4
Когда люди, наконец, полюбят друг друга,
полюбят по-настоящему,
они станут все делать из любви,
даже самые большие подлости…
1.
Солнце фальшиво-прохладно улыбалось с выцветшей голубой тряпки неба, ветер срывал с деревьев остатки листьев и расшвыривал их по асфальту. «Последние дни осени», - заметил он про себя.
Время шло, стоять на одном месте становилось прохладнее. Мужчина подул в озябшие ладони и поправил шарф. Жаль, что не захватил перчаток. Или у него их вообще нет?..
Настя, как всегда, опаздывала. Впрочем, почему – как всегда?… Они не виделись почти пять лет, телефонные звонки не в счет. Вполне реально, что её привычки могли измениться.
Действительно, в ней изменилось все. В лучшую сторону, наверное. Издали и не узнаешь – девочка-подросток с двумя косичками превратилась в настоящую леди. Высокие каблуки, длинный леопардовый плащ, модная стрижка… Подойдя, она поцеловала его в небритую щеку.
- Привет. Долго ждешь? – интересуется Настя участливо, скорее всего, лишь для проформы.
Сладкий, слишком тяжелый вечерний аромат дорогих духов, совершенно не подходящий ни для её юного возраста, ни для времени суток.
- Да нет, минут пять, - соврал Виктор, почему-то чувствуя себя виноватым.
Они идут от метро к парку, украдкой, будто стесняясь, поглядывая друг на друга. Разговор не клеится.
- Как живешь? Чем сейчас занимаешься? – спрашивает девушка.
- Да вот все пытаемся наладить экспорт стройматериалов в ближнее зарубежье, ищем инвесторов, - начинает рассказывать он. – Параллельно работаем над проектом переработки нефти, подключили все реальные контакты. Если пройдет сделка, то можно будет… - мужчина осекается, перехватив взгляд Насти, полный безразличия. Она больше не верит ни одному слову. Ей это попросту не нужно.
Надо же, с каким упоением раньше она его слушала! Как ловила каждое слово, как проникалась азартом построения идей на будущее, их совместное будущее… И неважно, что это были всего лишь воздушные замки, недолговечные иллюзии, менявшиеся чуть ли не каждые две недели на другие, не менее заманчивые и радужные. Неважно, что он обманывал и её, и себя, где-то в глубине души понимая, что все равно им никогда не быть вместе и все равно ни одно из бесплотных мечтаний не приобретет физическое воплощение…
Стук шпилек среди золотой паутинной тишины осеннего воздуха. Внезапно его пронзило острое понимание их разницы в возрасте. Она такая молоденькая, легкая и светлая… Конечно, она заслуживает лучшего. Чтобы её любили, чтобы она ни в чем не нуждалась, чтобы могла себе позволить все, что захочет. По сути, Виктор никогда не мог ей предложить ничего стоящего. А она любила, любила вопреки всему – лишениям, ссорам, недоразумениям…
Мы хотим быть источниками всех радостей или, если это невозможно, всех несчастий того, кого любим…
- Как Максим? – спрашивает он, изо всех сил стараясь не выдать своего волнения непроизвольной дрожью в голосе.
- Нормально, - ровно произносит девушка. – Вот недавно вернулись из Франции, отдыхали.
- Понравилось?
- Да, неплохо. Шампань, Париж, Бордо… Организовали культурную программу на высшем уровне. Его друзья так с нами носились.
Её первая улыбка за все время их встречи.
- Может, зайдем в кафе? – несмело предлагает он, понимая, что денег может не хватить даже на чашку растворимого кофе.
- Нет, спасибо. Давай лучше посидим на воздухе, погода великолепная…
Как всегда, понимает все без слов. Настя слишком дорожит хрупким равновесием эмоций и этики, чтобы высказать свои догадки вслух.
Девушка поправляет меховой воротник и присаживается на лавочку. Видно, что ей холодно, но она никогда бы не отважилась сама пригласить его куда-нибудь или предложить свою помощь. Она достает серебряный мундштук и дорогую зажигалку. Виктор подносит ей огонек и затягивается сам.
- Ты куришь?… - задает он вопрос.
- Уже давно.
Снова тишина. Хоть они и сидят на расстоянии нескольких сантиметров друг от друга, кажется, что их разделяет пропасть. Конечно, у неё теперь есть любимый молодой человек, довольно преуспевающий, кстати. «Снисходительность», - подыскивает про себя определение мужчина, глядя на её жесты.
Время – великий мастер разрубить все гордиевы узлы человеческих отношений.
- А как твоя работа? – спрашивает он, но слова будто зависают в воздухе.
- Нормально. Открываем с Максом скоро ночной клуб, там уже дизайнеры все почти закончили. Ты мне позвони через пару неделек, покажу, если хочешь.
Снова пауза.
