Русские во Французском Иностранном Легионе, легионер-иностранец является существом "без рода и племени".

Настоящая история русских в Иностранном легионе началась в 1920 году в Константинополе, куда прибыло более 150 тысяч русских беженцев, среди которых были остатки Белой армии, должностные лица, интеллектуалы и члены их семей. Гражданская война подошла к концу, и белогвардейцы бежали из Крыма, захваченного красной армией.

Французы и англичане (бывшие союзники России и Белого движения) поместили своих бывших союзников в лагеря беженцев 'Галлиполи' и 'Лемнос', которые больше походили на концентрационные. В этих лагерях появились вербовщики из Иностранного Легиона. Для бывших российских военнослужащих от солдата до генералов нужно было выбирать между унижением и профессией простого наемника. В свою очередь, вербовщики обещали жалование 100 франков в месяц и 500 франков сразу на руки.

Так, в одном из приказов по Донскому корпусу объявлялось, что в результате соглашения генерала Врангеля и командира французского корпуса производится запись казаков на службу во французский Иностранный легион. В нем указывалось, что 'умеющие ездить верхом могут быть отправлены во французскую армию в Леванте (на Ближнем Востоке), ведущую операции в Киликии'. Записалось до 3 тыс. казаков, с которыми в Марселе был заключен контракт на 5 лет.

По сведениям Е. Недзельского, в 1924 году было зарегистрировано 3200 русских, прошедших базовый пункт Иностранного легиона в Сиди-Бель-Аббесе в Алжире, причем из них 70% составляли бывшие офицеры, юнкера и солдаты. Всего же за период с 1920 по 1940 год в Иностранном Легионе прошли службу более 10000 русских легионеров. Так 1-й кавалерийский полк стал фактически первым русским полков Иностранного Легиона, основанным в 1921 году в Суссе (Тунис) и по началу состоял он из 128 русскоязычных солдат, казаков и даже генералов начавших свою новую карьеру военного буквально с нуля.

По легенде, французский полковник спросил русского легионера: В каком звании Вы были до службы?' получил ответ: 'Я был генералом, мой полковник!' Известно, что в Легионе совершенно не важна прошлая жизнь легионера, но важно, что он из себя он представляет на данный момент и после подписания контракта независимо от званий и титулов добровольцы в то время направлялись в сборный лагерь примерно на месяц, а затем распределялись по частям. Так, из 400 человек 350 были отправлены в Сирию, а остальные в Алжир. Из сирийской группы позже были направлены 90 человек в Бейрут в 18-й ремонтный эскадрон 5-го конно-егерского африканского полка (командир - капитан Е. де Аварис), а 210 - в Горную роту, формируемую в Дамаске исключительно из русских волонтеров (командир - капитан Дюваль).

Из воспоминаний легионера Гиацинтова: 'Прибыв на место, легионеры вступали в свои обязанности, и начиналась жизнь томительная своим однообразием и бессодержательностью. Для легионеров 18-го ремонтного эскадрона она сводилась к службе по следующему распорядку: подъем в 6.30 (зимой) или в 5.00 (летом). Утренний кофе и затем сигнал 'строиться', где после переклички обязательная раздача таблеток хины, которые каждый должен был принять на глазах начальства. После этого шло распределение личного состава: кто болен - для визита к врачу; плотники, кузнецы, садовники, писари и т. п. - по своим рабочим местам. Из оставшихся назначались отдельные партии для производства различных работ.
После работы и приведения себя в порядок обед, который заканчивался в начале первого. Качество обеда оставляло желать лучшего. Большей частью нам давали чечевицу, которая сменялась фасолью или рисом, изредка давали картофель, а вместо мяса нам выдавали конину, приготовленную при этом в таком виде, что даже очень голодный человек вряд ли отважился бы съесть ее. Поварами были арабы-сирийцы, необыкновенно ленивый и неопрятный народ.

