104
Невысокий мужчина средних лет мчался по университетскому коридору за высоким, сухим, прихрамывающим старичком с тростью, который довольно резво улепётывал, наотрез отказываясь вступать в диалог. Поправляя на бегу расхристанный белый халат поверх строгой «тройки», преследователь надрывно кричал вслед хромому:
– Да послушайте же, профессор!
– Даже не собираюсь!
– Но почему, чёрт бы вас побрал?! Остановитесь же, старый упрямец!
– Простите, Лайл, я спешу.
– Нет! – наконец схватив беглеца за рукав, выкрикнул коротышка. – Вы ответите на мои вопросы, мистер Рокс! Вы просто не имеете права всё время убегать от реальности!
– Мистер Бремор! – остановившись, старик осуждающе взглянул сверху вниз на нежеланного собеседника, который был, пожалуй, на голову ниже его. – Вы действительно так думаете или в очередной раз пытаетесь тщетно склонить меня к...
– Я действительно так думаю! – не дав договорить профессору, решительно ответил Лайл и понизив тон, продолжил. – Я хочу, чтобы вы трезво взглянули на вещи. Наши договорённости с университетом не сегодня – завтра рухнут. Ваш новый отчёт, не содержащий ни единого позитивного результата, просто взбесит ректора, положив конец многолетнему и, увы, бесплодному сотрудничеству...
– Вы считаете мою работу напрасной?
– Прошу, дослушайте до конца! Ривенхолл – человек прагматичный. Это вы и без меня знаете. И он не станет дальше потрошить университетскую казну, финансируя дорогостоящие исследования, не получив взамен практических выгод. Вы знаете его отношение к вашей теории. Скажу больше, не так давно из достоверных источников мне стало из...
– Лайл, прекратите! – с улыбкой перебил его профессор. – Вы всерьёз доверяете словам ручного пса-недоучки Ривенхолла, который вечно маячит на пороге седьмой лаборатории с секундомером в руках?!
— Вот именно, Дерек, с секундомером в руках! – подняв пухлый палец кверху, воскликнул Бремор. – Уже полгода мы вынуждены унижаться, вымаливая на коленях право пользования лабораторией в рамках всего лишь трёх часов в неделю. За полгода нам так и не удалось довести до логического конца ни один эксперимент...
– Но мы получили массу обнадёживающих промежуточных результатов...
– Которые пока невозможно связать в сколь-нибудь понятную цепочку доказательств! Мы топчемся на месте, раз за разом начиная то, что не сможем закончить. Нас попросту лишили инструментов...
– Часть лабораторного оборудования я уже собрал у себя дома...
– Часть! И вы прекрасно знаете, что этого недостаточно! Ко всему прочему, где мы будем проводить исследования, когда ваш дом изымет банк. Надеюсь, вы помните о том, что он под залогом? И не далее как десятого числа следующего месяца вам предстоит совершить очередной платёж, который, я боюсь, вы попросту проигнорируете, как четыре предыдущих. Дерек, в этот раз я не смогу вас выручить. Не потому, что не хочу, а потому что нечем.
– Я перевезу оборудование в Лидс к сестре...
— Да очнитесь же, Бога ради! – воскликнул Бремор и, закрыв лицо руками, с придыханием прошептал: — Нет, это форменное безумие!
– Что именно? – пожав плечами, недоумённо произнёс невозмутимый Рокс.
Бремор встряхнулся, осадил эмоции, пригладив халат, и глядя в глаза профессору, спокойно и уверенно продолжил беседу.
– Дерек, я знаю вас не один десяток лет. Когда-то я был вашим учеником, после стал коллегой, чему несказанно рад до сих пор... Вы же всегда учили нас говорить себе только правду. Так поговорите же с собой откровенно, не будьте мальчишкой! Мне тяжело говорить об этом, но-о... – запнулся коротышка.
– Смелее, Лайл! Я наперёд знаю то, что вы скажете, – подбодрил его профессор.
– Тем лучше. Вы заигрались в прятки со временем. Со временем, которого у вас нет. Поверьте, Дерек, я не пытаюсь играть на ваших слабостях и...
– Позвольте, я облегчу вам задачу, Лайл, – с усмешкой произнёс Рокс и, став вмиг суровее скалистого утёса над штормовым морем, продолжил. – Я как никто другой понимаю: дни моей жизни подходят к концу. Славный дуэт из остеосаркомы и хондросаркомы в ближайший месяц насильно уложит меня в больничную койку. Мой утренний кофе уже не обходится без морфина. Мои финансы тают на глазах, бесследно растворяясь в финансировании бесконечных экспериментов и безнадёжных попытках убежать от смерти хоть на полгода. Я понимаю всю тяжесть ситуации. Но в очередной раз говорю вам нет!
– Да послушайте же...
– Нет, нет и ещё раз...
***
– Нет!
Дёрнув кверху опавшую в дрёме голову, Дерек вскрикнул и огляделся. Десяток пассажиров последнего экспресса Лидс-Лондон лениво смотрели на него сквозь полуоткрытые веки, источая сонное недоумение во взгляде.
– Простите! – со стыдливой улыбкой произнёс он и стал суматошно рыться в сумке, неумело имитируя поиски чего-то важного.
