Ради бога, не играйте! Ведь погибли люди!

29 мая 1985 года в Брюсселе «Ювентус» и «Ливерпуль» сыграли финал Кубка чемпионов. 39 человек так и не узнали, кто в нем победил.

Решение провести финал Кубка европейских чемпионов-1985 в Бельгии изначально многим не нравилось. Стадион «Эйзель» был старым и обветшалым, в его стенах и перекрытиях хватало дыр, а перемещения болельщиков толком никто не контролировал. У бельгийских властей и полицейских не было серьезного опыта организации матчей подобного масштаба, и к тому, что случилось в итоге, они оказались совершенно не готовы.

На май 1985 года «Ливерпуль» был одной из сильнейших команд мира, выиграв 4 Кубка чемпионов за последние 8 лет, и подходил к матчу в статусе действующего обладателя трофея. Их оппонент, «Ювентус», был действующим обладателем Кубка обладателей кубков, в их составе числились многие игроки, победившие на последнем чемпионате мира 1982 года, а также обладатель трёх последних «Золотых мячей» Мишель Платини.

Несмотря на статус национального стадиона Бельгии, «Эйзель» на момент финала 1985 года был в крайне плохом функциональном состоянии и отмечал 55-летие. Уже несколько лет не оказывался нужный уход за ареной, и многие трибуны были в ветхом состоянии. Например, многие стены были построены из шлакоблоков, и любой желающий мог попасть на стадион, проделав в одной из таких стен отверстие или попросту её пнув, что и наблюдалось во время матча. Ещё до начала игры многие игроки и болельщики «Ливерпуля» были потрясены состоянием стадиона. До этого болельщики «Арсенала», игравшего здесь финал Кубка обладателей кубков с «Валенсией», жаловались на состояние стадиона, называя его «мусоркой». Попытки генерального директора «красных», Питера Робинсона, перенести финал с «Эйзеля» на другую арену не увенчались успехом. Предлагалось сыграть финал или в Барселоне на «Камп Ноу», или в Мадриде на «Сантьяго Бернабеу», но УЕФА отказался даже рассматривать данные варианты.

Стадион оказался переполнен, вместив 58—60 тыс. зрителей. За обоими воротами располагались террасы, стоячие трибуны, по 25 000 болельщиков с каждой стороны. Болельщики «Ювентуса» располагались в секторах O, N и M, болельщики «Ливерпуля» — в секторах Y и X, а сектор Z был отдан нейтральным бельгийским болельщикам. Эту идею поддержали как «Ливерпуль», так и «Ювентус», что дало повод различным агентствам и спекулянтам распространять билеты, тем самым создав опасную смесь болельщиков на стадионе.

В то время в Брюсселе, как и в остальной Бельгии, проживала достаточно внушительная итальянская община, благодаря чему иностранным фанатам «Ювентуса» не составило труда приобрести билеты в сектор Z. В дополнение к этому билеты, распространявшиеся различными туристическими агентствами, тоже достались поклонникам «Старой Синьоры». И лишь небольшой процент достался фанатам «Ливерпуля».

В семь вечера, за час до матча, начались первые столкновения между болельщиками. Фанаты «Ливерпуля» и «Ювентуса» находились в опасной близости друг от друга, поскольку они занимали соседние сектора — X и Z. Их разделяло лишь временное ограждение и десяток полицейских. Ещё до начала матча с обеих сторон стали взлетать ракетницы и петарды.
Со стартовым свистком вместе с ракетницами полетели и камни, лежавшие под ногами болельщиков обоих клубов. Группа фанатов «Ливерпуля» двинулась в сторону к угловому флажку и попыталась перелезть через разделительные ограждения, в результате чего фанаты «Ювентуса» попытались убежать, перебравшись через стену стадиона. Многим это удалось, но стена не выдержала наплыва болельщиков и обрушилась. Именно в этот момент произошло наибольшее количество смертей — 39 погибших, плюс около 600 раненых.

Вот что пишет Мишель Платини

Пораженный масштабами кровавой драки, отряд бельгийских полицейских, всего из двадцати человек, которому было поручено покончить с насилием, допустил серьезную ошибку в оценке происходящего. Силы наведения порядка, считая, что они имеют дело с недисциплинированными болельщиками, стремящимися завладеть футбольным полем, поспешили блокировать все входы и выходы, вместо того чтобы открыть их как можно шире и не препятствовать эвакуации болельщиков с трибун. И вот толпа болельщиков оказывается зажатой между небольшой бетонной стеной и решеткой, которые отделяют трибуну от поля. Первые ряды падают, и их затаптывают напирающие сверху. Вдруг все приходит в движение. Стена разваливается под давлением этого гигантского людского слепого тарана. В тот же момент ломаются решетки и начинают разрывать тела прижатых к ним людей.