После обеда до трех часов дня полагался отдых, затем вновь сбор с чтением нарядов на следующий день, приказов, взысканий и т. п. После сбора различные работы, оканчивающиеся уборкой лошадей и водопоем. В 18.30 ужин, ничем не отличающийся от обеда, свободное время и в 21.00 - отбой. Несмотря на однообразие службы, унижения, оскорбления, типичные для легиона, и нередко рукоприкладство со стороны младшего командного состава (в основном - арабов), и фактически рабское существование, русские волонтеры стремились добросовестно выполнять свои обязанности и жить, по возможности, полной духовной жизнью. Это было замечено высшим начальством и администрацией районов, где размещались легионерские части.

Русским, как ответственным исполнителям, стали отдавать предпочтение в различных работах и, спустя два года, в Бейруте, где базировался 18-й ремонтный эскадрон, не было ни одной должности, на которой не состоял бы русский. Большой популярностью в Бейруте пользовалась и гарнизонная музыкальная команда, состоявшая в основном из русских легионеров. Русские песни звучали в домах местной знати, на различных торжественных мероприятиях, вызывая понимание и сочувствие к людям, потерявшим свою родину.

Впоследствии хористы команды были откомандированы в распоряжение городского капельмейстера и стали гордостью и достопримечательностью Бейрута. В Бель-Аббесе после прибытия первой партии легионеров из Константинополя стала образовываться русская библиотека. Через полтора года она насчитывала уже несколько тысяч томов классики, новейшей и учебной литературы, сотни газет и журналов. Однако этими 'благами' могли пользоваться очень немногие; большинство русских находилось за пределами 'культурных' центров. Многие спились, тем более что пьянство здесь поощряется. Испытание на 'прочность' и 'человечность' большинством русских было выдержано.

По признанию иностранцев, 'духовный лик' с пополнением состава легиона русскими 'волонтерами' изменился. Места авантюристов и жизненных неудачников заняли настоящие воины, искавшие только чести, хотя бы и под чужими знаменами, ставшие 'дисциплинированной и боеспособной и наиболее ценимой частью' Иностранного легиона. Но заслуга русских легионеров была не только в возвышении понятия воинской чести. Благодаря их начинаниям стало формироваться и благоприятное отношение местного населения к Иностранному легиону в целом. Последнее, как ни парадоксально, вызывало у многих французов - представителей 'цивилизованной нации', презрение и даже ненависть.

Из воспоминаний легионера Николая Матлина (в прошлом русского офицера) в Легион с декабря 1920 г. и прослужившего в 1 -м кавалерийском полку в Алжире, Тунисе и Сирии более шести лет: 'Недостаток воды и пищи - явление в легионе обыкновенное, но в моей голове не вмещалось, как французы - такие культурные люди, - могут так нагло обманывать, тем более нас, русских, все-таки много сделавших для Франции. Слово 'легионер' в переводе на местный - бандит. Не так давно, всего два-три года до приезда в легион русских (1920 г.), взгляд на легионера был таков: после занятий трубач выходил и сигналил особенным образом, извещая жителей, что легионеры идут 'гулять', и все магазины закрывались. По приезду же русских отношение жителей резко изменилось к лучшему, и даже многие из нас стали бывать в частных семейных домах. Не знаю, с какой целью, но французы всячески старались воспрепятствовать нашему сближению с жителями.

Бывали случаи, когда французский офицер, завидев кого-либо из легионеров, гуляющего с цивильными, начинал на него кричать на всю улицу, и придравшись к чему-либо, и нередко приказывал вернуться обратно в казарму. Результат возвращения - 'призон (гауптвахта)'. Особенно тяжелой была служба в легионерских частях, находившихся в Африке или участвовавших в вооруженных конфликтах.

Со слов легионера Е. Недзельского: 'Поход совершается при жаре в 40 и 60RС, причем каждый легионер 'все свое несет с собою', а это далеко не так легко: на спине - сак, где находится все имущество солдата, а кроме того, палатка и одеяло, затем - кирка или лопата, двухлитровый бидон обязательно с водой, 2 вещевых сумки по бокам, амуниция и 120 патронов, плюс винтовка.

