Вырвавшийся чудом оттуда ямник-солдат может, и впрямь, озвереть, увидев еще раз чеченца с пачкой денег. Я встречал таких… Вот кто был готов стрелять и без солнечных зайчиков!
Но пацаны молчали про яму. Мертво молчали. Может быть, стыдились?.. А меж тем яма – это просто. Это обычно. Мужские руки в горном селе очень нужны.
Люди в ямах, рабы, в жизни высокоживущих горцев есть и были всегда. Однако рабы из контуженных или раненых солдат – это практика уже современной войны. Это находка войны. В войне вдруг появился, прорезался еще один, неожиданный смысл. (Для крестьян. У которых нет другой, столь дешевой рабочей силы.) Горцы быстро смекнули.
Однажды и я с н-н-ненавистью смотрел на пачку денег.
Мы шли тогда колонной после боя. Нас, хотя и запоздало, уже прикрывали вертолеты… Медленно проходили чеченское село. А крестьяне уже высыпали к дороге. Зная про бой, они выглядывали себе раненых.
Колонна совсем замедлила ход, чтобы набрать воды, купить хлеба… Рядом с боевыми машинами тотчас появились белоголовые старики-горцы. Они торопились обойти один другого, суетились вдоль дороги, ласково крича:
– Эй, командир… Привет, дырагой… Больной солдат есть?.. Оставляй мине. Лечить-ухаживать будем!
Колонна ползла… Старики стояли, уважительно склонив голову. И держа правую руку на левой стороне груди. У сердца.
Кричали:
– Больной солдат везешь?.. Давай подлечим.
Глаза офицеров (мои глаза тоже) скользили по старикам, не останавливаясь. В общем, не замечая их. Но если взгляд задержать, вдруг можно было заметить, что руку старик не у сердца держит, а у грудного кармана… И что там у него деньги… Потертые, почти черные бумажки, возможно, даже фальшивые, о чем сам крестьянин не догадывался… Но все-таки это деньги. Он показывал деньги. Ему нужны были рабочие руки. Страда летняя! С ума сойти!.. Столько работы!
Крестьянин-чеченец не выдаст раненого боевикам. Он и, впрямь, выхаживает раненого, кормит-поит… А как только раненый малость окрепнет, придет в себя, крестьянин велит ему работать. Солдат должен отработать хлеб и уход… Починить мосток… Крышу обновить… В огороде… Работы у крестьянина полно. Он уже и не думает отпускать подлечившегося солдата.
Часто, помимо раны, солдат контужен. А деревня так высоко и глухо в горах, что контуженный солдат самостоятельно оттуда не выберется. Попытается убежать, но, поголодав сутки-двое, вернется. Контуженного можно не держать в яме. Он сам никуда не уйдет. Он, конечно, тоскует. Он работает… Пять лет… Десять лет… Всю жизнь…
Тогда новичок, я подумал с ненавистью, что вот они – самые грязные деньги этой войны. Нацеленные на покупку контуженного или раненого… Я тогда только начинал воевать.
Наша колонна шла, прибавляя ходу и сильно пыля. Старик-крестьянин, уже не таясь, тряс кучкой грязных мятых денег.
В. Маканин "Асан"