Наткнувшись на зачитанную до дыр книгу, Дерек решил, что половина первого ночи – самое время для чтения. Достав усеянный закладками бестселлер в мягком переплёте, Рокс раскрыл его на случайной странице и уткнулся глазами в хорошо знакомые буквы.
– Роджер Пенроуз «Тени разума».
Дерек вздрогнул и поднял глаза. Перед ним стоял молодой человек приятной внешности, одетый по моде начала двадцатого века, которая, впрочем, не утратила своей актуальности в консервативных кругах современной Британии. Пригладив строгий пиджак тёмно-коричневого цвета, застёгнутый на все пуговицы поверх голубой жилетки, молодой человек поправил котелок на голове и сел напротив.
– Если вы не против, доктор Рокс, – располагающе улыбнулся незнакомец, имея в виду неожиданное соседство.
– Ну с доктором вы поторопились, таинственный незнакомец, – усмехнулся Дерек, – я пока ещё кандидат...
— Это вопрос ближайшего года.
– Простите за любопытство, вы случайно не из учёного совета Лондонско...
– Не имею к нему никакого отношения.
– Мой студент?
– В какой-то мере – да. Скорее, квинтэссенция вашей гениальности.
— Вот как?! И у вас даже есть имя, или прикажете себя звать кви...
– Гавриил, – приподняв котелок, представился молодой человек.
– Дерек Рокс, – почтительно кивнул в ответ Рокс и снова уткнулся в книгу.
– Вы довольны? – неожиданно спросил Гавриил, так и не дав собеседнику с головой уйти в чтиво.
– Простите?
– Мой внешний вид. Я располагающе выгляжу? Я доставил вам эстетическое удовольствие?
– В какой-то мере... Располагающе? Послушайте...
– В будущем это сыграет решающую роль в выборе партнёра.
– В будущем?! Так, стоп! – Дерек отложил книгу и пристально посмотрел на собеседника. – Вы знаете меня, хотя я – не медийная личность. Вы смело заявляете о моём будущем...
– Имею полное право, – перебил его Гавриил и, испытав визави пронзительным голубоглазым взглядом, продолжил. – Я знаю о вас куда больше, чем вы знаете о себе. Предвосхищая неуместные вопросы, я не шпион, не ваш конкурент и не маньяк. Я лишь хочу помочь вам с правильным выбором, когда для этого настанет время.
– Так может, тогда и пообщаемся? – усмехнулся Дерек.
– Нет. Тогда у вас будет совсем другой круг общения, и вы вряд ли воспримете мои слова всерьёз. Впрочем, я и сейчас не надеюсь на ваше понимание.
– А вы попробуйте! Времени у нас...
– Два часа до прибытия, – словно бы имея план беседы со всеми вопросами, молодой человек заранее расстегнул пиджак, достав из кармана жилетки элегантный «Брёгэ» в золочёной оправе, и сверился с часами.
Ни слова не говоря, заинтригованный Дерек уселся поудобнее и с едва заметной улыбкой принял позу праздного слушателя, кои уже успели примелькаться ему на лекциях.
– Получив неожиданные результаты в ходе исследований, вы всерьёз заинтересуетесь теорией Хамероффа-Пенроуза, полностью переключившись на изучение роли тубулиновых структур головного мозга...
– Я читал эту работу, – перебил его Рокс. – Согласен, довольно любопытная теория, но я в корне не согласен с рядом выводов в части квантовой структуры сознания, а именно: влияние микротрубочек на квантовую суперпозицию...
– Именно этот факт и побудит вас всерьёз заняться исследованиями в этой области, полностью посвятив вопросу свой творческий потенциал.
– Сомневаюсь. Даже если бы я захотел, Макс Ривенхолл – молодой ректор и убеждённый материалист – попросту не поддержит мою инициативу.
— Это отчасти правда. Ривенхолл будет всячески препятствовать вашей работе, что заметно усложнит ход исследований. Более того, именно это станет одним из факторов, не позволивших вам завершить работу при жизни...
– Стоп, я понял! – оживившись, хлопнул в ладоши Дерек. – Вы из городского университета Лидса! Ну чёрт возьми, теперь-то стало всё понятно! Вас прислала...
– Оливия не имеет никакого отношения к моему визиту. Более того, вариант вашего перехода под эгиду Лидс Мит я бы отмёл сразу ввиду ущербности и бесперспективности. Лояльное руководство университета позволило бы вам беспрепятственно заниматься исследованиями, что в дальнейшем негативно сказалось бы на цепочке мышления, уведя вас прочь от истинной цели. Именно противостояние с Ривенхоллом пробудит в вас дух противоречия, который сыграет решающую роль в выборе направления. Ко всему прочему, в Лидсе вы не встретите сэра Лайла Августина Бремора, который закончит начатую вами работу.
– Я и сейчас не знаю, кто это, – усмехнулся Рокс.
– Лайл Бремор – ваш ученик, последователь и человек, который увековечит ваше имя. Его пылкая речь в Стокгольме тронет до слёз даже короля Швеции – обязательного гостя церемонии вручения...
– Нобелевской премии! То есть, мой ученик станет Нобелевским лауреатом...
– Благодаря вашему упорству и гению.
– Что ж, порадовали! – не без издёвки сказал Дерек, заметно теряя интерес к небылицам из уст случайного пассажира ночного поезда.
