Чего хочет ИГИЛ?, большой перевод из "The Atlantic ", США

В июне прошлого года Серантонио и его жена пытались эмигрировать — Муса не признаётся, куда («Уежать в Сирию противозаконно», говорит он с некоторой враждебностью) — но их поймали по дороге, на Филиппинах, и депортировали обратно в Австралию за просроченную визу. Австралийские власти криминализировали попытки уехать в Исламское государство, поэтому они конфисковали паспорт Серантонио.

Он застрял в Мельбурне, за ним пристально наблюдает местная полиция. Если Серантонио поймают на содействии в отправке людей в ИГ, то он окажется в тюрьме. Пока он свободен — формально он независимый идеолог, который, однако, считается среди джихадистов надёжным авторитетом в области доктрины Исламского государства.

Сирия....

Мы встретились за ланчем в Футскрей, оживлённом мультикультурном районе Мельбурна, где, помимо всего прочего, находится штаб-квартира издательства путеводителей Lonely Planet. Серантонио здесь вырос — в полуирландской-полукалабрийской семье.

На одной улице тут можно увидеть одновременно африканские рестораны, вьетнамские магазины и молодых арабов, прогуливающихся в обычной салафитской униформе из клочковатой бороды, длинной рубашки и штанов до середины лодыжек.

Идеальный ИГИЛовец в вакууме

Серантонио рассказывает о счастье, которое испытал, когда Багдади провозгласили халифом 29 июня — и о внезапном волшебном притяжении, которое Месопотамия вдруг начала оказывать на него и его друзей.

«Я был в отеле [на Филиппинах] и увидел всё по телевизору, — говорит он. — И был абсолютно поражён, и, типа, „а я почему застрял в этой долбанной комнате?“»

Ну, вы понеле

Предыдущим халифатом была Османская империя, которая достигла вершины своего могущества в XVI веке и затем долго клонилась к закату, пока в 1924-м основатель Турецкой республики Мустафа Кемаль Ататюрк не усыпил её окончательно.

Но Серантонио, как и многие другие сторонники ИГ, не признаёт этот халифат полноправным: исламский закон там действовал не полностью, без рабства, избиений камнями и отрубания конечностей, а также те халифы не были потомками племени Пророка — Курайш.

Багдади заметную часть своей длинной мосульской проповеди посвятил важности халифата. Он заявил, что восстановить халифат — который тысячу лет не существовал, кроме как в виде пустого названия — общий долг всех мусульман. Он и его сторонники «поспешили провозгласить халифат и возвести имама» на подобающее ему место.

«Это долг каждого мусульманина — долг, которым пренебрегали века… Мусульмане впадают в грех, не исполняя его, и должны всегда искать восстановления халифата». Багдади, как и бен Ладен до него, говорил длинно и цветисто, со множеством отсылок к священным текстам и соблюдением приёмов классической риторики.

В отличие от бен Ладена — и в отличие от ложных османских халифов — он курайшит.

Халифат, каким он будет, если не остановить тараканов сейчас

Серантонио объясняет мне, что халифат — это не только политическая сущность, но и средство к спасению. Пропаганда ИГ регулярно сообщает о клятвах байа’a (верности), приносимых джихадистскими группировками по всему мусульманскому миру.

Серантонио процитировал поговорку из речений Пророка, сообщающую, что умереть, не принеся имаму такую клятву, означает умереть как дажиль (дикарь), то есть умереть «в безверии». Здесь важно то, как бог в исламе (и в христианстве, к слову) поступает с душами тех, кто умер, не зная истинной веры. Они не спасаются безусловно, но и не обречены заранее.

То же, говорит мне Серантонио, относится и к мусульманам: те мусульмане, которые признают всемогущего бога и молятся ему, но не принесли клятву верности истинному халифу, не живут по-настоящему праведной жизнью. На моё замечание о том, что тогда абсолютное большинство мусульман в истории, включая сюда и умерших между 1924-м и 2014-м годами, умерло в безверии, Серантонио печально качает головой.

«Я бы рискнул сказать, что ислам переучреждён» халифатом.

Я спросил его о его собственной бай’a, и он тут же меня поправил: «Я не говорил, что сам принёс такую клятву».

По австралийским законам, приносить бай’а Исламскому государству нельзя. «Но я согласен, что у Багдади есть все черты истинного халифа, — продолжает он. — Я вам просто подмигну, а вы уж понимайте это как хотите».

