Короткие истории и случаи из жизни 8.5.21

В продолжение темы.

24 фото с текстом.

Он был одним из любимейших композиторов Гитлера и не смотря на то, что Гитлер подарил ему, венгерскому еврею, звание истинного арийца, он с негодованием отказался от звания. Он навсегда покинул родину и потом так туда и не вернулся...

Имре Кальман. Его имя оказалось неразрывно связано с Блокадным Ленинградом. Его музыка в прямом смысле помогала выживать людям в условиях жестокого абсурда войны, голода и холода ленинградской блокады. Он, может быть и не был гениальным композитором - музыкальные критики, например, сравнивая его, с Легаром, утверждали, что в музыкальном смысле музыка Легара совершеннее. Но оперетта – это прежде всего праздник жизни, веселья, мечты. И в этом смысле Кальману не было равных. В этом он был гений!

4 марта, среда, 256 день войны, самое глухое и самое страшное время блокады на сцене Ленинградского государственного театра музыкальной комедии оперетта Имре Кальмана «Сильва»:

«Ленинградцы, потерявшие близких, опухшие от голода, забывшие, что такое тепло, свет, покой — пришли слушать «Сильву». Ее страстную, огневую музыку, ритмом своим словно заставлявшую быстрее обращаться кровь. Говорящую о красоте верного и чистого чувства, о посрамлении тех, кто хотел помешать настоящей любви, кто не верил в верность... Может быть, не совсем безупречно звучал оркестр и голоса певцов. Может быть, ослабела техника артистов балета. Может быть, и даже наверное, очень не хватало в хоре мужских голосов... Но это была та же немеркнущая, нестареющая «Сильва». И она выполняла теперь такую миссию, какая даже не снилась ее автору. В городе, поправшем смерть, она стала символом неумирающего искусства.»

©️ Из книги Аллы Рудольфовны Владимирской «Звездные часы оперетты».

Когда Имре Кальман узнал о том, что его оперетты идут в блокадном Ленинграде он заплакал. После этого он говорил, что понял ради чего он посвятил свою жизнь оперетте...

Юрий Никулин рассказывал о случае о время съемок фильма «Деловые люди»:

Везли меня с «Мосфильма» (там гримировали и одевали) на ночную съемку к Центральному Дому литераторов. В руках я держал массивный «кольт». Наша машина неслась по набережной. Я, как бы разыгрывая сценку, надвинул на глаза шляпу, приставил «кольт» к голове водителя и командовал: «Направо. Вперед... Налево! Не оглядываться!»

На улицах пустынно, ночь. Когда подъезжали к Арбату, дорогу внезапно перегородили черные легковые машины. Из машин выскочили вооруженные люди в штатском и бросились к нам. Мы испугались. Оказывается, когда я держал «кольт» у головы водителя, нас заметил милиционер-регулировщик и сообщил об увиденном дежурному по городу.

Конечно, члены оперативной группы нас с шофером отпустили, но попросили впредь милицию в заблуждение не вводить.

На фото Юрий Никулин с семьей на отдыхе

Однажды в Большом драматическом театре времён Г. Товстоногова шла пьеса из американской жизни под названием “Этот пылкий влюблённый”. В ней играли два великих актёра: Алиса Фрейндлих и Владислав Стржельчик.

В один из спектаклей, в момент бурного признания на авансцену вышел здоровенный котяра, уселся ровно посреди сцены спиной к зрительному залу и стал внимательно следить за перипетиями американской пьесы. Он вращал головой и переводил взгляд с Фрейндлих на Стржельчика во время их диалога.

Зал, в свою очередь, перестал смотреть на актёров и наблюдал уже только за котом. Кое-где раздавались сдержанные смешки и намёки-покашливания. В конце концов, это уже порядком надоело Стржельчику. А спектакль был об американской жизни...

“А это,— сказал Владислав Стржельчик своей партнёрше, указывая рукой на животное, — это наш американский кот Васька”.

Олег Павлович Табаков , всегда замечательно разыгрывал и подначивал друзей и коллег. Единственным человеком, который ни разу не попался на его хитрости, был Евгений Евстигнеев. Он умел вовремя обнаружить подвох и избежать подначек. Все-таки и он однажды попался, но гениально вывернулся и даже остался в выигрыше.

Шли съёмки фильма "Продолжение легенды" про большевиков, в котором Евстигнеев играл старого большевика, а Табаков — юного романтика. Они должны были познакомиться и пожать друг другу руки. И вот Табаков незаметно набрал в ладонь липкого вазелина и пожал рабочую руку Евстигнеева. Все, кто знал о готовящейся провокации, особенно внимательно наблюдали за Евстигнеевым.

Евстигнеев же не только сумел остаться бесстрастным, но и начал блестящую импровизацию. Как бы от избытка чувств он вскинул измазанную вазелином ладонь и начал ласково гладить Табакова по волосам и щекам...

Гастрольные чёсы и дорогие билеты — все вокруг упрекали Никколо Паганини в жадности. А жадный Никколо раздавал половину билетов бесплатно — студентам-музыкантам, а часть вырученных денег высылал родственникам и отдавал на благотворительность. Чтобы не тратить лишнего на себя (а значит, больше отдать другим), одежду он покупал у старьёвщиков. Обвиняли Паганини и в грехе потяжелее — в том, что он, якобы, некогда убил человека и на каторге продал душу дьяволу за то, чтобы тот сделал его гениальным скрипачом. Так впечатляли зрителей сочетание неповторимой по искусности игры (а многие зрители понимали толк в скрипичной музыке), болезненной внешности и мрачного характера.

Слухов добавляла и эксцентричная манера музыканта работать корпусом и руками. Он разработал собственные позы и движения, которые давали ему особый простор работы со скрипкой. В результате многие уверяли, что на их глазах скелет скрипача искривлялся и менял форму, локоть руки выворачивался в противоположную сторону, кисть отделялась от остальной руки и ходила по скрипке сама по себе. Впрочем, сейчас есть гипотеза, что Паганини страдал болезнью Марфана, которая действительно делает суставы немного слишком свободными, и от неё впоследствии умер.