С этой же нагрузкой ведется бой и наступает момент, когда кажется, что уже больше нет сил терпеть и просить Бога о смерти, но отдыхаешь именно, когда вся сила и энергия - исчерпана и когда, почти задохнувшись от большой перебежки под визжащими пулями, свалишься за камнем и вздохнешь полной грудью. Обычно поход начинается до рассвета, весь день, иногда с боем, к вечеру намечается место остановки, часть начинает ставить палатки, другая идет за топливом и водой для кухни, а остальные возводят из камней траншею в 1 м 20 см высотою.

С наступлением темноты все огни должны быть потушены, чтобы не привлечь внимания противника. Спят обычно не в палатках, а в траншеях, чтобы каждую минуту быть готовым к встрече самого неожиданного противника. Спят в амуниции с винтовкой, привязанной ремнем к руке, т. к. потеря ее обрекает легионера на новый контракт. Как стойкий анекдот, передающийся из поколения в поколение легионеров, ходит правило, что если легионера желают оставить в полку, ночью у него подрезывается ремень и вынимается из рук винтовка. При условии нечеловеческой усталости это нетрудно. Большинство ночей проходит тревожно, с перестрелками, а иногда и с боем. Особенностью марокканцев является их глаз: он видит в темноте и меток при выстреле. Поход кончается там, где удобно и сообразно расположить пост, т. е. вернее создать его. Помимо стратегических планов, местом его является возвышенность и близость воды. Здесь неделю-две легионер несет двойную работу: днем - как чернорабочий, ночью - как солдат.

Днем он каменщик, плотник, работает в 'карьерах' по добыванию камня, выжигает известь, рубит дрова и т. п. И вот, со временем, на пригорке вырастает белокаменный пост с бойницами для винтовок и пулеметов. Кругом он обносится колючей проволокой. Наконец, над постом взвивается французский флаг. 'Колонна' продолжает движение вперед, создает новые посты, и так в течение нескольких месяцев. В течение всей 'колонны' легионер спит не раздеваясь, в пыли, иногда под дождем, мучается от паразитов, а иногда не может в достаточной мере утолить жажду, не говоря уже об умывании. После такого путешествия все части уходят на отдых, а легионеры распределяются по отдельным постам, продолжая отчасти постройку, а главным образом для дозора, причем никакой связи с окружающим миром нет.

Как выражается один из моих корреспондентов - 'постовики без цепей прикованы к своему детищу', защита жизни связана с защитой поста, отступать некуда и сдаваться нельзя во имя жизни. Время сидения на посту русские назвали - 'великим постом' в том смысле, что эта 'животная жизнь' продолжается от 3 до 5 и 6 месяцев. Опасность заключается, с одной стороны, в атаках, а с другой, специально арабской, - в снимании часовых ночью метким выстрелом. Каждый, испытавший фронт, знает, что разница между солдатом и начальником на боевой позиции значительно стирается, гнет дисциплины переходит в чувство инстинктивной солидарности. Скверное отношение начальства, старающегося окончательно убить в легионере еще остающиеся в нем признаки человека и самолюбия, доводит солдата до того положения, когда он действительно становится похожим на животное. Сержант - бич легионера!

Легионер Архипов (в прошлом капитан), в одном из писем отмечает: 'Отношение настолько хамское, что едва хватает сил удержаться... кормят настолько скверно, что даже вспоминаю Галлиполи. В последних боях погибло очень много русских'
С момента своего рождения 1-й кавалерийский полк разросшийся до 3500 русских легионеров участвовал в подавлении народных восстаний в Сирии и Марокко и вскоре поток русских солдат заполнил и другие полки Иностранного Легиона и только в третьем иностранном полку в Марокко было более 500 выходцев из России. В середине 1920-х годов, русские легионеры составляли 75% от общей численности всего Иностранного Легиона. По составу 5% русских солдат были бывшими заключенными немецких концлагерей, 10% бывшими солдатами Российской экспедиционной силы, 25% остатками южнорусской армии Деникина и 60% армии барона Врангеля.

