, был несколько раз ранен, и после очередного ранения, когда вышел из госпиталя, сам попросился в тыл врага. Легли , замаскировались, держу шнур в руке. Ждем. Прошла дрезина с четырьмя полицаями. Раздался гул подходящего состава. А потом появился эшелон. Он был, видимо, перегружен, подходил к повороту медленнее обычного. Пропустили паровоз, а потом рванули за шнур. Взрыв , дикий скрип металла, дрогнула земля. Грохот, вагоны падают под откос, «встают дыбом» и громоздятся друг на друга. Крики, вой и вопли раненых, стрельба. И все это в нескольких в считанных метрах от нас . Смотрим на себя, вроде целые, не зацепило. Благополучно добрались с напарником до леса и через два часа были уже в отряде. Доложил Андрееву.

Он мне - «Где твои хлопцы? Веди всех ко мне в землянку!». Мы зашли. Андреев налил каждому из нас кружку самогона и поблагодарил за выполненное задание.
А еще через неделю в сводке Совинформбюро, было сказано об успешных действиях партизан в немецком тылу, и упомянут «наш» подорванный эшелон на перегоне Олевск - Белокоровичи.

Г.К. - Что за люди подобрались в партизанской разведке?
И.М. - В разведку и в подрывники шли опытные бойцы, отчаянные ребята, «сорви - головы», те, кому уже нечего было терять в жизни.
Например, у меня в группе был Иван Радченко, из села Великая Богачка Полтавской области. Он два раза выпрыгивал на ходу из вагонов , когда немцы угоняли молодежь на работу в Германию.
Хорошими диверсантами были Конончук, Остапчук. Умели эти люди воевать.

Г.К .- Как вооружалась партизанская разведка?
И.М. - У меня лично, был автомат ППШ с тремя дисками, пистолет ТТ, финка, и обязательно граната на «крайний случай» - для самоподрыва при угрозе пленения. Такая граната была без исключения у всех партизан входивших в состав разведки или группы подрывников.
Осенью 1943 года нам сбросили на парашютах новые автоматы с «рожковыми магазинами». Так у меня один такой «магазин» поляки сперли.
Г.К.- Польские партизаны АК тоже действовали в ваших краях?
И.М. - В Житомирской области всегда жило немало поляков, да и старая граница с Польшей проходила по нашим краям.
Но «регулярные» польские отряды в основном шли с Западной Украины.
В Городницкий район как-то пришел с северо - запада, из Ровенских лесов, крупный польский партизанский отряд, подчинявшийся «лондонскому» правительству Польши. Генерал Андреев поехал к ним на переговоры, а мое отделение разведки сопровождало его в качестве охраны. Мы с трудом представляли, что можно от этих поляков ожидать, были начеку. Но приехали к ним в штаб, Андреева принял польский полковник в полной офицерской форме и в «конфедератке», а нас пригласили в просторный дом, «пообедать».
Сели с поляками за столы, выпиваем потихоньку «за нашу и вашу свободу» .
Я с себя кожаную куртку снял и повесил на гвоздь, а в ней, в карманах , запасные «рожки» лежали. Когда стали прощаться, смотрю, а одного «магазина» нет.
Но мы не стали тогда разбираться, ретировались молча, без шума и стрельбы.
Тем более, Андреев договорился с поляками о совместных действиях, да и «шляхтичей» вокруг собралось несколько сотен.

Г.К.- Нейтралитет между советскими и польскими партизанами соблюдался?
И.М. - Поляки вскоре ушли на Тернополь. Я не помню, чтобы были боевые столкновения между нашими отрядами.

Г.К. - Насколько крепкой была дисциплина в соединении Андреева?
И.М. - За малейшую провинность, отступление от партизанского или армейского устава - была суровая кара.
У нас был в соединении свой Особый Отдел. А там служили «ребятки» с хорошим чутьем, не отягощенные сантиментами и не знавшие излишней жалости.
Пошли как-то на задание, на «железку», через территорию Емильчинского района. В лесу находился лагерь «погорельцев», в шалашах живут сельчане, чью деревню каратели спалили. У одного из моих подрывников там был отец.
Отпустил его - «папу навестить», он перебрал в гостях самогона, и пьяный, случайно ранил своего товарища. Договорились в группе, что в отряде скажем, что это нас немцы из засады обстреляли. Но когда вернулись, то «курирующий» диверсионную деятельность «особист», сразу почувствовал, что здесь не все гладко. Стал нас по - одному «выдергивать на беседу», но ничего выпытать не смог, все обошлось для нас благополучно.
Я бы еще привел несколько примеров, как укрепляли партизанскую дисциплину и ликвидировали «вольницу» в отрядах, но это «черные случаи» и лучше о них не рассказывать…

