6. Всемогущие И.Кобзон и глава “Елисеевского" гастронома Ю.Соколов… 1970-е годы…
"... Однажды папе перед его днём рождения позвонил Иосиф Кобзон и сказал: -- Роба, у меня для тебя необычный подарок! Я договорился с директором "Елисеевского", что ты сможешь там получить продуктовый заказ! Тебя ждут завтра в два! Подарок действительно был шикарным.
Так случился наш поход к известному всей Москве директору Елисеевского гастронома Юрию Соколову. Все же знают "Елисеевский" на Горького, д. 14, сейчас Тверской. Официально он назывался "Гастроном номер 1". Мы жили тогда тоже на Горького, совсем недалеко от гастронома, чуть наискосок, на другой стороне улицы около Моссовета. Папа шёл, чуть сутулясь, впереди меня, стесняясь своего роста и вжимая голову в плечи. Люди оборачивались,
улыбались вслед. Его очень любили. А он всегда этой любви стеснялся.
Мы зашли сначала в сам магазин. Дворцовый, с резными высоченными потолками, огромными роскошными люстрами, золочеными колоннами, головами ангелов или ещё кого-то там, чьи застывшие лица многократно отражались в чуть потрескавшихся зеркалах, – торговый зал "Гастронома номер 1" на самом деле приводил посетителей в восторг. И в первую очередь своей роскошью. Потом уже внимание обращалось на округлые стеклянные витрины, где в то время обычно было изобилие чего-то одного: или рыбных консервов – целый прилавок какого-нибудь "Завтрака туриста", или "Частика в томатном соусе", или карамельных конфет и ирисок, пирамиды из сгущёнки и целые дома из сахара-рафинада.
Хотя в "Гастрономе номер 1" всё равно всегда было больше продуктов, чем в любом другом магазине. И если в зале провести полдня, то с огромной вероятностью можно было купить сосиски, или кило апельсинов, или коробку шоколадных конфет ассорти. Даже не купить – "достать". Раньше это так называлось. Мы прошли через зал, похожий на вокзал в час пик – потная разгорячённая толпа с авоськами и сумками на колёсиках давилась в кассу и в отделы за продуктами. Ярко накрашенные кассирши в серьгах с красными неопознанными, но явно настоящими камнями (видимо, купили всем магазином по блату в ювелирке за углом) гордо восседали на возвышении в своих дзотах и с брезгливостью взирали на весь этот людской сброд – покупатели явно
мешали им работать. Продавцы в белоснежных, надо отдать должное, халатах и высоких поварских колпаках лениво тянулись через прилавок за чеками и нехотя отпускали продукт. Мы нашли служебный вход. В маленькой, обшитой мореным дубом приёмной Самого стоял секретарский стол и с десяток стульев. На двери черная табличка "Соколов Ю.К". Кроме нас никого больше не было. Сели. Минут через десять в комнату вошла женщина с кульком и скрылась в кабинете у директора. Она сразу же вышла, оставив кулёк там. Мы сидели, ждали. Папе, я видела, было неловко. Вскоре дверь с шумом открылась, из кабинета вышел Сам в накрахмаленном белом халате – главврач больницы, честное слово – и один очень известный актёр с тем кульком в руках.
Папа с актёром вежливо поздоровались, но обоим было немного неуютно, будто их застали в каком-то неприличном месте. Мы зашли в кабинет. Юрий Константинович был очень любезен, прочитал записку, которой мама снабдила папу, и кому-то позвонил. Продиктовал по телефону названия необходимых маме продуктов.
-- Ещё спеццех микояновский, сосисок завесь килограмм, балык, дай полкило, финский сервелат палку, да, и два ананаса! Как красиво это звучало! Два ананаса! Гости будут в восторге! Через 10–15 минут в кабинет вошла та же энергичная женщина с большим кульком и пакетом в руках. Порученец по
особо важным делам, видимо. Получив от папы деньги, она быстро вышла из кабинета. Из гастронома мы гордо шли домой, прижимая к груди редкие трофеи. Я, как ребёнка, несла кулёк, из которого выглядывал хвостик ананаса. Прохожие снова оборачивались. Но теперь не на папу, а на ананас. Но главный наш трофей – целая говяжья вырезка, завернутая в коричневую бумагу, – таился где-то на дне пакета. Лидка сделает свой знаменитый ростбиф!"...
(Екатерина Робертовна Рождественская "Жили-были, ели-пили. Семейные истории")
yaplakal.com