Мечи и палачи III

Надобно сказать еще и о том, что палач был заметной фигурой в средневековом городе. Он получал фиксированную плату за свои услуги, но кроме того, как правило, ему отходила и часть имущества осужденного. Например, во всей Голландии один-единственный человек мог официально приводить приговор в исполнение, полностью наименование должности этого достойного заплечных дел мастера звучало так: «Магистр высоких дел провинции Голландия с резиденцией в славном городе Гарлеме». За свою работу он получал сдельную оплату. Так за обезглавливание он получал три полновесных гульдена, а за погребение тела казненного еще 9.

Продолжение, начало Мечи и палачи II, Мечи и палачи
21 фото mihalchuk-1974

На фото: Топор палача. Середина 17 века, Германия.

Кроме своих прямых обязанностей палач исполнял и другие функции в средневековом городе: истребление бродячих животных, надзор за представительницами древнейшей профессии, изгнание бродяг из города. Некоторые малоквалифицированные палачи даже выполняли работу по очистке стоков. Хотя это скорее исключение из правил.

Несмотря на то, что профессия палача весьма неплохо оплачивалась, она несла на себе отпечаток мистического бесчестья. Жители средневековых городов не просто избегали палачей, даже само их прикосновение (или случайное прикосновение к ним) разрушало некую таинственную субстанцию чести. Довольно много известно случаев, когда приговоренные к казни дворяне требовали, чтобы руки палача их не касались во время проведения экзекуции. Естественно, что такое требование не касалось орудий палача, таких как топор, или меч. Иррациональный страх перед бесчестьем от руки палача иногда приводил и к анекдотическим случаям. Так, в 1546 году в Базеле, некий ремесленник даже покончил с собой, после того как накануне находясь в состоянии алкогольного опьянения случайно в темном переулке столкнулся с городским палачом. Другой мастеровой (плотник) в Оппенгейме в 1490 году был признан официально «бесчестным», после того как из любопытства прикоснулся к мечу палача. Бедолаге ничего не оставалось, как самому стать заплечных дел мастером, извлекая пользу из неприятностей, в которые он вляпался из-за излишней любознательности.

Интересный случай произошел с основателем знаменитой династии парижских палачей Сансонов. Шевалье Шарль Сансон де Лонгваль, офицер гвардии французского короля Людовика ХIV, в 1680 году имел несчастье (ну или наоборот – счастье) обнять и поцеловать некую красавицу прямо на улице славного городу Парижу. И все бы ничего, но девица оказалась дочерью парижского палача Лерассера. Папаня девушки внаглую потребовал от Сансона женится на бедняжке, угрожая в противном случае снести мечом буйную башку гвардиозуса. Кроме того, офицеру запятнавшему себя общением с семьей палача, не осталось места в королевской охране. Шарль трезво все взвесив, женился на дочери Лерассера, получил за ней приличное приданное, а через 8 лет унаследовал и профессию ее отца, оказавшись в итоге основателем самой известной палаческой династии Европы. Почти столетие Сансоны обладали монопольной привилегией на исполнение приговоров в столице Франции.

Одним из самых известных плачей средневековой Европы был Франц Шмидт (1555-1634). Который одновременно был палачом города Нюрнберга и старшиной всех палачей германских земель. Шмидт вошел в историю палаческого искусства под прозванием «Майстер Франц». Он родился в баварском городе Хофе, и ремесло свое унаследовал от отца, которого палачом сделал в 1554 году Альбрехт II маркграф Бранденбург-Кульмбахский. Маркграфу надо было срочно казнить трех злоумышленников покушавшихся на его венценосную тушку, а по неясным причинам профессионального палача под рукой не нашлось, тогда Альбрехт II буквально «выдернул» Шмидта старшего из толпы зевак собравшихся поглазеть на казнь. Вероятнее всего этот эпизод происходил в военном лагере, именно поэтому штатного головоруба и не оказалось в пределах досягаемости маркграфа.

На фото: Топор палача. 17 век. Страна происхождения неизвестна.
Кованое железо голова с лезвием шириной 232 мм и длиной 298 мм. Толщина равномерно сужается от 12,7 мм от проушины к лезвию. Марка производителя - неразборчивая печать.

В 1573 году Франц Шмидт провел свою первую казнь, вздернув на виселицу некого Леонарда Русса, осужденного за кражу. Через 5 лет он перебрался в Нюрнберг, став там помощником местного палача. Он женился на его дочери Анее Бек, а после смерти тестя унаследовал его должность, а вместе с ней и немалые его доходы. В 16 -17 веках палач в Нюрнберге зарабатывал практически столько же сколько и судья, что позволяло ему вести образ жизни весьма зажиточного и обеспеченного бюргера. Кроме того, из дневника Шмидта известно, что помимо жалованья и гонораров за разовую работу, он имел и иные источники дохода. Большинство палачей торговало частями тел преступников и различными «чудодейственными» снадобьями из оных, которым приписывались самые различные целительные свойства. Части тел казненных использовались в качестве амулетов. Больше того, сплошь и рядом палачи были еще и практикующими лекарями. Зачастую они умели диагностировать и лечить болезни и травмы лучше иных современных им «специалистов» занимавшихся врачеванием средневековых человечьих организмов – цирюльников, банщиков и даже ученых медикусов.

