156
Чем удивляют женщины, тем, что любят и умеют, как говорится участвовать друг в друге.
Медом не корми, дай поучаствовать, – помочь. Ничтожного намека достаточно, чтобы баба развила охуенную деятельность во имя дружбы, чтоб в итоге разосраться.
Потому что краёв не видят, «заднюю» втыкать стрёмно, а вовремя окоротить друг друга жеманство и экивоки не дают. Уж гавно кипит как в скороварке, а они всё целуются, пока не ёбнет с брызгами. Зато каждая с покойной душой скажет: «Неблагодарная тварь!».
У мужчин всё много проще и честней. Собрался ты например с пацанами в баню, со всеми ништяками конечно: пиво, раки, веники, женщины, и никаких баб! И вдруг, беда – свалил грипп.
Разъебал проклятый, как старушку инсульт – не до ништяков. Слабость такая – пукни неаккуратно и последний ништяк будет с лентой «Помним, скорбим! От жены, детей».
Обидно страшно. Три недели жену морально подготовлял, жил предвкушением праздника. Звонишь камрадам в баню: «Мужчины, я пас. Заболел. Без обид».
А тебя оттуда душевно этак ободряют: «Ну и хуй с тобой, нам же больше достанется». Это значит – ах какая неприятность, ужасно огорчены, сочувствуем, наши сердца с тобой! И всё, – забыли. Никакого жеманства, ахов-вздохов, но по палке за тебя кинут.
У женщин же, с этого момента всё только и начинается.
Вот проебала например дама мужчину: отмучилась, – похоронила, иль сам тягу дал, – успел, иль выгнала забулдыгу. Но, спустя сколько-то, дама загрустила о сём беспонтовом девайсе.
Что делает обычная женщина? Она заводит на гадюшнике страничку. Цепляет одну достойную фотокарточку пятилетней выдержки – в шубе на двухспалке. И курит достойные же каменты: «Чё так мало? Покажи сиськи. А голые есть? Пригласи в гости. Вечер в хату…».
А красивая? Тоже пилит страничку, и грузит разом тридцать свежих шикарных пикч. В кацавейке без рукавов в дорогом авто, в горных лыжах, в СПА или ложе театра, в компании знаковых педиков и барберов - стилистов с шабаша в Сколково по случаю очередного прорыва – планшета для маленьких дальтоников, или скутера для долбоёбов постарше, при бабках. И курит рекламный спам.
Что курит ебанутая, остается лишь гадать. Ибо, доступ к её странице интригующе блокирован анкетой о совместимости психотипов, – вопросов пятьдесят, не больше – авторская разработка. Что тут сказать… Редкий терпеливый муж долетит до середины, не сломав хуй и надломив психику… А уж остальные…
А что делает умная? Эта бежит в гости к подруге (твоей жене), и после второй при тебе же намекает: «Нахер они всрались, верно, Дуся блядь? Да чтоб я ещё когда…?! Вот те крест! Где образа, не то присягну!». Всё, – дело сделано.
И если раньше несчастную ты видал только по большим праздникам, то теперь вы будете бок о бок во всякий красный день календаря. Шашлыки, поход по грибы, именины, превратятся в смотрины, а ты в сводню.
Потому что, жена будет с тебя требовать чисто иудейский подгон, – приличного кореша, чтоб носил крест при этой образине.
А ведь по совести, Дуся, пару для твоей наперсницы только в зоопарке и сыщешь – какого-нибудь старенького крокодила под списание. Да и тот хуй подпишется, если не слепой.
А порой, участие женщин в судьбе друг друга принимает просто языческие блядь формы, испытующие мужскую психику…
В РСФСР балдели от лыж, как ни в какой союзной республике. Даже в Средне азиатских, где балдеть почётно в принципе.
Вот ляжет снег, физрук прокатится вкруг школы – вот вам дети лыжня, и хуярьте покуда снег не сойдет. Никакого спортзала, только мороз, снег, только трэш. А зимы длинные…
Фантастический пластик и кирзовые ботинки под жесткий крепеж был лишь у физрука и … и всё! Мы же застряли в язычестве – доски, сыромятные ремни.
Отмахав по полтора километра, румяные взмокшие валили на обед, а после неминуемо засыпали на уроке. И ладно если это музыка, – хуй ты заснешь – «Маленький барабанщик» мёртвого заставит копать глубже. А вот русский язык…! – плющил как асфальтовый каток.
Солнце в окна. Рамы заклеены, паровое отопление «разгулялось» как к весне, влажные после кросса подштанники обнимают с такой охуенной нежностью, что горят щеки. И учитель, монотонно как в церкви: – Жи ши пиши через и. Жи ши пиши череш ш-ш-ш…
Глаза собираются в кучу, в ватной руке появилась вторая ручка, сладко вываливается язык. Бум! Чу, – кто-то ёбнулся со стула. Лежит, не встает. Смеяться нет сил.