Полицейские направлены для регулирования прохода болельщиков на стадион. Ловушка захлопывается! Обезумевшие люди, стремясь вырваться из района драки, топчут упавших, тела которых нагромождаются друг на друга. Их десятки. У некоторых оторваны руки или ноги. Остальные толпой нахлынули на решетки, которые несут смерть

В этом скопище людей, охваченных ужасом и безумием, каждый ведет борьбу за выживание, рассыпая удары кулаками и ногами, чтобы выбраться из этого бушующего на трибуне вулкана. За несколько секунд тридцать восемь человек лишились жизни. Футбольный праздник превратился в ужасную бойню. Здесь свирепствует пьяный террор, терpop слепой, неорганизованный, который уничтожает все на своем пути.

Пятьдесят тысяч зрителей на стадионе «Эйзель» еще не понимают, не осознают всего масштаба этой футбольной драмы. В какофонии звучащих труб, трещоток и песнопений не слышны раздирающие душу крики тех, кто агонизирует. Из репродукторов раздаются призывы к сохранению спокойствия. Все думают, что это обычная стычка. Всем хорошо известно: у английских болельщиков несколько горячая кровь.

В отместку за события, произошедшие на трибуне Z, фанаты «Ювентуса» с другой стороны стадиона устроили беспорядки и попытались попасть на трибуну, занимаемую болельщиками «Ливерпуля», выбегая на беговые дорожки. Лишь вмешательство полиции смогло остановить их. В течение следующих двух часов с их стороны в сторону полиции летели ракеты, выстреливаемые из ракетниц, петарды, камни и бутылки.

В это время игроки обеих команд находятся в раздевалках. Здесь не слышен шум стадиона, крики умирающих, хотя трагедия разворачивается над нашими головами.

в раздевалку входит наш врач. Он в ужасе. «Есть раненые. Возможно, даже мертвые». Мы не можем в это поверить. В коридорах царит тревожное оживление, бегут врачи, пожарные, санитары с носилками. Слышатся голоса: «Несчастный случай», «Рухнула стена».

Ровно в 8.00 к нам приходит один из ответственных лиц Европейского футбольного союза Ротенбюллер. Он страшно подавлен: «Дело приняло слишком серьезный оборот, срочно созываем совет, который вынесет решение о возможности проведения матча».

Ротенбюллер обращается к нам: «Если вы откажетесь играть, то будет уже не тридцать, а сто мертвецов».

Мы не хотим играть в такой обстановке. Ожидаем официального вердикта. Мы больше не в силах сдерживать себя и принимаем решение выйти на стадион, к нашим болельщикам, чтобы, вопервых, определить на месте масштаб катастрофы, а вовторых, кто знает, может, успокоить разбушевавшиеся страсти. Вместе с Бонини, Ширеа и несколькими другими игроками мы бежим к трибуне, ставшей ареной смерти для стольких мучеников. «Эйзель» напоминает извергающийся вулкан. Звуки праздника и предсмертные вопли слились там в один невообразимый адский гул. Наконец мы в середине толпы болельщиков, которым удалось спастись с трибуны «Z». Вокруг раненые, люди, еще не вышедшие из шокового состояния.

«Отмщение! „Красные“ убили женщин, детей! Отмщение!» Болельщики окружают нас, они кричат нам о своей боли. У меня в глазах стоят слезы. И я понимаю, что утешительные слова о спокойствии, выдержке, братстве звучат смешно, когда я вижу, какие страдания испытывают эти люди. Они хотят прорвать хилый полицейский кордон, который отделяет их от «красных», и отомстить за все. Опасаясь, как бы они не последовали примеру английских хулиганов, я пытаюсь спокойно объяснить им, что их действия нам помешают, так как мы должны играть этот матч. Это – единственный способ избежать еще больших жертв. Мы отомстим за всех на поле, так как из-за нас, футболистов, наши болельщики приняли смерть.