Чтобы стать халифом, нужно соответствовать условиям, перечисленным в суннитском законе — быть взрослым мужчиной, мусульманином, курайшитского происхождения, морально чистым и физически и душевно полноценным; обладать ’амр, то есть властью.

Это последнее условие, объясняет Серантонио, самое сложное, потому что требует от халифа владеть территорией, на которой тот может установить исламский закон. Исламское государство Багдади выполнило его задолго до 29 июня, и западный неофит из их кружка — Серантонио описывает его как «вроде как лидера» — немедленно заговорил о провозглашении халифата.

Потом он и другие лидеры тихо передали эти разговоры по цепочке наверх, добавляя, что дальнейшее промедление будет греховным.

Серантонио сообщил, что внутри ИГ сложилась фракция, готовая объявить Багдади и его сторонникам войну, если бы те попытались и дальше откладывать объявление халифата. Они приготовили письмо к влиятельным членам ИГ, в котором объявляли своё недовольство промедлением в провозглашении халифа.

Их успокоил Аднани, спикер, сообщивший им по секрету, что халифат был провозглашён давно, задолго до публичного объявления. У них был истинный халиф, и это означало только одно. «Если он истинный халиф, — говорит Серантонио, — ему обязаны принести байа’a».

После июльской проповеди Багдади в Сирию с новой силой хлынул ежедневный поток джихадистов. Юрген Тоденхофер, немецкий писатель и бывший политик, посещавший Исламское государство в декабре, сообщает о ста новых добровольцах на турецкой границе только за два дня.

Он, как и многие другие, сообщает о пока ещё непрерывной череде иностранных добровольцев, готовых бросить всё ради попытки завоевать для себя рай в худшем месте планеты.

Юрген Тоденхофер в гостях у сказки ИГИЛ

В Лондоне, за неделю до моего ланча с Серантонио, я встретился с тремя бывшими членами запрещённой исламистской группы Аль Мухаджирун («Эмигранты»): Анджемом Чоудари, Абу Бараа и Абдулом Мухидом. Все они, как и многие их коллеги, выразили желание эмигрировать в Исламское государство, но власти конфисковали у них паспорта.

Как и Серантонио, они считаю халифат единственной праведной властью на Земле, хотя никто не признаётся в клятве верности. В основном они встретились со мной, чтобы объяснить, за что борется Исламское государство и как его политика отражает божественный закон.

Сорокавосьмилетний Чоудари — бывший лидер группы. Он часто появляется в новостях на кабельных каналах — он интересен продюсерам как человек, готовый с пеной у рта защищать ИГ, пока ему не отключат микрофон.

В Англии у него репутация отвратительного болтливого крикуна, но он и его последователи искренне верят в Исламское государство и, когда дело касается доктрины, говорят его голосом. Чоудари и другие двое часто мелькают в лентах твиттеров жителей Исламского государства. У Абу Бараа есть канал на Youtube, целиком посвященный шариату.

Анджем Чоудари

В сентябре против всех троих началось расследование по подозрению в поддержке терроризма. Из-за расследования им пришлось встречаться со мной по одному: общение между собой нарушило бы условия их залога. Но разговор с каждым из них был похож на разговор с одним и тем же человеком в трёх разных масках.

Чоудари встретился со мной в кондитерской в Илфорде, районе восточного Лондона. Он был одет нарядно, в яркую синюю тунику почти до лодыжек, и потягивал Ред Булл всё время нашей беседы.

До халифата «может быть, 85-ти процентов шариата в нашей жизни не было», говорит мне Чоудари. «Пока не было халифа — халифата — эти законы временно не действовали». «Теперь у нас есть халифат». Без халифата, например, одиночные борцы с преступниками не обязаны отрубать руки ворам, пойманным на месте преступления. Но стоит появиться халифату, как этот закон просыпается вместе с остальным огромным массивом исламской юриспруденции.

В теории, все мусульмане обязаны переселиться туда, где халиф вводит исламское право. Один из лучших учеников Чоудари, перешедший из индуизма Абу Румайсах, не попался полиции и вывез свою семью из пяти человек из Лондона в Сирию.

В тот день, когда я встретил Чоудари, Абу Румайсах твитнул свою фотографию — в одной руке Калашников, в другой новорожденный сын — с хэштегом #GenerationKhilafah.

Халиф обязан ввести шариат. Любое отклонение от шариата обязывает принесших ему клятву верности указать халифу на его ошибку в частной беседе и, в случае крайней нужды и упорства в грехе, отлучить его и заменить другим. («Я отягощён этим грандиозным делом, отягощён этой ответственностью, и ответственность эта тяжела», сказал Багдади в своей проповеди).

