0
Уважаемые фтыкатели ЯПа!
Всякий, кто когда либо, че либо писал, знает, что перечитывая в последствии написанное, приходишь к мысли, что это и есть полное и законченное гомно.
То, что я сюда щас выложу написано не то, чтобы давно, но уже промелькнуло мнение, что это гумно. Причем, написана половина, нет названия и есть вопрос "ПРОДОЛЖАТЬ ЛИ"? Плюс к тому, одна очень умная (я без шуток) особа сказала мне, что это оно, гомно, то бишь, и есть. Сомненья после этого расцвели ваще уж буйным цветом.
Вобщем, я прошу вас, не относясь к прочитанному серьезно, сказать - стоит мне закончить или где?
Заранее спасибо всем, кто найдет в себе силы.
Any comments are wellcome!
Пы.Сы. Букоф получилось дохуя... сорриСейчас я проснусь
В незнакомом мне здании
Если ты рядом
Это наш дом
Ни к чему изучать предсказания
Чтобы понять - мы в конце всех времён
Джан Ку – «Конец всех времен»- Здание окружено! У тебя есть десять минут, чтобы сложить оружие и сдаться. В противном случае – штурм! – громкоговоритель захлебывался, грохоча жестью. Он сидел под подоконником, прижавшись спиной к стене, сжимая в ладони рукоять пистолета и, словно обнаженными нервами ощущая в кармане джинсов рубчатое яйцо гранаты. Подкатил ногой полупустую бутылку водки и высосал до дна, как воду, не чувствуя, ни вкуса, ни, привычного ожога.
Десять минут это много. Много для того, чтобы сказать три самых главных слова, чтобы успеть на уходящий поезд, отправить противника в «края вечной охоты», позвонить маме, медленно, смакуя, выкурить сигарету… да, вобщем, много можно сделать за десять минут. Порой, даже, слишком много. Слишком.
Сворачиваясь, танцуя языками пламени, почти без дыма, как обычная бумага, сгорали деньги в объемистой сумке. Несло паленой синтетикой. Вонь резала глаза.
- Это только сон… сон… - повторил он про себя, нащупывая карман негнущимися пальцами. Дырочка в животе уже не болела. Небольшая такая дырочка. С черными, опаленными краями. Кровь тоже уже не шла….
… солнце нещадно грело черный фольцваген, накаляя его, до температуры сковороды. В тени, отбрасываемой машиной, сидели двое парней, смеясь о чем-то своем. Стояло очередное невозможно жаркое лето, ставшее для города настоящим стихийным бедствием. Вторую неделю стояла удушающая жара, от которой плавились даже зачатки мыслей. Плавился асфальт под ногами, кипели машины. Город спасался, как мог. Жители облепили все мало-мальски глубокие лужи, такие как эта, в старинном городском парке и проводили целые дни у воды. Эти двое, явно оказались тут проездом. Так, на девок поглазеть заехали. Собственно, этому они и предавались упоенно.
- Смотри, смотри какая!
- Ага… возмутительно привлекательна.
- И хвостики эти… - один из них издал смачный чмокающий звук губами.
Второй хлопнул его по ноге ладонью, подмигнул и сказал: «Смотри сюда…»
- Девушка! У вас такие замечательные хвостики! И вы сама такая замечательная!
- А у вас рожа бандитская! – девчушка, моментально обернувшись, показала ему язык.
- Да ладно! Зато, она будет смотреться милее и добрее в компании с такими замечательными хвостиками! – он не собирался сдаваться.
- А мне мама не велит общаться с незнакомыми.
- Тогда давайте знакомиться?