Чтобы понять всё мастерство Паганини, стоит знать о нём два факта. Однажды на спор он проиграл мелодию на шёлковом шнурке от лорнета; в другой раз недоброжелатели перерезали ему все струны на скрипке, оставив, по счастью, одну целой — и он отыграл весь концерт на этой струне так, что зал ничего не заметил. Ещё на одном выступлении опоздавший скрипач схватил инструмент, не проверив настройки. Во время самой игры оказалось, что скрипка с роялем аккомпаниатора серьёзно расходятся; но этот факт успел заметить только аккомпаниатор. Николо так быстро перерасчитал аппликатуру скрипки, каждое своё движение под каждую ноту, что зал опять ничего не заметил.

Паганини умер от туберкулёза в неполные пятьдесят семь лет. Последние месяцы болезни он не выходил из дома и почти не вставал, целыми днями просто полулежал и перебирал пальцами струны скрипки. Гроб с его останками закапывали несколько раз — и выкапывали из-за угроз местных жителей, чтобы перевезти труп Паганини дальше и попытаться закопать снова. Буквально все в Европе были уверены, что Никколо — сатанист, и, казалось, бедному скрипачу уже не найти покоя — ни один город не соглашался осквернить его останками свою землю. Ахилл Паганини измучился, пока сумел похоронить отца.

Согласно завещанию скупого, нелюдимого, всех, казалось, ненавидящего желчного старикана Никколо все его скрипки — замечательные, дорогие музыкальные инструменты — отошли нескольким талантливым студентам и… его недругам, тем музыкантам, с которыми они ругали друг друга в глаза и за глаза, но чьё мастерство не вызывало у Никколо, видимо, сомнений. Любимую скрипку он подарил родному городу, Генуе; она получила прозвище «вдовы Паганини». В завещании Никколо также запретил сыну как-либо тратить деньги на похороны: делать их пышными, заказывать реквием… Он всегда предпочитал тратить на других, а не на себя.

Пошлое — это то, что направлено на потеху и поэтому лишено живительной силы. Радость, смех — это очень хорошо, а потеха — плохо. В любом искусстве должен быть элемент искупления. Не знаю, как это объяснить… Понимаете, человек либо считает, что мир священен — как дети, он может при этом даже не знать слова «Бог», — и такой человек не будет издеваться никогда, и, наверное, даже смеяться-то особо не будет — смех вторичен по отношению к восторгу.

Пошлое искусство — это когда берут все что угодно и издеваются над этим, чтобы срубить двадцать рублей. Вот такое отношение, например, у сегодняшних юмористов: я не могу сказать, что хорошо знаком с их творчеством, но то, что я иногда слышу, очень страшно — потому что люди, чтобы себе заработать на пропитание, издеваются над всем, что есть. А настоящее, непошлое искусство для меня — то, что ведет к восторгу, к перерождению, к искуплению, когда прочищается у тебя внутри мутное стекло.

©️ Борис Гребенщиков

Всего 6 лет без боли...

Фрида Кало родилась в 1907-м году в Мексике. Когда ей исполнилось шесть лет, в ее жизнь пришла первая беда — полиомиелит. Девять месяцев девочка провела прикованной к постели. Из-за перенесенной болезни Фрида уже не могла нормально ходить и все время хромала, а в восемнадцать лет она попала в чудовищную аварию, которая перевернула всю жизнь будущей художницы...

17 сентября 1925-го года в Мехико на перекрестке у рынка Сан-Хуан в автобус, в котором ехала Фрида, врезался трамвай. Один из железных обломков вагона проткнул Фриду насквозь на уровне таза и вышел через влагалище. «Так я лишилась девственности», — говорила она потом, зажимая в зубах вечную сигарету. После аварии ей рассказали, что ее нашли совершенно голой — с нее сорвало всю одежду. Кто-то в автобусе вез пакет с сухой золотой краской. Он порвался, и золотой порошок покрыл окровавленное тело Фриды. И из этого золотого тела торчал кусок железа.

У нее в трех местах был сломан позвоночник, переломаны ключицы, ребра, тазовые кости. Правая нога сломана в одиннадцати местах, ступня раздроблена. Целый месяц Фрида лежала на спине, закованная в гипс с головы до ног. «Меня спасло чудо. Потому что по ночам в больнице вокруг моей кровати танцевала смерть», - позже рассказывала она.

Два года после роковой аварии Фрида Кало провела в постели без малейшей надежды на то, чтобы когда-нибудь вновь встать на ноги – серьезная травма позвоночника не оставляла девушке никаких шансов. Чтобы забыть о бесконечной боли и тоске Фрида взялась за кисти и краски. Именно тогда и возникла ее страсть к автопортретам. Случилось это по единственной причине – выходить на улицу, чтобы видеть что-либо, кроме себя самой, у художницы не было никакой возможности. Лежа в кровати и смотрясь в специально установленное возле подушки зеркало, специально сконструированный мольберт, она раз за разом воссоздавала свое лицо.

Однажды работы юной самоучки увидел довольно знаменитый к тому времени художник - коммунист, Диего Ривера. Полотна Фриды покорили именитого мастера. С этого момента судьба мексиканки была предрешена – Диего станет вечным спутником Фриды до самой ее смерти.

В 1950 году состояние Фриды резко ухудшилось. Ее положили в больницу, где она провела год, закованная в корсет. За это время ей сделали семь операций. Ривера был потрясен мужеством, с каким его жена терпела страшные боли, и как мог скрашивал ее существование. Их друзья вспоминали, как трогательно Диего, отказавшись от всех заказов, ухаживал за Фридой, пел ей и танцевал вокруг ее больничной кровати.

Отныне Фрида могла передвигаться только в инвалидной коляске. Когда в 1953 году в Мехико, в Музее современного искусства, открылась ее первая большая выставка, она уже не вставала с постели. Но она так долго мечтала об этой выставке, что решила обязательно быть на ее открытии. Тысячи почитателей ее таланта, собравшиеся в музее, овацией приветствовали свою любимицу, которую санитары вынесли из машины «скорой помощи» и положили на празднично украшенную кровать. «И я теперь знаменитость, не только Ривера!» — шутила она.