Г.К. - Как добывалось продовольствие для отряда?
Экспроприациями или другим методом ?
И.М.- Насильно забирали хлеб только у семей полицаев.
А у остального населения просили по -людски, ходили с протянутой рукой.
Да еще зачастую выдавали расписки - «такой-то , пожертвовал для партизанского отряда мешок муки», или что -то еще в таком же духе…
За мародерство, или за недостойное поведение в отношениях с местным населением, у нас сразу расстреливали перед строем …

Г.К. - Как поступали с «дикими» отрядами, с бандами мародеров, отсиживавшихся в лесах?
И.М. - Что такое «дикий» отряд? Сидит такой сброд, «группа товарищей», в лесной чаще, на боевые задания не выходит, только грабит продовольствие по селам, мол, мы партизаны, за вас страдаем и кровь проливаем.
А на самом деле, это были сволочи, которые воевать не хотели, и контактов с советскими партизанскими отрядами всячески избегали, панически прятались, когда мимо них проходили рейдовые соединения или крупные отряды .
Жили по принципу - «Ни вашим, ни нашим!».
И только осенью сорок третьего года , когда стало предельно ясно, что наша сила немецкую ломит, то все «дикие» срочно подались в «красные партизаны».
Но стоит честно заметить, что таких «диких» отрядов 1943 году было уже немного. Тогда вообще народ пошел косяком в лес, в отряды, все понимали, что скоро вернется Красная Армия и у всех спросят , а что ты делал во время оккупации? Все вдруг пошли в партизанские отряды : закоренелые «примаки», «дикие», молодежь, спасавшаяся от угона в Германию, частично - местные крестьяне, и даже… немецкие холуи - полицаи.
А после войны все они стали - «знатными героическими партизанами».

Г.К. - Но, например, у Ковпака, всегда больше половины отряда была из местных жителей.
И.М. - Кому вы это рассказываете? Я похож на юного пионера?
Я старый человек, да и вы уже не наивный юноша.
Когда президент Кучма, лет шесть тому назад, заявил в своей речи, что весь народ Украины, как один , поднялся на борьбу с немецким врагом - оккупантом, и в партизанских отрядах в республике, было свыше 400.000 человек, и «земля на каждом метре горела под ногами оккупантов», то я только грустно улыбнулся.
Он что, с Белоруссией решил потягаться, по количеству местных жителей в партизанах? Никогда не получится.
Откуда взялись эти сотни тысяч «народных мстителей» на Украине!?
С какого потолка взята эта «липовая» цифра?!
До середины сорок третьего года в своем подавляющем большинстве местные мужики тихо сидели по хатам, и молча ждали развязки. Обыватели…
А сколько из них в «полицаях подъедались»?..
В партизанских отрядах, из местных , в первые два года войны , был исключительно только партийный, советский и комсомольский активы, да чудом уцелевшие во время поголовных расстрелов евреи из местечек.
Все остальные, были : заброшенные ЦШПД (Центральный Штаб Партизанского Движения) в немецкий тыл десантники - диверсанты, «окруженцы» 1941 года - верные воинской присяге, не потерявшие совесть и волю к борьбе, да беглые военнопленные. Я не утрирую…
В конце 60-х годов мне, вдруг довелось познакомиться в партийном архиве с документами партизанского движения на Украине, и в частности - в Житомирской области, в которых подробно давалась раскладка по динамике численности партизан , по социальному составу, и по дате присоединения к партизанскому движению. Когда - нибудь, эти архивы полностью раскроют, и вы поймете , кто воевал в партизанах на Украине в первые два года войны.

