В ТЕМУ:
....Я отыскал лестницу, миновал две детские
спальни, дышавшие молодым, здоровым сном. А около третьей спальни
наткнулся на Стражницу.
- Я пришел с миром, - быстро сказал я, отступая перед предостерегающим
шипением, клыками, когтями и яростью. - С миром!
Лежащая на пороге Венера Уайтблэк прижала уши, наградила меня
очередной волной ненависти и тут же приняла классическую боевую позу.
- Осторожней, киска!
- Apage!(28) - прошипела она, не меняя стойки. - Прочь! Ни один демон
не переступит порога, на котором я лежу!
- Даже такой, - нетерпеливо бросил я, - который назовет тебя Диной?
Она вздрогнула.
- Уйди с дороги, - повторил я, - Дина, кошка Алисы Лидделл.
- Ваша милость? - неуверенно взглянула она на меня. - Здесь?
- Я хочу войти. Сдвинься с порога. Нет-нет, не уходи. Войди вместе со
мной.
В комнатке, в соответствии с обычаями эпохи, стояло столько мебели,
сколько удалось втиснуть. Стены и здесь были оклеены обоями с чудовищным
цветочным мотивом. Над комодиком висела не очень удачная графика,
изображающая, если верить подписи, некую мистрис Уэст в роли Дездемоны. А
на кроватке лежала Алиса Лидделл без сознания, в поту и бледная как
призрак. Она бредила так сильно, что в воздухе над ней я чуть ли не видел
глазами воображения красные черепицы домика Зайца и слышал "Greensleeves".
- Они катались на лодке по Темзе, она, ее сестры и сэр Чарлз Лютвидж
Доджсон. - Венера Уайтблэк упредила мой вопрос. - Алиса упала в воду,
озябла, и у нее поднялась температура. Приходил врач, прописал разные
лекарства, давали ей и из домашней аптечки. По невнимательности между
лекарствами оказалась бутылочка лауданума(29). И она ее выпила. С тех пор
и лежит в таком вот состоянии.
- Ага, - пошевелил я ухом. - Необыкновенные истории. Фантазии. И
лауданум. Ну, так мы на месте. Теперь понятно, откуда они растут. Впрочем,
хватит об этом. Подумаем о девочке. Я желаю, чтобы она выздоровела. Да
поскорее.
Кошка прищурила зеленые глаза и ощетинила усы, что у нас, котов,
означает безбрежное изумление. Однако она быстро взяла себя в лапы. И
смолчала. Она знала, что спрашивать о причинах моего желания было бы
крупной бестактностью. Знала также, что я не ответил бы на такой вопрос.
Ни один кот не отвечает на такие вопросы. Мы всегда делаем что хотим и не
привыкли объясняться.
- Я желаю, - настойчиво повторил я, - чтобы болезнь покинула мисс
Алису Лидделл.
Венера присела, поморгала, пошевелила ухом.
- Это ваше право, князь, - мягко сказала она. - Я... я могу только
поблагодарить... за честь. Я люблю этого ребенка.
- Это не была честь. Так что не благодари, а берись за работу.
- Я? - Она чуть не подскочила от изумления. - Я Должна ее лечить? Но
это же обыкновенным кошкам запрещено! Я думала, что ваша милость
соблаговолите сами... К тому же я не сумела бы...
- Во-первых, в мире нет обыкновенных кошек. Во-вторых, я могу нарушать
любые запреты. Настоящим - нарушаю. Берись за дело.
- Но... - Венера не спускала с меня глаз, в которых вдруг появился
испуг. - Но ведь... Если я вымурлыкаю из нее болезнь, тогда я...
- Да, - сказал я пренебрежительно. - Ты умрешь вместо нее.
"Ты, кажется, любишь эту девочку, - подумал я. - Так докажи свою
любовь. Может быть, ты считала, что достаточно лежать у нее на коленях,
мурлыкать и позволять себя гладить? Укрепляя тем самым всеобщее мнение,
что кошки - лживые создания, что они привязываются не к людям, а
исключительно к месту?"
Конечно, говорить такие банальности Венере Уайтблэк было ниже моего
достоинства. И совершенно излишне. За мной стояло могущество авторитета.
