Резюмируя известную тему

Ибо нехуй

Вот один из топиков, почитай на ЯП-е.
А по теме - всё верно.

Есть малопонятные мне люди, которые видят "могилы невинных людей", но мне ближе оценки других. Вот в воспоминаниях Ирэн Миловой, выжившей в блокаду (можно прочесть в номерах с первого по третий в журнале "История Петербурга" 2009 года) краткий эпизод перехода к мирной жизни:
"В конце мая нашу институтскую группу послали в Красное Село сажать картошку для столовой. Конечно, поехала и я. Весна была бурная, солнечная – весна 1944 года! Мы ехали в электричке по освобожденной, вспаханной войной земле. Жадно всматриваемся: вот передний край, вот "их" казармы-землянки – вокруг загородка из белых березок, а вон кладбище с ровными рядами берёзовых колов в касках. Да, у них было много времени на это, но мы смоем эту грязь с освобожденной земли!"

Эмоционально? Нетолерантно? А вы нагуглите журнал с её воспоминаниями и почитайте. Вот там о смертях действительно невинных людей. От холода, голода, снарядов и бомб псевдоневинных "подневольных"...

Вот пара цитат, 1941 год:"Мама зажгла коптилку (железная баночка из-под перца, а в ней шнурок-фитилёк с семечком огня), и мы пошли... Картина была страшная! Люся, мёртвая, лежала на кровати – кожа и кости – мумия... А Мара сидела рядом на полу и тянула:"М-м-а-м, м-а-а-м...".

и 1943:
"Впереди по теневой стороне, держась за руки, вприпрыжку бежали мальчик и девочка, белоголовые, чистенькие. Вот уже скоро Суворовский проспект, и вдруг... дикий вой бомбы! Я метнулась в открытое парадное... Взрыв! Грохот!!! Тишина... Это была одиночная авиабомба с самолета-разведчика. Переждав тишину – сигнала тревоги нет, я вышла из подъезда прямо в объятия мамы. Она бежала в ужасе, решив, что я погибла... Там, где был фуражный магазин, – пустота, на тротуаре – огромная воронка. Скорая. Пожарные. Мы подошли ближе, и я увидела матросский детский воротничок с якорьком... Дети... Дети погибли... Меня это потрясло. Когда всем было плохо в 41–42-м году, мы видели другую смерть и, спрятав свою боль, зашивали покойников, собирали мёртвых, спасали живых, отыскивали детей. А сейчас – блокада прорвана, брезжит Победа, а вот так гибнут спасённые дети... Ненависть к немцам жгла сердце. Поцеловав маму, я пошла по району помогать выживать тем, кто уцелел. И так ежедневно всё лето и осень, когда город зверски обстреливали..."

"Запала в душу пара молодых: шофёр Толя с лицом Христа и его белокурая куколка-жена. Им дали квартирку (чтоб было ясно, вместо разбомбленной прежней - примечание Тымфа) в доме 153 на Невском. Даже старик Олунин, управхоз, плакал, когда в их комнату влетел снаряд и Толя выносил погибшую жену..."

Вот это - невинные люди. Когда я читаю такое - я как-будто вижу их перед собой, им - вся моя печаль и сочувствие. А не псевдоневинным недозавоевателям фашистам или занимающимся их апологизацией ублюдкам.