Откатав на японце два года и приняв участие в четырёх соревнованиях, я в очередной раз решил вмешаться в заводскую конструкцию машины, с понятными целями. Ничего особо радикального я не делал, просто заменил амортизаторы и ещё кое-что по мелочам в подвеске. Знаете, при езде в экстремальном бездорожье, некоторые детали изнашиваются намного быстрее и потому просят замены значительно чаще, чем при обычной езде. Собственно это я и сделал — заменил то, что всё равно требовало замены или потребовало бы в ближайшее время…
Поскольку сезон осеннего гряземешения подошёл к концу, я выгнал из гаража свою «Витару» уже в снег, успевший накопиться пусть небольшими, но сугробами. Тестовая поездка по городским окраинам не выявила ничего, что требовало бы вмешательства, поэтому я доехал до бензозаправки и, заполнив бак под пробку, направился в лес, на место наших пригородных покатушек. Был у нас, у джипперов нашего Зеленоёлска, этакий своеобразный полигон. Километров двадцать по федералке, затем восемь-десять (в зависимости от состояния) по луговине и там, углубившись в смешанный лес, можно вволю дать прокашляться своему внедорожнику. Просеки, овраги, болотца… Полный комплект препятствий, преодолевая которые, наш брат-грязеход, получает те самые дозы столь желанного нам адреналина.
Не буду лукавить: на этом полигоне ездили даже на фултаймчетыреведе и прочих недоджипах. Паркетники, квадрики и прочие эндуро — там все находили себе маршрут по вкусу. Строго говоря, несмотря на то, что в одиночку пускаться в подобные авантюры крайне необдуманно (всяко бывает, второй экипаж или хотя бы штурман — нужны), я, да и большинство наших Зеленоёлцев, частенько выезжали туда в одно лицо. Вот и в тот раз я, даже не предупредив близких, приехал на полигон один. Время было не позднее и я планировал пройти какой-нибудь не самый сложный маршрут — так чего поднимать шум вокруг такой мелочи?
То обстоятельство, что с заходом Солнца стало резко холодать, меня как-то в тот момент не беспокоило. Пройдясь по самому простому кругу с пересечением ручья в овраге, который в тёплое время года представлял собой малопроходимый брод, я вышел на поляну, к началу полигона. К этому времени стемнело уже полностью, но мой пыл не был остужен. Поэтому-то и решил я, на свою беду, загнать «Витару» в самое проблемное место — спуститься в овраг, проехать по ручью вдоль и, форсировав болотце, выбраться наверх с другой стороны. А уж оттуда вернуться на федеральное шоссе и отправиться домой, в гараж.
Сейчас я понимаю всю глупость этой затеи, но в тот злополучный вечер в меня словно бес вселился: перекурив, я повёл машину к спуску в овраг… Всё, абсолютно всё подсказывало, что делать этого не стоит! Сначала меня стянуло в засыпанную снегом колею и машина села брюхом на мёрзлый грунт. Пролопатив не меньше двадцати минут, я всё-таки вывел «Витару» на ровное место. Тут-то бы и прийти в себя, развернуться, да ехать домой… Но нет! Привязав лопату к багажнику, я уселся за руль и, включив люстру, поехал дальше. Свалив машину мордой в овраг, я проехал едва ли полста метров и лёд треснул. Утопление не грозило, но «Витара» беспомощно шлифовала на мокром льду и никак — ни взад, ни вперёд, не могла выбраться из ловушки. Доведя мотор едва не до кипения, я всё-таки решил размотать трос, благо, что зацепиться было за что. Обмотав им ствол осины, я вернулся к авто и включил мотор лебёдки. Медленно, но верно, наматывая трос на барабан, она вытягивала мою «Витару» из пролома. Сказать честно, в этот момент я уже ругал сам себя и рад бы был вернуться, но назад ходу уже не было. Когда машина была вызволена, а трос смотан, я закурил и начал прикидывать — а что делать дальше? Ноги мои промокли насквозь и успели промёрзнуть до костей, руки были в едва ли лучшем состоянии. Одежда под курткой промокла от пота и теперь не грела вообще!