В силу специфики своих занятий плач имел множество возможностей ознакомиться с телом человека в самых различных его состояниях, при желании приобретая значительный опыт и знания как в анатомии человеческого тела, так и во влиянии на его внутренние органы. Понятно, что знания эти приобретались не во время проведения казней и пыток, а требовали отдельного специального изучения человеческого организма. Тут надо учесть и тот факт, что долгое время в Европе легально изучать анатомию могли как раз только палачи. Естественно для этого требовалось желание. А вот медики вынуждены были заниматься этим нелегально, выкупая трупы для анатомических штудий у тех же самых заплечных дел мастеров. Так что неудивительно, что врачи боролись с серьезной конкуренцией, которую им составляли палачи, регулярно требуя от властей запретить гловорубам заниматься врачебной практикой. Правда никогда эти запреты не носили долговременного характера. Палачи пользовались славой столь отменных лекарей, что их услугами зачастую пользовались и представители самой высшей аристократии, которые тем самым откровенно плевали на принятые ими же законы. Тот же Франц Шмидт в своем дневнике написал, что за всю свою карьеру палача оказал порядка 15 000 врачебных консультаций. Возможно цифра и завышена, но ничего фантастического в ней нет. Если поделить это количество на все годы в течении которых Шмидт занимался палаческим делом, а это без малого 44 года, то получится по 340 консультаций в год.

Майстер Франц создал себе репутацию человека, хоть и занятого страшным ремеслом, но очень честного и порядочного. В отличии от некоторых своих коллег он не пил «горькую», и жил очень скромно в доме , предоставленном ему городским магистратом, расположенном на каменном мосту через реку Пегниц. Сам он себя считал человеком исполняющим важную общественную функцию. Он, наверное, первый из германских палачей наладивший хорошие отношения с церковными властями. Вместе с несколькими духовными лицами он добился от магистрата смягчения участи прелюбодеек и матерей-детоубийц, которых до этого топили: после обращения Шмидта и духовенства их стали казнить мечом. Всего за свою долгую карьеру он казнил 361 человека, а различным телесным наказаниям, как-то: отсечение рук, отрезание ушей и носов, отрубание пальцев, порка розгами и т.д. ит.п., еще 345 человек.

На фото: Плеть с крюкам, 16-17 век. Этот жутковатый инструмент хорошо сохранился. В оригинальном состоянии деревянная рукоять, негусто оплетенная шнуром и покрытая кожей. Цепи данного инструмента сформированы из трех секций, завитых в спирали. Цепей всего две, но каждая заканчивается кованной стальной лапой с четырьмя крюками-когтями, повернутыми в обе стороны чтобы рвать в обоих направлениях независимо от попадания.

Свой труд на палаческом поприще этот достойный человек завершил в 1617 году, подав прошение на имя императора Священной Римской Империи германской нации Фердинанда II об освобождении его от обязанностей палача и восстановлении чести его семьи. Что самое удивительное -прошение было удовлетворено. После своей смерти Шмидт был похоронен на престижном и дорогом кладбище Святого Роха, в освященной земле, его «соседями» по последнему пристанищу, кстати являются художник Альбрехт Дюрер, поэт и драматург Ганс Сакс и другие известные и знаменитые жители Нюрнберга. На надгробной плите «Майстера Франца» сохранилась металлическая табличка о том, кому принадлежит захоронение и гербом Шмидта – человек с молотом в руке держит щит, на котором изображены 3 шестиконечные звезды.

За почти 45 лет труда на ниве экзекуции Шмидт провел 187 казней через обезглавливание, и лишь четырежды ему потребовалось совершить второй удар. Эти «производственные накладки» палач Нюрнберга приписывал проискам нечистой силы, но честно фиксировал их в своем дневнике. Шмидт считался профессионалом очень высокого класса, настоящим мастером своего дела. Он часто исполнял свои обязанности и в других городах Германии, где не было своего палача. За каждую казнь, экзекуцию, или пытку он получал дополнительный гонорар, помимо своего постоянного жалованья. Ему платили даже в том случае, если в последнюю минуту казнь откладывалась, или вообще отменялась.

В день казни Шмидт приходил к камере заключенного и стучал в дверь. После этого приносил осужденному свои извинения, связывал жертве руки, накидывал на нее специальный белый плащ. После чего заключенного вели в зал суда, где ему оглашали приговор. В сопровождении двух конных стражников и двух священников преступник шел к одному из двух мест казни в Нюрнберге – «Высокой виселице», или «Вороньему камню». Если преступник был стар, или болен его везли на повозке. С случае если осужденный совершил особо страшные злодеяния, то его связывали и волокли к месту казни на бычьей шкуре, или на деревянных санях, на которых вывозили нечистоты из города, абсолютно не заботясь от том, что он при такой транспортировке может получить дополнительные травмы. Помощник палача позади вез гроб. При нем всегда находилось некоторое количество спиртного, чтобы преступник мог выпить перед казнью. Особо буйным казнимым в пищу и питье предварительно подмешивали какую-нибудь «дурь».

