Случайно попался на глаза номер красной звезды за 1942... изложено конечно в общих чертах...но
Год тому назад в БрестеМ. Толченов
Ходом событий фашистская пропаганда давно уже отучена от былого бахвальства. Теперь борьба с Красной Армией уже не преподносится геббельсовскими борзописцами как увеселительная прогулка по русским просторам. Правда ожесточенных боев, стоящих германской армии миллионов солдат и офицеров, слишком бьет в глаза. Но первый этап войны с Советским Союзом немцы еще любят рисовать как победоносный марш немецких колонн, перед которыми якобы падало и рассыпалось в прах все и вся.
Недавно нашими частями захвачен исключительно интересный документ, не оставляющий камня на камне и от этой фашистской легенды. Речь идет о героической борьбе советского гарнизона Бреста, подвергшегося внезапному нападению численно превосходящих сил врага в первый же день войны. «Боевое донесение о взятии Брест-Литовска», составленное штабом 45-й немецкой пехотной дивизии 8 июля 1941 года и попавшее спустя одиннадцать месяцев в наши руки, представляет собой свидетельство врага, которого никак нельзя заподозрить в пристрастии к Красной Армии. Тем более ценны откровенные признания германских штабистов, невольно разоблачающих лживость фашистской пропаганды. Помимо воли авторов в строках официального донесения оживает героическая эпопея защитников советского Бреста.
Для захвата Бреста 45-я немецкая пехотная дивизия, имевшая в своем составе девять легких и три тяжелые артиллерийские батареи, была усилена 27-м артиллерийским полком, девятью мортирами и тяжелыми минометами. Кроме того, командир 12-го армейского корпуса сосредоточивал по крепости огонь мортирных дивизионов 34 и 31-й дивизий. Однако массированный огонь всех этих многочисленных огневых средств не смог подавить нашу оборону. Фашистская пехота, перешедшая в атаку, получила, по признанию самих авторов донесения, достойный отпор: «Все же вскоре (около 5.30 — 7.30) стало ясно, что позади нашей пробившейся вперед пехоты русские начали особенно упорно и настойчиво защищаться и в пехотном бою, используя стоящие в крепости 35 — 40 танков и бронемашин. Вместе с массовым огнем они применяли и мастерство снайперов, стрелков из слуховых окон чердаков, из подвалов и причинили нам вскоре большие потери в офицерском и унтер-офицерском составе.
Перед обедом стало ясно, что артиллерийская поддержка при ближнем бое в крепости невозможна, так как наша пехота соприкасалась очень близко с русской и нашу линию нельзя было установить в путанице построек, кустарника, деревьев, обломков. Частично она была отрезана или блокирована русскими гнездами сопротивления. Попытки отдельных пехотных противотанковых орудий и легких полевых гаубиц действовать прямой наводкой не удавались большей частью из-за недостаточного наблюдения и угрозы собственным людям, в остальном из-за толщины сооружений и стен крепости.
Проходящая мимо батарея штурмовых орудий, которую командир 135-го полка по собственному решению после обеда подчинил себе, не оказала на русских никакого действия. Введение в бой новых сил 133-го полка (до этого резерва корпуса) на южном и западном островах с 13.15 не принесло также изменений в положении: там, где русские были выбиты или выкурены, через короткий промежуток времени из подвалов домов, из-за водосточных труб и других укрытий появились новые силы, стреляли превосходно, так что потери значительно увеличивались.
Личным наблюдением командир дивизии в 13.50 убедился, что ближним боем пехоты крепости не взять, а около 14.30 решил оттянуть собственные силы так, чтобы они окружили крепость со всех сторон, а потом (предположительно после ночного отступления с раннего утра 23.6) вести тщательно наблюдаемый огонь на поражение, который бы уничтожал и изматывал русских. В 18.30 это решение было одобрено командующим 4-й армией».
Итак, первые атаки немцев стойкие защитники крепости успешно отбили. Обеспокоенный огромными потерями, командир 45-й дивизии решил отвести свои части на исходное положение, но и это ему не удалось осуществить полностью.
«Проникшие ночью в крепость части 133-го и 135-го полков были согласно приказу отведены обратно на исходное положение. При этом было очень неприятно, так как русские тотчас же продолжали атаку на оставленные нами районы. Кроме того, группа немецких солдат (пехотинцев и саперов, количество их потом так и не удалось установить) осталась запертой в церкви крепости (центральный остров); временами с ними была радиосвязь.
С 5.00 на центральный остров и на южную окраину северного острова был направлен уничтожающий огонь, состоящий попеременно из тщательной пристрелки тяжелых орудий и сильных огневых налетов; во время огня русские снайперы зачастую прекращали стрельбу, чтобы потом во время перерыва возобновить ее немедленно, упорно и успешно; распознавать этих стрелков, одетых преимущественно в маскировочные костюмы, было очень трудно».