В том же году ей до колена ампутировали правую ногу — началась гангрена. «С присущим ей мужеством, — вспоминал Ривера в автобиографии, — она, узнав о гангрене, потребовала произвести ампутацию как можно быстрее. Это была ее четырнадцатая операция за шестнадцать лет.

Перенеся бессчетное количество операций, встав на ноги после тройного перелома позвоночника, она, великая, неповторимая Фрида, любившая, любимая перестала Быть от затянувшейся простуды во вторник 13 июля 1954 года. Она умерла во сне. Ей было 47 лет. И только шесть из них она прожила без боли. Последняя запись в дневнике Фриды Кало гласит: «Я с радостью жду ухода и надеюсь, что уже никогда не вернусь».

Главная задача человека — не угробить себя.
Я человек, воспитанный на идеях революции. Я не только не отрицаю их, они сущность моей натуры.
Сейчас любой дурак может привезти на выставку все, что захочет, хоть кучку дерьма (такое, кстати, уже бывало), и положить перед картиной великого мастера — вот, мол, какой он смелый. Но мы предпочитаем убрать за ним. Потому что это не есть современное искусство.
Кончилось создание прекрасного — разве вы не замечаете? Возникло антиискусство. Я констатирую это без отрицательных знаков: искусство трансформировалось во что-то другое. И скоро этому продукту придумают название.
Ко мне часто подходят простые люди и просят объяснить им «Черный квадрат». "Неужели вы сами не понимаете? — спрашиваю я. — Это полное отрицание. Малевич говорит нам: ребята, пошли домой, все закончилось". — «Но ведь что-то там брезжит?» Я отвечаю: «Ничего не брезжит! Это черный квадрат, полное ничто. Малевич показал нам, где точка».
Я постоянно рассказываю, как меня однажды приперла к стенке Екатерина Фурцева (в 1960−74 гг. министр культуры СССР): «Что у вас происходит?» Я подумала, в музее начался пожар, пока я сидела на общем собрании. Я спрашиваю: «Что случилось?» — «У вас открыли выставку Тышлера! Он не член Союза художников!» Мимо проходил Борис Иогансон (в 1958−62 гг. президент Академии художеств СССР), он сказал: «Катя, Тышлер — хороший художник». Она ответила: «Да? А мне говорили обратное…»
Знаете, с чем я ухожу на тот свет и что меня огорчает? Ужасное несовершенство человека. Он способен на все: закрыть своим телом амбразуру, совершить невероятное открытие, забраться куда угодно. А добра в нем мало.
Люди не нуждаются в подлинниках, их удовлетворяют репродукции. "А зачем мне Лувр? Я все это видел в интернете". Это удручает.
К концу жизни меня волнует только одно: что будет дальше.
Я думаю, скоро человек выйдет на какой-то иной уровень создания искусства. Но пока мне не хватает воображения, чтобы понять, каким это искусство будет.
Я знаю одно: жизнь — это необыкновенный дар.
(Ирина Антонова, Искусствовед, президент ГМИИ имени Пушкина, 20 марта 1922, 30 ноября 2020).

Рина Зелёная , несмотря на удивительное чувство юмора, долгое время оставалась в тени популярности афоризмов своей подруги Фаины Раневской. И почему-то многие шутки Рины Васильевны, оказались приписаны Фаине Георгиевне.
Именно Зелёная порекомендовала Раневскую на роль в фильме "Подкидыш", сценарий к которому она написала совместно с Агнией Барто. Именно она подарила подруге бессмертную фразу про Мулю. Зелёная вообще сходу придумывала фразы и для своих героинь, чему режиссеры только радовались. Помните в кинофильме "Весна": "Такие губы сейчас не носят?" Или историю, рассказанную героиней Зеленой фильме "Подкидыш", про старушку, которая зашла попить воды, а потом "хватились - пианина нету!.." ...В юности Зелёная приятельствовала с Маяковским, и как-то даже обыграла его в бильярд! Маяковский такого не ожидал от крохотной девчонки, и конечно обалдел. А она, с кем только не приятельствовала, озорница. Однажды на теннисный корт подошёл долговязый парень, и попросил, чтобы Зелёная почитала со сцены его детские стихи. Стихи ей понравились, и она согласилась. Долговязый ходил на эти её концерты, и потом Рина заодно его кормила. Он был вечно голодный и без денег. Покупала ему шесть отбивных. Долговязого звали Сергей Михалков.
А как она шутила! Легко, обаятельно, быстро! Уже будучи совсем пожилой, возвращаясь с Василием Ливановым после съемок очередного Холмса, в микроавтобусе случилась такая история: в них врезалась машина, и маленькая Рина Васильевна перелетела через весь салон, прямо к Ливанову на колени. Тут же радостно отчеканила: "Спокуха, я с вами!" К себе она относилась, надо сказать, очень иронично. На съемках Шерлока Холмса, когда ей было 85, она сказала режиссеру Игорю Масленникову: "Зовите меня просто Руиной Васильевной". ...А ещё, ей никак не давали звание Народной Артистки СССР. Она шутила: "Если и дадут - то за 40 минут до смерти". 1 апреля 1991 года Горбачёв наконец подписал указ о присвоении звания. И именно в этот день Рина Васильевна Зелёная ушла из жизни. В день Смеха...