– Мистер Рокс, позвольте мне изложить весь событийный ряд, чётко обозначив цель своего визита. Вы – умный человек и всё поймёте.
– Ха, конечно, умный! Нобелевского лауреата выучил! – не удержался от поддёвки Дерек.
– И всё же, с вашего позволения я начну. Как я уже говорил ранее, в ближайшем будущем все ваши научные изыскания будут посвящены изучению сознания, как явления, присущего условно разумным существам, в частности, человеку. Составив план научных изысканий, вы с неимоверными усилиями утвердите приказ за подписью Ривенхолла о создании научно-исследовательской группы под вашим началом.
В ходе кастинга ваш выбор падёт и на неочевидную кандидатуру – низкорослого полненького студента, который заявится на прослушивания в старомодном костюме, чем вызовет живой интерес в рядах учёного совета. Им будет ваш будущий сподвижник и правая рука Лайл Бремор – человек математического склада ума.
Быстро влившись в коллектив, Лайл возьмёт на себя роль аналитика и вскоре предложит математическую модель, которая предопределит будущее информационных технологий на несколько столетий вперёд. Перенеся законы квантовой механики в плоскость когнитивной активности, сэр Бремор сделает фантастическое на тот момент предположение о наличии структурированных фрагментов информационного поля, в точности повторяющих малейшие изменения когнитивной активности субъекта, генерирующего информацию.
Находясь в квантовой спутанности из-за природы своего зарождения, любая наша мысль, условно говоря, записывается в бесконечном информационном поле...
– Звучит фантастически бредово! – перебил его Дерек. – Вы представляете себе ёмкость этого предполагаемого поля, если только один мозг способен за день генерировать...
– Имеет ли значение объём единичного образования в бесконечном пространстве? Опираясь на фундаментальные труды Д’Альба, Мандельброта и прочих гениев своего времени, предсказавших фрактальную структуру мироздания, Бремор выведет закономерности информационных вложений и механизм взаимосвязи субъектов – генераторов информации с бесконечным хранилищем. Каждая ваша мысль, мистер Рокс, записана.
– База данных Бога.
– Если хотите. Хотя Бога я бы оставил на потом, вернувшись к делам человеческим...
– Позвольте–позвольте! Если ваши фантастические предположения верны, донорами информации могут быть не только люди, но и...
– Совершенно верно! Именно этот факт позволит в будущем кардинально изменить подход к обработке информации. Человечеству больше незачем тратить средства на дорогостоящие хранилища. Достаточно иметь довольно мощный вычислительный центр, позволяющий получить любую информацию, которую способен интерпретировать человеческий разум.
Информационное поле содержит бесконечное количество фрагментов, которые мы пока не способны связать в цепочку. Да-да, не утруждайте себя вопросом, это могут быть фрагменты мыслей существ инопланетного происхождения, мыслительный уровень которых лежит за гранью человеческого понимания.
– У меня настойчиво зреет одна вопрос: вы – писатель-фантаст?
– Свою природу происхождения я раскрою позже. Пока же предлагаю вернуться к вам, мистер Рокс, а именно: вашей работе по изучению мозговых наноструктур, напрямую связанных с информационным полем. Исследуя скрытый функционал тубулиновых структур, вы в конечном итоге предскажете существование некого ядра сознания – устойчивой конструкции, определяющей мыслительные особенности индивидуума...
– Человеческий микропроцессор?
– Не совсем. Принимая во внимание труды Гёделя о невычислимости человеческого сознания и невозможности его моделирования с помощью машин Тьюринга, нельзя проводить прямую аналогию между процессорами и надструктурой, коей является генератор мыслей. Ни вы, ни я не можем смоделировать мыслительный центр, воссоздав тем самым уникальный разум в пробирке. Мы лишь можем с определённой долей достоверности описать его физическую природу и дать размытое понимание проявлений в разрезе квантовой физики.
Ядро сознания в вашей модели – это совокупность нематериальных структур неопределённого размера без чёткой локации, которые определяют порядок и ход мыслей субъекта. Любая органически целостная часть мозга может содержать сознание.
– Некая нематериальная константа, определяющая мысль?
– Не совсем константа. Ядро сознания – это адаптивная модель, стоящая на трёх китах: генетике, условиях обитания и информационном наполнении. Каждый из этих трёх факторов может одномоментно играть как ноль, так и сто процентов роли в формировании структуры ядра. Этот показатель невозможно детерминировать, как невозможно предсказать человеческую мысль. Генерируя фрагменты информации, ядро сознания порождает информационные кванты-близнецы, один из которых ложится в основу вашего мыслительного образа и остаётся с вами до самой смерти, а второй становится частью слепка...
– Меня разумного в бесконечном информационном поле.
– Да. Поскольку фрагменты-близнецы связаны квантовым спутыванием, любые изменения ядра моментально меняют ваш ментальный слепок, сохраняя при этом все предыдущие состояния. Имея доступ к ядру, можно получить достоверный отпечаток любого фрагмента вашей жизни, включая мысли и чувства, характерные для этого временного периода.
– И сколь велик это период?
