260
В жизни я отпраздновал не один десяток дней рождения. Какие-то были просто отличными, иные чуть похуже. Но один день мне запомнился навсегда.
Лето в этот год выдалось жарким. И, сдав экзамены в школе, я решил отправиться в гости к деду в небольшой, но добрый город под названием Будённовск. Компанию мне составил старший брат и вечером 13-го июня мы были на месте.
На следующий день, хорошо выспавшись с дороги, мы предавались всем радостям «тюленьего отдыха» у бассейна во дворе.
- Ну что, пойдем-ка, вина выберем? А то, что ж мы на сухую праздновать будем? – Дед – крепкий высокий мужик, совсем ещё не старый для своего возраста, был знатным виноделом. В его владении были три отличных виноградника, а под домом находился подвал, которому позавидовали бы и многие винотеки мира. Большой, глубокий, прохладный. Десятки бочек с различными сортами вина, сделанного дедом самостоятельно, ждали своего часа.
- Так ведь день рождения у меня только завтра. А я слышал, что плохая примета – праздновать раньше. – В приметы я, конечно, не верил, просто лень было даже просто шевелиться.
- Ну, а мы не день рождения, а ваш приезд отпразднуем. А завтра ещё и день рождения. – Дед весело подмигнул и потянул нас в свои винные закрома.
Через час, изрядно напробовавшиеся, мы с братом всё ж таки выбрали то, что нам нужно для праздника.
Близился полдень, и мы перебрались в беседку под старой высокой грушей. На углях жарился шашлык по-карски, мы потягивали сухое красное вино, смешанное с гранатовым соком и вели размеренную беседу.
Раздавшийся вдали треск автоматной очереди вырвал нас из состояния полумедитативного расслабона.
- Наверно учения. – Дед был спокоен, потому и мы тут же снова развалились на удобных диванчиках беседки.
«Фьють!» - пролетевшая пуля срезала ветку с груши.
Пауза длилась недолго, пока прошло первое оцепенение.
- Все быстро в дом. – Тон деда не оставлял места для возражений.
Вскоре, мы все собрались на первом этаже дома. Тяжёлая гнетущая обстановка неизвестности. Дед и брат с ружьями. Мне приказано просто не мешать. Треск автоматов был совсем близко. Вот уже минут пятнадцать, как не прекращался надолго.
- На площади стреляют. – Ни к кому конкретно не обращаясь, сказал дед и включил проводное радио (я и не думал, что они ещё существовали). – Видимо возле Милиции. Или Администрации.
Ночью никто не спал. Все ждали. Чего? Даже сейчас точно не скажу. Это невероятное состояние. Напряжение пропитывало воздух. Страх перед неизвестностью.
15-е июня началось со слухов. Чеченцы убили милиционеров, захватили здание больницы и держат там заложников. Шли по соседней улице, нам просто повезло не оказаться на их пути. Дядька – работник одной из спецслужб пропал. Ещё один из соседей как раз лежал в захваченной больнице. Говорят, трупы лежат прямо на дороге. Говорят, рынок раздавлен КАМАЗами. Говорят, что брали всех с улиц, а кто сопротивлялся – убивали на месте. Говорят, говорят, говорят… И ничего конкретного, ничего на сто процентов достоверного.
Дни слились в один. Я давно забыл, что у меня был день рождения – осталось только мучительное ожидание: что будет дальше.
А потом был штурм. Вертолёты, стрельба, и провал. Хотя, спасение 60 жизней нельзя назвать окончательным провалом, но всё-таки. Террористы остались в больнице, заложников у них ещё достаточно, а штурм только ожесточил бандитов.
Пять дней мы не выходили с территории двора. Дед сразу безапелляционно заявил, что выпорет любого, кто посмеет нарушить запрет, несмотря на «взрослость».
И вдруг всё кончилось. Пришли милиционеры, сказали, что дядька ранен, но жив и его жизни ничего не угрожает. Сосед погиб в больнице. Это был здоровенный двухметровый мужик, с кулаками размером с мою голову. И, когда бородатые твари стали издеваться над медсёстрами, сосед нашёл применение своим кулакам. В его теле насчитали более шестидесяти пуль.
Потом были гружённые телами погибших фуры-рефрижераторы, в которые запускали родственников для опознания. Горе было общим. Одним на всех.
Что я тогда испытал? Страх? Конечно. За себя, за близких, за друзей. Боль? И её тоже. Но главное – непонимание и злость: «Ведь ушли, суки! Убили, разорвали город и ушли! И выпустили их, и проводили. И отдали людоедам наших на заклание». Предательство власти осознавали все.
22-го июня был День траура. Я тоже был на кладбище, весь город был. Злые, растерянные, безутешные в своём горе люди.
А твари пировали в своих аулах, насмехаясь над тем, как плюнули русским в лицо, а попали в душу. С некоторыми из них мне потом довелось пересечься на своём жизненном пути, но это уже совсем другая история.
© MiguelBarbudaP.S.:С тех пор прошло восемнадцать лет, но эти дни всё так же ярко в моей памяти, словно были вчера.
yaplakal.com