Я был на трассе и наблюдал за машиной. Эта трасса похожа на Имолу, на ней много кочек. Мне сразу стало понятно, в чём проблема. Боковые понтоны были слишком длинными. Воздух не попадал в диффузор, так как передний край понтонов располагался слишком близко к асфальту. Сегодня это смешно звучит, но в то время у нас не было инструментов, чтобы заметить такую проблему в аэродинамической трубе.
Мы решили укоротить боковые понтоны, но, конечно, не успели этого сделать до Имолы. Наша машина завоевала поулы во всех трёх первых гонках, но только благодаря Айртону. Ни одному другому пилоту на такой машине сделать этого не удалось бы.
У меня было много работы на базе, я не присутствовал на прошлой гонке в Аиде, и я достаточно поздно приехал в Имолу. Когда я пришёл в паддок, то вдруг увидел, как машина летит на высоте отбойника. Это была машина Рубенса Баррикелло.
О той пятнице я могу вспомнить ещё кое-что. Одна из машин Simtek потеряла переднее антикрыло. Руководитель команды, Чарли Муди, которого я знал по работе в March, пришёл ко мне и спросил, как лучше прикрепить переднее антикрыло к носовому обтекателю.Я не мог ему помочь, не зная конструкцию крыла у Simtek. Я сказал ему, что это работа их конструктора Ника Вирта. На вопрос, где он, Муди ответил, что он ушёл на праздничный ужин. На следующий день Роланд Ратценбергер разбился из-за поломки переднего антикрыла. Гибель Роланда очень сильно повлияла на Айртона.
Давление на него возрастало. Он пришёл в Williams в надежде получить лучшую машину, но всё ещё не набрал ни одного очка. В Имоле наша машина оказалась не слишком хороша. У нас были проблемы, мы старались найти приемлемый дорожный просвет. Айртон жаловался на недостаточную и избыточную поворачиваемость – обычные симптомы в таких случаях.
В Аиде Айртон наблюдал за Benetton на трассе и был убеждён, что Михаэль Шумахер пилотировал с трекшн-контролем. По его мнению, машина Шумахера была нелегальной. В субботу утром я встретил его в трейлере. Он сказал, что ведёт неравный бой, и спрашивал меня, что мы можем сделать. Я сказал ему, что мы знаем решение наших проблем, и что вскоре его машина будет лучше.
Потом была гонка. Началось всё со столкновения на старте и появления автомобиля безопасности. В Тамбурелло у нас не было особых проблем. Но в этом повороте много кочек, и внутри их больше, чем снаружи. Деймон всегда выбирал более безопасный путь по внешнему радиусу. Айртон же считал, что внутренний радиус короче, а потому быстрее.
Что именно произошло, я не знаю, хотя потом это не раз обсуждалось в судах. На нашей машине был усилитель рулевого управления. Рулевой крутящий момент измерялся датчиками распорки передней оси и не имел датчика положения. По данным, которые удалось извлечь из повреждённого блока электроники, мы видели: рулевой крутящий момент вдруг резко колеблется.
С одной стороны, эти данные можно интерпретировать как отказ рулевой колонки. Но Айртон ещё полсекунды продолжал до упора жать на газ, затем уменьшил давление до 50%, прежде чем, наконец, совсем убрать газ и затормозить. Логика говорит, что при поломке рулевого управления он сразу нажал бы на тормоз до упора.
С бортовой камеры на машине Шумахера видно, как задняя часть нашей машины срывается, Айртон быстро корректирует траекторию, а затем его выбрасывает с трассы – это уже моя теория. Так бывает на американских овалах – машина вылетает в противоположном направлении.
Почему это произошло на втором круге после того, как машина безопасности покинула трассу, а не на первом? Давление в шинах всё ещё было низким, но теоретически ему могло быть проще, чем на первом круге. Шумахер сообщил, что Айртон едва не вылетел и на предыдущем круге. Вероятно, произошел медленный прокол одной из правых шин, но проверить это невозможно - оба колеса были полностью уничтожены.
После аварии у меня сразу было плохое предчувствие, ведь он не двигался в машине. Шлем был будто привинчен к месту, где располагается гонщик, слегка касаясь подголовника. Затем возник страшный шум. После этого я ничего не помню.
К сожалению, я не очень хорошо знал Айртона. Всегда нужно время, чтобы наладить отношения с новым гонщиком. На протяжении многих лет мы были соперниками, я работал на команды конкурентов. Когда мы впервые встретились на базе в декабре, он сразу же захотел увидеть аэродинамическую модель. И хотел знать о конструкции машины всё, что было возможно».
yaplakal.com