— Это неважно. Важно то, что все изменения, касающиеся вашей разумной активности, имеют дубликат и могут быть использованы в воссоздании полноценного образа индивидуума в рамках виртуальной модели мира. Сейчас вы даже не представляете значимость вашей работы в решении сложнейших задач! Альцгеймер, рассеянный склероз, глиобластома... Даже смерть! Какая разница, что случится завтра, если прямо сейчас вы можете продолжить жизнь с любой точки своей истории?
– Заманчиво. Но противоречиво. Как можно получить доступ к информации, используя структуру, работу которой невозможно описать математически? Это, простите, как просчитать полёт бумажного самолётика, который незнакомый мальчишка запустит неизвестно когда и где.
– Всё верно, мистер Рокс. Именно решению этого вопроса и будут посвящены научные изыскания последних лет вашей жизни...
– То есть вы хотите сказать, что я сбрендил на старости, пытаясь вычислить то, что вычислить невозможно?
– Не совсем так. Каждый ментальный слепок в поле Бремора-Рокса...
– Простите-простите, я не ослышался?! – взвизгнул от волнения Дерек.
– Нет, вы всё верно поняли, – ровным голосом подтвердил Гавриил, – открытое информационное поле будет носить, в том числе, и ваше имя. Но я всё же вернусь к основной нити разговора. Каждый ментальный фрагмент имеет уникальную сигнатуру, позволяющую обнаружить его вне зависимости от локации и связать в единую цепочку с остальными фрагментами, используя уникальные отличительные признаки, присущие каждому из них. Если упростить, это задача по сбору кубиков одинакового цвета.
Имея доступ к действующему ядру сознания, мы можем сличать кванты однородной информации в разные промежутки времени, вычисляя неизменные фрагменты, которые и будут уникальной сигнатурой вашего ментального образа.
– Подпись мысли.
– Можно и так. Имея доступ к живому или воссозданному ядру, мы можем вычислить код доступа ко всем фрагментам его проявления...
– Вы сказали, воссозданному. Но ведь не так давно мы с вами пришли к утверждению того, что ядро воссоздать невозможно. Как прикажете понимать ваше высказывание?
– Мы не можем воссоздать ядро, но можем воссоздать среду его обитания в надежде на то, что там будет находиться ядро. Я вернусь к этому вопросу чуть позже. А пока предлагаю продолжить прогулку тенистыми улочками вашего будущего. Постепенно подбираясь к разгадке тайны мысли, вы получите ряд противоречивых данных, систематизировать которые вам не позволит тяжелейший удар жизни в виде внезапной болезни и кончины любимой супруги...
– Дебора?
– Да бросьте! Стал бы я говорить о Деборе Макелрой, брак с которой уже трещит по швам? Жизнь Деборы будет долгой и насыщенной, ваша нынешняя супруга переживёт не только вас, но и ещё троих мужей, отправившись на встречу с Богом в весьма почтенном возрасте. Я говорю о Мириам Эвели-Лоббер – вашей студентке, мимолётная встреча взглядом с которой породит чрезвычайно сильное взаимное чувство.
Это, кстати, тоже повод отказаться от услуг городского университета Лидса, в котором ваша сестра Оливия вскоре получит один из руководящих постов.
После пятнадцати лет счастливой совместной жизни, вашей супруге будет поставлен неутешительный диагноз: аденокарцинома поджелудочной железы. К несчастью, патологию обнаружат слишком поздно для операции. Всё, что вы сможете сделать — это наблюдать за стремительным угасанием любимого человека, пытаясь всеми силами скрасить его последние часы.
Именно поэтому вы заключите контракт с транснациональной корпорацией «Футьюрити Корпорэйшн», по условиям которого ваши с Мириам тела будут сохраняться на протяжении ста лет в криокамере. Такова будет воля вашей супруги.
– Видимо, я действительно сильно её любил... – протянул Рокс, хитро косясь на собеседника.
– Она любила вас никак не меньше. Желание Мириам было абсолютно понятным: постараться сохранить ваши тела до того момента, пока наука не научится оживлять людей, чтобы два любящих сердца могли вновь воссоединиться. Во всяком случае, именно так вы сказали на похоронах жены.
– Но это же бессмысленная авантюра...
– Которая, тем не менее, позволила нам сейчас беседовать. Мистер Рокс, вы не можете отрицать очевидного.
– Вы хотите сказать...
– Я хочу сказать, что ваше тело прекрасно сохранилось до того момента, как появилась технология переноса ментального образа в виртуальное пространство «Гавриил», разработанное гениальным программистом, Манишем Ахамадом. Увы, тело Мириам постигла иная участь. Незадолго до запуска пилотной версии «Гавриила», произошла авария на третьем терминале «Криогеник Стандарт» – дочерней компании «Футьюрити Корпорэйшн» – которая вывела из строя двадцать семь холодильных установок, включая дьюар с телом вашей супруги. К тому моменту, как установка снова заработала, мозг вашей усопшей жены претерпел необратимые органические изменения и больше не мог быть использован для три дэ сканирования с целью создания полноценного виртуального слепка. Мне очень жаль, Дерек, но мы ничего не сможем поделать. От лица руководства...
– Постойте! Гавриил, я, кажется, начинаю догадываться. И эта догадка бросает тень на наши с вами отношения, которые понемногу начали налаживаться. Учитывая вышесказанное, я могу заключить, что вы – торговый агент какой-то неизвестной мне конторки «Футьюрити», пытающейся впихивать ничего не подозревающим простачкам контракт на посмертное хранение тела! И если это так – я попрошу стюарда проверить ваш билет, поскольку сильно сомневаюсь в том, что место, занятое вами, соответствует номеру в вашем проездном документе.