Там, в архивных бумагах, еще одна интересная деталь была написана.
В 1941 году на Украине , при отступлении, в немецком тылу целенаправленно оставили для партизанской работы свыше тридцати тысяч местных партизан - коммунистов, бойцов истребительных батальонов и многие десятки более- менее обученных диверсионных групп. К лету сорок второго года из них осталось в живых меньше десяти процентов…Как погибали эти отряды? кто их выдавал? - очень многое еще не опубликовано из архивов.
Теперь, по «ковпаковцам». Есть еще на свете живые партизаны из 1-ой ПД Ковпака - Вершигоры. Побеседуйте с ними откровенно.
Они вам конкретно расскажут, кто воевал в этом соединении в 1942 году.
Здесь, рядом, к бывшему старшине Цырлину зайдите, он у Ковпака два года был командиром взвода, и из семи рейдов ковпаковского соединения участвовал в шести. Поговорите с ним. И поверьте мне , вы будете удивлены.

Г.К.- Так Вы хотите сказать - что если бы немцы на Украине еще бы в1941 году распустили колхозы, не угоняли бы молодежь в Германию, не убивали бы голодом военнопленных в концлагерях, не проводили бы массовых расстрелов - «акций устрашения», не стреляли бы в людей , почем зря, направо и налево, а только бы ограничились истреблением евреев и коммунистов, то в лесах, в партизанских отрядах, кроме парашютистов ОМСБОНа , бывших секретарей райкомов и бывших «кадровиков» РККА, мало ктоы остался?
И.М.- Вы начинаете «игру в исторические альтернативы».
С таким же успехом можно сказать - « если бы каждый красноармеец в 1941 году, перед тем, как поднять руки вверх и попасть к немцам в плен, хоть бы раз точно выстрелил из своей винтовки и попал по врагу, то у немцев, к осени того же года, на передовой не осталось бы целых солдат для продолжения войны».
А то, что Советская власть всегда успешно плодила себе врагов и недоброжелателей , это общепризнанный факт.
Арифметика простая . Давайте «отодвинем в сторону» Западную Украину, там Советская власть всегда была чужой. Не будем учитывать районы Донбасса и Харьковскую область. Туда немцы пришли в конце сорок первого года , и почти все взрослое мужское население было уже в армейских рядах, а допризывная молодежь в основной массе эвакуирована вглубь страны.
«Оставим в покое» степную, южную безлесную часть республики.
Что остается? Все равно , большая страна -7-8 областей. А теперь посчитайте. Сколько здоровых местных мужиков, включая дезертиров из армии и пленных украинцев, выпущенных немцами из лагерей, осталось под пятой оккупации?
И сколько из них, например, в 1942 году, встали на путь вооруженной борьбы с врагом? А потом , попробуйте говорить о «массовом участии»…
Бойцы бежавшие из плена в 1942, и потом воевавшие со мной в одном отряде, рассказывали, как после побега, они «накручивали» сотни километров по украинским лесам и степям, но так и не могли нарваться на партизан.
Потому что их, партизан, было очень мало, если не сказать иначе…
Я думаю, что нет смысла дальше дискутировать.

Г.К. - Но я все равно не пойму, как после войны можно было «примазаться к партизанам». Ведь существовали отрядные списки личного состава.
И.М.- Лет через двадцать после окончания войны, пошел «вал обращений» от различных людей с просьбой или с требованием признать их участниками партизанского движения. Люди писали, что были в подполье, или состояли на связи с отрядами, или состояли в партизанских отрядах неучтенных ЦШПД, но в силу тех или иных обстоятельств, их участие в борьбе с врагом нигде не отмечено. Таких случаев действительно было много.
И было тогда принято компромиссное решение.
Если такой человек, приносил справку от бывшего командира или комиссара партизанского отряда, или свидетельства двух бывших «официальных» партизан, что знают такого - то по совместной борьбе, то подобное ходатайство после рассмотрения на комиссиях в райкомах и исполкомах - удовлетворялось, проситель получал удостоверение «партизана» и «участника войны», со всеми вытекающими правами и, пусть мизерными, но, льготами.
И здесь начались, как у нас говорили , «перегибы» не в лучшую сторону.
Один из наших бывших партизанских командиров в Житомире начал выдавать такие «справки-свидетельства» направо и налево, и даже бывшим полицаям.
Я как-то зашел в рабочую столовую пообедать, а там этот командир, которого я хорошо знал еще с войны, сидит за столиком с двумя «мутными личностями в потертых пиджачках». Выпивают. И командир, уже хорошо «под мухой», мне и говорит, мол, видишь, брат Остапенко, это мои бывшие связные, просят , чтобы я им письменное свидетельство дал , что они с нами вместе против немцев воевали…
Но этих двух типов, я немного раньше «имел честь» узнать… Пособники…
Я только ему сказал, что он скоро за бутыль самогона всех бывших полицаев «в партизаны перекрестит»…
Ведь доходило до абсурда. У нас в вечерней школе преподавателем работал некто Тышкевич. Бывший полицай , который еще и был в «добром знакомстве» с «бандеровцами». В 1944 году он помог НКВД разгромить всю свою «знакомую» банду, был прощен властям, и не репрессирован. Он стал считаться партизаном, и даже, после войны, по ходатайству комиссии райисполкома получил медаль «За боевые заслуги» за «партизанство». Видно, хорошо своих «сдал», оптом.
И вот в 1967 году подает этот Тышкевич заявление о приеме в партию.
Как в том анекдоте, про «бандеровца» пришедшего в райком КПСС - «примите меня в КП, в СС я уже был»…