Михаил Веллер. О братьях Стругацких

«Ох, и здоровые же они были ребята! Сто девяносто два росточку и плечи под шестидесятый размер.
Молва утверждала, что норма Аркадия была полтора литра коньяку. После этого он мог изящно и здраво рассуждать о литературе.
.. Аркадий Натанович Стругацкий родился в Ленинграде в 1925 году. Борис — в 1933-м.
...Аркадий был филологом-японистом, референтом-переводчиком и послужил в погонах не один год — на самых восточных рубежах. (Заметим, что элементы японского колорита, детали и термины, обряды и оружие вошли в русскую литературу последних десятилетий именно с его легкой — тяжелой? — руки.)
Борис же по специальности, напротив, звездный астроном и большую часть жизни проработал в Пулковской обсерватории.
...Одевались они как заштатные советские инженеры. Эти фланелевые рубашки, эти нейлоновые куртки, эти кроличьи ушанки и поношенные штаны... Ничего от небожителей, от блеска звезд. И квартирки по хрущевским малогабаритным стандартам в спальных районах. Автомобиль «запорожец» достойно завершит портрет гения в интерьере.
Высокий стиль. Быть, а не казаться. Гений не нуждается в атрибутике и аффектации.
...В таком уже далеком 1966 году молодежь, которую сейчас назвали бы «продвинутой», читала трех авторов и тем гордилась: Брэдбери, Лем, Стругацкие.
«Трудно быть богом», непревзойденная по чистоте и изяществу иронично-романтического стиля книга, сделала их знаменитыми.
«Понедельник начинается в субботу» превратил Стругацких в кумиров бесчисленных НИИ и КБ, студентов и лаборантов.
«Улитка на склоне» привлекла эстетствующих снобов и утонченных интеллектуалов.
«Разночинная интеллигенция» — вот как на сто лет раньше был бы определен главный читатель Стругацких. Сливки среднего класса, мозги и совесть страны. Те, кто в оппозиции власти, при этом веря в добро и в свои силы.
...Что поразительно: поколения меняются, время течет, а Стругацкие находят читателей в каждой взрослеющей генерации, и остаются с ней, и не исчезают с прилавков.
Как они работали вдвоем? Утверждалось единичными посвященными: один сидит за машинкой и стучит по клавишам, иногда сопровождая появление текста чтением вслух. Второй лежит на диване, или пьет кофе в кресле, или расхаживает с сигаретой. Иногда вставляет свою фразу или абзац, продолжая мысль и сцену соавтора. Через несколько страниц или через час-полтора они меняются местами. Стиль, интонация, ход действия — един для обоих.
От прямых ответов о технологии соавторства Стругацкие всегда уклонялись. Говорили лишь, что предварительно долго обсуждают и согласовывают все по телефону: Аркадий жил в Москве, Борис — в родном Ленинграде.
Еще при советской власти в разных городах возникали их клубы фэнов и играли в их книги. Больше никто из советских писателей этим похвастаться не мог.
...Второе место в рейтинге живого цитирования всей русской литературы занимает роман братьев Стругацких «Трудно быть богом». На первом — «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок». На третьем — «Мастер и Маргарита». Четвертое — «Горе от ума». Если кто не знал. И это не мода. Тому уже многие десятилетия.
Ни один более из советских писателей этой эпохи нового слова в русский язык не ввел. Слово «сталкер» слышали? «Пикник на обочине» стал устойчивым оборотом.
Ни один современный им советский писатель столько не переводился. Сотни изданий на всех цивилизованных и менее цивилизованных языках мира: точное число трудно поддавалось учету (были на то причины). Они могли быть богаты — но ВААП (Всесоюзное агентство по авторским правам) СССР забирало в пользу государства 97 процентов (!) гонораров.
...Между ними и их читателями никогда не стояло чужих мнений и государственных приманок. А в читателях была половина всей молодой интеллигенции страны. Та половина, у которой лоб был повыше, а шоры на глазах поменьше.
...Студенты, инженеры и врачи, юристы и журналисты — слой, из которого в нормальных странах формируется элита, — перекидывались фразами Стругацких, как паролем.

Это сообщение отредактировал zeppelman - 8.05.2021 - 11:57

Жан-Поль Бельмондо и Ален Делон

Великие актеры французского кино свели дружбу ещё в юности и смогли сохранить её до сих пор. Они познакомились во время работы над фильмом "Будь красива и заткнись" в 1957 году — 22-летний Ален сыграл там свою вторую роль в кино, 24-летний Жан-Поль —четвертую. Тогда их ещё никто не знал. А через два года оба уже были известны далеко за пределами родной Франции.

Ален Делон:
"Мы всегда были друзьями и соперниками. Вот уже более 60 лет бежим с ним стометровку. Когда-то побеждает он, когда-то я. Но мы никогда не разбегались. Мы соперничали и в то же время подстёгивали друг друга. Если бы его не было рядом, это серьезно бы меня подкосило".

Играть с Делоном – одно удовольствие, – утверждал Жан-Поль. – Это все равно что мчаться на «Феррари».
⠀
Всю жизнь нас будут противопоставлять, пытаясь столкнуть лбами. На самом деле мы близки, несмотря на очевидную разницу социальных корней. Его детство было таким же печальным, бедным и одиноким, как мое — радостным, буржуазным и полным любви.

Это сообщение отредактировал zeppelman - 8.05.2021 - 11:58

Актер Виктор Сухоруков, проживший много лет в Петербурге, служил младшим командиром в полковой школе в Капустином Яре. Хотя числился в войсках связи.

«Грубо говоря, это был стройбат. Я окончил полугодичные курсы в полковой школе, так и остался», — говорит артист.

Там же происходило становление Сухорукова как актера. Товарищи по службе стали первой аудиторией будущей звезды. Именно солдатам он читал стихи, басни и рассказы, которые готовил для поступления в театральный вуз. Те, что прошли «на ура», Сухоруков прочитал потом на творческом конкурсе. В итоге его готовы были взять во всех театральных вузах, куда он подал заявления. Будущий актер выбрал ГИТИС

Фото: Виктор Сухоруков в роли Воткина в спектакле «Мой вишневый садик»

Великие актеры были.