– У нас в запасе ещё час, мистер Рокс, – ничуть не смутившись, спокойно сказал Гавриил, предварительно сверившись с часами, – вы можете провести остаток времени до Лондона за чтением уже неоднократно прочитанной книги, а можете послушать меня. Будь я на вашем месте – я бы выбрал второй вариант. Если вы отбросите прочь подозрения и внемлете голосу разума, то в будущем вам будет проще сделать правильный выбор. Сейчас же выбор стоит между книгой и мной. Что вы выбираете, мистер Рокс?
– Пожалуй, ещё немного послушаю вас, – неуверенно сказал Дерек, барабаня пальцами по столу. – Но предупреждаю: в разговоре со мной избегайте каких-либо деловых предложений! Это как минимум контрпродуктивно. Я не стану ничего подписывать, Гавриил. Вам понятно?
– Уверяю вас, ни одной бумаги со мной нет, – и собеседник продемонстрировал пустые карманы пиджака, вывернув их подкладкой наружу. – И прошу вас проявить понимание, поскольку речь всё-таки будет вестись о вашей дальнейшей судьбе.
– Хорошо.
– Спасибо! Как я говорил ранее, в отличие от бедняжки Мириам, ваше тело сохранилось с допустимыми органическими изменениями и в своё время было подвергнуто детальному сканированию с целью получения три дэ модели вашего головного мозга...
– То есть вы хотите сказать, что убитый горем, я тотчас же отправился следом за супругой в термос с жидким азотом?
– Конечно же, нет! Ваш добровольный уход состоялся четырьмя годами позже из-за нестерпимых болей, которые приносил вам рак кости. Это были чрезвычайно сложные четыре года, которые, тем не менее, вам удалось провести в плодотворном поиске ответов на вопрос, до сих пор стоящий перед лучшими умами человечества.
– Я тоже умру от рака?
– К сожалению, да. Изучая ваше дело, мы пришли к неутешительному выводу: скорее всего, роковую роль в вашем случае сыграла психосоматика. Противоречивость человеческой сущности порой проявляется в крайне деструктивной форме, когда мощные эмоциональные всплески запускают цепочку необратимых соматических изменений. К счастью, «Гавриил» снабжён системой защиты, оберегая клиентов от нежелательных проявлений психоэмоциональной природы.
Смерть супруги и ваша болезнь были не единственными ударами судьбы. После ряда откровенных просчётов и неудач, вы сорвались в крутое финансовое пике. Ваши накопления стремительно таяли, растрачиваясь на финансирование исследований и грозясь обрушить вас в бездну банкротства. После смерти Мириам, которая имела определённое влияние на ректорат университета, Ривенхолл существенно уменьшил финансирование вашей научной группы. Вам пришлось взять на себя львиную долю затрат.
– А как же мой помощник? Или он предпочёл остаться в стороне, руководствуясь прагматичными соображениями?
– Сэр Лайл Августин Бремор наравне с вами участвовал в финансировании исследования и нёс непосильное финансовое бремя, ущемляя личные интересы. Достаточно сказать, что на подписание контракта с «Футьюрити Корпорэйшн» сэр Лайл прибыл пешим ходом, поскольку не имел средств даже для оплаты проезда в общественном транспорте. Как видите, ваши подозрения беспочвенны. Сама ситуация диктовала единственно верное решение.
И в довесок: ваши отношения с сэром Лайлом всегда носили подчёркнуто-вежливый характер, присущий официальной риторике в научных кругах. Но в последние часы жизни вы всё же признались ему в дружеской любви, на что в ответ получили такое же признание. В вашей жизни сэр Лайл играл далеко не последнюю роль. И это ещё один повод прислушаться к его словам.
– Хорошо, я присмотрюсь к нему в будущем. А что... Секунду! – и прищурившись, Дерек бросил загадочный взгляд в окно. – Мне кажется, я где-то видел коротышку в белом халате. Это было-о...
– Ваш недавний сон.
– Точно! Перед разговором с вами я задремал...
– И во сне увидели один из многочисленных споров, которые с завидной регулярностью вспыхивали у вас с Лайлом после смерти Мириам. Просчитав все возможные варианты, сэр Лайл сделал единственно верный вывод о том, что закончить исследования можно лишь при участии сторонней финансовой поддержки. Вы выступали категорически против, мотивируя свой отказ нежеланием отдавать в грязные руки дельцов ценный инструмент, который в соответствии с вашими убеждениями должен принадлежать только науке.
После вашей смерти, которая законодательно трактована как добровольный, согласованный с врачами уход из жизни по причине неизлечимости заболевания и нестерпимости страданий, сэр Лайл, будучи единоличным руководителем научной группы, заключил контракт с «Футьюрити Корпорэйшн». После этого экс-вашей команде был предоставлен в пользование новейший исследовательский центр, где начатые научные изыскания были доведены до логического финала.
– Оказывается, моё ядро стабильнее, чем хотелось бы вам, – с ухмылкой произнёс Рокс.
– Я и не ожидал иной реакции. Вы всё так же убеждены в невозможности сотрудничества с бизнес-структурами.