В салоне я первым делом отключил люстру и включил печку на максимум. Минут через десять, мал-мала согревшись, я был готов продолжить путь. И я его продолжил. Активно работая рулём и педалями, разогнал застывшую кровь по организму, руки и ноги почти перестали беспокоить. Даже вновь появился тот самый азарт, что заставлял меня и мне подобных заниматься этим, строго говоря, бестолковым делом. «Витара», натужно ревя мотором, выползла наконец-то из оврага и выбралась на относительный простор заливного лужка, откуда я уже мог почти без проблем добраться до поляны, откуда столь неосмотрительно подался в этот сумасшедший прохват. Здесь, на открытом месте, снегу было, конечно же многовато, но это обстоятельство меня не сильно пугало — и не в таких сугробах лазали, прорвёмся! Я вперил взгляд в зеркало заднего вида, мысленно прощаясь до весны с полигоном и это-то и было, похоже, ошибкой. Раздался треск и машина встала, мотор заглох. Попытка запуска ни к чему не привела и я с матами выскочил на улицу.
- Да твою ж дивизию, — только и смог выдавить я, увидев, что наехал на бревёшко с руку толщиной. Вздувшийся горбом капот подсказал, что деревяха прошла мимо защиты и, сломав и порвав всё на своём пути, лишила машину возможности не только передвигаться, но и даже просто согревать меня! Забравшись в не успевший остыть салон, я принялся искать телефон: выбраться самостоятельно не осталось ни единого шанса. Даже бросив машину, я не смог бы добраться не то что до Зеленоёлска, но и даже до трассы!
- И где? Где этот сраный телефон?
Ни в карманах, ни где-то на виду в салоне, аппарат не наблюдался! Поиски с фонариком ни к чему не привели — скорее всего, я пролюбил свой телефон во время возни с лебёдкой…
- Итить твою мать, — устало выругался я, поняв, что помощи не будет. А ночной мороз, меж тем, давал о себе знать. Ноги в мокрых ботинках начали промерзать первыми, и я закинул их на пассажирское сиденье. А появившийся пар изо рта подсказал, что очень скоро я начну замерзать с риском не для здоровья уже. Я повернул ключ в замке и посмотрел время на часах приборки — почти девять вечера. До утра не доживу, даже если начну жечь всё, что горит. В лес по дрова — как вариант…
Знаете, именно в этот момент я понял, что мне конец. Да, я мог начать жечь машину, мог попытаться добыть дров в заснеженном лесу… Но я уже чётко и ясно осознавал: я умру сегодня. Вытащил задубевшими пальцами сигарету, с горем пополам прикурил и попытался расслабиться…
Именно в этот момент среди ночи стало светло! Совершенно! С неба ярко светило Солнце, освещая окрестности, заваленные снегом так, что даже капот «Витары» был не виден! Выронив от неожиданности сигарету, я подскочил, аж врезался в потолок. Крутя головой, я выглядывал во все окна салона, пытаясь понять хоть что-нибудь! Глянув через заднее стекло, я увидел, что с холма, справа от оврага с ручьём, почему-то вдруг ставшего выше метров на десять, скатывается по склону нечто… Оно было похоже на громадную белую лягушку, решившую проехаться на животе и при этом бодро загребающую задними лапами, добавляя себе скорости на спуске.
Зажмурив глаза и помотав головой, я замер в ожидании прекращения галлюцинации. И почувствовал запах палёной тряпки. И ожог на бедре, возле самого того самого! Вскрикнув, я открыл глаза и в кромешной тьме нашарил выроненную сигарету. Машинально вернул её в рот и принялся тушить тлеющие джинсы.
- Да ёж твою ж! Гадство какое!
Тщательно ощупав дыру и убедившись, что штаны больше не тлеют, я сделал глубокую затяжку и огляделся. Ночь… С ясного неба светит Луна. Тело начало трястись мелкой дрожью, а пальцы ног… Эти симптомы всем знакомы, я полагаю. Уж хоть раз в жизни у каждого ноги замерзали!