Вобщем, дальше все было по накатанной. Познакомились. Обменялись телефонами. Он, находился в тот момент в, «творческом поиске», и она очень ему понравилась. Не собирался отступаться. Был нежен, но напорист, показывал всем видом недвусмысленность своих чувств, но, не переходил границ. Друзья называли его Бес. Ее звали Ольга. Недомолвки и недосказанности кончились где-то через неделю. Просто и естественно. Ей было хорошо с ним. Несмотря на бандитскую, по ее выражению, рожу, поломанный нос, шрамы, он был образован, умен и остроумен. Мог быть исключительно вежлив, чем очаровал ее маму. Мог быть угрожающ, когда осадил охранников банка, в котором она работала. Ему вздумалось подарить ей цветы, во время рабочего дня. Он тогда что-то не поделил с охраной. Вобщем, им было хорошо вдвоем. Весело, молодо, задорно. Они не ссорились даже.
Может, она задумалась об этом после того случая в супермаркете? А может еще раньше? Бог его знает…
В ту летнюю ночь, они заскочили в круглосуточный супермаркет, чтобы купить поесть на утро. Она оставалась у него реже, чем ему хотелось бы, поэтому, оба старались наверстать упущенное по максимуму.
Конфликт раскрутила она, с ее язычком, острым, как бритва. Надо было помолчать, дать сказать ему. Тогда последствия могли бы быть другими. Два поддатых дебила вытиравших спины о стену, около входа в магазин, восхищенно прошлись по поводу ее фигуры, щедро сдабривая сказанное отборным матом.
Прежде чем она открыла рот, они увидели его, и один уже сказал было:
- Не обессудь, братан, не знали… - но было уже поздно…
… в этот момент, она, почти не повышая голоса, сказала все, что думает об этом дебиле, о его друге, о том, как они предпочитают любить друг друга, поэтому, ей не понятен его интерес. Еще она успела предложить им сходить удовлетворить друг друга прямо тут в кустах…
…а потом Бес взял ее за руку.
- Слышь, ты держи там свою суку! – а это уже адресовалось Бесу, и сопровождалось угрожающим взмахом бутылки с пивом.
- Как ты ее назвал? – он опустил пакеты, осторожно, из левой руки на землю.
- Как ты ее назвал? – ее ладонь выскользнула из его руки. Он рванулся по направлению к двум поддатым парням, плавно, подавшись вперед, переходя на пружинистый, кошачий какой-то, шаг. Она не пыталась удержать его, только отошла назад.
- Как ты ее назвал, мудак?! – он ударил ногой, в шаге, не останавливаясь ни на секунду. Да там идти то было, три шага всего. Ударил в пах, обрушивая вес тела на противника, чувствуя, как он прогибается под ударом его ноги. Еще один удар, локтем, со скручиванием корпуса, встретил переносицу начавшего сгибаться противника. Тот осел, не издав звука. Жалобно звякнула выпавшая из рук бутылка, потекла пена…
Второй стоял рядом, в линию, слева, и уже развернулся, было для удара, когда Бес обрушился на одно колено и хлестко, с оттяжкой ударил кулаком второму тоже в пах. Тот охнул и присел, схватившись за ушибленное место. Бес распрямился, отпрыгнул, и, вкладывая в удар весь свой вес, ударил ногой лицо. Второй, шумно выдохнув, упал, ударившись затылком о стену.
- За языком следите, козлы. В следующий раз отрежу. Вместе с яйцами! - когда вышел охранник, они уже были далеко.
В ту ночь она любила его яростно, до боли. Угадывала каждое желание, позволяла все, была покорна и непокорна одновременно. Они растворялись друг в друге до основания, плавая в безмолвии ночной квартиры, в океане наслаждения, и их захлестывало штормами, когда они прижимались друг к другу, так тесно, что чувствовали, как стучат сердца, так сумасшедше, что кажется, что у тебя их два. Он был воин победитель, она – его женщина. Он доказал свое право на нее. Отстоял ее. Так было заведено давно и не нами. И не нам менять это правило…
- Ты что, служил где-то? Где так драться научился? Не подозревала, что у меня парень – терминатор какой-то! – она сидела у него в ногах, закутавшись наполовину в одеяло, и курила. Волосы рассыпались по плечам, она смотрела на него прищурившись, а на грудь падал мягкий отсвет ночника, отчего, вся она казалась нереальной и зыбкой, как наваждение.