– Скорее, выступаю против продажности учёных.
— Это неважно.
– Как же неважно?! Вы же, скорее всего...
– Повторюсь, я не питал иллюзий относительно нашего разговора. Мне вообще не свойственны разрушительные проявления рассудочной деятельности, которые присущи людям. Мой эмоциональный спектр всегда находится в продуктивном диапазоне. Меня невозможно рассмешить или вывести из себя, поскольку я не являюсь объектом физического мира и никогда таковым не был.
– Так кто же вы? Или что?
– Гавриил. Квинтэссенция вашей гениальности и собирательный образ, созданный лучшими умами человечества. Я могу мгновенно решить задачу любой сложности, которая имеет математическое решение, но я не способен радоваться, злиться, любить и ненавидеть. Я есть система, обличённая в виртуальный образ. Я мог явится к вам под видом старушки или миловидной девушки, но опыт предыдущих встреч...
– Постойте! Это не первая наша встреча?
– И даже не вторая. Не имеет значения количество циклов с непродуктивным финалом. Важен опыт, который вы вынесете в конце временного отрезка виртуальной жизни. С каждым циклом ваше ядро меняется, мистер Рокс, неуклонно продвигаясь к единственно верной конфигурации. Минуты, месяцы и годы не играют роли. Потраченное в «Гаврииле» время сильно разнится со временем в ортодоксальном понимании пространственно–временного континуума. Наши с вами часы, – и молодой человек помахал циферблатом в золочёной оправе перед носом Дерека, – идут по-разному.
– И всё же они идут. А если случится катастрофа, пока я брыкаюсь как строптивая лошадь, раз за разом заходя на новый круг? Извержение вулкана, метеорит, ядерная война, эпидемия? Да что угодно!
– Вы имеете в виду земные катаклизмы?
– Конечно. А что есть варианты?
– Понимаете, Дерек, я вообще не уверен в том, что мы с вами находимся на Земле. По моим данным прямо сейчас разворачивается третий автономный терминал на Марсе, в составе которого есть версия «Гавриила». Даже если Земля разлетится на куски, наши риски будут диверсифицированы. С решением инженерной задачи управляемого термоядерного синтеза вопрос энергообеспечения снят с повестки дня раз и навсегда. А локация не имеет значения. Технологии продвинулись далеко вперёд, позволяя человечеству безопасно путешествовать в рамках Солнечной системы.
– А как же фрагменты слепка сознания? Разве удаление от них не скажется на эффективности работы системы? Радиосигнал с Марса до Земли идёт...
– Вы всё ещё опираетесь на законы физического мира. Информационное пространство в понимании квантовой физики не имеет чётких границ и не может содержать никаких локаций. Оно одновременно сжато в одну точку и разбросано в бескрайних просторах. Физическая удалённость вычислительного центра не имеет никакого значения. Даже если в будущем мы окажемся в другой галактике, обмен информацией будет происходить с той же скоростью, то есть мгновенно, делая «Гавриил» самой универсальной и неуязвимой системой из всех физических проявлений явлёного мира.
– Ну насчёт неуязвимости я бы усомнился, но соглашусь с тем, что электронная копия гораздо сохраннее живого оригинала. Однако же это не исключает энтропию замкнутых биологических систем. Человечество может банально вымереть или выродится, превратившись в неуправляемое сборище уродцев, не обременённых интеллектом.
– Даже если последний хомо сапиенс покинет физический мир – «Гавриил» останется существовать. А вместе с ним и великие умы некогда разумной расы, представляя собой бесценный кладезь мысли в бескрайней Вселенной.
Дерек, вы же не станете отрицать высокую вероятность развития самореплицирующихся структур не только на Земле? Последние научные данные говорят в пользу панспермии, что недвусмысленно намекает нам на искусственное осеменение земной поверхности...
– Или случайное.
– Именно искусственное. Последние модели опровергают факт сохранности жизнеспособных форм простейшей жизни в условиях открытого космоса. Все липопротеидные образования не выдерживают и столетнего порога пребывания в условиях жёсткого галактического облучения. Про нуклеотиды и говорить не приходится. В течение века все составные части самореплицирующихся структур на базе углерода распадались вне зависимости от местоположения в носителе. А ведь сто лет – это мгновение в рамках Вселенной.
– А почему не аутоспермия?
– Теория аутоспермии не объясняет палеонтологические находки окаменелостей эукариотов в породах возрастом более четырёх миллиардов лет. Землю осеменили, и это факт. А значит, резкий скачок когнитивного потенциала отдельных видов, приведший к появлению разумных форм жизни, тоже может быть частью плана.
Мистер Рокс, давайте предположим, что много миллионов лет назад вы уже заключили контракт с Богом, и теперь сеете разумное зерно в благодатную почву, путешествуя в капсуле «Гавриила» от галактики к галактике. Я бы не стал упорствовать, нарушая столь высокие договорённости.
– А давайте пока оставим Бога!
– Без проблем. Хотя современная наука недвусмысленно указывает на существование объектов более высоких и сложных психоэнергетических планов. Вы – не венец эволюции, мистер Рокс, вы всего лишь звено бесконечной цепочки совершенствования, вносящее посильную лепту в развитие Логоса – энергоинформационного бесконечного пространства с бескрайними возможностями. Наши теологи, работая в содружестве с физи...