Так прошел день, не принесший немцам ничего, кроме огромного числа убитых. 23 июня все атаки врага также были отбиты. Отчаявшись взять крепость силой, фашисты попытались склонить наших бойцов к сдаче. Мужественные советские воины с негодованием отвергли гнусные предложения врага. Огнем отвечали они на завывания фашистских радиорупоров: «Около 9.00 из 4-й армии прибыла радиоагитмашина, из которой стали разъяснять русским бесполезность их сопротивления и призывать к сдаче в плен... До 14.00 на командном пункте дивизии появилась сначала маленькая, а потом большая радиоагитмашина. По составлении необходимого текста они в соответствии с направлением ветра были направлены в 135-й пехотный полк...
С наступлением темноты русские попытались сделать мощные вылазки в направлении города на северо-восток и на восток и очень сильным артиллерийским и пехотным огнем заглушили громкоговоритель. Стало ясно, что русские, готовые к дальнейшим боям, отклоняли любую капитуляцию».
Настал третий день беспримерного боя. И он не принес фашистам ожидаемых успехов. С бешенством должны были они признать, что «гнезда сопротивления русских остались: в отдельных частях домов, в так называемом доме комсостава на центральном острове и в восточной части северного острова (восточнее дороги север — юг)».
25 июня бои продолжались. Несмотря на многократное численное и техническое превосходство врага, советские бойцы держались непоколебимо. Никакие ухищрения фашистов не могли сломить героев: «Чтобы уничтожить фланкирование из дома комсостава на центральном острове, которое действовало очень неприятно, туда был послан 81-й саперный батальон с поручением — подрывной партией очистить этот дом и другие части. С крыши дома взрывчатые вещества были спущены к окнам, а фитили были зажжены; были слышны стоны раненых русских от взрыва, но они продолжали стрелять. Так прошел день непрерывных ближних боев».
На пятый день немногочисленные защитники восточного форта продолжали оказывать сопротивление.
«Гнездом сопротивления в дальнейшем остался восточный форт. Сюда нельзя было подступиться, имея только пехотные средства, так как превосходно организованный ружейный и пулеметный огонь из глубоких окопов и из подковообразного двора скашивал каждого приближающегося. Осталось только одно решение — голодом и жаждой принудить русских сдаться в плен, а потому необходимо было прибегнуть ко всем средствам, ускоряющим их изнурение, как-то: постоянный беспокоящий огонь из тяжелых минометов с целью помешать русским передвигаться в окопах или по двору, прямой обстрел из танков, передача призывов (мегафон) или разбрасывание листовок в окопы и проч.»
В течение еще двух дней фашисты безуспешно пытались овладеть фортом.
«Продолжался обстрел восточного форта танками и из штурмовых орудий, но успеха не было видно. Обстрел из 88-мм зенитного орудия также остался без результата. Поэтому командир дивизии дал распоряжение об установлении связи с летчиками на аэродроме Мухавец, чтобы выяснить возможность бомбежки. Русские все еще отвечали на каждое неосторожное приближение».
29 июня героических защитников форта ожидали новые испытания. На них обрушились десятки тяжелых авиабомб.
«С 8.00 авиация сбрасывала много 500-вг бомб, результата нельзя было видеть. Такое же малоуспешное действие имел новый оживленный обстрел восточного форта с танками и штурмовыми орудиями, несмотря на то, что были заметны в некоторых местах разрушения стен. Пополудни авиация опять начала сбрасывать 500-кг бомбы. При этом была сброшена 1800-кг бомба, лопавшая в угол стены крепости и потрясшая своей детонацией весь город.
30.6 подготавливалось наступление с бензином, маслом я жиром — все это скатывали в бочках и бутылях в окопы форта, там это нужно было поджигать ручными гранатами и зажигательными пулями».
Наши герои держались, несмотря ни на что. Помощи ожидать было неоткуда, но бойцы цеплялись за каждый камень и вели огонь по врагу, вселяя в него ужас и страх. И только 30 июня, когда форт превратился в искромсанные металлом развалины, остатки гарнизона оставили место девятидневных боев, пробившись из кольца. Когда немцы ворвались наконец туда, они, по собственному признанию «...обыскали форт и нашли несколько смертельно раненых русских и лежавших там немецких убитых».
Брест, стоящий почти на самой границе и который немцы считали легкой добычей, держался девять дней и стоил им тысяч солдат и офицеров. Даже фашисты, изумленные и подавленные величием духа бойцов Красной Армии, вынуждены были процедить сквозь зубы признание исключительного подвига защитников Бреста. Боевое донесение штаба 45-й немецкой пехотной дивизии заканчивается словами:
«Ошеломляющее наступление на крепость, в которой сидит отважный защитник, стоит много крови. Эта простая истина еще раз доказана при взятии Брест-Литовска. Русские в Брест-Литовске боролись исключительно упорно и настойчиво, они показали превосходную выучку пехоты и доказали замечательную волю к сопротивлению».
Такова правда о взятии немцами Бреста, ставшая помимо их воли достоянием гласности и наполняющая наши сердца гордостью и преклонением перед первыми бессмертными героями Отечественной войны — героями Бреста!
«Красная звезда», 21 июня 1942 года
yaplakal.com