Первый двойной таран., Подвиг. Вов.

Первый двойной таран в истории авиации

10 июля 1941 советский лётчик Николай Терёхин совершил первый в истории двойной таран.

Терёхин Николай Васильевич

Родился в 1916 году. В рядах Красной Армии с 1934 года. Окончил 4-ю Военную авиационную школу лётчиков в городе Энгельсе в 1936 году.

Участник конфликта на реке Халхин-Гол в 1939 году и похода в Западную Белоруссию 1939 года.

На фронтах Великой Отечественной войны с первого дня. По сентябрь 1941 года сражался в составе 161-го ИАП, летал на И-16; с сентября 1941 года по конец декабря 1942 года - в 10-м ИАП, летал на "Харрикейне" и "Киттихауке".

30 декабря 1942 года командир 10-го истребительного авиационного полка майор Н. В. Терёхин погиб в воздушном бою.

Всего выполнил около 250 боевых вылетов, сбил 17 самолётов противника.

Награждён орденами: Ленина, Отечественной войны 1-й степени.
В день совершения подвига, 10 июля 1941 года, он был старшим лейтенантом, командовал звеном в 161-м истребительном авиационном полку (43-я ИАД, Западный фронт ).

Из воспоминаний Захарова Георгия Нефёдовича, командира 43-й авиационной истребительной дивизии:

"...10 июля над могилевским аэродромом произошел бой, описание которого вскоре попало на страницы центральных газет. …Когда показались немецкие бомбардировщики, у нас на аэродроме находилось три звена. Шесть истребителей поднялись сразу и тут же были связаны боем. Звено Николая Терехина только возвратилось с боевого задания и еще не успело заправиться. Заканчивал заправку и взлетал Терехин уже под бомбежкой. Накануне он сбил бомбардировщик (второй с начала войны) и вот снова повел звено в атаку на “юнкерсы”. Мы с тревогой следили, как взлетает звено, как Терехин точно вывел ведомых в прямом смысле из-под бомб, потом так же удачно сманеврировал и быстро пристроился к “юнкерсу”, но огня почему-то не открывал. Я сейчас уже не могу сказать, что у него произошло с оружием, но, помню, вместе с другими работниками штаба дивизии, наблюдавшими тот бой, был раздосадован тем, что Терехин не открывает огня. И вдруг И-16 на наших глазах винтом рубанул фашиста по хвосту!

А дальше произошло такое, чего за всю войну мне видеть больше не приходилось. Уже потом, после боя, мы это квалифицировали как двойной таран, и, как всякий редкий случай, эпизод этот передавался летчиками в устных рассказах, обрастая всевозможными домыслами. Но, по утверждению некоторых очевидцев, Николай Терехин после первого тарана ударил плоскостью другой, рядом идущий “юнкерс”.

Сейчас, по прошествии стольких лет, восстановить этот редкий эпизод в деталях очень трудно. Единственный человек, который мог бы рассказать о нем, — сам Николай Терехин. Но спустя полтора месяца после начала войны 161-й полк, в котором воевал Терехин, выбыл из состава дивизии на переформирование, и о дальнейшей судьбе этого славного летчика я ничего не знаю. Однако же по рассказам некоторых однополчан Терехина, с которыми я вспоминал этот эпизод много лет спустя, дело обстояло следующим образом. “Юнкерсы” шли в очень плотном строю. Над ними в ожесточенном бою сошлись наши истребители (два звена) и Ме-109. И оттого что бой истребителей протекал в непосредственной близости, немецкие бомбардировщики держались на минимальной дистанции один от другого. Когда Терехин таранил одного, тот стал заваливаться на крыло и зацепил своего ведущего. Ведущий резко отвернул влево и столкнулся с левым ведомым. Так все головное звено Ю-88 и рухнуло…