Докурив, я тщательно загасил сигарету и кинул под педали — там гореть нечему. Несмотря на холод и начинающееся оцепенение, я невольно думал о том, что галлюцинация была какой-то странной: мало того, что ландшафт изменился и время суток, так почему-то «Витара» моя оставалась на прежнем месте, да ещё и по стёкла занесённая снегом! И что за хрень там решила покататься с горы — живое что-то или машина такая странная?! Я прикрыл веки, стараясь восстановить в памяти образ белого тела с явно дрыгающимися задними ногами. Нет. На животное не похоже… Похоже на мыльницу огромную с лапами, отталкивающими её от снега вперёд по склону. За взлетающим перед корпусом снегом не было видно — есть у машины передние лапы или нет, но вот вроде стекла там что-то просматривалось…
Сознание поплыло и я почувствовал тепло, сонливость… Понимая, что сейчас усну в последний раз в жизни, я только фыркнул носом и зажмурился покрепче. Чёрт с ним, хрен ли дёргаться? Сам дурак, что попёрся на полигон на ночь глядя, в одиночку. И сам виноват, что потерял телефон — растяпа тупоголовая… Сквозь дрёму послышался хруст снега, словно кто-то широкими шагами подошёл к машине, но я уже был не в состоянии мыслить. Из оцепенения меня вывел стук. Даже не стук, а грохот — кто-то бил по крыше моей машины, явно пытаясь до меня достучаться!
- Да ёба… Дайте сдохнуть!
Мне казалось, что я прокричал это. И в то же время мои собственные уши говорили о том, что бормотание моё я и сам едва слышу. Снова послышался скрип снега и сквозь веки я увидел свет. «Готов. Сдох и на тот свет попал! Сейчас сам себя сверху разглядывать начну». Дверца за спиной пару раз дёрнулась и распахнулась. Я выпал из салона и раскрыл глаза. Вокруг было светло и надо мной склонился парень, одетый в серебристый, сверкающий комбинезон. Его длинные, прямые волосы свисали едва ли не до самого моего лица и у меня даже возникла мысль, что это девушка. Но черты лица и юношеские, мягкие, ни разу не бритые усики подсказывали, что это всё-таки парень.
- Ты кто? Ангел, что ли?
- Я?! Нет! А вы чего тут делаете? Что за… Это машина у вас такая что ли? Эй! Да вы же замёрзли!
- Замёрз, ага…
Парень наклонился ещё ниже, обметя мне лицо своими космами и принялся вытаскивать меня из «Витары», причитая что-то и отфыркиваясь.
- Да как вас угораздило-то… Что вы вообще тут делаете?! Небо…
Он поднял меня на ноги и обнял за талию, не давая упасть. Закинул мою руку себе на шею и бодро поволок от машины, двигаясь по своим следам. Я же так и не мог ещё трезво мыслить, мне было всё равно — кто и что со мной делает. Главное, что меня нашли. И теперь вот что-то делают. Наверное, спасают…
Голова моя болталась, онемевшие ноги как-то даже и не пытались шагать, а зрение не стремилось фокусироваться на этой странной действительности. Я смутно понимал, что парень запихивает меня вроде бы в машину.
- Сейчас… Вот, пейте! Да пейте же! Вам нельзя терять сознание, пейте, вам говорят!
Губы обожгло и я машинально облизнулся. Было горячо, сладко и отдавало чем-то знакомым на вкус.
- Небо… Сейчас, подождите. Я обогрев посильнее сделаю… Вот! Вы меня слышите?
- Слы… шу. Щя… Я щя. Бля…
Пальцы рук скрутило болью и я застонал. В губы снова ткнулось что-то горячее.
- Постарайтесь выпить. Хоть немного. Глоточек!
Я приоткрыл рот и язык обожгло горячим. На этот раз я чётко понял — чай с коньяком! Горячий чай с коньяком! Сквозь стоны и проклятья я принялся глотать, обжигая рот и горло, живительную влагу.
- Ещё?
- Да!
- Вот. Пейте, это вас согреет изнутри. Вам… получше уже?
- Да.
Минуты через три я взял у парня из рук крышку термоса и допил чай.
- Есть ещё? Налей…
Парень осторожно наполнил посудину парящей жидкостью и привычным жестом откинул свои длиннющие волосы за спину. Я сделал пару глотков и присмотрелся к своему спасителю. Нет, ангелом он точно не был! Хиппи какой-то. Отпив ещё чаю, я принялся осматривать машину и с удивлением понял, что сижу внутри той самой мыльницы-лягушки! Сквозь стекло была видна моя «Витара», от неё к белой машине патлатого вела свежая тропинка — ну да, он же дошёл, постучал по крыше, откопал дверцу и вытащил меня. Потом приволок сюда… Чай кончился и я решил продолжить разговор с хиппи.