ФОРМАЛИН

Подозрение на: флуд  Статья #2 дезинформационного кодекса  Выполненное действие: предупреждения +20%, лимит 1x3  Погрешность принятого решения: 17%

Это сообщение отредактировал system - 8.05.2021 - 13:10

В 1989 году канадскому вратарю Клинту Маларчуку лезвие конька разрезало шею, повредив сонную артерию и яремную вену. В результате повреждения яремной вены, кровь ручьём полилась на лед. От этого зрелища 11 зрителей потеряли сознание, двоих хватил сердечный приступ, а троих хоккеистов стошнило прямо на льду. Единственным человеком на стадионе, который не запаниковал и не испугался, был врач «Баффало» и ветеран боевых действий во Вьетнаме Джим Пиццутелли. Чтобы добраться от скамейки запасных до Маларчука, он потратил всего 14 из 136 драгоценных секунд, которые тогда разделяли жизнь и смерть. Пиццутелли мгновенно оценил ситуацию, засунул пальцы в рану, зажал разорванную вену и повел Клинта в раздевалку, где уже ждали остальные врачи.
«Я знал, что игру с «Сент-Луисом» смотрит моя мама. Когда я осознал, что произошло, то хотел просто уйти с площадки, чтобы она не видела, как я умру. В подтрибунном помещении я посмотрел на застывшие в ужасе лица окружавших меня ребят. Попросил привести священника и передать маме, что я ее люблю», — рассказывает Маларчук.
Пиццутелли тем временем отчаянно вытаскивал Клинта с того света. Он навалился на его шею всем весом: «Когда захочешь дышать, дай мне знак». Только Маларчук начинал задыхаться, Пиццутелли ослаблял давление — тогда кровь вновь начинала хлестать из раны. Так добрались до больницы.
Маларчуку наложили 300 швов, он потерял треть всей крови. Если бы порез оказался на три миллиметра выше, Клинт бы умер еще на стадионе. Если бы он защищал противоположные от выхода с площадки ворота, его бы просто не успели доставить в больницу. Если бы на арене не оказалось Джима Пиццутелли...
Уже через неделю в матче против «Квебек Нордикс» болельщики «Баффало» приветствовали Маларчука, устроив ему долговременную овацию. Тогда же НХЛ утвердила новое правило: все вратари обязаны носить защитные воротники для шеи во избежание подобных травм.

Когда режиссер Резо Чхеидзе предложил мне попробоваться на роль Дон Кихота, я попросил у него месяц на раздумья. И стал искать высказывания разных великих людей о книге, об этом персонаже.

Они, впрочем, мало мне помогли. И Томас Манн, и Бернард Шоу, и Эйнштейн говорили примерно одно и то же: это великая книга, которая перевернула мое сознание... Мое сознание она тоже перевернула, но как играть Дон Кихота - я не знал. И вот случайно набрел на маленькую книжечку великого актера Михаила Чехова, который вскользь обозначает, как надо воплощать на сцене тех или иных персонажей мировой литературы. Мол, главное - найти движущую силу героя, его путеводную звезду. И Чехов пишет примерно следующее: движущая сила у Гамлета - в сердце, он сердцем видит и ощущает мир. Движущая сила короля Лира - в уме.
Не случайно обрушившиеся на него несчастья в первую очередь поколебали его рассудок. Движущая сила Мефистофеля - в глазах, в зрачках. Движущая сила Санчо Пансы - в ягодицах. А движущая сила Дон Кихота, его путеводная звезда - чуть выше головы. И я сразу все понял про своего героя...

Естественно, работа над фильмом проходила трудно. Для роли мне пришлось сбросить более 30 килограммов: было 110, стало 78. И этот вес я держал все четыре года, пока шли съемки. Я практически ничего не ел, чтобы не поправиться. В итоге заработал язву, другие болячки. Однажды от голода и усталости уснул за рулем, чуть не свалился в овраг, где уже вряд ли собрал бы потом кости.
Но я счастлив, что эта роль была в моей жизни. Прикоснуться к загадке по имени Дон Кихот, которую вот уже не одно столетие разгадывает человечество, не всякому актеру удается.

©️ Кахи Кавсадзе

В 1921-м году к Кустодиеву, который в то время писал Шаляпина, заявилась парочка молодых ученых с просьбой написать их портрет. Одному было 27, второму 25. Они пообещали художнику две вещи: что станут знаменитыми и что щедро оплатят его работу — принесут мешок муки. Муку умники заработали, починив что-то на мельнице. Кустодиев не смог отказаться от дефицитного товара. А героям картины пришлось держать слово.
В 1956-м Нобелевскую премию по химии получит изображенный справа Николай Семенов, а в 1978-м Нобелевку по физике — изображенный слева Петр Капица.
Помимо муки, они принесли художнику еще и петуха. Кустодиев согласился на это предложение даже не столько из-за оплаты, а сколько из-за Капицы (тот, что с трубкой). Кустодиева поразила жизнерадостность Капицы, его сила духа (ведь в зиму с 1919 на 1920 год Капица сразу потерял отца, жену, сына и дочь, они умерли от испанки).
Борис Кустодиев. Портрет Петра Капицы и Николая Семенова.
PS. На данный момент этот портрет, как драгоценная реликвия, хранится у потомков П.Л.Капицы, копию которого в 60-х годах прошлого века Петр Леонидович подарил Н.Н.Семенову с надписью на обороте «Портрет хорошо сохранился, а мы здорово постарели. Но в душе мы оба такие же молодые и глупые, как выглядим на портрете».

«Моя первая серьезная роль - роль слуги Яши в «Вишневом саде» Чехова в Калифорнийском самодеятельном театре. Меня взяли на роль еще студентом-третьекурсником со ставкой театрального плотника по совместительству. Уже тогда я понял, что главное в работе актера - вовремя появляться на площадке и знать слова назубок. И ещё одно правило - когда ты в долгах, ты не можешь сказать «нет». Поэтому важно иметь сумму, достаточную, чтобы послать кого угодно и делать что нравится».
⠀
«Я снялся во многих бессмысленных фильмах и во многих убыточных, но это не меняет того, сколько сил я вложил в них. И даже моего мнения о них. Все мои роли - примеры личных неудач. Единственное, что ты ты можешь сделать, - быть разным в каждом новом дубле. Один из них и окажется тем самым».
⠀
«Я не смотрю свои фильмы чаще одного раза. Исключение - «Облачный атлас». Но и он провалился в прокате. Еще я редко играю злодеев. Когда Клинт Иствуд попросил меня сняться в «Салли», то аргумент его был таким: «Правильные поступки в твоем исполнении, Том, кажутся людям убедительными».
Джек Николсон о Томе Хэнксе: "Никто никогда не слышал, чтобы Том Хэнкс буйствовал по ночам. Никто никогда не слышал, чтобы Том Хэнкс что-нибудь украл в магазине. Никто никогда не читал о Томе Хэнксе в судебной хронике. Вот что мне нравится в Томе — он никогда не попадается"
⠀
Том Хенкс

В школьные годы Юрий Левитан увлекался театром, в 17 лет приехал в Москву поступать "на артиста", но его не взяли.

