Старое радио

Формат у советского радио был человеческий, спокойный, доброжелательный, неторопливый. Интересный радиоспектакль или детская сказка могли идти и час, и два, без перерывов, слушатели буквально окунались в волшебный мир сказки, оперы, спектакля.

39 фото via

Приемник до переворота 1991г. упокаивал, уравновешивал. Новое поколение даже не знает, что так вообще может быть.

Но так действительно было, и вы теперь сами можете в этом убедиться.
Подмосковная дача. Несколько совсем не выглядящих старыми магнитофонов невиданных моделей, крутя катушки пленок, подрагивают стрелками индикаторов записи. Разнообразные проигрыватели ждут свои виниловые пластинки, ноутбуки светят экранами, а где-то в центре Москвы установленный на балконе компьютер раздает шесть терабайт онлайн-вещания в месяц. По российским и зарубежным законам мы находимся в самом сердце цифрового пиратсва — студии «Старого радио», к которой еще ни один автор произведений не предъявил претензий, потому что ее создатель, Юрий Иванович Метёлкин, нарушая авторские права, выполняет великую миссию сохранения нашего культурного наследия.

Поверить в то, что один человек на голом энтузиазме за пять лет оцифровал двадцать тысяч файлов ценнейшего литературного наследия сложно. Не просто оцифровал, а нашел, достал, описал, сумел воспроизвести, отреставрировал, прослушал, записал и выложил для общего доступа в интернет. Я представить себе не мог, что не осталось ни одной, я повторюсь — ни одной(!) записи таких радиопередач как «Пионерская зорька», «Полевая почта» или «Опять двадцать пять». От «Зорьки» сохранились только позывные. Юрий собирает все, что можно найти, порою делая руками 360 склеек пленки на полуторачасовой рассыпающейся записи.

— Старое Радио я сделал для того, чтобы вернуть то, что у меня есть и то, что я еще могу добыть. И этим я занимаюсь все время. Я оцифровывал целую федеральную библиотеку на Калужской, за три с половиной года оцифровал ее полностью, это тысячи винилов.

«Брал по 50 по 100 штук подмышку, пер домой, чистил и реставрировал их, оцифровывал, каталогизировал, называл, фотографировал обложки и все это дело я систематически выставлял в эфир. Я не сгребаю то, что есть в интернете, а нахожу материалы, которых там нет»

— Как-то мне прислали целую сумку катушек и оказалось, что там 54 передачи «С добрым утром, с добрым утром и с хорошим днем». Это была мегапопулярная передача, она выходила каждое воскресенье годами, куда приглашалось множество актеров и знаменитых актрис, интеллектуалов и ученых, ее формат позволял в 43 минуты сделать хорошую и объемную вещь. Что самое интересное – эти люди, приходя на передачу, записывались единожды, это не записные вещи, которые тиражировались огромным количеством. Каждая такая запись была уникальна. И кого там только не было, включая Джо Дассена, аналогичного интервью которого даже во Франции не сохранилось. А выяснилось, что эти передачи погибли все. В связи с дефицитом пленки их размагничивали и записывали на них новую передачу. Я разговаривал с людьми, которые их готовили, они сказали, что ни одной не сохранилось. А тут, представьте себе, передачи за несколько лет. Конечно они были отреставрированы и поставлены в эфир, это была огромная радость.

— Оцифровать книгу это еще куда ни шло, но оцифровать звук – сложно — никто не берется, потому что это аппаратно сложно. Во-первых, это всегда в режиме реального времени, вы должны взять пластинку или пленку, иметь качественное оборудование, уметь на нем профессионально работать или иметь специалиста — куча проблем.

«Но смысл в том, что оцифровка звука это отдельная, пожалуй, самая тяжелая архивная работа и я веду ее уже порядка 10 лет активно, а последние 5 лет целенаправленно помногу часов»

«Я бы с удовольствием открыл радио свободной скачки, но я не хочу бороться с авторскими правами. Окончательно открыть войну не хочу. Закроют радио и засудят»

— По закону ведь никого не волнует, что оно некоммерческое. Любой, в принципе, автор своего произведения может приколупаться и подать в суд. Другой вопрос – что ни один из этих авторов еще не предъявил претензий, потому они прекрасно понимают, что надо сказать спасибо проекту за то, что где-то автор звучит. Потому что, на самом деле, они вымирающее племя. Их нет нигде, их никто не передает, а, значит, их не существует в жизни.

— Как Стив Джоббс сказал: «То, чего нет на первой странице поисковика, не существует». В этом смысле он прав — плотность информационной поверхности сегодня такова, что ее прорезают только новости скандального характера: утонули, убили… Но все остальное, что требует вдумчивости, усидчивости, нравственности и напряжения интеллекта, то самое ценное, на чем мы выросли и стоим, потому что если этого не будет нам всем хана, — вот это и не прорезается на поверхность. В том числе и наше наследие. Вся наша история и культура, прошлое – мы без всего этого погибнем, жить без этого невозможно.