- Ты совсем другая, - горько усмехнувшись, произносит Виктор.
- В смысле?
- Да во всем абсолютно… Жестче, что ли…
- Так в твоем понимании это хорошо или не очень?
- Не знаю.
- Ты сам хотел, чтобы я стала такой, помнишь? Сколько раз мы обсуждали этот вопрос… Я хорошо усвоила твои уроки.
*****
В одно мгновение в его памяти всплыл эпизод пятилетней давности, когда они сидели вот таким же осенним днем на маленькой кухоньке съемной квартиры. Насте пришло в голову усомниться в гениальности его очередного грандиозного финансового замысла, который мог оставить и её, в том числе, без крыши над головой, что повлекло за собой весьма неприятный разговор на повышенных тонах.
- Я так решил, - отрезал Виктор в ответ на её робкие просьбы подумать и ещё раз все взвесить. – И ничье мнение мне не указ! У меня свои правила!
- Правила? Поэтому у тебя и ничего не получается никогда? Ты же всех кидаешь, не считаешься ни с кем, не это ли причина того, что с тобой рядом никого нет из друзей?.. – она едва сдерживается, чтобы не зарыдать.
- Да какого черта мне они нужны?! – его голос срывается на крик. – Уж лучше быть одному, чем с дерьмом каким-то!
- Себе хоть не ври… - с трудом произносит Настя.
По лицу девушки текут слезы, но она еще держит себя в руках.
- Я тебе все уже объяснил! Хочешь – уезжай обратно в свою глухомань, делай что угодно, жизнь - твоя.
- Ты же сам знаешь, что у меня нет другого выхода… - шепчет она.
- Прекрати реветь!!!
- Не кричи на меня, пожалуйста…
- Ты плачешь, чтобы я тебя пожалел?! – Виктор швыряет окурок в пепельницу и зло смотрит на неё. – Так не будет этого! Ты должна ходить по головам, по трупам, переступать через всех и все!
- Что ты говоришь?..
- Что слышала! По крайней мере, так ты сможешь выжить.
*****
«Время проходит», - привыкли говорить мы. Совсем наоборот: время вечно, а проходят люди…
- Извини, - прерывает ход его воспоминаний голос девушки, – меня уже ждут, сегодня много дел.
- Ну, хорошо… Рад был тебя увидеть, - растерянно произносит мужчина. Сигарета в его руке уже давно погасла. – Ты мне позвони как-нибудь…
- Конечно, папа. Как-нибудь позвоню. А теперь мне пора.
2.
- А теперь мне пора, - сказал Влад, гладя золотистые волосы Али. – Уже поздно, а завтра тебе в институт. Не проснешься.
- Не уезжай, - жалобно взглянула на него девушка, понимая, что её просьба все равно ничего не изменит. – Не нужно…
Но парень мягко отстраняет её руки.
- Ты же знаешь, что это необходимо. Работа…
- Куда это я ключи дел?… - пространно интересуется он уже в коридоре, шаря по карманам. Выдерживать этот полный тоски взгляд становится все сложнее с каждой минутой.
Наконец, брелок найден.
- Я очень тебя люблю! – восклицает Аля, ещё раз поцеловав его. – Будь осторожен, очень тебя прошу. И позвони обязательно, слышишь?…
- Я тебя тоже люблю, малыш.
Влад спускался по лестнице, пытаясь одновременно зажечь сигарету. Работа, черт бы её побрал! Если бы не идиотские замыслы шефа, лишенные всякой логики, не пришлось бы разрываться между Москвой и Питером…
На улице накрапывал дождь. Парень не обернулся – он и так знал, что Аля стоит сейчас у окна. Он любил её, любил безумно... Поэтому такие вынужденные расставания, иногда затягивающиеся на несколько недель, держали нервы обоих на пределе.
Повернув ключ в замке зажигания, Влад откинулся на спинку кресла и поправил зеркало заднего вида. Новенький «Мерседес» обязательно порадовал бы его в другой ситуации, даже несмотря на то, что это была не его машина… В бардачке запищал телефон – сообщение, наверняка от Альки. Читать он не стал – настроение и так было паршивое.
Он опустил стекло и выбросил окурок – красный огонек приземлился в лужу и моментально погас. Стук капель дождя усиливался с каждой минутой; вот-вот должна была разыграться нешуточная гроза.
«Не вовремя шеф придумал эту командировку, - отметил Влад про себя. – И, как назло, очень ему понадобилось машину именно здесь покупать!..»
«… Любовь постигнуть трудно.
Вот, вдруг пришла.
Пусть все возьмет мое.
Пусть сделано,
Что будет безрассудно.
Но пусть безумье будет обоюдно.
Хочу. Горю. Молюсь. Люблю её»
… Вечно бодрствующая Москва осталась позади, отгороженная стеной дождя. Влад сбавил скорость. На душе было тяжко, в голове вертелась карусель мыслей и воспоминаний.