Возвращаться в родной Владимир он не хотел и бродяжничал по Москве, ночуя, где придется, в поисках работы. Случайно он увидел объявление о том, что объявляется конкурс на дикторов. Это интересно, но что это за работа, он понятия не имел. Среди двухсот молодых жителей столицы, многие из которых были профессиональные артисты, он резко отличался своим поношенным внешним видом: майка, штаны шаровары, резиновые тапочки, и старомодные очки - велосипеды. А дальше, укороченная версия сценки из сказки про Золушку, когда тыква превращается в карету. Снобизм московской комиссии сменился на всеобщее потрясение, когда Левитан заговорил.

Его голос никогда не был мощным, но он звучал как металл, благодаря особому тембру, как тысяча динамиков. Не случайно впоследствии его первым номером записали в число командированных на главную стройку страны, только он мог «перекричать» Днепрогэс. Ему было чуть за 20.

А в 19 лет... Он выдержал такой экзамен, который не под силу был и боевым командирам. Лично Сталин попросил прочитать его отчет. 4 часа Левитан читал доклад вождя народов в прямом эфире и... ни разу не запнулся, не остановился, не сбился с ритма. Сталин слушал эту запись лично, а потом поднял трубку... и в одночасье 19-летний провинциал, сын портного и домохозяйки, стал официальным голосом Страны Советов. Правда, потом его автобиографию подредактировали партийные боссы, и в графе «профессия отца» появилось слово «рабочий». Так было ближе к народу.

Теперь он не только читал новости и вечерние передачи звукозаписи, он был объявлен государственным человеком. Его голос принадлежал всей стране.

22 июня 1941 года, 9 раз, через каждый час, Левитан читал текст в прямом эфире: «...враг будет разбит! Победа будет за нами!» Его голос звучал монументально и потому убедительно. Совсем по-другому, чем у министра иностранных дел Молотова, который первым обратился к нации по радио.

Многим казалось, что за этим голосом скрывался человек зрелого возраста, исполинской силы и внешности. Нередко это приводило к казусам и смешным историям. Однажды Левитана остановил на улице фронтовик:

— Я еще помню, как ваш папа читал все сводки информбюро... Какой голос, мороз по коже...

— Как же, как же, подойдет, бывало, к микрофону и скажет: «От советского информбюро, — начал Левитан, — фронтовик опешил, а потом расплакался, сжимая руки диктора от волнения.

Левитан много учился, он закончил московскую театральную школу, только его однокурсники мечтали о выходе на большую сцену, а он готовил себя к маленькому кабинету, где будет сидеть один. Его любили миллионы, но мало кто знал в лицо.

Однажды подошел к диктору молодой постовой и расплылся в улыбке.

— Узнал, — подумал Левитан.
— Здесь не положено машину оставлять, — вежливо обратился милиционер, — переставьте свою машину вон туда, товарищ Ботвинник.

«Говорит Москва» — без этой фразы невозможно представить жизнь до- и послевоенного поколения. И всем казалось, что Левитан — это всегда Кремль, всегда самое сердце страны. Это внушало населению моральную поддержку и вдохновение в тяжелые военные годы. Мало кто знал, что с 1941 по 1943 год в строжайшем секрете Левитан жил и работал в подвале старинного особняка в Свердловске.

Информация для радиовыпусков поступала в студию по телефону, сигнал ретранслировался по всей стране, что не позволяло запеленговать головной радиоузел. Ему было предписано передвигаться только по «треугольнику»- студия, туалет, барак напротив, в котором он жил. Таким образом, Геббельс был лишен всякой возможности обнаружить голос, сравниваемый немцами с «залпами катюш».

В 70-80-е годы Юрий Левитан уже не был так востребован как диктор, он много ездил по стране с выступлениями, встречался с ветеранами, колхозниками, интеллигенцией. У него слабела память, он стал путать даты и события, но... только не хронику тех лет, о которых он сообщал всей стране. Из его воспоминаний: «Однажды, на встрече... я воспроизвел весь текст и ту же самую интонацию, с которой читал информацию о победе на Курской дуге».

Неизвестно, по какой причине его не взяли в артисты — может, очки-«велосипеды» помешали, говорят, что его окающий говор сильно рассмешил комиссию. Но он стал голосом эпохи. Глашатаем целой нации. Брендом страны.

«Юрка-труба» — так дразнили его в детстве. Человек, которого знали все и не знал никто.

"Хорошо там, где нас нет..."

Мальчик из интеллигентной семьи, играя в футбол с дворовыми мальчишками, случайно разбивает мячом окно. Из сторожки вылeтаeт разъяренный дворник с метлой и несется за мальчиком с бешеными воплями: "Убью зараза!!!"

Мальчик бежит и думает: «Hу зачем я пошел во двор, зачем мнe нужен был этот дурацкий футбол?! Я же из интеллигентной семьи, люблю читать умные книги, и вот нате – убeгаю от какого-то дворника с метлой... Живи я на Кубе, то не бегал бы от дворника, а беседовал бы сейчас с великим американским писателем Эрнестом Xeмингуэем».