Взамен халиф может требовать послушания — и мусульмане, упорствующие в повиновении немусульманским правительствам даже после того, как их предупредили и разъяснили им их грех, считаются вероотступниками.

Чоудари говорит, что шариат до сих пор понимали ложно из-за неполно вводящих его стран вроде Саудовской Аравии, где отрубают руки ворам. «Проблема, — объясняет он, — в том, что нельзя, как саудиты, ввести только наказания и не ввести шариатскую социальную и экономическую справедливость.

Так можно вызвать только ненависть к шариату». Полный шариатский пакет, по его словам, включает бесплатное жильё, еду и одежду для всех и возможность обогатиться при помощи работы для тех, кто этого желает.

Тридцатидвухлетний Абу Мухид высказывается в похожем духе. Мы встречаемся в ресторане, он одет по последней моджахедской моде: неухоженная борода, афганская шапка и кошелёк, прикреплённый на одежду снаружи при помощи чего-то вроде наплечной кобуры.

Мы садимся, и он с энтузиазмом начинает обсуждать вэлфэр. Исламский, блеать! Исламское государство наказывает за преступления против нравственных устоев средневековыми способами (плеть за выпивку и непристойность, побивание камнями за прелюбодеяние), но его программа вэлфера местами прогрессивна настолько, что могла бы понравиться телекомментатору с MSCNBC.

Здравоохранение, сообщает Абу, бесплатно (разве оно не бесплатно в Англии? Нет, говорит он, государственная страховка не покрывает некоторые операции. Зрение, например. Эта приверженность вэлферу, по его словам, — не политический выбор ИГ, а политическая обязанность, определённая божественным законом.

III. Апокалипсис

Все мусульмане признают, что будущее известно только господу. Но одновременно они считают, что он приоткрыл его людям в Коране и в рассказах о Пророке. Исламское государство отличается от всех прочих джихадистов верой в то, что оно играет в божественном сценарии главную роль. В этом разительное отличие ИГ от предшественников и одновременно ясное свидетельство его религиозной природы.

Аль-Каида действовала, в широком смысле, как подпольное политическое движение, всё время имевшее перед собой вполне земные цели — изгнание немусульман с Аравийского полуострова, упразднение государства Израиль, прекращение западной поддержки диктатур в мусульманских странах. У Исламского государства тоже есть будничные заботы (вплоть до сбора мусора и ремонта водопровода на своей территории), но лейтмотив пропаганды ИГ — именно Конец Времён.

Бен Ладен редко упоминал о конце света, а упоминая, подразумевал, что сам не застанет блистательный момент раздачи божественных подзатыльников. «Бен Ладен и Завахири оба из богатых суннитских семей. Там смотрят на разговоры о конце света свысока и воспринимают их как развлечение для простонародья», говорит Уилл МакКантс из Brookings Institution, который пишет книгу об эсхатологии ИГ.

Напротив, в последний год американской оккупации Ирака отцы-основатели Исламского государства видели свидетельства близкого конца света повсюду. Они ожидали появления Махди — мессианской фигуры, предназначенной вести мусульман к победе перед концом света — в течение года.

МакКантс утверждает, что влиятельные иракские исламисты предупреждали бен Ладена в ещё в 2008 году о том, что группой управляют фанатики-миллиенаристы, которые «всё время говорят о Махди и обсуждают стратегические решения» исходя из его скорого появления. «Аль-Каиде пришлось писать письма (этим лидерам) и требовать прекратить».

Это сообщение отредактировал mrzorg - 26.07.2015 - 21:58

Для определённого рода верующих — тех, кто взыскует эпических битв добра со злом — видения апокалиптической резни выполняют глубокую психологическую потребность. Из всех встретившихся мне сторонников ИГ больше всего был заинтересован в конце света Муса Серантонио, австралиец. Его занимали последние дни Исламского государства и возможный облик предапокалиптического мира.

Некоторые идеи — его собственные, и они пока не имеют статуса доктрины. Другие основаны на мейнстримной суннитской доктрине и встречаются в пропаганде ИГ постоянно. К ним относится вера в то, что праведных халифов будет 12, и что Багдади — восьмой; что армии Рима схлестнутся с армиями ислама в северной Сирии, и что финальная битва ислама с антимессией случится в Иерусалиме после возобновления исламских завоевательных походов.