- Да нет, какое там! Так… нахватался по мелочам. Детство хулиганское и все такое… - он улыбнулся ей и поманил пальцем – Иди ко мне. Так тебя не хватает.
Она улыбнулась, и наклонилась к нему, выгибаясь… Скользнули соски по телу. Он закрыл глаза. Ощутил дыхание около уха.
- Да, мой повелитель, мой мужчина… - а потом, нежные губы шепнули такое, что у него застучала кровь в висках, и желание вытеснило все остальные чувства….
Скорее всего, она оформилась в мыслях и все продумала, сразу после той истории на даче. Иначе быть не могло. Без сомнения…
Тогда, весной, когда они уже почти год были вместе, они возвращались домой вдвоем, на его старом БМВ, который он, шутя, называл «пылесос». Возвращались с пикника на даче у друга. Дорогу с семеркой они не поделили глупо, конечно. Оба были неправы. Один мог бы уступить, второй мог бы и подождать. Однако этого не произошло. Был пустынный перекресток на лесной дороге, за 100 км от города, и две машины, едва не столкнувшиеся на этом клятом перекрестке. Бес среагировал быстрее. Стекло еще ползло вниз, а он уже выхватил из ее рук картонный пакетик с кефиром, которым она отпаивалась от дачных излишеств с алкоголем, и метнул его в лобовое стекло семерки, тонированное наглухо. По стеклу расплылась ослепительно белая клякса.
- Тебе кто права дал, уродец?! Ты как ездишь, ты, позор своей матери? Дебил! – он еще много успел сказать, пока проезжал мимо опешивших от его прыти парней в тонированной семерке. Он перекричал даже их магнитолу, оравшую про черные глаза.
- Уроды! Как на ишаках ездят! – Он зло перекинул передачу, заставив машину жалобно взрыкнуть двигателем – Прости, я куплю кефир по дороге. Не обижайся.
Она лишь молча покачала головой.
Именно эта остановка их подвела. Кефир купили, проезжая какую-то деревню. У дороги в магазине. Задержались. Она сходила в туалет, он выпил кофе. Постояли, покурили. Когда снова въехали в лес, увидели ту самую семерку. Кефирную кляксу на стекле, правда, уже стерли. Дорога была перегорожена - на одну полосу положили бревно, а вторую полосу перегородили машиной.
- Сиди в машине, что бы не происходило – он сбрасывал скорость, подъезжая к левой стороне, развернутых поперек дороги, жигулей. Из окон маячили два недружелюбных лица. Одно – славянское, конопатое и простецкое пассажира. Второе - классически азербайджанское, с усиками цвета вороного крыла, на сизом от выбритой щетины лице - водилы. Азер был толстый и заслонял своего щуплого друга. Поэтому, он сначала решил, что в жигулях одни азера.
Сидя в машине, она смотрела как Бес и толстый вылазят, навстречу друг к другу. Как какое-то кино про бандитов.
Протянула пальчик к магнитоле, нашла трек, выкрутила громкость… 50’cent – “Many men” – выписало на экране магнитолы. Саундтрэк к фильму, который она смотрела через лобовое стекло. Раздались шушукающие голоса на английском, выясняющие свои, загадочные проблемы… пальба, забумкал бас…
Она смотрела во все глаза, как толстый азер машет руками у Беса перед лицом, и что-то орет, перекосившись, яростно. Бес, пожимает плечами и спокойно, втолковывает что-то азеру…
«…Many men wish death upon me. Blood in my eyes…» - пел из колонок негр с репутацией хулигана…
…Бес плюет на землю, машет рукой, разворачивается спиной к азеру…
… «Many men, - толстый сует руку за спину…
…many, many, many, men – достает пистолет…
…wish death upon me…»,
звук передергиваемого пистолетного затвора из песни, озвучил реальность. Она смотрела, как толстый достал пистолет и навел его прямо в спину Бесу.