«Сегодня нам не дотянуться до качества тех радиопередач и думаю, что это уже никогда невозможно. Вот был такой золотой период, который нужно запомнить и знать»

— Развитые государства эту проблему давно просекли и создали всякие механизмы грантовые, волонтерские, с государственной поддержкой и иные фонды помощи оцифровки своего национального или интернационального наследия и доставки его на рабочую поверхность. «Старое Радио» в этом смысле пошло холка в холку, не отставая от мировых тенденций и трендов.

— Таких станций на западе немного, может быть, вообще нет с такой задачей – наше наследие в любой точке мира в любой момент времени бесплатно предоставить. Мы успели вовремя сделать, она исполняется в данный момент радиостанцией «Старое Радио». Эта задача, в принципе, выполнена. Отобрано такое количество старого материала, что одному человеку его прослушать не хватит жизни. но это только часть, я считаю, что нет ни одной фонограммы, которую можно было бы выбросить, — нужно все. И чем больше можно сохранить, тем лучше, этим я сейчас и занимаюсь.

— Сам проект живет своей жизнью — дикторов нет, никаких живых людей не участвует в работе самого механизма. Он устроен таким образом, чтобы в нем никого не было. Робот составляет расписание по определенным алгоритмам на месяц-два-три вперед и вы можете слушать его как в текущем эфире, так и найти любое другое произведение в коллекции поиском. Чем точнее назовете, тем быстрее вы найдете то, что вам нужно. А можно просто побродить и найти то, о чем никогда не знал и не слышал.

«Многие люди, которые вяжут носки или рисуют картины, просто ставят эфир (детский, взрослый или музыкальный) и наслаждаются»

— Единственное, над чем сейчас работаем – добавление персональных страничек каждому произведению: к звуку — текст (эссе, написанное литературоведом или культурологом, статьи) и фото (если это винил, то отсканированное изображение обложки, если оно существует). Это очень трудная в физическом смысле работа, потому что много манипуляций, а автоматизировать ее нельзя. Этим занимается моя помощница Галина. Таким образом, у нас как бы получается трехмерная статья каждого звукового файла – звук, текст и изображение.

«Экономически Россия не выдержит закона об авторском праве в том виде, в котором он есть, потому что тот бред и нонсенс. Это и есть рэкет XXI века»

— В свое время Владимир Владимирович топнул ногой и сказал: «Мы вступаем в ВТО. Причесать законы, в том числе и об авторском праве, к мировым стандартам». И телега покатилась под гору быстро и легко — кто же откажется от удлинения прав?

— Вот сколько бы я ни встречал сегодня авторов, от того, что издается здесь в России им практически ничего не капает. Да, может быть, Юрий Антонов и «золотая сотня» получают, а остальные авторы — ничего. Потому что механизм абсолютно непрозрачный. И сам автор ничего об этом не знает. Поэтому скольких бы я не спрашивал: «Вы сколько-нибудь получаете?», мне говорят: «Да я даже не знаю, продается ли это, но мне никто ничего не платит».

— Закон об авторском праве вообще враждебен ко всему миру. Я не говорю о том, что его надо полностью отменить, а о том, что надо умерить аппетиты очень маленькой прослойки людей на земном шаре — даже одного процента не будет. В основном это не авторы, авторы должны получать свои деньги, а общества коллективного управления правами.

— Меня беспокоит что мы не можем использовать наше золотое наследие, которое закрыто, если мы говорим о звуке, как раз, вот этой глупостью с авторскими правами. Потому что никто не придет сегодня и не возьмется издавать наше наследие, потому что на нем заработать нельзя, — коммерсантам это неинтересно. Оно выпадает полностью из оборота, потому что еще и нельзя транслировать, потому что за это нужно заплатить. А кто будет платить?

«Если ты обратишься в Гостелерадиофонд, то он зарядит такие деньги… 500 рублей минута – как минимум. На то, что вам просто найдут, перепишут и отдадут. И все. Представьте вот, заплатить за двухчасовой спектакль порядка 1000 долларов, чтобы послушать. Какой сумасшедший это будет делать?»

А в коммерческих целях — плюс еще там тиражность, на какую аудиторию вы вещаете – там уже сумма совершенно неразглашаемая. И таким образом вы оказываетесь в парадоксальной ситуации — мы лишены, с одной стороны нашего наследия, а с другой стороны – оно как бы есть со стороны Гостелерадиофонда, но получить мы его не можем, потому что это колоссальные деньги. И с какой это стати мы должны платить их Гостелерадиофонду за наше же добро, в принципе.

— Мало того, Гостелерадиофонд ничего не создавал и с какого-то рожна по указу Черномырдина в 98-м году ему это передали и разрешили на этом зарабатывать.