Просто, в вечерней школе открылась вакансия - должность директора школы, а беспартийных на это место не ставили. И Тышкевич из карьерных соображений начал «двигать себя в партию». Вечерние школы тогда находились в ведомственном отношении в подчинении районных исполнительных комитетов, а коммунисты из таких школы были на учете в парторганизации райисполкомов.
И что вы думаете? Принимай Родина нового коммуниста, у которого руки по локоть в еврейской и в красноармейской крови?..
Среди партийцев нашелся бывший офицер КГБ, который знал все о прошлом Тышкевича, и выступил на партсобрании, поведал коммунистам, кто к ним «присоединяется» . После этого выступления, конечно, такого «героя» не допустили в партию. Но чтобы было, если бы бывший «чекист» , скажем, по болезни, не пришел на это собрание?..

Г.К. - Бывших полицаев, желавших искупить свою вину перед Родиной, принимали в отряды без ограничений?
И.М. - В наше 1-ое Молдавское соединение принимали только полицаев «без крови на руках». Насколько я знаю, у Ковпака брали в отряд всех полицаев, желающих «искупить вину кровью» и заслужить в бою прощение былых грехов.
А партизаны - сабуровцы таких к себе не брали, полицаи там сразу были первыми « в списках на ликвидацию»…

Г.К. - Во время Вашей службы в партизанской разведке, какой боевой эпизод Вам наиболее памятен?
И.М. - В конце декабря 1943 года капитан Федорычев поставил задачу, пройти по «Славутскому коридору» в Каменец - Подольскую область, и в районе местечка Плужино взять в плен офицера. По оперативным данным там находилась инженерная словацкая часть и немецкая пехота. Как стало известно позже, именно такой «язык» был нужен командованию передовых частей Красной Армии, и «заказ на офицера» передали по рации. Отделение разведки шло только по ночам, а днем мы скрывались, где только было возможно. Среди нас был один разведчик, уроженец этих мест. Он узнал у местных жителей общие данные о воинской части , дислоцированной в селе. Ночью провели тщательную разведку, узнали, в каких домах расквартированы офицеры, и приступили к работе. Тихо, без шороха подобрались к крестьянской хате, бесшумно сняли часового. Два разведчика прикладами автоматов выбивают окно, а я с Иваном Радченко - запрыгиваем в комнату. Вижу кровать, на ней спит офицер. Он мгнонно проснулся, и цапнул свой пистолет , лежавший на тумбочке. Я успел схватить за ствол пистолета и отвести его в сторону, но офицер меня опередил , нажал на курок. Раздался выстрел. Патрон был в стволе. Пуля прошла по ладони. Радченко моментально оглушил офицера ударом приклада по голове. На боль и кровь обращать внимания времени не было, нервы и так были напряжены до предела, и все мысли направлены только на то, как выбраться быстрее из создавшегося положения.