Так или иначе, русские легионеры в боях заслужили уважение французского командования в боях в Марокко, где в частности участвовал 1-й кавалерийский полк. Потом они также появились в пустынях Алжира и Туниса, в джунглях Индокитая и в ливанских горах сражаясь против мятежников, которые выступали против французской колониальной империи.

Так, полковник российской армии Козлов служил в легионе в чине простого сержанта. Ему предлагали офицерское звание и должность, но он отказывался, объясняя, что в Великую войну был несколько раз ранен и контужен в голову. Частые кровоизлияния в мозг могут помешать ему на посту командира. Но немногих офицеров в легионе так слушались и так уважали, как сержанта Козлова. За ним шли без всяких сомнений. В последнем бою русский полковник был трижды ранен, но строй не оставил. Четвертое ранение оказалось смертельным. Он навсегда остался в песках Северной Африки в жаркую зиму 1923 года.

Наличие бывших российских офицеров и солдат увеличило общий культурный уровень полков 'ИЛ' так среди русских было только 2% неграмотных. Уровень преступности среди русских солдат были относительно низким и арабы, которые исторически боялись французских легионеров, с прибытием русских легионеров постепенно проникнувшись к ним доверием, перестали закрывать свои магазины и кафе, завидев издалека белые кепки легионеров.

В 1-м кавалерийском полку была открыта русскоязычная библиотека и в последующем она стала самой большой библиотекой в Легионе и 1925 году т.к.открылся её филиал в 3-м полку расквартированным в Марокко. На войне как на войне и у каждой медали есть обратная сторона. И со слов Николай Матина (в прошлом офицера), сторожевая служба, которую пришлось нести в Африке на границе с Триполитанией в условиях жаркого климата, вызывала среди завербованных в легион казаков массовое дезертирство.

Так, группа легионеров, в составе которой был Матин, применив оружие против гумов- арабов, находившихся на службе во французской полевой жандармерии, убила 16 человек, захватила баркас и пыталась бежать морем. Баркас сел на мель, а беглецы схвачены и приговорены к каторжным работам. Сам Матин, отбыв десять месяцев на свинцовых рудниках, в декабре 1923 г. был освобожден по амнистии и вновь отправлен в Легион. Участвуя в боевых действиях против друзов в Сирии, он был тяжело ранен. Его освободили по болезни от службы, и он смог возвратиться во Францию, имея пенсию в 44 франка. 'Все мною пережитое за это время, - писал Матин в своих воспоминаниях, - настолько озлобило меня, что я решил ни в коем случае не оставаться во Франции, а уехать'.

Так же о случаях дезертирства сообщает в своих воспоминаниях легионер Э. Гиацинтов. 'Один из них произошел в Сирии в горной роте капитана Дюваля. Инициатором побега четверых русских легионеров стал офицер военного времени Ладзин. Захватив оружие, они планировали через Турцию добраться до Персии, где Ладзин побывал во время Первой мировой войны. На второй день пути они были настигнуты отрядом жандармов и окружены. Не желая сдаваться, беглецы приняли бой, в результате которого было убито два жандарма и два легионера. Ладзину и еще одному беглецу удалось не надолго скрыться. Спустя два месяца Ладзин был схвачен в Бейруте, опознан и по приговору военно-полевого суда расстрелян. После этого случая горная рота капитана Дюваля была расформирована, а ее состав влит в прибывший из Алжира батальон Иностранного легиона. Русские были распределены по разным ротам и взводам и отправлены на фронт.

Во время боевых действий из русских были вновь сформированы отдельные взводы, которые зарекомендовали себя с самой лучшей стороны. Один из русских легионеров за отличия в боях был произведен в капралы и награжден Военным крестом. После окончания похода легионеры были отведены в тыл и назначены на работы по прокладке дорог. Отношение начальства, бывшее доброжелательным во время боев, вновь изменилось к худшему. Оружие было отобрано и выдавалось только отправлявшимся в караул.