Единственного авторитета, который принимает кот. Венера тихо мяукнула,
запрыгнула Алисе на грудь, принялась сильно перебирать лапками. Я слышал
тихое потрескивание коготков, цепляющихся за дамасковую ткань одеяла.
Отыскав нужное место, кошка улеглась и начала громко мурлыкать. Несмотря
на явное отсутствие опыта, она делала это идеально. Я прямо-таки
чувствовал, как с каждым мурлыком она вытягивает из больной то, что
следовало вытянуть.
Разумеется, я ей не мешал. Следил за тем, чтобы не мешал никто другой.
Оказалось, правильно делал.
Дверь тихо раскрылась, и в комнату вошел бледный брюнет, Чарлз Лютвидж
или Лютвидж Чарлз, я запамятовал. Вошел, опустив голову, полный раскаяния
и переполненный жалостью и виной. Тут же увидел лежащую на груди у Алисы
Венеру Уайтблэк и сразу же решил, что есть на ком отыграться.
- Эй, ккк... кошка, - заикаясь, начал он. - Брысь! Слезай с кровати
ннн... немедленно!
Он сделал два шага, глянул на кресло, на котором лежал я. И увидел
меня - а может, не столько меня, сколько мою улыбку, висящую в воздухе. Не
знаю, каким чудом, но увидел. И побледнел. Тряхнул головой. Протер глаза.
Облизнул губы. А потом протянул ко мне руку.
- А-ну, тронь, - сказал я как можно слаще. - Только тронь меня,
грубиян, и всю оставшуюся жизнь ты будешь вытирать нос протезом.
- Кккто ты тааакккой, - заикаясь, начал он. - Кккттто?
- Имя мне - легион, - равнодушно ответил я. - Для друзей я -
Бредотиус, princeps potestatis aeris(30). Я - один из тех, которые кружат,
присматриваясь, quaerens quern devored(31). На ваше счастье, охотимся мы в
основном на мышей. Но на твоем месте я б не стал делать из этого поспешных
и слишком далеко идущих выводов.
- Это н-н-н. - Он заикнулся, на этот раз так сильно, что у него чуть
было глаза не вылезли из орбит. - Это нннеее...
- Возможно, возможно, - заверил я, по-прежнему улыбаясь белозубо и
остроклыко. - Стой там, где стоишь, сведи активность до минимума, и я
одарю тебя здоровьем. Parole d'honneur(32). Ты понял, что я сказал,
двуногий? Единственное, чем тебе разрешается шевелить, это веки и глазные
яблоки. Позволяю также продолжать осторожно вдыхать и выдыхать.
- Нннооо...
- Болтать не позволяю. Замри и молчи, словно от этого зависит твоя
жизнь. А она, кстати говоря, зависит.
...В это время Венера Уайтблэк делала свое, а воздух аж
вибрировал от магии ее мурлыканья. Алиса пошевелилась, застонала. Кошка
успокоила ее, положив легко лапку на лицо. Чарлз Лютвидж Доджсон - я
вспомнил, как его зовут, - вздрогнул, увидев это.
- Спокойно, - сказал я сверх ожидания мягко. - Здесь лечат. Это
терапия. Наберись терпения.
Он несколько секунд присматривался ко мне.
- Ты ммм... ммоя собственная фантазия, - проворчал он наконец. -
Бессмысленно с ттт... тобой разговаривать.
- Ну прямо-таки мои слова.
- Это, - он легким движением руки указал на кровать, - и это... ттт...
терапия? Кошачья терапия?
- Угадал.
- "Though this be madness, - проговорил он, о чудо, не заикнувшись, -
yet there is method in't"(33).
- И это тоже прямо-таки мои слова!
Мы ждали. Наконец Венера Уайтблэк перестала мурлыкать, легла на бок,
зевнула и несколько раз прошлась по шкурке розовым язычком.
- Пожалуй, конец, - неуверенно проговорила она. - Я вытянула все. Яд,
болезнь и жар. Было еще что-то в костном мозге, не знаю что. Но для
верности я и это тоже вытянула.
- Браво.
- Ваша милость?
- Слушаю.
- Я все еще жива.
- Не думаешь же ты, - высокомерно улыбнулся я, - что я позволю тебе
умереть?
Кошка зажмурилась в немой благодарности.
А. Сапковский©
yaplakal.com