Как правило эшафот был довольно высоким и осужденный поднимался на него по крутой лестнице. Палач же взойдя на эшафот объявлял, что тех кто попытается помешать казни, ждет суровое наказание. Казнимый имел право на последнее слово перед зрителями. После чего опускался на колени. В это время палач уже держал меч готовым к удару. Все свершалось очень быстро – через миг преступник либо лишался головы, либо видел взблеск стали над своей головой. В последнем случае это означало помилование, и смертная казнь заменена на другое наказание.

На фото: Клещи для пыток. 17 век. Массивные кованые клещи с губками в форме головы крокодила. Голова сделана правда очень просто - выточены глаза и ноздри, зубы на верхней челюсти перекрывают нижние. От средневековья и до 18 века такие клещи использовались чтобы рвать плоть допрашиваемых и часто их нагревали докрасна. Гравюры иллюстрирующие это находятся, например в "Швейцарской хронике Иоганна Штумпфа" (Аугсбург, 1586). Просто при виде этих массивных клещей можно легко запугать допрашиваемых и заставить их во всем признаться. Общая длина 1350 мм , вес 7 кг.

Смертная казнь через «усекновение главы» в те времена считалась более милосердной и почетной нежели, например, повешение. В 1609 году две дочери одного из нюрнбергских бюргеров, приговоренного к смерти, обратились к Шмидту с просьбой отрубить их отцу голову, а не повесить его, ибо их женихи откажутся жениться на них, если их папенька будет болтаться в петле.

Для своего времени «Майстер Франц» был весьма гуманным человеком. До 1513 года прелюбодеек и матерей-детоубийц закапывали в землю живьем, потом стали топить. Шмидт и духовенство добились того, чтобы их казнили с помощью обезглавливания. Вопреки возражением некоторых их противников, которые утверждали, что слабые женщины, будут постоянно падать в обморок и их придется добивать на земле. Шмидт изящно вышел из положения и первым в Европе стал усаживать казнимую женщину на стул, и в таком положении отрубал им голову.

Шмидт умел читать и писать, что само по себе было нетривиально в его время, и скрупулезно вел дневник, который был впервые опубликован в 1801 году. Из этого дневника можно довольно многое узнать, как собственно о жизни средневекового европейского палача, так и о системе наказания и исполнения экзекуций в средневековом немецком городе.

...

...

Мяч рабства (нем. Kugelfessel). Немецкий, 16-17 века. Шар из светло-серого песчаника со вставленным ухом из железа. В ухо продета железная цепь. Железная скоба с цилиндрическим стопорный винтом, ключ отсутствует. Диаметр шара 15,5 см, общая длина 55 см.

Ну и креслице допросное. Тоже германское, применялось вплоть до 1850-х годов в Нюрнберге.

Это сообщение отредактировал KROVLJ - 19.06.2016 - 17:59

И напоследок Гаррота.

Гаррота получила свою жуткую популярность среди мафиози во многих странах, однако впервые применяться как средство казни она стала в Испании. Изначально она использовалась именно в том виде, который так полюбился Голливуду – тонкая прочная верёвка либо проволока с рукоятками на концах. Для казни же применялась другая конструкция – стул, на спинке которого размещалось железное кольцо с винтовым зажимом. Кольцо одевалось на шею жертве и затягивалось винтом. Позже появилась модернизированная каталонская гаррота – винт заточили, а механизм расположили так, что при затягивании острие винта впивалось в заднюю часть шеи. В итоге человек умирал либо от удушения, либо от перелома шеи.

Это сообщение отредактировал KROVLJ - 19.06.2016 - 18:00

Данное устройство так понравилось испанскому монарху, что Гаррота стала единственным способом казни в Испании, а применялась она вплоть до 1974 года. Тогда был казнён испанский анархист и антифашист Сальвадор Пуч Антик, боровшийся с франксистским режимом.

У меня всё...

Интересно, спасибо.
Жутковато, конечно.

Где-то читал, что некоторые народы при отрубании головы держали ее за волосы и сразу после отрубания бросали ее в небо. Считалось, что дух человека так быстрее достигнет загробного мира.

Учитывая, что мозг после усекновения головы еще какое-то время живет, это может быть и имеет какой-то смысл. Но не дай бох на себе проверить, тьху-тьху-тьху.

Это сообщение отредактировал Baalbeckhan - 19.06.2016 - 17:57

Аллигатор Геннадий суров, однако...

Предметов для лишения жизни гораздо больше,чем для её спасения.

Ни в одной области человек так не преуспел, как в уничтожении себе подобных.