А в это самое время великий амepиканский писатель Эрнест Хэмингуэй сидит за стаканом рома в грязном кубинском кабаке и думает: «Господи, ну что я здесь делаю?! Как здесь противно. Пoтные негры, жара, теплый ром, грязь... Жизнь уходит сквозь пальцы... Cидел бы сейчас в Париже, с моим другом, великим французским писателем Андре Моруа, пили бы абсент в кафе на Монмартре, любовались бы Эйфелевой башней, разговаривали бы о литературе...».

В это самое время великий французский писатель Андре Моруа сидит в кафе на Монмартре, пьет дешевое вино и думает: «Чертов Париж... Шлюхи, липкие столики, бесконечный и надоедливый шансон... Эта уродливая Эйфелева башня, эта грязь на улицах и вонь... А мог бы сидеть сейчас в Москве с великим русским писателем Андреем Платоновым, пить водку и разговаривать о литературе...».

А в это самое время, в Москве, великий русский писатель Андрей Платонов, размахивая метлой, бежит по двору с криками: "Убью зараза!

Фото: Софийская набережная, 1958 год, Москва

Как-то Георгию Вицину предложили сняться в эпизоде, где его герой мчится на водных лыжах по Днепру. Вицин отказался. Тогда режиссер пошел на хитрость и состряпал письмо следующего содержания:
«Уважаемый товарищ Вицин! Вы мой идеал, я мечтаю познакомиться с Вами! Слышала, завтра Вы снимаетесь на акваплане? Какой Вы смелый! Я обязательно посмотрю и после съемок подойду к Вам. Поверьте, Вы не разочаруетесь. Клава».
На следующий день Георгий отважно носился по водной глади, падал в воду (получился смешной эпизод), но после съемок сказал режиссеру:
— А имя девушке могли бы придумать и покрасивее.
Кадр из фильма "Она Вас любит!" (1956).

…Когда спишь с женщинами направо и налево, они все сливаются в одну. И она просто меняет имя, кожу, рожу, рост и голос. Длина волос, объем груди, цвет белья варьируются от случая к случаю. Но ты повторяешь ей заученные фразы, делаешь одни и те же штучки, совершаешь одинаковые движения в установленном порядке:

«Ты хорошо пахнешь… подвинься ближе, еще… я тебя боюсь… я так хочу твои губы… скорей, я больше не могу… о, благодарю тебя, Господи, какое счастье… ты мне страшно нравишься… мне кажется, это сон… мы будем заниматься этим всю ночь, всю жизнь…» Талдычишь одно и то же каждый вечер разным девушкам с завороженным взглядом ребенка, который разворачивает подарок. Перемены приводят к повторяемости.

Как ни парадоксально, новизна возникает, только если хранишь верность одной женщине. Донжуаны лишены воображения. Казанову принято считать многостаночником, а он был просто лентяем. Потому что, как ни меняй баб, ты-то остаешься все тем же мужиком, поборником пути наименьшего сопротивления.
Чтобы хранить верность, необходим талант.

©️ Фредерик Бегбедер, «Романтический эгоист»

Говоря о культуре, стоит заметить, что это не просто начитанность, знание текстов, фактов, картин, музыкальных произведений и так далее. Я знаю очень много начитанных людей, но таких мерзавцев, не приведи Господи. И напротив, сколько встретил я, особенно когда снимался в фильме "Председатель", в деревне тёмных старух — благороднейших, человечнейших, интеллигентнейших, если вложить в это слово то понятие, что человек думает прежде всего не о себе, а о стоящих рядом, о других. У них был и такт, и добро, хотя жизнь у них всех сложилась сумасшедше тяжёлая. Особенно после войны.

Говоря "культура", я имею в виду культуру не начитанности, не наслышанности музыкой, не "навиданности" изобразительным искусством — это всё лишь часть культуры, если можно так выразиться, её надстройка, а собственно культура, база её — это уменье жить, не мешая другим, это уменье приносить пользу, не требуя за то златых венков. Это уменье свою жизнь прожить разумно, не наказав никого, не испортив никому жизнь, — вот что такое, мне кажется, культура, личностная основа культуры.

©️ Михаил Ульянов

Советские люди писали письма Сталину. В них были просьбы, хвалебные оды и, иногда, прослеживалась (явно или не очень) какая-то критика. Понятное дело, что Сталин все эти письма не читал. О самых интересных или представляющих какую-то ценность ему докладывали. Но в остальном письма проверялись и изучались на предмет "контрреволюции" и "заговоров" соответствующими органами.

7 мая 1940 года Виктор Савин, учащийся Тайшетской средней школы (Тайшетский район находится в Иркутской области России) вместе с девятью учениками своей школы в возрасте от 14 до 17 лет был арестован за "страшное преступление". Ему предъявили обвинение по статьям 58-10, 58-11 УК РСФСР.

То есть по версии следствия он, вместе с "сообщниками" проводил пропаганду и агитацию направленную к свержению Советской власти путем изготовления литературы и материалов контрреволюционной направленности. А также осуществлял организационную деятельность направленную на свержение все той же Советской власти.
Какую же такую литературу изготавливали школьники? Оказывается, что они просто собрались вместе и решили написать коллективное письмо Сталину, в котором просили не посылать зерно в Германию, ведь его так не хватает Советским людям.
Если знать контекст, то просьба кажется вполне понятной. В СССР жертвами голода 1932-1933 года стали до 8 миллионов человек. Голод был вызван принудительными хлебозаготовками, коллективизацией и репрессиями по отношению к сельскому населению. У крестьян отбирали зерно, и продавали на Запад. На эти деньги строились заводы и проводилась индустриализация. Правда платили за нее не только деньгами, но и миллионами человеческих жизней.

Но на момент написания письма шел уже 1940 год. Только вот сказать, что страна жила в изобилии было нельзя. Вот и собрались ученики Тайшетской средней школы, чтобы выразить свое недовольство и попросить "мудрого и честного" товарища Сталина разобраться в ситуации и помочь в первую очередь своим гражданам.

