New York Times окрестил ее «девушкой-снайпером», другие газеты отметили «полное отсутствие макияжа вплоть до ненакрашенных губ» и «простоту ее оливково-зеленой формы».
В Нью-Йорке Павличенко приветствовали мэр города Фиорелло Ла Гуардиа и представитель Международного Профсоюза работников индустрии кожи и меха. Как сообщает одно из изданий, последний подарил ей длинное пальто из енота, которое прекрасно бы смотрелось где-нибудь в опере».
Со временем она начала отвечать на вопросы резче, а выражение ее ясных, темных глаз стало строже. Один из репортеров посмел прокомментировать длину ее юбки, утверждая, что та ее полнит. В Бостоне история повторилась: журналистская рука поднялась написать: «Вчера Павличенко уничтожила завтрак из пяти блюд. Американская кухня пришлась ей явно по вкусу».
Вскоре советскому снайперу надоели острые уколы прессы. «Я ношу свою форму с гордостью!- заявила она журналу Time. — Орден Ленина у меня на груди был омыт кровью. Очевидно, что для американок куда важнее наличие под формой шелкового белья, чем сама форма, истинное предназначение которой им, кстати, только предстоит узнать».
Мальвина Линдси, ведущая колонки «Прекрасный пол» в Washington Post в одном из выпусков посвятила Павличенко целый ряд вопросов: почему советский снайпер не уделяет должного внимания своей внешности? Неужели, согласно военной философии, успешный воин не должен гордиться своим внешним видом? Разве Жанну д`Арк не изображают в светящихся доспехах?
Со временем Людмила поняла, что рассказами о своей молодости, военной карьере, о разрушительном влиянии немецких оккупантов на ее родину она буквально завораживает слушателей. Выступая по всей Америке, часто перед тысячной аудиторией, Павличенко неустанно убеждала американцев в необходимости сражаться против нацистов в Европе. Своим примером она показала не только то, что женщины способны воевать, а еще и то, что их присутствие на войне просто необходимо.
Людмила Михайловна Павличенко родилась в городе Белая Церковь, неподалеку от Киева. Ее отец был рабочим на фабрике в Санкт-Петербурге, а мать – учительницей. В школьные годы неуправляемая девчонка-сорванец атлетического телосложения никогда не позволяла мальчикам обойти себя.
«Когда я услышала, как соседский парень хвастался своими подвигами на полигоне, - рассказывала она толпе, — я решила доказать, что девушки тоже способны хорошо стрелять, и начала много и упорно тренироваться». Людмила устроилась работать на оружейный завод, параллельно продолжая заниматься стрельбой. В 1937 году Павличенко поступила на исторический факультет Киевского университета с целью стать преподавателем или ученым.
Когда на территорию СССР вторглись немцы и румыны, Людмила Павличенко жила в Одессе. «Девушек в армию не брали, и мне пришлось пойти на всевозможные уловки, чтобы тоже стать солдатом». Людмиле упорно советовали пойти в медсестры, но она не соглашалась. Чтобы убедиться в ее умении владеть оружием, Красная армия устроила импровизированное «испытание» неподалеку от холма, который защищали советские солдаты. Людмиле вручили ружье и указали на двух румынов, работавших с немцами. «Когда я расстреляла их обоих, меня наконец-то приняли». Эти два выстрела Павличенко не включила в свой список победных — по ее словам, они были всего лишь пробными.
Рядовая Павличенко была сразу же зачислена в 25-ю стрелковую дивизию имени Василия Чапаева, знаменитого русского солдата и военачальника Красной Армии времен Гражданской войны. Людмиле не терпелось попасть на фронт. «Я знала, что моим заданием будет стрелять в людей,- говорила она. — В теории мне все было ясно, но я понимала, что на практике все совсем иначе».
В свой первый же день на фронте она столкнулась с врагом лицом к лицу. Парализованная страхом, Павличенко была не в силах поднять оружие, винтовку Мосина калибра 7,62 мм с 4-кратным телескопом типа ПE. Рядом с ней оказался молодой солдат, чью жизнь мгновенно забрала немецкая пуля. Людмила была потрясена, шок побудил ее к действию. «Он был прекрасным счастливым мальчиком, которого убили прямо на моих глазах. Теперь уже ничто не могло меня остановить».
Двумя следующими жертвами меткого глаза Павличенко стали немецкие шпионы. Большинство своих смертельных выстрелов она совершила, сражаясь на территории Одессы и Молдавии. Именно там Людмила «приговорила» к смерти 100 офицеров. Немцы продолжали наступать, и полк Павличенко был переправлен на Крымский полуостров в Севастополь. Задания, которые получала Людмила, становились все сложнее. Самым опасным из них была борьба со снайпером противника, когда ей приходилось сражаться с врагом один на один. Павличенко не проиграла ни одной дуэли. В общей сложности за поединки, которые могли длиться весь день и всю ночь (а однажды целых три дня), ею было убито 36 вражеских снайперов. Людмила рассказывала, что трехдневное противостояние было одним из самых напряженных испытаний в ее жизни. Потребовались невероятная выносливость и сила духа, чтобы сохранять концентрацию внимания на протяжении 15-20 часов подряд. «В конце концов немецкий снайпер сделал один неверный шаг».