Это произошло очень быстро, и уже в следующую минуту в небе повисло шесть или семь куполов парашютов. Кучно, группой снижались уцелевшие гитлеровцы, и несколько поодаль, но на близком расстоянии от них, — Николай Терехин. Для Терехина бой не окончился, потому что немцы открыли по нему стрельбу из пистолетов. Наш летчик отстреливался. Вся группа должна была приземлиться в нескольких километрах от аэродрома в поле. Строй бомбардировщиков, конечно, сломался: “юнкерсы”, беспорядочно швыряя бомбы, уходили на запад. Бой истребителей оттянулся далеко в сторону, уследить за ходом боя с земли стало невозможно. В это время появилось возвращающееся с боевого задания еще одно наше звено и бросилось вслед за уходящими “юнкерсами”. А за Терехиным я немедленно послал машину с бойцами, но раньше нас туда подоспели колхозники. Они помогли летчику обезоружить фашистов, связали их всех одной длинной веревкой, конец которой дали в руки Николаю Терехину. Так он и появился на КП дивизии — с пистолетом и одной руке и с веревкой, которой были связаны немцы, в другой. Старшим среди немцев оказался подполковник с двумя Железными крестами. Допросив пленных, мы передали их в штаб. За этот бой летчик-истребитель Николай Терехин был награжден орденом Ленина..."

Это сообщение отредактировал Enot83 - 12.07.2012 - 12:18

И-16 в полете

Вспоминает один из непосредственных свидетелей боя Герой Советского Союза Михаил Петрович Девятаев:

"...В то июльское раннее утро произошёл памятный неравный бой над Могилёвом, участником которого оказался и я.

Когда накатилась волна бомбардировщиков, на аэродроме было лишь 3 звена. Шестёрка истребителей поднялась сразу и вступила в бой с вражескими истребителями прикрытия. Последнее звено, только что вернувшееся из боя, заканчивало заправку горючим и боезапасом и взлетело тогда, когда бомбардировщики находились уже над самым аэродромом. Командир звена старший лейтенант Терёхин повёл своих ведомых прямо на головное звено бомбардировщиков. Накануне он уже сбил "Юнкерс". Сейчас ему не везло: ближайший к нему бомбёр, который Терёхин поливал огнём своих пулемётов, не горел. Растратив боезапас, лётчик решил таранить врага, не дать ему уйти. Он подошёл к "Юнкерсу" вплотную и винтом своего И-16 рубанул ему хвостовое оперение. Немецкий бомбардировщик перешёл в неуправляемое падение.

Вот тут - то и случилось то, что можно увидеть раз в жизни. "Юнкерсы" шли в очень плотном строю. Протараненный Николаем Терёхиным бомбардировщик ударил крылом своего ведущего. Тот резко отвернул влево и столкнулся с левым ведомым. Так на моих глазах всё головное звено Ju-88 и рухнуло на землю...

Бой Николая Терёхина на этом не закончился. Он спускался на парашюте в окружении сбитых им немецких лётчиков, которые также приземлялись на парашютах. Экипаж одного из "Юнкерсов" стрелял в нашего лётчика из пистолетов. Терёхин отстреливался. Приземлились они на поле, в нескольких километрах от аэродрома. К месту приземления подоспели колхозники. Они обезоружили немцев и связали всех одной верёвкой, конец которой дали в руки Терёхину. Так он и появился на КП дивизии - с пистолетом в одной руке и с верёвкой, которой были связаны пленные немцы, - в другой".

Это сообщение отредактировал Enot83 - 12.07.2012 - 12:16

..Вскоре после того воздушного боя, случившегося 10 июля, в полку побывал Константин Симонов. В результате беседы с отважным лётчиком в блокноте писателя появилась следующая запись:

"Старший лейтенант Терёхин. Сначала сбил одного "Юнкерса". Вышли все патроны. Таранил второго "Юнкерса" плоскостью по хвосту. Поломал только консоль. Третьего "Юнкерса" ударил мотором в хвост. У него, когда выбрасывался с парашютом, рваная рана на ноге, разбито сильно лицо... Ему не давали летать. Семь дней отдыхал, и в первый же день после болезни, отлежавшись на аэродроме, сбил ещё один немецкий бомбардировщик".

Не ограничившись этой краткой рабочей записью (которая, кстати говоря, не совпадает с описанием боя, приведённым М. П. Девятаевым), Симонов выразил своё восхищение мужеством пилота в балладе "Секрет победы", своеобразном поэтическом описании воздушного тарана.