Прошло каких-то несколько лет с момента его приезда сюда. Бросив опостылевший до невозможности строительный институт, парень подался в столицу в поисках лучшей жизни. Чуть позже удалось привезти и сестру, она удачно вышла замуж…
Правильно говорят, есть только одна вещь, которую человек может изменить в этом мире – себя самого. Все остальное – во власти Города. В нем множество связей, не меньше, чем в нейронной сети или микросхеме… Мегаполис не принимал его, пока оставались деньги на обратный билет. А когда они закончились, Город начал его уничтожать, методично, четко и целенаправленно. Влад понял тогда, что либо сработает инстинкт самосохранения, либо – пиши пропало…
Ему удалось выкарабкаться. Город дал ему множество важных уроков, заставил запомнить, что он может менять функции людей с такой невероятной быстротой, что не всегда получается заметить, как преуспевающий бизнесмен становится бомжом, менты – преступниками, преступники – политическими деятелями. Оскорбляя кого-то, никогда не можешь быть на все сто процентов уверенным, что на следующий день Город не поставит тебя в зависимость от этого человека. Заискивая перед кем-то, не знаешь, как низко этот человек может пасть через некоторое время…
Аля, Аленька… «Храбрый маленький тостер», как Влад любил её называть. Ну, какая бы ещё девушка любила настолько, чтобы выдерживать эту нервотрепку, продолжающуюся второй год?… Её ежедневные смс-ки с пожеланиями хорошего дня и приятных сновидений привносили солнечные зайчики даже в самые сумеречные дни.
Нет, нужно будет обязательно что-то придумать. Как бы хотелось быть с ней вместе!..
«До свидания, друг мой, до свидания! Милый мой, ты у меня в груди. Предназначенное расставание обещает встречу впереди…» - почему-то вспомнил он строчки Есенина.
Проезжающий по встречной грузовик на мгновение ослепил фарами. Ливень не прекращался. Влад по очереди разогнул затекшие от руля пальцы.
«Как же там дальше… - вертелась навязчивая мысль об окончании стихотворения. – «До свидания, друг мой, без руки и слова, не грусти и не печаль бровей – в нашей жизни умирать не ново, но и жить, конечно, не новей…»
В следующую секунду мир, переворачиваясь, рассыпался на миллион осколков от сильнейшего удара. Он расплывался ручейками крови по приборной доске, отдавал полубессознательной болью в позвоночнике и угасал какой-то ненормальной успокоенностью - это был конец…
- Прости меня, Аленька…
Взрыв слился с раскатом грома. На мокром асфальте неподалеку выводил жалобные трели телефон. Экранчик светился надписью «Любимая»…
3.
«Прости меня».
В голове стучала только одна эта мысль.
Кто-то проходил мимо, люди что-то говорили, но Вероника не слышала. Казалось, вокруг – только белый шум. Звуковые волны, убаюкивающие своим шелестом…
Её заплаканное лицо не выражало уже никаких эмоций, она не спала двое суток. В гардеробе не нашлось ни одного черного наряда, пришлось срочно покупать соответствующее платье. Оно сидело ужасно, но времени было слишком мало, чтобы подогнать его по фигуре…
Младший брат, наверное, обязательно пошутил бы относительно внешнего вида Вероники. Но его лучистые глаза теперь улыбаются только с фотографии с черным уголком…
Молодая женщина пробежала глазами по залу - преимущественно лица были незнакомыми. Церемония длилась бесконечно долго, Вероника жалела, что не удалось уговорить мужа приехать. Хотя он бы вряд ли согласился – они с Владом никогда не могли найти общий язык. И в любом случае нашел бы подходящую отговорку…
Она сжала маленькую ручку сына – Антошка, в отличие от всех остальных, никак не мог понять важности момента и с интересом оглядывался по сторонам. В свои неполных четыре года он относился к происходящему более чем спокойно.
- Мама, почему все такие грустные? – спросил он вполголоса.
Вероника подобрала длинную юбку и присела перед ним на корточки.
- Дяди больше нет, - в который раз пояснила она терпеливо.
На личике ребенка отразилась тень разочарования. Конечно, Влад приезжал к ним нечасто, но племянника он обожал. Эти дни становились одним непрекращающимся праздником для обоих. Антошка ещё слишком маленький, чтобы осознать весь смысл случившегося. Да и как ему ещё объяснишь? Что не будет больше зоопарка, игрушек, железной дороги, футбола на площадке?.. А отец даже не может найти время, чтобы лишний раз спросить, как его дела в детском садике…
Кирилл – один из немногих общих знакомых - тронул её за плечо.
- Ты как?
- Плохо, - не стала кривить душой Вероника. – Поверить не могу… Как такое вообще могло произойти?… Мне толком никто ничего не объяснил...