- О боже… - она всхлипнула, прижав руки ко рту, чувствуя, как страх заставляет замирать сердце. Не в силах двинуться с места, она смотрела во все глаза… и увидела….
…как Бес развернулся, одновременно делая шаг назад, одним размазанным, неуловимым движением. Перехватил руку с пистолетом, прижав ее локтем к своей груди, выкрутил кисть двумя руками, заломал, упер ствол в толстую шею…
Выстрелов она не слышала. Видела только, как фонтанчиком брызнула кровь откуда-то сзади, из шеи толстяка. Вылетели, блеснув на солнце, две гильзы. Одна шлепнулась на капот их БМВ, и скатилась куда-то вниз. Пассажирская дверь жигулей открылась, и из нее полез конопатый, держа наизготовку «сучку» - короткий автомат АКСУ.
Она видела, как Бес пригнулся, прячась за машину, рванул на себя водительскую дверь «семерки», навел в глубину салона пистолет и тот еще два раза дернулся в его руке. Конопатый пошатнулся, посмотрел вниз, с выражением неимоверного изумления, повел автоматом в его сторону… и упал.
Пальчик нажал на паузу. Тишина…. До боли в ушах. Еще два хлопка. Контрольных. Сухих, совсем негромких.
Трупы сложили в машину. Машину отогнали за придорожные кусты. Они надежно скрывали все, что происходит от любопытных глаз. Случись все это осенью, или зимой – пользы от них не было бы никакой.
- Надо сжечь ее к чертям. – Это было первое, что Бес сказал, после того как они закончили. Он стоял, облокотившись на Жигули, с двумя покойниками внутри и курил, поднося сигарету ко рту размеренными, механическими движениями. Пальцы чуть подрагивали.
- Кого ее? – Ольгу явственно трясло. Подкатывала тошнота и порой, она ловила себя на мысли, что все это происходит не с ней.
- Машину. Пальцев понаоставляли. Замаешься стирать – Бес говорил без эмоций, как автомат – Бензином обольем, подожжем и ходу отсюда. Нас никто не видел.
- По-другому – никак? – она посмотрела на Беса из-под челки, испытующе, словно взвешивая что-то – Хотя, что я спрашиваю? Что надо сделать?
- Отопри багажник, посмотри, что там есть. Лучше всего – запасная канистра с бензином. Бак полупустой. Тут нечасто заправки по дороге, они просто обязаны возить канистру.
Повезло. Канистра нашлась. Почти полная. Помимо бензина, в багажнике отыскалась мужская сумка средних размеров, куда Ольга немедленно заглянула.
- Ой… посмотри… - голос дрогнул, и на миг в нем прорезались интонации маленькой девочки, непомерно удивленной, и немного испуганной найденным.
Бес подошел, заглянул в сумку… присвистнул. Сумка под самую застежку была забита оружием. Пара ТТ, один АПС… вроде АПС… нет… точно!
- Ничего себе! Эту штуку сложно достать – он вытащил «Стечкин» из сумки, покрутил в руках, сунул обратно.
Пистолет-пулемет «Кипарис». Еще один АКСУ, патроны, запасные обоймы… оппа… а это интересно, что? Запалы к гранатам. А где же гранаты?
- Смотри, что я нашла! – голос Ольги вывел из размышлений. Она стояла, вытянув руки к нему. На ладошках лежали два темно-зеленых рубчатых яйца. Гранаты Ф1. Лимонки. Разлет осколков 200 метров. И, что характерно, гранаты были снаряженные.
- Стой! – он повысил голос ненамного. Но, ей хватило выражения его глаз, чтобы замереть соляным столпом. Подошел, осторожно забрал из ее ладошек смерть, осторожно выкрутил запалы.