Руку наскоро мне Радченко перевязал. Этот злополучный выстрел вызвал тревогу среди оккупантов, нас обнаружили на отходе, открыли по нам огонь.
Завязался бой. Нас накрыли из минометов. Один из осколков мины попал мне в голову слева, а другой - в бок. Ранило еще двоих разведчиков. Я потерял сознание, ребята меня вынесли из зоны огня. Что со мной происходило дальше, я узнал позже , из рассказов товарищей. Отошли далеко от села, меня спрятали в поле, в стогу сена. Достали где-то самогон, и чтобы я не кричал от боли, мне постоянно заливали в глотку самогон. Немцы были совсем близко. Со мной оставили одного партизана, и группа ушла с «языком» дальше, спасаясь от преследования…
За нами вернулись через несколько дней, и меня переправили в партизанский госпиталь, где я пробыл до начала февраля 1944 года. За этого «языка» меня наградили вторым орденом Отечественной Войны. И если первый орден ОВ , за подрыв немецких эшелонов, я получил еще в годы войны, находясь в пехотном училище, то этот, второй орден, нашел меня только через четыре года.
Я служил тогда на Северном флоте, в морской пехоте. Наш батальон расформировали, и в ожидании назначения в новую часть, я, какое - то время, служил комендантом трибунала СФ. Там была хорошая канцелярия, и она, по указанию председателя трибунала полковника Степанова, направила запрос в наградной отдел МО, и вскоре мне эту награду вручили.

Г.К. - Когда Вы попали в Красную Армию?
И.М. - Я вернулся из госпиталя как раз в тот момент, когда соединение делили на бригады. Было получено разрешение на рейд в направлении Молдавии.
У Федорычева произошел по одному определенному поводу небольшой конфликт с Андреевым, и капитан решил уйти через линию фронта в Действующую Армию. Андреев не возражал. Федорычев взял меня с собой , сопровождающим.
Перешли линию фронта в районе Славуты.
Федорычев, как бывший армейский офицер, был сразу направлен в Киев , на проверку в Штаб Украинского Партизанского Движения, а меня позвал к себе в ординарцы один генерал - майор. У меня с собой было письмо от Андреева и другие документы, в которых было написано, кто я такой, и что успел на войне сделать. На генерала эта информация произвела впечатление. Но я скривился, и отказался от подобного предложения, сидеть при штабе мне не хотелось.
Меня отправили в 234-й запасной полк в Житомир. Здесь набирали курсантов в военные училища. «Вербовщик» мне сказал - «Войне скоро конец. Ты сирота. Деревенский парень . У тебя нет ни профессии, ни образования. Армия может дать тебе все, и заменить отца и мать. Соглашайся, это твое будущее».
В апреле 1944 года я стал курсантом Ульяновского пехотного училища.
Проучился там два месяца. Вызывают в штаб. Предложили , как бывшему фронтовику, продолжить учебу в «нормальном», двухгодичном Могилевском пехотном училище, дислоцированном на станции Привольская Саратовской области. С группой курсантов- фронтовиков я был переведен в это училище.
В 1946 году получил лейтенантские погоны.
Нас, 15 человек, молодых офицеров, направили служить в Ленинградский Военный Округ. Но последовал новый приказ, и я оказался на Северном флоте , командиром отдельного разведывательного взвода в батальоне морской пехоты. Но после расформирования этого батальона , и после короткого периода службы комендантом флотского трибунала, я получил назначение в батальон морской пехоты в Лиинахамари. Тогда производилась почти полная замена командного состава этого батальона. Этот батальон условно считался «дисциплинарным», сюда спихивали на службу всю шпану и всех «бандитов» с кораблей и частей Северного флота. За один год, из « уголовной флотской малины» мы создали боевую часть, способную выполнить любую задачу.
Все шло нормально, я продвигался по службе, но в 1949 году решил поступать в Военную Академию в Москве. На мандатной комиссии, честно сказал, что моя настоящая фамилия Маргулис, а имя - Иосиф.
Сразу появились контрразведчики, пошли допросы - «Как ? Почему?» и так далее.
Что я должен был сказать «особистам» в ответ - о разнузданном неконтролируемом антисемитизме в партизанских рядах, который вынуждал евреев в немецком тылу «становиться» русскими и украинцами?
За такие слова сразу бы «впаяли» срок , лет так на десять, «за клевету и контрреволюционную националистическую агитацию и пропаганду»...
Об учебе в Академии я уже не мечтал.
Хорошо ,что еще оставался в армии начальник строевой части училища, который меня принимал на учебу, и который подтвердил, что я ни от кого не скрывал, что я - Маргулис, а Остапенко - была моя партизанская фамилия.
Со мной служил еще наш бывший курсант Беляков, которому я когда-то рассказал всю свою историю, и он также все подтвердил.
И когда, через несколько месяцев, контрразведка «выяснила», что я не враг, и ни в каких делах против Советской власти не был замешан, то меня просто … уволили из армии. Я вернулся к гражданской жизни.
Восстановил свое настоящее имя и фамилию . Начал все с ноля.

