Не могу не вспомнить:
У меня был друг-шотландец, звали Уильям Уоллес,
Псилоцибами мы с ним как-то упоролись,
Нас потом на подвиги дружно потянуло,
Слушайте историю, падайте со стула!
Ходим, звеним мудями в килте зимой и летом,
У него храброе сердце, у меня совести нету!
Горская стать и воля, чертополох и корона,
У него храброе сердце, у меня глотка лужёна.
Англичанам мы в бою жопу показали,
Нанесли большой урон их воинской морали.
А потом мы повернулись к недругу лицом ‒
Напугали до смерти их своим концом!
И англичане бежали, видя шотландские члены,
Зрелище это срамное не по душе джентльмену.
Мы труселей не носим, знают пускай иноземцы,
Нет у нас совести вовсе, есть только храброе сердце!
И поднимались шотландцы в бой за святую свободу,
Два псилоцибных засранца мутят в ручьях горных воду.
Но появилась откуда-то вдруг рыжая девка с луком,
Мне прострелила волынку, песню испортила, сука!
С койки я упал, очнулся ‒ и на том спасибо!
Вижу, на полу стоит миска псилоцибов,
Ну а рядом с этой миской ‒ только погляди,
Фильма с Мэлом Гибсоном, затёртый dvd.
Ходит, звенит мудями, в клетчатый килт одетый,
Уоллес Храброе Сердце, только меня с ним нету!
Горская стать и воля, чертополох и корона,
А я в Петербурге кисну в сердце Центрального района!
yaplakal.com