- Надо спешить – Бес шлепнул Ольгу ниже талии – Шевелимся. Облей салон бензином.
Сам он открыл багажник своей БМВ и положил туда сумку с оружием. Впоследствии, он часто думал, почему сделал так? И не мог дать ответа.
Подошел к Ольге, велел сесть в машину. Плеснул еще бензина, достал неснаряженную гранату и забросил в салон. Туда же отправил пистолет и автомат - мало ли что на них могло висеть. Про остальные стволы он предпочитал не думать. Быстро избавился от майки, натянув легкий свитер прямо на голое тело, а майку, свернув жгутом, засунул в горловину бензобака Жигулей. Поплескал бензина, зажег две спички, бросил в открытую дверь одну и еще одну на торчащую из бензобака майку. Ярко полыхнуло пламя, раздался треск сгорающих волос. Бегом, добежав до машины, Бес рванул по шоссе. Бензобак взорвался, когда они отъехали на километр. Еще через пару секунд, они услышали второй взрыв, но, какой-то несерьезный, игрушечный. Это взорвалась оставленная им в салоне граната.
До города ехали в молчании. У Беса взмокла спина, когда он проезжал пост на въезде. Останови их сейчас гаишник, да проверь багажник – все. Конец истории. Суши сухари.
Ночью, они лежали молча, обнявшись, и оба не могли заснуть. Ольга примостила голову на его плече, и время от времени он слышал, как она толи вздыхает, толи всхлипывает тихонько. Под утро, когда она, наконец, забылась в тревожном полусне, он беззвучно встал и вышел на кухню. Сел за стол, закурил и обхватил голову руками.
Он не сказал ей всего. После школы он поступил в военный университет. В кузницу кадров военной разведки. Неплохо учился, но, после смерти отца, почти перед самым выпуском, был отчислен по семейным обстоятельствам, как единственный кормилец. Мать была против его военной карьеры. Боялась потерять и его тоже. И он счел правильным ради нее прислушаться к ее словам. И начал жить заново.
До сих пор ему не приходилось убивать. Драться, да и не раз. Убивать – никогда. Но вложенных за пять лет знаний, как, оказалось, хватило с лихвой. Он вспомнил, что в тот момент, им, его волей, рефлексами, телом, управлял кто-то другой. Злой, решительный, не рассуждающий и хладнокровный. Словно отключилась часть сознания, и не осталось ничего кроме рефлексов, натренированных и вбитых. Не было ни страха, ни мыслей. Голова была пустой и ясной. Он пытался уловить какие-то изменения в себе самом, в душе, но не находил ничего, кроме какой-то непонятной, неидентифицируемой тоски толи боли, где-то внутри. Он убил. Сразу двоих. Людей. Убил.
- Ну не было другого выхода. Не было! – прошептал он со злостью, обращаясь непонятно к кому.
- Я знаю – он вздрогнул, когда услышал ее голос, а потом она обняла его за шею, скользнув тенью от двери.
- И я хочу, чтобы ты знал, что я горжусь моим мужчиной. Я счастлива с тобой. Я никогда еще не была так счастлива и спокойна.
Она встала перед ним на колени, прижала ладони к его щекам, посмотрела в глаза.
- Я горжусь тобой. Слышишь? Я всегда мечтала, чтобы мой мужчина мог защитить меня. И ты прав. У тебя не было выхода или другого выбора. Ты меня защищал. Свою женщину. Посмотри на меня. Ну же!
Он взглянул ей в глаза. В них стояли невыплаканные слезы.
- Я люблю тебя, мой мужчина. Слышишь? Я люблю тебя, я твоя и только твоя и мне никто больше не нужен кроме тебя….
Тот день он вспоминал в последствии не раз, удивляясь тому, как легко она подвела его мысли о том, что надо сделать так, как она предложила…
Они сидели в машине, на улице шел ливень, настоящий, майский ливень с грозой и переплетенными всполохами молний....
To be continued? Or not to be
yaplakal.com