Это сообщение отредактировал Enot83 - 12.07.2012 - 12:16

Упомянутый Симоновым немецкий бомбардировщик, который Терёхин сбил, "отлежавшись на аэродроме", был уничтожен в результате угрозы воздушного тарана. Это произошло 18 июля 1941 года на подступах к Ленинграду. Оказавшись на исходе боя без боеприпасов, Николай смелым маневром вогнал в землю немецкий самолёт Do-17.

С августа 1941 года Терёхин командовал уже 10-м истребительным авиационным полком, который сражался в составе ВВС Калининского, Волховского и Северо - Западного фронтов. К июню 1942 года на его личном счету числилось уже 15 лично сбитых самолётов противника, в начале декабря он был награждён орденом Отечественной войны 1-й степени. А вскоре...

Впрочем, обратимся вновь к документам. В отчёте 10-го полка о боевых действиях сказано, что 30 декабря 1942 года 7 самолётов Р-40 "Киттихаук" под командованием майора Н. В. Терёхина обнаружили в районе станции Пола группу вражеских истребителей Ме-109. В завязавшемся бою самолёт командира был сбит и упал в 4 - 5 км северо - западнее озера Вершинское. В книге учёта безвозвратных потерь 239-й авиационной дивизии отмечено, что Н. В. Терёхин похоронен на кладбище села Добывалово Валдайского района.

К моменту гибели на счету майора Н. В. Терёхина числилось около 250 выполненных боевых вылетов и 17 сбитых самолётов противника...


В землянке командира полка нашли боевые товарищи фото миловидной молодой женщины - его жены Натальи Ивановны и письма от неё. И было там послание из родного села Чардым Лопатинского района Пензенской области, от отца Василия Панкратовича и матери Ирины Киреевны, присланное ещё в июле 1941 года, когда газеты сообщили о награждении лётчика Терёхина за 2 тарана в одном бою орденом Ленина:

"Дорогой наш сын Николай ! Трудно выразить словами чувства, что мы пережили, когда узнали, что Родина удостоила тебя высокой награды за доблесть и мужество. Мы гордимся тобой и даём тебе наказ. На награду ответь новыми подвигами, беспощадно громи фашистских стервятников! Колхозники твоего родного села также гордятся тобой, своим земляком. Урожай у нас ожидается высокий, мы уберём его без потерь, чтобы фронту было больше хлеба. Мне, твоему отцу, уже 70 лет, но я не буду сидеть дома. Ждём тебя с полной победой!"

В сквере города Лопатино Пензенской области есть Аллея героев, которую открывает портрет Николая Васильевича Терёхина, при детском центре - маленький музей боевой славы, в нём стенд, посвященный герою - лётчику. Создала музей Вера Михайловна Кузьмичева с помощницами.

После войны прах Н. В. Терёхина был перезахоронен в городе Валдае в Сквере Героев. На серой каменной плите высечено: "Майор Н. В. Терёхин геройски погиб в воздушном бою с немецко - фашистскими захватчиками над городом Валдаем в 1942 году".

Добавлено в 12:11
Вечная память Героям.

Это сообщение отредактировал Enot83 - 12.07.2012 - 12:15

Настоящие были Люди, не то, что сейчас...

Добавлено в 12:18
Вечная Память!

ну и сейчас есть такие, ведь полно историй о тех кто спасает нас и посей день рискуя своей жизнью, но вот на современных истребителях такое врятли повторишь

Это сообщение отредактировал WarlockX - 12.07.2012 - 12:20

Вот таким и должен быть кабриолет.

Это сообщение отредактировал киноман - 12.07.2012 - 12:36

Какой же дух должен был быть у пилота, чтобы идти без оружия таранить вражеский самолет!! Равноценно подвигу Матросова.

сейчас это больше исключение из грустного правила... имхо.

Настоящий герой, вечная слава ему!

и всего лишь 25 лет было парнишке.

а ты думаешь откуда пошли идеи кабрилетов?

Великий человек, в каждом населенном пункте должны быть улицы носящие имена таких героев! Слава героям!

на войне много молодых было - но это война она не смотрит на возраст к сожеленью

Этого духа было настолько много, что через 2 года после первого тарана, Сталину пришлось издать указ о запрещении таранов, т.к. портилась техника. Наши летчики после расстрела боезапаса, в азарте шли на таран, как будто это было должным. Список таранов превысил 3000. А единственный американский летчик, решившийся на таран, до конца жизни был национальным героем США, один единственный...