- Была гроза, и, видимо, кто-то выехал на встречную или дорогу перебегал. Влад попытался вывернуть руль, но огромная скорость плюс скользкое шоссе… Машина врезалась в фонарный столб, он не успел выбраться. Одна искра, бензобак взорвался…
- Хватит, умоляю тебя, - перебила она его, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. – Давай хотя бы без подробностей…
- Прости, - Кирилл обнял её. – Не буду. Чем я могу помочь?
- Спасибо, Кирюша… Чем тут поможешь…
«Крематорий… какая ирония, - подумала Вероника. – Будто ему мало досталось…»
Люди начали выстраиваться в очередь у цинкового гроба для прощания. Её с Антошкой и ещё какую-то девушку пропустили вперед.
- А родителям его не сообщили? – услышала Вероника шепот где-то за спиной.
- Нет, не смогли найти. Отца у него с детства не было, а с мамой вроде отношений тоже никаких не поддерживалось, - последовал ответ. - Бедный Влад… Двадцать три года месяц назад исполнилось.
- Гроб закрытый, да?
- Да. Там уже ничего сделать было нельзя, пожалели присутствующих…
Внезапно Вероника почувствовала прилив ярости. Неужели хотя бы сейчас нельзя обойтись без смакования подробностей?!.. Она резко обернулась и бросила испепеляющий взгляд на парочку манерных девиц, которые тут же замолчали.
Шаг вперед. Еще один. Девушка впереди заплакала.
Её очередь. Вероника изо всех сил пыталась сдержать слезы – нельзя пугать ребенка подобными сценами, в жизни он ещё успеет насмотреться всякого…
******
… Кладбище опустело, все разошлись. Все, кроме светловолосой девушки, которая стояла неподалеку. Вероника поправила вазочку с четырьмя розами. «Интересно, долго ли эти цветы тут задержатся», - с каким-то равнодушием подумала она.
Антошка же, напротив, с интересом бегал от памятника к памятнику, громко читая вслух надписи и фамилии. Женщина мысленно ещё раз обругала себя за то, что взяла сегодня ребенка с собой.
- Пойдем, мой хороший, - сказала она сыну. – Ты сегодня был умницей.
- Почему? - поинтересовался он искренне.
- Ну… - Веронику иногда обезоруживала подобная непосредственность. – Тут страшно… Кладбище все-таки…
- И совсем не страшно, - улыбнулся Антошка. – Они все тут только спят.
Её невольно передернуло.
В следующий момент она случайно встретилась взглядом со странной девушкой. Вероника почувствовала, что нужно что-то ей сказать, но не могла подыскать слов. Ей даже в голову не пришло спросить, кто эта незнакомка…
- Девять дней будем отмечать в четверг, двадцать третьего, в кафе «Флервиль», - вполголоса произнесла она. – Приходите…
Девушка не ответила.
*******
…В такси Антошка задремал – впечатлений на один день было более чем достаточно. Вероника достала из сумочки телефон и набрала номер мужа. После пяти гудков он снял трубку.
- Привет, Макс.
- Привет, - сухо произнес он. – Как там все прошло?
- Тяжело, конечно, но я в порядке, и…
«Он ведь не спрашивал о том, как я себя чувствую, - оборвала себя мысленно Вероника. – Занят, наверное, не буду распространяться»
- Ясно. Домой едешь?
- Да, дорогой. Что тебе приготовить на ужин?
- Не стоит беспокоиться. Я сегодня буду поздно, в клубе ещё работы валом, - последовал ответ. – Мне надо все проконтролировать, эти бестолковые ремонтники ни черта самостоятельно сделать не могут.
На заднем плане слышался шум электродрели и глухой стук.
- Ну, хорошо… Постарайся не задерживаться, ладно?.. – мягко попросила Вероника. – Антошка по тебе скучает…
- Ладно, - коротко ответил Макс.
- Я тебя люблю, милый.
- Я знаю.
Он повесил трубку, не прощаясь.
Последняя фраза прозвучала так, будто Вероника сообщила, что сегодня - вторник…
Она спрятала мобильный обратно. На глаза наворачивались слезы, но Вероника стиснула зубы. Что ж, остается только смириться. Да, Максим очень занят, он зарабатывает деньги. Зарабатывает на элитный детский садик, на её маникюр, на то, чтобы она могла себе позволить красивые наряды и посиделки с подружками в кафе. Он моложе, но он любит и её, и сына. Конечно, любит, хоть иногда и грубит, и не уделяет внимания…
Любовь обманывается надеждой. Те, кто мог бы ждать чего-то лучшего, не ждут. Ждут те, которым ждать ничего не приходится.