Исламское государство придаёт очень большое значение сирийскому городу Дабик поблизости от Алеппо. В честь него назван пропагандистский журнал ИГ; завоевание стратегически бесполезного городка и равнин вокруг него (дорого обошедшееся) отмечали с безумной помпой.

Утверждают, что именно здесь, по словам Пророка, армии Рима разобьют свой лагерь. Армии ислама выйдут им навстречу, и Дабик станет для Рима новым Ватерлоо или Энтитемом.

«Дабик это сплошные поля», — твитнул недавно один сторонник ИГ. — «Тут легко представить себе большие сражения». Пропагандисты ИГ истекают слюной в предвкушении этого события и постоянно намекают на его приближение. Официальный государственный журнал приводит цитату Заркави: «В Ираке зажглась искра, и жар будет усиливаться… пока не испепелит армии крестоносцев в Дабике».

Свежее пропагандистское видео почти целиком состоит из нарезки западных фильмов про средневековье — вероятно, потому, что многие пророчества обещают крестоносцев на конях и с копьями.

ХАМАС пытается не отставать, но ИГИЛ считает и их либеральными отступниками...

Исламское государство взяло Дабик и теперь ожидает прихода туда врага, поражение которого начнёт обратный отсчёт до апокалипсиса. Западные медиа часто пропускают ссылки на Дабик, не замечая их за мрачными сценами казней.

«Вот мы хороним первого американского крестоносца в Дабике, с нетерпением ожидая прихода ваших армий», — говорит палач в маске, показывая отрубленную голову Питера (Абдул Рахмана) Кэссига, работника гуманитарной миссии, которого держали в плену больше года. Когда во время декабрьских сражений в Ираке моджахеды сообщали (вероятно, по ошибке) о встреченных в бою американских солдатах, твиттер ИГ заходился в радостных судорогах, как истомившийся хозяин вечеринки при виде первых гостей у своей двери.

Хадисы, предсказывающие сражение при Дабике, называют врага «Рим». Что это будет за «Рим», если у Папы теперь нет армии, вопрос открытый. Но Серантонио, например, утверждает, что «Рим» означает Восточную Римскую империю, чья столица когда-то находилась в теперешнем Стамбуле.

Тогда мы должны считать «Римом» современную Турецкую республику — республику, 90 лет назад положившую конец предыдущему халифату. Другие источники в ИГ утверждают, что «Рим» обозначает любую армию неверных — тогда отлично подходят американцы.

После битвы при Дабике, говорит Серантонио, халифат распространится и разграбит Стамбул. Некоторые верят, что он покроет всю Землю, но Серантонио предполагает, что этот прилив может остановиться сразу за Босфором. Затем придёт антимессия, известный в мусульманской эсхатологии как Даджаль, из Хорасана на территории современного Ирана.

Он убьёт множество воинов халифата, но пять тысяч уцелеют и будут окружены в Иерусалиме. Когда Даджаль приготовится к последнему штурму, вернётся Иисус, — второй из самых почитаемых в исламе пророков — насадит его на копьё и поведёт мусульман к победе.

«Только богу известно», армии ли ИГ описаны в пророчестве. Но Муса полон надежд. «Пророк сказал, что один из верных признаков близкого конца света — что люди надолго перестанут говорить о конце света», говорит он. «Если вы пойдёте в мечеть, то увидите, что проповедники молчат о нём».

По этой теории, даже поражения Исламского государства не значат ничего, потому что бог и так уготовил своему народу почти полное уничтожение. У Исламского государства впереди одновременно худшие и лучшие дни.

IV. Борьба

Уидеологической чистоты ИГ есть одна выгодная для нас сторона: она позволяет нам до некоторой степени предсказать поведение группировки. Усама бен Ладен редко бывал предсказуем. Он закончил своё первое телеинтервью загадкой.

Петер Арнетт спросил его: «Каковы ваши дальнейшие планы?», на что бен Ладен ответил: «Вы узнаете о них из новостей, если на то будет воля Божья». Исламское государство, наоборот, открыто хвастается своими планами — не всеми, но в достаточной степени, чтобы, как следует прислушавшись, мы могли понять как оно собирается управлять и расширяться.

Чоудари и его ученики смогли находясь в Лондоне во всех подробностях описать внешнюю политику, которую ИГ обязано проводить, превратившись теперь в халифат. Исламское государство уже занято тем, что исламское право называет «наступательным джихадом», насильственным расширением на территорию соседних стран, управляемых немусульманами.

«До сих пор мы просто оборонялись», говорит Чоудари; без халифата идея наступательного джихада не имеет смысла. Но расширение халифата военным способом — одна из основных обязанностей халифа.