Г.К. - Пятидесятый год. Самый разгул государственной компании против «космополитов». И вдруг такая редкая вещь : украинец Остапенко захотел снова быть евреем Маргулисом.
Многие такой смелый поступок тогда бы не поняли.
И.М. - А мне надоело жить чужой жизнью и «прикидываться украинцем».
Я хотел жить честно, без «раздвоения личности». Я никогда не стыдился своей национальности, а гордился ею. И иногда я сожалел, что послушался в 1943 году совета капитана Федорычева, и еще на целых семь лет остался Остапенко.
Но в оккупации выхода не было, а в партизанском отряде выбор был?
Вернулся в Житомир, пришел в военкомат, рассказал все о себе.
Потом поехал в родное село, нашел своих бывших соучеников, они все подписали заявление, чтобы мне выдали метрику, в райцентре, в Потиевке .
И только после этого в Житомире мне восстановили мою фамилию и выдали новый паспорт. А потом начались следующие «хождения по бюрократическим мукам».
Все наградные и другие документы, орденские книжки, были на имя Остапенко.
Мне отказали в просьбе эти документы заменить. И только спустя много лет, я подал в суд, и было вынесено официальное решение, что Остапенко Леонид Иванович и Маргулис Иосиф Ильич - одно и тоже лицо, и, исходя из этого, суд решает, что все эти боевые награды принадлежат Маргулису…

Г. К.- С кем - то из своих старых товарищей - партизан связь еще поддерживаете?
И.М.- Сейчас уже нет. Почти все мои боевые друзья уже ушли в мир иной.
Наше поколение, выбитое войной, безжалостно добивают годы.
Неумолимый бег времени…Что хотелось бы добавить...
Я не знаю, нужна ли сейчас кому - нибудь правда о партизанской войне, но все равно, те, кто еще жив из настоящих партизан и фронтовиков - окопников, обязаны честно рассказать потомкам, как это все было на самом деле.
Рассказать о товарищах погибших в боях, о замученных в фашистской неволе своих родных… О людях , честно сражавшихся за свою святую Родину, которая тогда была у нас одна на всех.

полностью интервью здесь

https://iremember.ru/memoirs/partizani/margulis-iosif-ilich/

Молодец партизан!

Мы хотим про борьбу с печенегами прочитать. Печенегов давай!!!!!

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Воспоминания - это хорошо. Но хотелось бы, так сказать, в общих чертах... справочник какой, аль самоучитель, типа "Партизанство для Чайников".
Оно знаете ли, вдруг да пригодится.

в гугле забанили?

Железные люди! На Украине в войну партизанили. Где столько было предателей и полицаев. А ветеран, еще по национальности и еврей, под откос поезда пускал. Таких ничем на запугать. Вечная Слава таким людям.

Это сообщение отредактировал NiiBed - 29.04.2020 - 13:52

Да, это точно, столько пережить, вытащить и не сдаться... а сейчас вон кому то весело, печенегов и справочники просят, видимо считают, что как раз к месту и очень остроумно

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Они то не сдали. А мы все сдали. И их Победу и их страну, отстроенную для нас. QR коды ввели, скоро за анальными зондами в очереди стоять будем.

А вот зря, жаль, что не рассказал. Еще один кусочек истины так и уйдет в небытие.

Благодарю, ТС!!!!

почитай те здесь, мой старый пост

Дневник партизана Дзяковича, сколько же может человек вынести?!

https://www.yaplakal.com/forum7/topic183872...?зякович

Бывает едешь в поезде поздней осенью, в окошко смотришь. Мимо пролетают мокрые холодные леса, поля, болота... Всегда предстает образ партизанского отряда, живущего где-то там круглый год. Без стабильного питания, в землянках, промерзшие, кашель и вши спать не дают...
Партизанская доля невыносимо тяжела.
Нижайший поклон лесной братии!

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Почёт и уважение таким людям!