Культурная жизнь не замирала и после падения Парижа. Разбрасывая перья, плясали девочки в ревю. Словно ничего не случилось, Морис Шевалье, Саша Гитри и другие бесстыдно паясничали перед оккупантами в мюзик-холлах. Победители собирались на концерты Эдит Пиаф, которые она давала в арендованном борделе. Луи де Фюнес развлекал оккупантов игрой на рояле, а в антрактах убеждал немецких офицеров в своем арийском происхождении. Не остались без работы и те, чьи имена мне трудно упоминать в этой статье: Ив Монтан и Шарль Азнавур. А вот, знаменитый гитарист Джанго Рейнхард отказался играть перед окупантами. Но таких, как он, было немного.
Художники выставляли свои картины в салонах и галереях. Среди них Дерен, Вламинк, Брак и даже автор «Герники» Пикассо. Другие зарабатывали на жизнь, рисуя на Монмартре портреты новых хозяев столицы.
По вечерам поднимались занавесы в театрах.
Свою первую роль — Ангела в спектакле «Содом и Гоморра» — Жерар Филип сыграл в театре Жана Вилара в 1942 году. В 1943 режиссер Марк Аллегре снял 20-летнего Жерара в фильме «Малютки с набережной цветов». Отец юного актера Марсель Филип после войны был приговорен к расстрелу за сотрудничество с оккупантами, однако с помощью сына сумел бежать в Испанию.
Уроженец Киева, звезда «русских сезонов» в Париже, директор «Grand opera» Сергей Лифарь тоже был приговорен к смертной казни, но сумел отсидеться в Швейцарии.
В оккупированной Европе запрещалось не только исполнять джаз, но даже произносить само это слово. Специальный циркуляр перечислял наиболее популярные американские мелодии, исполнять которые не разрешалось — имперскому министерству пропаганды было чем заниматься. Но бойцы Сопротивления из парижских кафе нашли выход быстро: запрещенным пьесам давали новые (и удивительно пошлые) названия. Давил, давил немецкий сапог французов — как же было не сопротивляться!
Полным ходом снимали фильмы в киностудиях. Любимец публики Жан Маре был популярен уже тогда. Его нетрадиционная сексуальная ориентация никого (даже немцев) не смущала. По личному приглашению Геббельса такие известные французские артисты, как Даниэль Дарье, Фернандель и многие другие совершали творческие поездки в Германию для знакомства с работой киноконцерна «УФА». В годы оккупации во Франции снимали больше фильмов, чем во всей Европе. Фильм «Дети райка», например, вышел на экраны в 1942 году. В этом киноизобилии зарождалась «Новая волна», которой еще предстояло завоевать мир.
Группы ведущих французских писателей в поездках по городам Германии знакомились с культурной жизнью победителей, посещая университеты, театры, музеи. В городе Льеж молодой сотрудник местной газеты опубликовал серию из выдержанных в духе «Протоколов сионских мудрецов» девятнадцати статей под общим названием «Еврейская угроза». Его имя Жорж Сименон. В таком же тоне высказывался известный католический писатель, драматург и поэт Поль Клодель. Без всяких ограничений со стороны оккупантов издавалось множество — больше, чем до войны — книг.
Никто не препятствовал исследованиям морских глубин, которые только начинал Жак Ив Кусто. Тогда же он экспериментировал с созданием акваланга и аппаратуры для подводных съемок.
Здесь невозможно перечислить (такой задачи автор себе и не ставил) всех, кто жил нормальной жизнью, занимался любимым делом, не замечая красных флагов со свастикой у себя над головой, не прислушиваясь к залпам, доносившимся из форта Мон Валерьен, где расстреливали заложников. Постукивала гильотина: в пароксизме верноподданного холуйства французская фемида посылала на гильотину даже неверных жен.
«Позволить себе бастовать или саботировать могут рабочие — довольно агрессивно оправдывалась эта публика после освобождения. — Мы — люди искусства должны продолжать творчество, иначе мы не можем существовать».
Это сообщение отредактировал yaphunter - 17.05.2022 - 23:39
yaplakal.com