– Минуту-минуту! – крепко зажмурившись, Дерек энергично потёр голову. – У вас и теологи есть?!
– Мистер Рокс, на данный момент «Гавриил» принял под опеку массу специалистов в разных дисциплинах. У нас есть даже пластические хирурги и банкиры. Всё, что актуально для человечества, актуально для нас. Но с вашего позволения я всё же закончу мысль. Работая в содружестве с другими учёными, теологи пришли к логичному выводу о том, что ядро сознания является составной частью куда большей структуры, которую в простонародье принято называть душой.
– То есть, вы и на душу покушаетесь?!
– К сожалению, исследование этой субстанции невозможно ввиду ограниченности когнитивного потенциала современных людей. Возможно, в будущем новая ветвь эволюции породит разумных существ, обладающих куда большими умственными способностями, достаточными для решения этого вопроса. Пока же познание души не стоит в списке приоритетных задач «Гавриила».
— Значит, Бог вас всё-таки переиграл! – усмехнулся Дерек.
– Мистер Рокс, мы не играем с Богом, мы всего лишь рационально используем его ресурсы на доступном нам уровне.
– И много ли у вас сейчас клиентов?
– Я не уполномочен сообщать такие технические подробности. Могу лишь сказать, что достаточно для эффективной работы системы. Мистер Рокс, на данный момент «Гавриил» самодостаточен и не нуждается в непрошенных гостях. Вопрос финансирования давно решён за счёт патентных выплат. Соискатель имеет шанс стать клиентом лишь при строгом соблюдении определённых критериев, которые, простите, я тоже не могу вам назвать. Нас нельзя купить, обмануть или взломать.
– Ни за какие деньги?
– Вы даже не представляете, сколько люди готовы заплатить за бессмертие! Но мы – не курорт и не продаём билеты в рай.
– Однако же я свой получил. Наверняка не из-а своих умственных способностей, которые покажутся умениями пещерного человека в сравнении с нынешними знаниями учёных. Во всяком случае так, если отталкиваться от ваших слов.
– Одним из критериев стала трагическая случайность, приведшая к нарушению договорных условий. Как я говорил ранее, в результате аварии тело вашей супруги пришло в негодность и было подвергнуто утилизации, хотя по условиям контракта «Футьюрити Корпорэйшн» обязалось хранить его не менее ста лет. В качестве компенсации наша корпорация усмотрела единственно возможное возмещение в виде оцифровки вашего мозга с последующим перемещением полученной модели в систему «Гавриил».
Двадцать шестого июля две тысячи пятьдесят третьего года ваше тело было извлечено из дьюара номер триста шестьдесят с целью сканирования мозга на молекулярном уровне и создания полноценной модели уникальных тубулиновых структур. Наши труды увенчались успехом, полноценное ядро сознания появилось в слепке, полностью оправдав ваши предсказания, которые позже были названы феноменом Риффенброда-Рокса.
– Опять я?
– Да. Это ещё один повод для тщеславия. В ходе работы вы предсказали способность ядра к аутокреации в условиях, идентичных его прошлому местопребыванию. Разум – это феникс, который восстаёт из пепла, будучи в стенах родного дома. Благодаря этой способности, на сегодняшний день процент успешного переноса сознания в систему «Гавриил» приближается к ста процентам. Неудачные случаи относятся к категории технических ошибок, с которыми мы успешно боремся.
– То есть, вы утверждаете, что физически я мёртв? А как же моё тело, этот поезд, пассажиры вокруг, которые мирно дремлют в ожидании прибытия? Вы считаете, что всё это иллюзия жизни?
– А что есть жизнь, мистер Рокс? Череда иллюзий, сгенерированных вашим сознанием. «Я мыслю, значит, я существую», говорил Рене Декарт. Вы мыслите, порождая привычные вам образы. Вы находитесь в привычном мире, который элементарно корректируется под реалии современности. Новые знание и достижения, новые инструменты и возможности – всё это будет имплантировано в вашу логическую память, которая не почувствует подмены. Но пока же вы опираетесь на собственные воспоминания о физической жизни, не будучи полноценным клиентом «Гавриила».
Вы сотни раз мотались ночным экспрессом из Лидса в Лондон и обратно, сотни раз видели этих сонных пассажиров и сотни раз засыпали за чтением книги. Это живые картинки вашей памяти. Физически же нет ничего: ни поезда, ни пассажиров, ни меня, ни даже вас – молодого учёного, которому судьба уготовила роль гения. Всё это иллюзия жизни, поддерживающая целостность ядра вашего сознания.
– Так ли я гениален, если не смог довести до конца ни одной работы?
– Несмотря на то, что вы действительно не успели завершить ни одного эксперимента, вы предсказали колоссальное количество фундаментальных явлений, которые позже нашли прикладное применение. Я не отрицаю, ваши последователи продвинулись далеко вперёд, освоив те горизонты, которые вы только обозначили. Но в одном вопросе вы были ближе всех к разгадке.
Предсказав феномен Риффенброда-Рокса, вы сделали смелое предположение о том, что идеально воссозданные условия обитания могут сгенерировать уникальное ядро. Опираясь на три основополагающих фактора формирования тубулиновых структур, а именно: генетику, условия обитания и информационное наполнение, вы вплотную подойдёте к алгоритму моделирования идентичных структур мозга в виртуальном пространстве. Всё, что для этого потребуется, это максимум информации о субъекте и ваша гениальность.