- Тебя как звать-то, ангел?
- Велес. А вас?
- Юрка. Юрий, значит. А… Велес? Что за имя такое? Ты хиппи, что ли?
- Чего?! Какое я вам хиппи? Имя не нравится. Ну надо же. А что за имя такое — Юрка?!
Я дёрнул плечами. Да Велес и Велес…
- Ладно, извини. Ты это… Спасибо тебе! Спас ты меня… Я уж не чаял до утра дожить. Даже и не понимаю — как я за ночь не превратился в сосульку…
Велес забрал у меня крышку, плеснул в неё из термоса и выпил.
- Юрий, сейчас не утро. Два часа дня вообще-то. Вы, как я понял, вчера вечером сюда пробрались?
- Ну да. На бревно напоролся, а сотовый прое… Потерял. Вот и собрался уж на тот свет!
Парень недоумённо покрутил головой и показал рукой вокруг.
- Вы с неба сюда упали? Ведь ни следов нет, ничего!
- Да почему упал? Я вот по этому распадку выехал и тут уже на бревно налетел… Велес, а что это за машина у тебя такая?
Волосатый нахмурился, открыл было рот, но махнул рукой и принялся кусать себя за согнутый палец.
- Юрий, а у вас что за машина?
- Дык… «Витара»! Джип такой, маленький, но хороший. А это… Ты с холма вон съехал на пузе?
- Да.
- А на холм как забрался?
Велес задумчиво опустил руку на панель и вставил пальцы в отверстия. Машина вздрогнула и начала подниматься, а затем просто двинулась вперёд. Я вытаращился и тут же сообразил — машина шла на ногах! Здоровенные, мощные ноги периодически попадали в поле моего зрения — то справа, то слева. Дойдя до моей «Витары», Велес вынул пальцы из панели и кабина мягко легла на снег.
- А ваша машина что, как-то иначе перемещается?
Я промолчал. Было два варианта: либо я помер и вот это со мной творится, либо я жив, но тогда всё происходящее просто не укладывается в моё понимание.
- Велес, а ты можешь мою машину до федералки хоть дотащить?
- Куда?!
- Ну… Федералка! Шоссе… Там машины ездят.
Парень почесал щёку и нахмурился.
- Заброшка, что ли?
- Какая заброшка?! Шоссе! Оно в город идёт. Зеленоёлск! Ты местный?
Велес выкатил глаза и принялся рыться в нагрудном кармане комбинезона. Вынул оттуда что-то вроде зажигалки и приклеил себе на правый глаз.
- Зеленоёлск!
- Да.
Парень показал мне ладонь с растопыренными пальцами, прося подождать.
- Джип! «Витара»!
После продолжительной паузы, негромко, почти прошептал:
- Шестнадцатый?.. Небо.
Он отклеил зажигалку от глаза и, поджав губы, посмотрел на меня.
- Юрий, сегодня какой день?
- Суб… воскресенье.
- Понедельник так-то. Месяц и год?
- Ноябрь, двадца… Понедельник? Значит — двадцать первое.
- А год — две шестнадцатый?
- Ну да!
Велес задумчиво кивнул и спросил:
- Вы в Зеленоёлске жили, да?
- Что значит жил?! Я и сейчас там живу! Велес, я не знаю, где ты взял свой этот вездеход, но мы можем им мою машину хоть до шоссе дотащить? И это… У тебя сотовый есть? Домой звякнуть. Сказать что жив. Да ребят позвать — они до гаража дотащат…
Парень потёр лицо ладонями и после этого снова внимательно посмотрел на меня.
- Юрий, сейчас март две тысячи сто второго года. Зеленоёлск закрыт уже больше полувека. Там, где в ваше время была дорога, сейчас едва видное, заброшенное полотно. — Он пожал плечами и слегка развёл руками. — Я могу отвезти вас туда, где живу сам.