Единственный вопрос, стоящий перед нами: как же играть такой матч? «Эйзель» все еще остается чудовищной пороховой бочкой, где полыхают ненависть и желание отомстить. Я говорю себе: только игра может охладить эти накаленные страсти.

Но я слышу отчаянные крики тех, кто заглянул смерти в лицо: «Ради бога, умоляем вас, не играйте! Какой стыд! Ведь погибли люди! Не играйте!».

Я, конечно, растерян, но я твердо знаю: нужно играть. Если мы не станем играть, то у выхода со стадиона развяжется новая бойня между пьяными хулиганами и нашими тифози, жаждущими мести. Даже трудно представить, чем это все закончится. Пусть лучше страсти улягутся во время матча. Это позволит избежать худшего.

Мы никак не можем сосредоточиться. Джиованни Аньелли, крайне расстроенный, покидает стадион. Он едет прямо в Турин. Он не будет присутствовать на матче, для него футбол потерпел полное крушение… Мы говорим отрывистыми фразами. Словами, лишенными смысла. Наш капитан Ширеа отправляется зачитывать по микрофону призыв к спокойствию и благоразумию. Траппатони пытается мобилизовать нас на игру, настраивает на победу. Победу, которую мы хотим, должны посвятить жертвам.

Матч начинается с опозданием на 45 минут. Мы выходим на поле, англичане и итальянцы, едва поднимая глаза друг на друга. Англичане понимают нашу боль, мы понимаем, что им стыдно. Игра начинается. В течение 90 минут матча по радио постоянно зачитывают приказ военнослужащим немедленно прибыть в свои казармы и сосредоточиться возле стадиона «Эйзель».

Несмотря на все это, матч состоялся. Его участники потом признавались, что не представляли себе масштабов трагедии и количества погибших, а официально игру решили провести, чтобы избежать дальнейших беспорядков и столкновений.«Ювентус» выиграл 1:0 благодаря голу Мишеля Платини с пенальти во втором тайме, а то, что случилось после этого, многие фаны «Ювентуса» своей команде так никогда и не простят. Игроки радовались, отмечали первую в истории клуба победу в Кубке чемпионов, фотографировались с Кубком, а в нескольких десятках метров от этого со стадиона все еще вывозили трупы.

В результате трагедии погибли 39 человек, 32 из которых были итальянцами, 4 — бельгийцами, 2 — французами и 1 — ирландцем. Около 600 человек получили ранения. Ответственность за кровавую драму лежит не только на болельщиках, но и УЕФА, разрешившем проводить матчи на обветшавшей арене. «Эйзель» не отвечал требованиям безопасности. Не была готова и бельгийская полиция, но наказали исключительно англичан. УЕФА наложил запрет на выступление в турнирах, организуемых УЕФА, всех клубов Англии на неопределённый срок, но не менее пяти лет (на сборную это не распространялось), а «Ливерпуль» должен был отбыть дисквалификацию дополнительно три года, но через год после снятия запрета с остальных клубов «Ливерпуль» был амнистирован. В 1995 году злополучный стадион «Эйзель» был снесён, а на его месте построен «Стадион короля Бодуэна».

бельгийское следствие через несколько лет предъявило 14 болельщикам «Ливерпуля» обвинение в убийстве, но серьезных сроков в итоге почти всем удалось избежать.

О случившемся предпочли как можно быстрее забыть почти все участники тех событий. У «Ливерпуля» через 4 года случился «Хиллсборо» (многие уверены, что если бы из «Эйзеля» вовремя сделали выводы, новой трагедии удалось бы избежать), а пострадавшие и родственники погибших больше всего обижены на «Ювентус». По утверждениям многих из них, клуб не счел нужным ни выплатить компенсации, ни построить большой мемориал, ни вообще каким-то достойным образом почтить память жертв.

Об «Эйзеле» снова вспомнили лишь весной 2005-го, когда «Ливерпуль» и «Ювентус» сошлись в четвертьфинале Лиги чемпионов – и встретились впервые после трагедии. Англичане тогда на «Энфилде» из букв выложили слова «Дружба», что у итальянцев вызвало противоречивую реакцию: кто-то похлопал, кто-то отвернулся, кто-то пришел в ярость.

В самом «Ювентусе» ситуация начала меняться в 2010 году, когда президентом «Ювентуса» стал Андреа Аньелли. В Турине на новом стадионе «Ювентуса» состоялась церемония памяти, была установлена памятная табличка с именами погибших.