В Севастополе силы врага разительно превосходили силы советских войск, и Павличенко провела восемь месяцев в тяжелом бою. «Мы косили гитлеровцев, как зрелое зерно», — рассказывала Людмила. В мае 1942 года она была отмечена военным советом Красной Армии Южного фронта за убийство 257 врагов. После упоминания в списке отличившихся, Павличенко, теперь уже сержант, пообещала: «Будет больше».
Четырежды раненая, пострадавшая от контузии, Людмила оставалась в строю, пока не взорвали место стоянки их полка. Получив осколочное ранение в лицо, Павличенко была переведена советами на другую работу: с этого момента ее миссией была тренировка будущих снайперов. К этому времени о ней уже знали немцы, которые неустанно пытались подкупить ее через свои громкоговорители: «Людмила Павличенко, переходите на нашу сторону. Мы дадим вам много шоколада и сделаем вас немецким офицером».
Когда немцы поняли, что подкупом ее не возьмешь, они перешли к угрозам разорвать ее на 309 кусочков. Точность использованной цифры потрясла Людмилу: «Они даже знали мой счет!».
Получив повышение, лейтенант Павличенко была снята с передовой. Через два месяца она оказалась в США, где газеты строчили о ее «крепких черных ботинках, которым известны грязь и кровь битвы», и давали скудное описание ежедневной рутины советского снайпера. Как говорила Людмила, истребление нацистов не вызывало у нее «сложных эмоций», единственное, что она чувствовала, было «удовлетворение охотника» от убийства хищного животного.
Однажды, рассказывая одному из репортеров о своих воспоминаниях и о влиянии войны на ее жизнь, Павличенко заявила: «Каждый живой и здоровый немец с легкостью убьет женщину, ребенка, да и любого человека. Выходит, убивая немцев, я спасаю жизни».
Время, проведенное с Элеонорой Рузвельт, явно пошло Павличенко на пользу. Уже в Чикаго она могла с легкость отметать глупые вопросы журналисток «о маникюре и завивке». Не раз, обращаясь к многотысячной толпе, она призывала мужчин поддержать второй фронт. «Джентльмены, мне 25 лет, и я уже убила 309 оккупантов. Не кажется ли вам, джентльмены, что вы слишком долго прячетесь за моей спиной?». Повиснув на мгновение в воздухе, резкая фраза Павличенко вызвали гром аплодисментов.
Куда бы ни поехала Людмила, она везде получала множество подарков от высокопоставленных поклонников (в основном ружья и пистолеты), а американский певец Вуди Гатри даже посвятил ей песню «Мисс Павличенко». Она продолжала рассказывать американским женщинам о равноправии полов в Красной Армии. «Здесь я чувствую себя предметом любопытства, персонажем газетных статей и анекдотов. В Советском Союзе меня воспринимают, прежде всего, как гражданина, бойца, верного солдата своей родины».
На обратном пути в СССР, Павличенко ненадолго посетила Британию, где продолжила настаивать на создании «второго фронта». Вернувшись домой, она стала майором, получила звание Героя Советского Союза (наивысшую награду того времени), а ее изображение появилось на почтовых марках. Несмотря на призывы Павличенко к созданию «второго фронта», Сталину пришлось подождать еще около двух лет. К тому времени СССР уже практически одержал верх над нацистами, а войска союзников в июне 1944 года уже взяли штурмом берега Нормандии.
Павличенко продолжила свое обучение в Киевском университете, после успешного окончания которого она получила диплом историка. В 1957 году, 15 лет спустя после поездки по Соединенным Штатам, Элеонора Рузвельт, уже бывшая первая леди, приехала в Москву. Холодная война была в разгаре, и советские власти контролировали каждый ее шаг. После долгих ожиданий Рузвельт наконец-то получила разрешение на встречу со своим старым другом Людмилой Павличенко. Их свидание произошло дома у Людмилы, в двухкомнатной квартире в центре города. Поначалу старые знакомые беседовали, соблюдая все формальности, диктуемые им положением, но вдруг Павличенко, под неизвестным предлогом, затянула гостью в спальню и захлопнула дверь. Наедине Людмила дала волю чувствам: полуплача или полусмеясь, она обняла гостью, тем самым показав, как рада была ее видеть. Только тогда они смогли шепотом, вдали от лишних глаз и ушей, вспомнить о невероятной поездке по США, сделавшей их друзьями. VIA:topwar.ru
Это сообщение отредактировал NIKO77 - 9.03.2013 - 09:57
yaplakal.com