185
Посмотрел новенький фильм «Самаритянин». Как водится у лучших кинематографистов — пока идут начальные титры, закадровый голос просто рассказывает половину сюжета.
Жили два очень сильных брата-близнеца. Стебать их в школьной раздевалке все опасались, поэтому за ними пришли с факелами и сожгли их дом вместе с родителями. Но братья были неуязвимые и выжили. Один из них вполне логично захотел убить всех людей, а второй, видимо, сошел с ума и стал людей защищать. Ну сами прикиньте, стали бы вы? Ну во.
В общем, злой логичный брат взял имя Немезида (боже, да прекратите использовать это слово в кино!), а добрый неадекват взял имя Самаритянин, что доказывает его невменяемость.
С тех пор они принялись драться между собой, а потом Немезида решил взорвать электростанцию, чтобы погрузить город в пучину анархии. Выключается свет — включается анархия. Но это ещё ладно, мог бы ведь и канализацию засорить!
Братья подрались на электростанции, взаимоубились и настала тишь да гладь, потому что всем известно: супергерой в городе — к повышенным расходам на ремонт инфраструктуры.
Но, конечно, в той давней битве Самаритянин убился не до конца и теперь он старый Сильвестр Сталлоне, который работает мусорщиком и чинит вещи. Это неожиданный сценарный ход — вы когда-нибудь видели, чтобы супергерои починили хоть один завалящий тостер или радио? Нет. А знаете, почему? Да потому что они их не чинят! Они кидают поезда в суперзлодеев и делают вид, что так и должно быть.
Первую половину фильма никаких событий не происходит. Просто вообще ничего.
Режиссер как будто снимает документалку про трущобы Нью-Йорка — район живёт своей жизнью, мелкие хулиганы хулиганят, жильцы считают гроши на квартплату, Сталлоне всё время куда-то идёт в пуховике поверх старой толстовки, постоянно хмурится и иногда кряхтит.
Но поскольку шило в Сталлоне не утаишь, однажды он проявляет суперсилу и это замечает соседский парень, который очень любит винтажных супергероев. Парень привязывается к Сталлоне, мол, ты Самаритянин. Как осёл в Шреке: «Давай, спасай! А ты уже спасаешь? А теперь? А сейчас?!»
Ещё треть фильма проходит в диалоге паренька и Сталлоне:
— Ты Самаритянин!
— Нет, я просто старик. *отбрасывает четырех громил на десять метров*
— Ты Самаритянин!
— Нет, я мусорщик и чиню вещи. *попадает под машину, ломается в десяти местах, но тут же встаёт, омерзительно хрустя*
— Ты Самаритянин, точно!
— Да нет же! *ломает кулаком стену, просто облокотившись на неё*
Но Самаритянин как истинный супергерой немножко дефектный. Супермен, например, испытывал слабость к отдельным минералам. Бэтмен слетал с катушек при каждом разговоре о родителях. А Самаритянин — тот греется. Если его как-то повредить, он в процессе восстановления начинает окутываться клубами пара. Перегревается. И ему надо постоять под холодной водичкой или съесть мороженое. Иначе у него взорвется сердце. Сейчас кажется, что это я прямо на ходу вам придумываю, но нет. Это сценарий, за него в Голливуде деньги заплачены.
Короче, пока что Самаритянин — старый скромный мусорщик с полным холодильником пломбира.
На районе живет злой фанат Немезиды по имени Сайрус. Он тоже хочет анархию и тоже через отключение городского освещения. Сайрус грабит полицейский участок и вдруг находит там трофейные маски обоих супергероев и молот Немезиды. Молот Немезиды — это... ну, это молот Немезиды. Немезида сделал себе молот, которым можно покоцать Самаритянина. У Самаритянина, кстати, никакого молота не было — добро вечно отстает на длинной дистанции.
Молот выглядит вполне себе ничего. Не нелепая колобаха с короткой ручкой, как у Тора, а нормальная кувалда — длинная ручка, пропорциональное навершие, красный пылающий глаз сбоку для устрашения. Даже ремешок есть для перекидывания через плечо — очень эргономичный молот.
Сайрус надевает маску и говорит, что теперь он Бэтмен. То есть Немезида, не путайте меня. Затем Немезидозаменитель Сайрус хватает паренька, который симпатизирует Самаритянину, и вместе с толпой прихвостней укрепляется на какой-то фабрике. По всему городу у него заложены заряды, чтобы вырубить электричество.