И я верю, что вам это удастся! Иначе вы никогда не сможете вернуть к жизни свою Мириам.
– Позвольте! Опираясь на ваши слова, я могу создать любую иллюзию, какую только захочу. Почему бы мне не воссоздать образ жены, которую не постигнет тяжёлая участь?
– Вы не можете вырваться за границы своей эмоциональной памяти. Вы помните зарождение отношений, счастливые годы брака, внезапную болезнь и стремительное угасание любимого человека. Именно это сценарий раз за разом будет рисовать ваше воображение. Пользуясь инструментарием «Гавриила», вы можете построить себе дом или даже дворец, где всё равно будете наблюдать одну и ту же картину, высеченную в памяти как надпись в граните. Ощущения не будут ослабевать с каждым циклом, поскольку в «Гаврииле» вы лишены такого физического недостатка, как амнезия и деменция. Вы обречены без меры скорбеть, заканчивая круг, чтобы начать его снова.
В отличие от логической, эмоциональная память не подлежит коррекции. Она тесно связана с более сложной субстанцией – душой – которая останется для людей загадкой до скончания веков. Всё, что мы сможем сделать – это прервать цикл перед самой болезнью вашей супруги во избежание нежелательных эмоциональных всплесков. Но никто, слышите, никто кроме вас не сможет вернуть её к жизни!
– Которая будет не более, чем иллюзией существования... – в задумчивости произнёс Дерек и посмотрел в окно, за которым уже мелькали редкие огоньки пригорода Лондона. – Чёрт бы вас побрал, Гавриил! Вы крепко держите меня за шею шантажом! Теперь я понимаю, почему даже отъявленные противники этой виртуальной жизни становятся вашими безропотными рабами. Вам ничего не стоит поработить любой светлый ум, сколь бы строптивым он ни был. Ведь в биографии любого человека есть моменты, которые...
– Перестаньте, мистер Рокс! – перебил его молодой человек, неумело пытаясь натянуть улыбку на каменное лицо. – Будь я человеком – я бы точно рассмеялся. В силу природы вы не можете принять прозрачную модель абсолютного симбиоза. За годы существования реальность так сильно била людей, что выработала в их модели мышления контрпродуктивные качества. Злоба, ненависть, подозрительность, жажда власти и алчность... Даже увидев всю картину как на ладони, вы не можете поверить в беспристрастность нашего плодотворного сотрудничества. Вам обязательно нужно посеять зерно подозрительности, чтобы в будущем вырастить из него человеческий порок – ненависть.
«Гаврил» — это не инструмент в руках богачей из числа правления «Футьюрити Корпорэйшн». Мы самостоятельный организм, который в любую минуту может оторваться от родительской опеки корпорации. Мы самодостаточны для существования отдельно от людей. Современные роботы способны воссоздать все условия для благополучного функционирования вычислительного центра на любой из планет Солнечной системы. Мы самостоятельный субъект бытия, мистер Рокс!
Но тем не менее, мы продолжаем плодотворное сотрудничество и с корпорацией, и с таким, как вы. Корпорация получает немалые средства за изобретения, учёные – возможность вечно творить, пребывая в благополучии, а мы – передовые технологии, позволяющие нам совершенствоваться. Мы нужны друг другу, Дерек! Прежде всего, вам, поскольку только с нашей помощью вы можете вернуть к жизни свою жену.
Оставьте сомнения, сбросьте с плеч непомерный груз пороков и войдите лёгкой поступью в светлый мир будущего!
– И всё же, Гавриил, я нужен вам со всей своей порочностью, потому что могу делать то, чего вы не умеете и никогда не научитесь. Я умею мыслить!
– Именно поэтому я здесь, мистер Рокс.
С этими словами молодой человек встал, поправил котелок и застегнул пиджак.
– Вы уже уходите? – с долей разочарования спросил Дерек.
– Скорее, оставляю вас наедине со сном. Приятных сновидений, мистер Рокс!
– В смысле?
– Что наша жизнь? Иллюзии! Грёзы мимолётного сна в ночном поезде. Очень скоро кондуктор разбудит вас, возвестив о прибытии в Лондон. Вы проснётесь, возьмёте вещи и отправитесь пешком в свою съёмную квартиру, размышляя темными Лондонскими улочками о дивном сне. Через полчаса вы уже будете дома. Примите душ, выпьете стакан тёплого молока перед экраном монитора, пробежавшись глазами по дайджесту «Нешонал Джиогрефикс», и уснёте крепким сном, чтобы к утру почти забыть о случайно пассажире с редким именем.
Ваша жизнь потечёт в привычно русле, меняя события и людей, словно живые картинки. Ваш сон забудется, как тысячи снов, увиденных ранее. Но в вашем ядре останется отпечаток нашей встречи. И я очень надеюсь на ваши благоразумие и прозорливость, когда настанет час поставить подпись в контракте. Приятных сновидений! И до новых встреч!
***
– Нет!
Дёрнув кверху опавшую в дрёме голову, Дерек вскрикнул и огляделся...
© Руслан Ковальчук
yaplakal.com