Меня словно пустым мешком прихлопнули. Сказать, что я был в шоке — ничего не сказать! В голове моей всё спуталось…
- Ве… Велес. Эт-та… Так я что — замёрз и вот сейчас оттаял, что ли? Или что? Как?! Я ничего не понимаю!
- Я тоже ни…
В этот миг свет погас и мы замерли. Затем Велес нерешительно протянул руку к панели и включил внешнее освещение. Его мыльница всё так же лежала на снегу возле моей «Витары», но снега было вдвое меньше…
- Так! Вот что, Велес… Я сейчас шнурок вытащу и к тебе где-нить привяжу. Волоки нас к федералке! Открывай!
Я крутился, пытаясь найти выход из кабины шагохода.
- Сидите, Юрий. Я… Сейчас!
Парень сунул пальцы обеих рук в отверстия панели и мыльница поднялась со снега. Видно было не очень хорошо, но в свете фар я чётко увидел, как откуда-то сбоку вытянулась ещё одна конечность — поменьше и потоньше тех, на которых эта лягушка давеча вышагивала. «Рука» пошарилась под мордой моего джипа и вытянула из-под неё бревно, откинула его в сторону.
- Велес, там лебёдка, на ней трос…
- Я понял. Видел, когда справки наводил. Сейчас.
Слева вытянулась вторая «рука» и вскоре трос лебёдки был намотан на её «кисть». Велес повёл плечами и шагоход, развернувшись, зашагал по снегу, волоча «Витару» на верёвочке, как ребёнок игрушку. В мельтешащем свете его фар я видел, как ноги машины с натугой переступают, но движение продолжалось! Кабина-мыльница раскачивалась, фары выхватывали то кусты, то кочки, торчащие из-под неглубокого ноябрьского снега. Я обернулся и увидел сзади две «руки», тянущие за трос мой автомобиль… Вскоре вдалеке проехал грузовик — мы приближались к шоссе!
- Давай, Велес, родной… Ещё немного! Вон шоссе уже видно! Тяни, милый, тяни! Пока мы в шестнадцатом, тяни!
- Сейчас. Я понял, Юрий! Сейчас…
Минут через десять Велесова лягушка выволокла «Витару» на обочину шоссе и отошла чуть в сторону.
- Юрий, вы точно тут не пропадёте?
- Нет. Я любую машину в сторону Зеленоёлска остановлю и доеду до дома. Вон, смотри — фары! Выпусти меня!
Велес погладил на панели сенсор и мыльница раскрылась. Я выскочил из тёплого нутра машины, повернулся к Велесу и поклонился ему до земли.
- Спасибо, брат! Всю жизнь помнить тебя буду!
Парень откинул волосы за спину, махнул рукой и закрыл кабину. Шагоход развернулся и прытко побежал прочь… Я провожал его взглядом. Метрах в двухстах от дороги вдруг возникло свечение, шагоход стал виден, как днём, пару секунд я ясно видел бегущую машину. Затем свет померк и в поле не стало видно ничего. Совсем ничего.
Вот такая история.
Тогда, в ноябре две шестнадцатого, мне было тридцать семь. Сейчас мне без малого семьдесят… Зеленоёлск всё ещё стоит, как стоял и, честно говоря, я не имею ни малейшего представления, почему и кому может понадобиться его закрывать. В интернете изредка появляются новости про ходячих роботов, но ничего похожего на ту мыльницу-лягушку, я так и не видел пока. В моде нынче старинные имена — Ярославы вон да прочие, но Велесами люди сыновей пока не называют!
Ну и это… К чему я всё это вспомнил? Да. Люди иной раз попадают в ситуации. Это жизнь — что тут скажешь? Только вот если б мы почаще задумывались над тем, что сами творим — оно б и пореже попадали в разные переплёты. Очевидно, скажете?.. Да. Очевидно. Попал я тогда в манд… ситуацию по собственной дурости, что тут сказать. Только вот если бы не дурость моя тогдашняя — встретился ли бы я с Велесом? Вопрос! Небу ведомо — как и почему наши пути во времени и пространстве пересеклись… Только небу ведомо.
© Rumerрп. Фёдоровский, 02.01.2017.
Это сообщение отредактировал Rumer - 3.01.2017 - 10:53
yaplakal.com