А идеи с открытием ночного клуба Вероника вообще не разделяла. Какие-то французы намерены вложить в этот проект деньги, но Макс вернулся из Парижа совершенно другим – то заваливал подарками, то срывался из-за пустяков… Несколько раз общие друзья сообщали, что видели его в обществе какой-то молоденькой смазливой барышни. Кажется, это администратор нового клуба и партнер по совместительству. И иногда его пиджак довольно отчетливо отдавал сладкими женскими духами…
Вероника сознательно закрывала глаза на пугающую очевидность происходящего. Да и что она могла сделать, она, «золушка» из провинции? Она целиком и полностью зависит от мужа, у неё нет работы, нет полезных знакомств… Тридцать пять лет – уже не тот возраст, когда можно что-то кардинально менять в своей жизни. И потом, нужно подумать о сыне…
Антошка зашевелился.
- Мама, ты плачешь?.. Кто тебя обидел? – спросил он испуганно.
- Я не плачу, - Вероника через силу улыбнулась.
- А почему слезы льются?..
- Я не плачу, солнышко… - повторила она.
- Ручьем…
Женщина отвернулась к окну. Ну вот, пожалуйста! Какой из неё пример для подражания?…
- Ты прости папу, ладно? – продолжал Антошка серьезно. – Ты же взрослая…
Она чувствовала, что ещё немножко – и выдержка её оставит. Картинка за стеклом автомобиля расплывалась от слез.
- Все в порядке, - прошептала Вероника, обнимая его. – Все будет хорошо…
4.
- Все будет хорошо, Вить, ты давай это… Поправляйся, главное, - Юрий Валериевич Никитин хотел как можно скорее свернуть разговор со знакомым, который угодил в больницу неделю назад с сердечным приступом.
Все произошло неожиданно. По сути дела, Виктор никогда и не был его приятелем – их просто отрекомендовали друг другу много лет назад на каком-то светском мероприятии. Юрию изначально не понравилось то, что непонятно каким образом «поднявшийся» бизнесмен из кожи вон лез, чтобы пустить пыль в глаза всем присутствующим. Поговаривали, что деньги он получил каким-то уж совсем нелицеприятным способом – то ли перепродавая оружие, то ли отмывая черный нал. Как он появился в Питере тоже оставалось для всех тайной. Очень быстро за ним закрепилась слава «кидалы» и многие товарищи (если не все) почли за лучшее не иметь с ним никаких дел.
Жалеть стоит не о том, что человек родился или умер, что он лишился крыши над головой или денег, - это все ему не принадлежит. А действительно трагично, когда человек теряет свое человеческое достоинство, свою истинную и единственную собственность…
Юрий и думать забыл про шапочного знакомого, как вдруг на днях раздался неожиданный звонок и Виктор попросил о встрече с каким-то очень интересным деловым предложением. У Никитина и в мыслях не было организовывать бизнес со скользким типом с подмоченной репутацией, но разговор застал его врасплох – нервы были расстроены. Только что сообщили, что погиб его подчиненный, молодой парень, которого он отправил в Москву покупать нелегально пригнанную машину по очень выгодной цене…
Имев неосторожность согласиться, Юрий Валериевич приехал в условленное место. Буквально через пятнадцать минут монолога о том, как «космические корабли бороздят просторы Вселенной», он понял, что ничего хорошего из предполагаемого сотрудничества не выйдет. К тому же, Виктор сильно сдал – кроме понтов у него практически ничего не осталось. Его яростные попытки убедить собеседника в двухсотпроцентной вероятности реализации своей бредовой идеи ясно говорили о том, что человек находится на грани отчаяния. Внешний вид составляли остатки былой роскоши.
Юрий вскоре понял, что зря теряет время. Он постарался культурно закончить разговор, дав понять, что не заинтересован ни в чем услышанном. Но вдруг лицо Виктора побледнело, взгляд остекленел, и он начал медленно сползать на пол, хватаясь за сердце…
Разумеется, вызвали «скорую» и мужчину отвезли в больницу. Врачи диагностировали инсульт и сообщили о необходимости интенсивного лечения на протяжении нескольких недель.
Само собой, это требовало расходов, причем немалых.
- Юра, ты понимаешь, тут такое дело… - запинаясь, проговорил Виктор. – Мне надо побыть в больнице, а с деньгами на данный момент… так скажем, небольшие сложности…
«Черт возьми, этого ещё не хватало! – со злостью подумал Юрий Валериевич. – Угораздило с ним связаться… Сейчас будет просить денег».
Разговор начинал раздражать не на шутку, но больше всего бесило фамильярное обращение по имени, будто они невесть какие друзья. Но мрачные предположения не оправдались.
- У меня дочка в Питере работает, не мог бы ты ей позвонить и объяснить ситуацию?… А то у нас с ней отношения сложные немного…
У Никитина отлегло от сердца.
- Хорошо, давай телефон.
Записав на клочке бумаги номер, он сухо попрощался, пообещав сегодня же связаться с девушкой.