В один из дней группа русских легионеров численностью двенадцать человек, направленная в караул во главе с капралом - 'героем войны', оставила пост и направилась к турецкой границе. За беглецами была отправлена погоня в составе эскадрона спансов (полк французской кавалерии) и взвода конных жандармов. Однако захватить русских легионеров не удалось. Преследовавший их отряд был встречен ружейными залпами, потерял несколько человек и был вынужден ретироваться. По слухам, беглецы благополучно пересекли турецкую границу и разъехались по разным странам. И еще один случай побега был совершен неким Мухиным - 'человеком интеллигентным' из Москвы.

Для того чтобы бежать, он подал рапорт о переводе в батальон, находившийся в то время на фронте. Через месяц, попав на позиции, он бежал с собратом по несчастью - легионером-немцем. В пути они были схвачены бедуинами и какое-то время находились в плену на правах рабов, но вновь бежали. Отдохнув в Турции, беглецы направили свой путь через Кавказ в Центр России. В Батуми они были арестованы ЧК и отправлены в Москву. В Москве немец умер от истощения, а Мухин, просидев некоторое время в тюрьме, был выпущен на свободу'.

'У нас, иностранцев, есть только один путь доказать нашу верность Франции - это погибнуть за нее' - это сказал подполковник Иностранного легиона грузинский князь, Дмитрий Амилаквари (1906-1942), геройски павший в Ливии в октябре 1942 года во время сражения при Бир-Хакейме. Он родился в Грузии, принц Дома Зедгинидзе и Гранд-Экерри из Короны Грузии.
Когда в 1921 году Красная Армия вошла в Закавказье, где была создана Закавказская Федерация ССР в состав которой вошли Армения, Азербайджан и Грузия, то семья Амилаквари эмигрирует вначале в Константинополь, а затем и во Францию где в 1924 году Дмитрий поступает на учёбу в военное училище 'Сен-Сир', и через два года после выпуска, присоединяется к Иностранному легиону. На должности командира взвода лейтенант Амилаквари принимает активное участие в боевых действиях против арабских повстанцев, но лишь к 1939 году он дослужившись до чина капитана и наконец-то получил французское гражданство. В годы 2-й мировой войны он один из немногих кто осмелился поддержать опального генерала Де Голля.

Он становится известен во время сирийской кампании тем, отказался вместе с другим командиром роты русским по национальности (имя которого предстоит установить) возвращаться вместе с вверенным им личным составом в вишистскую Францию, за что и был приговорён заочно к смертной казне.
Где-то я прочёл информацию о том, что разу после этого 13-я полубригада участвовала в разгроме вишистских войск в Сирии и Ливане, где ее главными противниками оказались свои же собратья-легионеры, в частности 6-й сапёрный расквартированный в Ливане. Действительно командование 6-го сапёрного полка пыталось помешать грузинскому князю увести своих людей под французским флагом в Египет на воссоединение с англичанами. Между этими подразделениями имело место вооружённое столкновение.

Впрочем, благодаря князю Амилахвари, большой междоусобицы удалось избежать. Прежде всего благодаря собранию офицерского состава 13-й полубригады на котором офицеры выяснили между собой кто из них принимает сторону маршала Петена таких оказалось 31 человек, а сторону Де Голя приняли лишь 28 офицеров и сержантов, тогда как среди легионеров было много тех чьи страны были оккупированы фашисткой Германией и поэтому 900 добровольцев решили идти за своим командиром князю Амилахвари.

Подобное совещание прошло и в 6-м сапёрном полку, где офицерский состав и легионеры уточнили свои позиции. И когда командующий 13-й полубригады распорядился, чтобы оркестр сыграл легионный марш то легионеры не желающие быть на службе у Петена, перешли на сторону тех, кто решил не возвращаться во Францию. В свою очередь в 13 полубригаде никто не удерживал тех, кто принял решение выполнить приказ из Виши, то есть возвратиться на Родину и сдать своё оружие фашистским захватчикам.

В это время генерал Де Голь без войска, как министр без портфеля сильно раздражал своими заявлениями премьер министра Великобритании Уинстона Черчиля, который даже как - то избавиться от французского генерала.Когда ему сообщили о том, что целое французское подразделение в полном вооружении под знамёнами пришло в Египет, то это событие реально изменило расклад сил в пользу Де Голя. В июне 1941 года командант Дмитрий Зедгинидзе-Амилахвари, рожденный в Российской империи грузинский князь был назначен приказом генерала Де Голя на должность командира батальона и 16 сентября принял командование 13-м DBLE и через неделю ему было присвоено подполковника.