Чоудари потратил много сил на попытку объяснить жестокость Исламского государства милосердием.

Он заявил мне, что государство обязано терроризировать своих врагов — оно имеет божественное повеление до смерти пугать их отрезанием голов, распятиями, порабощением женщин и детей, потому что это приближает победу и избавляет от продолжительных войн.

Соратник Чоудари Абу Бараа объяснил, что исламский закон позволяет только временные перемирия, длящиеся не дольше десяти лет. Признать навсегда любую границу — святотатство, о чём говорил сам Пророк; пропаганда ИГ не устаёт об этом напоминать.

Если халиф идёт на длительный мир или признание твёрдых границ, он впадает в грех. Временные перемирия возобновляемы, но не могут быть заключены сразу со всеми врагами: халиф обязан воевать по крайней мере раз в год. Ему не позволяется отдыхать, чтобы не впасть в грех.

Абу Бараа

ИГ часто сравнивают с красными кхмерами, уничтожившими около трети населения Камбоджи. Но красные кхмеры получили место Камбоджи в ООН. «Это не позволяется, — говорит Абу Бараа. — Отправить посла в ООН означает признать власть ООН выше власти господа».

Эта форма дипломатии считается ширк, многобожием, объясняет он, и за неё Багдади немедленно объявят еретиком и сместят. Даже приблизить победу какого-нибудь кандидата демократическим способом — например, проголосовав за сторонника халифата на выборах — это тоже ширк.

Очевидно, что Исламское государство будет связано своим радикализмом по рукам и ногам. Современная международная система, появившаяся на свет после Вестфальского мира 1648 года, опирается на готовность государств признавать границы, пусть и неохотно.

Для Исламского государства такое признание означает идеологическое самоубийство. Другие исламисты, например, ХАМАС и «Братья-мусульмане», погрязли в демократии и поддались на соблазны членства в международном сообществе, включая сюда и место в ООН.

Переговоры и уступки иногда работали даже с Талибаном. (Афганистан при талибах обменивался посольствами с Саудовской Аравией, Пакистаном и ОАЭ, что в глазах ИГ обнуляет авторитет Талибана). Для ИГ всё это не варианты и возможности, а акты вероотступничества.

недоИГИЛ-шаражка ХАМАС посылает нам подарки...

Соединённые Штаты и их союзники отреагировали на появление Исламского государства слишком поздно и с видимым замешательством. Амбиции и приблизительные стратегические цели группировки были ясны из болтовни в социальных сетях ещё в 2011 году, когда ИГ ещё было одной из множества террористических групп и не доросло до массовых убийств.

Аднани, спикер группировки, уже тогда сообщал своим последователям, что амбиция ИГ — «восстановление исламского халифата», а затем обещал близкий конец света, добавляя, что «осталось уже недолго».

Багдади в 2011 году уже называл себя «предводителем правоверных», титулом халифов прошлого. В апреле 2013-го Аднани объявил, что движение «готово перекроить мир по заветам коранической методологии халифата».

В августе 2013-го он говорил: «Наша цель — Исламское государство, которое не признаёт границ, построенное на методологии Пророка». К тому времени бойцы ИГ уже взяли Ракку, сирийскую региональную столицу с населением около полумиллиона человек, и в их ряды начало вступать значительное число иностранных добровольцев, услышавших пропагандистский призыв.

Талибы обыкновенные в заповеднике

Если бы мы распознали намерения ИГ раньше и поняли, что вакуум в Сирии и Ираке даст им достаточно места для их осуществления, мы могли хотя бы заставить Ирак укрепить границу с Сирией и заранее договориться с суннитами.

По крайней мере, это позволило бы избежать электризующего пропагандистского эффекта от провозглашения халифата сразу после взятия третьего по размеру города Ирака.

При этом всего за год до того Обама сообщил в интервью The New Yorker, что считает ИГ младшим партнёром Аль-Каиды. «Команда юниоров может натянуть форму Lakers, но это не значит, что один из них Кобе Брайант», заметил тогда президент.

Наша неспособность оценить раскол между ИГ и Аль-Каидой и фундаментальные различия между ними привела к опасным решениям. Прошлой осенью, например, правительство США рассматривало опасный план по спасению жизни Питера Кэссига. План предполагал общение — или даже требовал сотрудничества — между отцами-основателями ИГ и Аль-Каиды и выглядел таким образом позорно.

А чего он такой невесёлый-то? Это ж его братья-мусульмане шухер наводят...