«Даже дочь с ним общаться не хочет, - отметил Юрий про себя. - И правильно делает».
Он выключил компьютер, снял очки и протер их краем пиджака. На душе было премерзко. Мысль о Владе преследовала его днем и ночью. Вот, вот к чему привела эта чертова экономия на спичках! Можно подумать, что он, директор преуспевающей строительной компании, не мог себе позволить купить тот же самый «Мерседес» в салоне, пусть и переплатив несколько тысяч долларов!…
Надо будет узнать, были ли у парня родственники, может, помочь чем-то нужно…
Хотя какие деньги заменят человеческую жизнь?.. Разве что дадут возможность оправдаться в собственных глазах.
Юрий Валериевич снова снял трубку с рычага и набрал номер.
- Да? – вопросительно произнес милый женский голос.
- Анастасия Викторовна? Здравствуйте, меня зовут Юрий Никитин, я звоню по просьбе вашего отца.
Тон девушки моментально поменялся.
- Что ещё стряслось? – без особого энтузиазма спросила она.
- Он сейчас находится в больнице с инсультом, и, как вы понимаете, лечение требует некоторых средств, которыми Виктор, к сожалению, не располагает, и…
- …И, следовательно, я должна оказать ему в этой ситуации всяческое содействие, правильно? – перебила его Настя.
- Да, это так.
Юрий чувствовал себя премерзко. Ещё разбираться в хитросплетениях чужих семейных отношений… Делать будто больше нечего!
На другом конце провода немного помолчали.
- Хорошо, я постараюсь что-то предпринять, - сухо проинформировала девушка. – Благодарю за звонок, я свяжусь с ним. Всего доброго.
«Маленькая нахалка, - подумал Юрий Валериевич. – Даже не попрощалась. Кто бы он ни был, отец, все-таки…»
Отец… У него ведь тоже есть дочь, Наташенька. Правда, видеться с ней получается нечасто – после развода её мать не сильно горит желанием общаться. Нет, Ольга не запрещает видеть ребенка, но все же… Слишком много работы, слишком мало времени, слишком много «слишком»…
- Але, Оль? Привет, - Юрий словил себя на том, что волнуется. – Можешь говорить?
- Да, но только если недолго, я не одна, - ответила бывшая жена снисходительно. – Ты что-то хотел?
- Поговорить с Наташей.
- Что-что? – в её голосе звенят металлические нотки издевательства и гнева.
- Ты хочешь сказать, что не позовешь её к телефону?
- Какое число было в прошлое воскресенье? – слышно, что Ольге стоит больших усилий держать себя в руках.
- Не помню… Кажется, пятнадцатое… - Юрий Валериевич окончательно сбит с толку её странным поведением.
- Не помнишь?! Не помнишь, да? День рождения твоей дочери, вот что это было! Ты даже не позвонил! Видел бы ты, как она расстроилась, еле успокоила ребенка!
У него похолодели руки. Как он мог забыть?… В органайзере этот день не отмечен… Или отмечен, но секретарша забыла напомнить. Конечно, забыла, в прошлое воскресенье они ездили в сауну, о какой работе и о каких звонках могла идти речь?…
- Оль, я… Прости, пожалуйста. Я дурак, кретин, идиот последний… Знаю, что мне нет оправдания, но…
- Это ты не у меня, а у дочери прощения проси, - отрезала экс-супруга.
- Позови её, пожалуйста, - умоляюще произнес Юрий Валериевич.
- Наташенька, солнышко, это папа. Хочешь с ним поговорить? – услышал он приглушенные слова.
- Передай папе, что я занята, - раздался звонкий детский голосок. – Я сама ему позвоню, когда у меня появится время.
Юрий проглотил внезапно подкативший к горлу комок.
- Ты сам все слышал, - холодно подытожила Ольга. – До свидания.
В трубке раздались гудки.
5.
- До свидания, - прощебетала миленькая, ангелоподобная студентка, проходя мимо Николая Сергеевича. – Потрясающе интересная лекция!
- Спасибо, - даже не глядя в её сторону, ответил молодой преподаватель. С него и так хватило полутора часов томных взглядов этой нагловатой особы с первой парты. «Интересная лекция!» Можно подумать, она хоть что-то услышала из этого материала…
Он собрал листки в портфель и вышел из душного помещения. В коридоре на него чуть не налетели какие-то парни, норовящие стукнуть друг друга рюкзаками с книгами – сегодня в библиотеке выдавали учебники студентам их факультета.
На улице моросил мелкий дождь, погода клонила в сон. Николай Сергеевич зашел в читальный зал, взял монографию, посвященную творчеству Бодлера и начал готовиться к следующей лекции.