В Легионе говорят, что находчивость подполковников Амилахвари и отвага легионеров 13 -й полубригады сыграли ключевую роль в разгроме итальянских войск в Эритрее весной 1941 года, а так же германских войск в Северной Африке в 1942 году. Генерал де Голль лично вручает ему Крест Освобождения в лагере Эль-Тахаг (Египет) 10 августа 1942 года.
Затем в начале октября 1942 года подполковник Амилаквари и его два батальона столкнулись с частями Африканского корпуса Роммеля в секторе Эль-Аламейн в Египте, где утром 24 октября, отступая под давлением немецких танков, попали на минное поле. В Эль-Аламейне, в самом месте гибели франко-грузинского принца стоит белый крест, напоминая о мужестве и жертве этой, мифической фигуре иностранного легиона. По случаю 100-летия со дня его рождения, грузины и французы открылись в воскресенье, 19 ноября 2006 года, улицу Амилаквари в провинциальном городе Гори.

Все остальные подразделения Иностранного Легиона, за исключением 13-й полубригады, остались в подчинении правительства в Виши маршала Петена, которое став союзником Германии, сохранила свою власть на всех колониальных территориях Франции. В 1941 году японский экспедиционный корпус, действовавший на самом юге Китая, был выдавлен войсками Чан Кайши в Индокитай, колонию Франции, где на севере Вьетнама малочисленные колониальные французские войска и 5-й полк Иностранного легиона оказались на пути японцев. Согласно договор с французской администрацией японцы получили право находиться на территории Индокитая в качестве союзников вишистской Франции, помогающих защититься от возможного вторжения британских и американских войск, но к 1945 году французское командование в Индокитае установило прочную связь с генералом де Голлем и американской миссией в Китае.

В ночь на 9 марта 1945 года японцы, атаковав французские гарнизоны, подавили их вялое сопротивление и взяли в плен до 15 тыс. человек. За исключением сводного отряда из 2- х батальонов 5-го пехотного полка Французского Иностранного легиона под командование команданта Токхадзе (грузина по национальности) расквартированного в лагере Тонг, что в 40 км от Ханоя. За шесть часов до нападения 2-й батальон снялся с лагеря и двинулся на север - в сторону Китая. Впоследствии оказалось, что из 1300 легионеров, вышедших в поход на Китай, дошло только 700 легионеров, 300 героев погибли в боях, и столько же оказалось в плену.

Казачий полковник Ф.И. Елисеев в свои годы службы в Иностранном Легионе в качестве командира пулемётного взвода был известен под прозвищем 'лейтенант Элизе'. Фёдор Иванович Елисеев родился в 1892 году в станице Кавазская. Окончил Оренбургское казачье училище и принимал участие в боях 1-й Мировой войны на Кавказском фронте. В эмиграции Елисеев был активным деятелем казацкого движения и в 1924 году переехал вместе со своими казаками во Францию. В 1937 -1938 годах полковник Елисеев назначается представителем Кубанского атамана на Дальнем Востоке, где налаживает контакты с генералом Семёновым. В 1939 году на острове Суматра его застало известие о начале 2-й Мировой войны, что заставляет его вступить в ряды Иностранного Легиона, где до 2 апреля 1945 года он принимает участие в боях с частями японской армии, когда прикрывал отход своего батальона, и будучи контуженным, попадает в плен. После окончания войны он возвращается во Францию в 1946 году, где написал книгу по Истории Кубанского казачьего войска.