– Поднимемся, поднимаемся, Лившиц! Дома спать будешь. – стучит учитель указкой. – Пишем. Ча ща, пиши через а. Ча ща…
Обуть бы тебя в «Ну погоди!» и пять кругов вокруг школы, а потом теплой манки натолкать, пиздела б ты тут… Храпела б уже под столом, курва.
Да, – был культ лыж. В выходной принято было ходить в лес на лыжах за здоровьем, а в будни спешить со службы домой, – ужинать с семьей.
А сейчас? В выходной в ресторан – похавать в кои-то веки с семьёй, а после работы на фитнесс, и никакого семейного ужина.
Короче, одним январским воскресеньем, вернулись мы с батей из лесу с лыжной прогулки. Усталые, голодные и счастливые.
Мамы дома нет – усвистала, даже пожрать не сготовила.
Сало рулило. Дежурное, солёное с чесночком, было в холодильнике в каждом дому.
Батя сунулся в морозилку, чтоб пожарить сытной яичницы, а вынул пакет с заиндевелой печёнкой, которого еще утром не было, – мама расстаралась, покуда мы катались.
– Молодец. – похвалил он маму, порубал ливер крепкой рукой, обвалял в муке и на сковороду – зашипело. Пошел лук, морква, майонез, соль, лаврушка, перец. Десять минут и всё.
Отец положил дымящейся стряпни на тарелки, причмокивая, налил большую рюмку водки – с «горкой» даже. В ожидании пока кушанье остынет, я ел яблоки из компота.
Тут вернулась мама.
– М-м, печенка. Молодцы. – похвалила папу. – А я к соседке моталась. Файке звонила, – сейчас забежит на минутку.
Папа Файку недолюбливал и рассердился, прикрикнул: – Сколько тебе повторять, бери больше – килограмма три. Купила, как спиздила. Когда ещё выкинут?
– Чего?
– Печенку.
Мама отмахнулась – мол, не понимаю нихера: – При чем тут я?! – говорит. – Я что ли…
Не договорила – в дверь истошно звонили. Четыреста метров пересечённой, заснеженной местности от своего жилья до нашего, Фаина преодолела за пару минут, точно под жопой новенький «Буран». Такая мгновенная обратная связь настораживала. Что-то происходило…
Батя скомкано выпил, закусил – тихий семейный отдых после насыщенной прогулки, когда гудят ноги, тепло и водка разливается по жилам, был испорчен.
Бабы вошли на кухню.
– Ну?! – спросила с горящими глазами гостья. – Достала…? – и почесала щеки, точно забыла побриться.
Мать сдвинула брови и указала на нас глазами, – мол, не пизди, и открыла морозилку. Несколько секунд тупо пялилась внутрь, как на передачу Очевидное - невероятное, а затем уточнила у отца очевидное, подозревая нечто невероятное…
– А где это… – спрашивает она. – Пакет тут лежал... С этой…Э-э…Ц! – кажется позабыла термин «печень».
– Так пожарили. – говорит батя. – Жрать охота.
И с энтузиазмом жует.
У мамаши фары так и разъехались, побледнев, опустилась на табурет: – Ох, ох… – охает.
Батя докнокал, что хавает чужой деликатес, а владелец вот он – чешет от аппетита щечки.
Это было время дефицита. Батя позабыл, что не следует щелкать ебалом даже в собственном холодильнике, если претендуешь на мохеровый шарф и ботинки. Палка колбасы, курица, иль бутылка коньяку могли подлежать натуральному обмену – как у дикарей.
– Твоя? – спросил он Фаю за печенку. – Извини. Купим, отдадим. А то салом возьми, а? Тоже вкусное, свежее… – подчеркнул он качество чужих продуктов, обезоруживая владельца.
Фаина аж раскрыла ебало что пеликан и вылупилась на отца, точно тот цинично предложил рассчитать её хуем в нужные места.
– Не поняла. – говорит она маме. – Какое сало…? Я за плацентой. Что за нахер?! Не поняла!
А та вскочила, Фаю в охапку и в прихожую.
Фаину изводила пигментация, – пара неброских пятен на щечках. Несчастная протравливала отметины даже собачьим калом – бесполезно. И вот, мать достала последнее средство – народное – плаценту из роддома, делать маски. А мы её изжарили к хуям...
– Э, вы куда? – кричит батя вслед.
А мамаша из прихожей едва не плача: – Прости, Витюшка! Только не корми мальчика этой ...печенкой блядь! Умоляю! Это не то! Не печенка! Это послед! Выкинь и вызови скорую!
Хлопнула дверь.
– Па, а что такое послед?
А тот только глазками щелкает…
А. Болдырев.
yaplakal.com