Прошло около двух часов. Молодой человек вздохнул и закрыл конспект. «Все равно это никому не нужно, - обреченно подумал он. – Я с таким трудом подбираю материал, прорабатываю горы литературы, чтобы вложить выжимку всего этого в девяносто минут. Но практически никто ведь не слушает…»
Да и как можно не потерять интерес к так волновавшему его некогда предмету, когда на лекциях сидит пару десятков человек, замотивированных на посещение только страхом переклички? Да и они, по сути дела, воспринимают информацию только как фон, мешающий им переговариваться, жевать чипсы и читать глянцевые издания…
Подумать только, когда ещё относительно недавно он сам был студентом в этих же стенах, жизнь казалась такой многогранной, полной иллюзий и бесчисленных возможностей…
На выпускном нарядная и чуть подшофе компания клялась друг другу в вечной преданности и дружбе. Одногруппники обещали не теряться, обязательно поддерживать связь, ежегодно встречаться. Но из этого намерения, впрочем, как изо всех намерений подобного характера, ничего не вышло. Собравшись несколько раз, бывшие студенты почти не нашли точек соприкосновения. Кто-то женился, кто-то, не сумев применить на практике высшее филологическое образование, начал потихоньку спиваться. «Взять хотя бы Макса, - подумал Николай с горечью о лучшем друге. – Занимается не пойми чем, а явился только чтобы продемонстрировать свои приобретения – последнюю модель спортивного Porshe и какую-то девушку, одни сережки которой по стоимости равны моей зарплате за полтора года… И это все при том, что он вроде как женат…»
Подлинной основой дружбы является равенство; дружба никогда не допускает никакой иерархии.
Николай уже не чувствовал способности сострадать кому бы то ни было при встрече с людьми, губящими свою жизнь. Он больше не старался оправдывать их, когда видел, как легко они находят себе оправдание сами, когда наблюдал, как высоко они себя превозносят в собственном мнении, прощают и оправдывают…
Николай Сергеевич поднялся на четвертый этаж и заглянул на свою кафедру. Там не было никого за исключением методистки, которая что-то увлеченно рассматривала на экране компьютера.
- Меня никто из студентов не спрашивал сегодня? – поинтересовался доцент.
В ответ девушка промычала что-то неясное – все её внимание поглотил пасьянс «косынка», который упорно не хотел складываться.
- Марина, я, кажется, задал вопрос, - повторил он.
Та подняла на него накрашенные бирюзовыми тенями глаза и надула шарик из ярко-розовой жвачки.
- Неа, никто, - лениво ответила она. – А мы не в настроении сегодня, Николя?
Николая Сергеевича затошнило от отвращения. Отвращения ко всему: манерной студентке с первой парты, университету, глупенькой методистке, называющей его нараспев «Николя»… В памяти всплыло творчество Сартра, идеи которого полностью совпадали с его нынешним состоянием.
Все время ищешь выход. А так хотелось бы найти вход, хоть раз!…
Разумеется, о курсовых никто даже не думает. Хотя заявления на написание работ именно у него подали человек восемь. Все девушки, причем, похожие между собой - одинаково смазливенькие или такими себя воображающие. Как они хотят создать себе выдуманный образ, как стараются, а на самом деле со стороны это выглядит более чем смешно!.. Аккуратненькие прически, ноготки, загримированные (а не накрашенные) личики. Интересно, что бы сказали их же однокурсники или друзья, увидь они их как-нибудь утром без макияжа и всей этой атрибутики… А чего стоят эти заигрывания, дешевенькие уловки, которые они используют чтобы перекинуться парой слов с понравившимся объектом!
Хотя нет, есть одна, с осмысленным взглядом… Она даже заходила на прошлой неделе, кажется, Алей зовут. Принесла план и список литературы. Судя по разговору, оставила о себе благоприятное впечатление эрудированной и образованной девушки. Жаль будет, если её энтузиазм исчезнет…
Николай Сергеевич достал из ящика стола Алины бумаги. План работы был составлен очень грамотно и последовательно. Перечитав его ещё раз, он решил внести некоторые предложения, которые предстояло обсудить с ней во время её следующего визита.
- Николя, а вы слышали новость?… - прервала ход его мыслей Марина.
- Я вас очень бы попросил больше не называть меня подобным образом, - с плохо скрываемым негодованием заметил молодой человек.
- Ну ладно, не буду, - надула губки методистка. – Но раз вы такой бяка, ничего не расскажу.
Николай Сергеевич с трудом подавил в себе желание запустить в неё стаканчиком для карандашей. В конце концов, Марина не выдержала и двух минут.
- Студентка нашего университета погибла несколько дней назад. Под машину попала, бедняжка… - произнесла она театральным тоном.
Доцент перестал писать и оторвал взгляд от страницы.
- Что вы сказали?… - переспросил он.