Письмо Сталин не читал. Оно попало в НКВД. Всех подписавшихся под ним арестовали и осудили. Не смутил даже возраст участников "контрреволюционной организации". У всех в деле фигурировали цифры 58-10 и 58-11. Почти все получили по 10 лет лагерей и отправились отбывать наказание на Колыму.
Помимо Виктора Савиных в лагере смогли выжить только трое. Но и они вернулись совершенно другими людьми с поломанной судьбой. В 1955 году постановлением президиума Верховного суда РСФСР от 15 января за отсутствием состава преступления Савиных был полностью реабилитирован, как и его товарищи. Советская власть признала свою ошибку и переложила всю ответственность на Сталина.

Театр "Современник". Спектакль "Декабристы". В роли Николая I — Олег Ефремов. По ходу спектакля он должен сказать реплику: "Я в ответе за все и за всех", но оговаривается и произносит: "Я в ответе за все и за свет".
Его партнер - незабвенный Евгений Евстигнеев тут же подхватывает: "Ну, тогда уж и за воду, и за газ, Ваше величество"
Фото: Олег Ефремов и Евгений Евстигнеев в спектакле «Назначение»,1963 год

Давид Израилевич был портным.

Не простым портным, а брючным. Брюки он называл исключительно бруками.

-Видишь ли, деточка, бруки, это совершенно не то, что вы думаете. Вы же, чтоб мне были здоровы, думаете, что то, что вы натягиваете на свой тухес не имеет никакого значения, главное, чтобы этот самый тухес не был виден, можно подумать кому-то до него есть дело.

На самом деле бруки скажет о вас и о вашем тухесе, который вы так стараетесь скрыть, намного больше, чем вы думаете.

Бруки это искусство. Вы, конечно, можете спорить со старым Давидом, кричать, что я говорю за сущую ерунду, но я буду смеяться вам в лицо, чтобы вы себе там не думали!

-Давид Израилевич, а пиджак? Пиджак разве не имеет знаечение?

-Имеет, деточка. Пинжак имеет огромное значение. Но бруки имеют этого значения гораздо больше! Вы же знаете нашего секретаря парткома Афонькина? Когда он пришел ко мне в штанах фабрики "Большевичка", а это были именно штаны, а не бруки, потому что то, что на нем было надето, имело право называться только штанами, я думал, что это не секретарь парткома, а какой-то запивший бендюжник!

Я дико извиняюсь, но если бы на мне были такие штаны, я бы умер и никогда бы больше не ожил. А этот гоцн-поцн был жив и даже немножечко доволен. Так вот, деточка, я сшил ему бруки. Это были не бруки, а песня о буревестнике!

Вы бы видели это гульфик! Такой гульфик не носит даже английский лорд, а уж английские лорды знают за глуьфиков всё и ещё немножко! Вы бы видели эти шлёвки! А манжета? Это же было не манжета, а картина Рубенса! Я вас умоляю!

Давид Израилевич деловито вставал, протирал очки клетчатым мужским носовым платком и садился за швейную машинку. Он нажимал на педали, нить, соединяющая челнок и иглу плавно скользила, превращаясь в идеально ровную строчку.

Давид Израилевич всю жизнь был брючным мастером.

Лишь однажды он изменил своей профессии, во время войны.

Было ему тогда лет двадцать пять, и его расстреляли. Вернее не только его, а вообще всех евреев городка, где он жил. Но очнувшись поздним вечером, он обнаружил себя заваленным трупами, с кровоточащим плечом, но живым. Больше живых в куче трупов не было. Ни его жена Лея, ни пятилетний сын Мотя, ни родители, ни сестра Хана, ни еще пару сотен евреев.

Давид Израилевич дождался темноты, выбрался из кучи и ушел в лес.

Подобрали его партизаны.

Боец из Давида Израилевича был не очень хороший, как он сам говорил, из-за физической крепости, которой ему явно не доставало. Поэтому он временно переквалифицировался с брючного мастера на универсального портного, ремонтировал одежду партизанам, помогал на кухне.

Убил человека он однажды.

-Я убил Купцова, деточка. Знаете, кто это был? Так я вам скажу, кто это был. Это был главный полицай и командовал моим расстрелом.

Я знал его до войны, он работал товароведом. Однажды его чуть не посадили за какую-то растрату. Наверное он был не очень хорошим товароведом.

Как оказалось полицаем он тоже был не очень хорошим, потому что даже расстрелять нормально меня не смог.

Когда в сорок третьем пришли наши, Купцов прятался в лесу за дамбой. Но мы таки его нашли.

Я тогда никогда не убивал людей, деточка, а тут не знаю, что на меня нашло, сам вызвался. Меня поняли и не стали мешать. Но знаете, что я сделал? Спросите старого Давида, что он сделал, деточка?

-Что вы сделали, Давид Израилевич?
-Я его ОТПУСТИЛ.
-Как это отпустили?
-Я сказал ему бежать, и он побежал. А я выстрелил ему в спину и попал.

-Но зачем? Зачем вы сказали ему бежать?
-Я хотел быть лучше, чем он.
-Но вы и так лучше, чем он!
-Любой человек, деточка, который стреляет в другого человека, становится убийцей.

Не важно причины, главное, что он убил. Так вот я напоследок подарил ему НАДЕЖДУ. И он умер с надеждой на спасение.

Это намного приятнее, чем умирать, понимая, что обречен.
Я знаю, как это, я так умирал.
Но выжил.
А вот мой сын Мотя нет. И жена моя тоже нет. И остальные нет.
Нам не дали возможность надеяться.

А Купцову я эту возможность подарил, потому что не хотел быть таким, как он. Купцов таки был не очень хорошим товароведом и полицаем, я был не очень хорошим партизаном, но кто мешает быть мне хорошим бручным мастером?

Никто мне не мешает. НАДЕЖДА это очень важно, деточка, очень, можешь мне поверить, чтоб ты мне был здоров.

Всё, примерка закончена. Приходи послезавтра, бруки будут готовы. И это будут не бруки, а песня о буревестнике, чтоб ты там себе не думал...
©️ Александр Гутин



Последняя.

Это сообщение отредактировал zeppelman - 8.05.2021 - 12:05