Это сообщение отредактировал GINNUR - 12.07.2012 - 12:35

А у нас в южном бутово улица кадырова

действительно маразм...

читаешь и ком к горлу подкатывает .. вечная слава героям!!!

Вечная память и вечная слава земляку из пензенской области!

Николай Терехин

Есть такие ребята,
Любимые сыновья:
Когда они учатся в школе,
Школа им - как семья,
Когда начинают работать,
Их любит родной завод,
Когда они вырастают,
Их узнаёт народ.

Если такой уж дружит, -
До смерти, до конца;
Если уж он дерётся, -
Не опустит лица;
Если в беду попал он, -
Идет до конца вперёд;
Если уж погибает, -
Врага в могилу берёт.

Был Николай Терёхин
Одним из таких ребят,
Которым легче погибнуть,
Чем отступить назад.

Однажды, едва светало,
Надвинув шлем на бегу,
Он вылетел по тревоге
Наперерез врагу.

Врагов налетело много,
Но нашим не привыкать.
Досталось ему на долю
Трёх "юнкерсов" отогнать.
Терёхин пошел за первым,
Догнал его на лету,
Пристроился поудобней
К "юнкерсову" хвосту.

Всадил ему с маху очередь,
Одну и ещё одну,
Чтоб чёрный корабль пиратов
Послать наконец ко дну.
Но, видно, был враг упорен,
Ко дну идти не хотел, -
Весь дымясь от пробоин,
"Юнкерс" ещё летел.

Терёхин зашёл поближе,
Так, чтобы наверняка,
И чёрный стервятник рухнул
Камнем сквозь облака.
Но двое ещё остались,
Они уже вдаль ушли,
Клубилось под ними поле
В чёрных столбах земли.

Они пошвыряли бомбы
Куда попало, в овраг,
Но нам и за эти бомбы
Кровью заплатит враг.

Но пулемёт, как назло,
Вздрогнул и замолчал:
По первому самолёту
Терёхин всё расстрелял.
Ни одного патрона
Нет у него с собой.
По всем военным уставам,
Это уже не бой.

Но когда, по машине
Вдруг стрелять перестав,
Ты видишь, как враг уходит, -
Можно забыть устав.

Терёхин короткой тенью
На крыльях врага повис
И, рассчитав паденье,
Рухнул на "юнкерс" вниз.
Краем крыла он с лёту
Рубанул по хвосту,
И "юнкерс" свалился набок,
Потеряв высоту.

Тут бы пора и прыгать -
Авось парашют спасёт.
Лётчик, врага тараня,
Рискует разбить самолёт.
Но, до последней секунды
Медля делать прыжок,
Терёхин свою машину
Оставить одну не мог.

Было крыло разбито,
Но машина цела,
Она до посадки чудом
Ещё дотянуть могла.
Если такое счастье -
Никто ведь не упрекнёт, -
По всем военным уставам,
Скорей сажай самолёт.

Но третий "юнкерс" уходит,
Надо его подбить!
Ценою жизни победу
Терёхин решил добыть.

Даже не на бензине -
Бензина на полрывка, -
Как Чкалов, на самолюбье
Терёхин догнал врага.

Теряя последнюю скорость,
Упав, как железный ком,
Таранил он третий "юнкерс"
Разбитым своим ястребком.

Ударом его оглушило,
Огнём обожгло лицо,
Последним усильем воли
Выдернул он кольцо.

В госпитале Терёхин
Не пробыл и двух часов:
- Воздух аэродрома
Мне лучше всех докторов!

Лежал на аэродроме
В повязках, в белых бинтах,
Смотрел, как его ребята
Идут над ним в облаках.
Семь дней пролежал, крепился,
Завидовал всем друзьям,
Сел на восьмой в машину,
Повёл эскадрилью сам.

А ночью сказал ребятам:
- Как нам фашистов бить?
В чём наш секрет победы?
В том, чтоб упрямым быть,
В том, чтобы, как ни худо,
Назад ни на полшага!
И если уж думать о смерти,
То о смерти врага!

У храбрых есть только бессмертье,
Смерти у храбрых нет.
Не хочешь смерти - будь храбрым!
Вот вам и весь секрет.
(Константин Симонов)