→ Самаритянин решает действовать. Он садится в мусоровоз, мчится на фабрику и пробивает её мусоровозом насквозь. Сталлоне выбирается из мёртвого мусоровоза, крича «Аааа!» голосом Рэмбо.
Все стреляют в Сталлоне, но пули его не берут. В смысле, совсем — попадание пуль в Сталлоне вообще никак не визуализируется. Продырявливание старой толстовки главного героя в бюджет фильма не заложено.
Сталлоне начинает очень медлительно всех бить, а все падают на пол, одинаково перекувыркиваясь в воздухе через голову. Но тут на Сталлоне выходит Сайрус и начинает бить Сталлоне молотом, рассчитывая, видимо, что будет Сталлоне золотом.
Сталлоне сначала всё больше падает на пол и даже начинает локально кровить, но потом крепко берёт Сайруса за молот и зловеще шепчет, что он ему вообще-то не Самаритянин. А совсем даже Немезида.
— Чтоооо?! — кричит Сайрус.
— Чтоооо?! — кричит пацан.
— Чтоооо?! — кричат двести прихвостней с автоматами.
— Дзыынь! — звенит будильник, приделанный к бомбе, которую Сталлоне заложил внутрь мусоровоза. Бомба взрывается, ловко убирая из повествования почти всех лишних персонажей. Начинается пожар.
Сайрус хватает пацана и удирает на верхние этажи фабрики. Пыльный Сталлоне идёт за ними по пятам, нелепо и всё так же медлительно доубивая всех недоубитых. Сталлоне нравится — чувствуется, как он выпустил свою внутреннюю Немезиду погулять.
Сайрус приходит на верхний этаж и по рации командует оставшимся в живых прихвостнях включить анархию. Потом он снова надевает маску Немезиды и страшно кричит «Аааааааа!». Но в маске нет прорезей для рта, поэтому получается «Мммммммэээ!»
Через секунду после отключения электричества весь город уже в мародерах и пожарах — как будто жители дежурили у дверей с занесенными над головой монтировками и коктейлями Молотова. Тем временем Сталлоне всё идет вверх по этажам. В него не переставая стреляют, а сам он все-таки довольно старый, поэтому он постепенно устаёт и перегревается.
Прихвостни наконец заканчиваются, но к верхнему этажу Сталлоне доходит качаясь, сипло дыша и еле волоча свой молот.
Финальная схватка. В правом углу верхнего этажа — прикованный к трубе пацан. В левом углу — Сталлоне. Посередине и везде — пожар. Где-то в засаде — Сайрус Немезидыч.
Сталлоне ковыляет к пацану, шаркая по полу и выронив по пути молот. Молот подбирает крадущийся сзади Сайрус. Происходит особенно медленная драка: Сталлоне то получает молотом, то ползет по полу с сердечным приступом, то висит над огненной бездной, цепляясь пальчиками одной руки. Видно, как внутри Сталлоне во время всех этих процедур заканчивается охлаждающая жидкость. Вокруг Сталлоне густо клубится пар.
В самом конце он, превозмогая себя и термодинамику, берет и загибает рукоятку молота вокруг Сайруса. Сайрус валится на пол, опоясанный молотом и с прижатыми к корпусу ручками. Сталлоне поднимает его с пола, швыряет в огненную бездну, а сам валится, обессиленный, на пол.
На полу Сталлоне критически перегревается и дымит, хватаясь руками за инфаркт. Пацан освобождается и открывает пожарный гидрант, вода хлещет прямо на Сталлоне. Сталлоне шипит и извивается на полу, как варан, остывает и взбадривается.
Взбодрившись, Сталлоне встает, берёт пацана на руки, разбегается в стену, пробивает её собой и перелетает из горящего здания в соседнее, как метеорит. Или как Тринити в начале первой «Матрицы», только жопой вперёд.
Грузно встав, Сталлоне задвигает пацану речь из фильма «Рокки Бальбоа» и испаряется. Ну то есть, в смысле, не испаряется, а убегает. А пацан рассказывает полиции и репортёрам, что его спас Самаритянин, а про Немезиду ничего не говорит, маленький манипулятор.
Скрытно стоящий в толпе Сталлоне надевает капюшон толстовки и уходит в полную геройства и починки тостеров даль. Мы видим, что свою толстовку он всё-таки порвал.
© glebklinov
P.S.
Ещё
yaplakal.com