Он скончался в 1987 году уважаемым человеком, имея 9 боевых наград, полученных за службу в Иностранном легионе, среди которых – орден Военного креста второй степени с золотой звездой на ленте. Но никакой награды не успел получить другой легионер из русских – командир 6-й роты 2-го батальона 5-го пехотного полка Иностранного легиона капитан Владимир Комаров. Вывезенный из России кадетом Морского корпуса, он окончил в эмиграции французское военное училище, вышел в офицеры. Капитан Комаров погиб в бою с японцами 1 апреля 1945 года невдалеке от вьетнамской деревеньки Дьен-Бьен-Фу.

Говоря простым языком, во Легион, как в прочем и вся Франция не сильно засветилась на полях сражений Второй Мировой Войны, но как говорится победителей не судят. В музее Вооруженных сил Франции в Париже я прочёл в одной из книг, что войска Свободной Франции под руководством Генерала Де Голля на 36 процентов состояли из Иностранных Легионеров и более 50 процентов алжирских и марокканских арабов, тогда как на самих французских граждан приходилось лишь 16 процентов от общего пирога. После демобилизации из Иностранного Легиона в 1996 году, я поселился в одном городке на юге Франции, где моим соседом был один очень уважаемый дедок по фамилии Васильченко в прошлом мажор (старший прапорщик) Иностранного Легиона, который поведал мне, что до Второй Мировой он в звании майора Советской армии учился академии вместе с Маршалом Коневым. В конце 1941 года он попал в плен и в последующем встал под знамёна 'РОА' генерала Власова, где служил до весны 1945 года, когда их полк держал оборону против сил Иностранного Легиона где – то в Альзасе.

После общения с русскими легионерами его полк оставив свои позиции полным составом перешёл на сторону Иностранного Легиона и повернув свои штыки против войск Вермахта ударил в образовавшуюся брешь, чем очень помог французским войскам наступающим на этом участке фронта. Все бывшие солдаты 'РОА' включая офицерский состав стали рядовыми легионерами и участвовали в боях вплоть до капитуляции Германии. В боях в Германии он – Васильченко, был тяжело ранен, и это спасло его от депортации, так как всех выживших русских легионеров из 'РОА' генерал Де Голль выдал СССР в обмен на граждан Альзаса служивших в Вермахте, но после окончания войны ставших французами.

В после второй Мировой он продолжив службу в Легионе участвовал в Индокитайской компании с 1952 до 1954 года где познакомился с внуком последнего царского наместника на Кавказе с графом Александром Александрович Воронцов-Дашков (1922-1952), служившим простым легионером у него в подчинении. Молодой граф честно выполнив свой воинский долг сложил голову в Южном Вьетнаме.

Война в Индокитае тоже была русской трагедией, но большинство французов этого даже и не знают, т.к. если победа в Первой Мировой это гордость Франции, то бесславная война в Индокитае это её позор. После окончания Второй Мировой 1939-1945 годов в Иностранный легион зачислялось большое количество бывших русских заключенных освобождённых из фашистских концлагерей и по тем или иным причинам не пожелавшим вернуться в СССР. Они оказались в Индокитае. Вывод японских войск, оккупировавших французскую колонию, оставил её в хаосе, которым пользовались местные коммунисты, объявив независимость части Вьетнама в сентябре 1945 года.

Поэтому и начинается колониальная война, в которой Иностранный Легион станет ударной силой французских вооружённых сил. По некоторым оценкам их было до 10000 человек из контингента 70 000 человек и к слову сказать служили они вместе 30000 немецких солдат многие из которых были их же охранниками в концлагерях в период Второй Мировой. Легион, до сих пор чествуя своих немецких ветеранов, ежегодно устраивая в их честь помпезные торжества.

И самой популярной песней в настоящее время является песня 'Против вьетнамцев – против врагов' исполняемая в тактах эсесовского марша. На одной из таких встреч один пожилой эсесовец мне сказал, что эти русские легионеры были странными людьми, ибо пройдя ужас концлагерей, они сильно страдали по Родине и по вечерам пели протяжные русские песни, а потом устраивали самоубийства. Почти десять тысяч легионеров, в том числе и русских, навсегда остались лежать в тропических джунглях Вьетнама. Самые тяжелые потери Легион понес в сражении около местечка Тьебенфу весной 1954 года. Многие тогда были убиты или попали в плен.