- Да-да, именно так, - продолжала кривляться девушка. – И, кажется, чуть ли не с нашей кафедры. Пепельная блондинка, симпатичная такая. Я даже попытаюсь сейчас имя вспомнить. Фамилия есть, а вот имя из головы вылетело… А, вот! – с победоносным видом выудила она из папки заявлений одно. – Аля Тихомирова. Хм… Так это же ваша студентка?…
Николай Сергеевич выронил ручку.
- Что с вами?… - испуганно выдохнула Марина. – Может, позвать кого-нибудь?…
6.
- Может, позвать кого-нибудь? – участливо поинтересовалась молоденькая медсестричка, перевязывая небольшой порез на кисти красивого молодого человека с усталым лицом. - Что-то вы так побледнели…
- Не надо, спасибо, - коротко ответил Максим, покручивая на пальце кольцо.
Сегодняшний день был из разряда «хуже не бывает». Мало того, что жена с утра доставала этой идеей отправиться на похороны её брата, который разбился позавчера. Тот ещё был типчик, прости Господи. Еле удалось отвертеться. Потом полдня просидел в новом клубе, дизайнеры – дилетанты какие-то, натворили черт знает чего, а денег требуют пропасть. Хорошо хоть Настя обещала разобраться. Настенька…
Макс прикрыл глаза и откинул набок длинную челку. Воспоминание о любовнице согрело его сердце. Яркий, живой человечек, добавляющий радугу в его серые будни. Совсем ещё ребенок, но очень талантливая, и организатор неплохой… Жаль, что приходится её обманывать, но что поделаешь, такова жизнь. Открыть ей правду – девочка на всю жизнь людям верить перестанет. А там видно будет, как карта ляжет. Может, и жениться на ней через пару годиков…
Хотя, во всем есть обратная сторона. Жить с человеком, которого любишь, так же трудно, как любить человека, с которым живешь.
И в довершение всего этого кошмара, когда Макс уже ехал к подруге домой, предвкушая прекрасный вечер, переходящий в завтрак, на проезжую часть бросается какая-то сумасшедшая!… Он-то почти не пострадал, а вот лобовое стекло разбито вдребезги. И девчонка скончалась прямо на месте происшествия. Что-то там прошептала вроде «Теперь мы вместе…», или что-то в этом духе… Точно, ненормальная. Хорошо, что сразу гаишник толковый попался, не выпендривался, когда надо было правильно протокол составить.
Мобильный запиликал противной мелодией из кармана куртки, висящей на кресле. «Вероника, - сразу же определил парень, не сделав ни малейшей попытки пошевелиться. – Опять что-то от меня нужно…»
За окном сгущались осенние сумерки.
Ему, наверное, было бы проще и понятнее, если бы жена не проявляла к нему такой собачьей преданности. Единственное, что теперь их связывало – это ребенок и воспоминания об ушедшей любви, похожие на засушенные в старой книге осенние листья. Почти каждый день около полуночи Максим одевался и уходил «заканчивать дела на работе», а на следующий день Вероника, пряча заплаканные глаза, натянуто улыбалась и предлагала мужу кофе с домашними булочками…
Кричи она, закатывай истерики, ругайся – Максиму было бы легче.
«В верности есть немного лени, немного страха, немного расчета, немного усталости, немного пассивности, а иногда даже немного верности», - подумал он.
Мысль невольно вызвала горькую усмешку…
- Слава Богу, с тобой все в порядке! – в кабинет главврача влетела Настя и порывисто обняла его. Вместе с девушкой в комнату ворвался прохладный осенний воздух с нотками сандала и имбиря.
- Маленькая моя… - Максим погладил её шелковистые локоны, рассыпавшиеся по плечам. – Рад тебя видеть. Отделался только царапиной.
- Ты не представляешь, как я испугалась, когда мне сказали про аварию! Как это случилось?…
- Не спрашивай, - устало выдохнул он. – Ехал к тебе, уже почти добрался, как вдруг какая-то овца затормозила на переходе. А я ещё с Юрием разговаривал по мобильному - завтра с ним встречаемся относительно того проекта строительства торгового центра… Вот и сбил её случайно. Но она сама виновата, надо было по сторонам смотреть.
- Может, под феном была? - предположила девушка, сворачиваясь клубочком рядом с ним на диване.
- Да в протоколе после медэкспертизы так и напишут. Машину жалко, там менять стекла и рихтовать бампер передний…
Наступила пауза. Во всей больнице царила тишина.
- Мне тут не нравится, - Настя поежилась. – Этот ужасный запах лекарств… Хватит уже с меня этого за последнюю неделю.
- Как там твой отец, кстати? – поинтересовался Максим.
- Понятия не имею. Поправляется, наверное, - равнодушно ответила девушка. – Оплатила я ему курс реабилитации и все, что нужно, но мы с ним не общались.
Молодой человек посмотрел на часы. За стеклом окон кружились первые снежинки.
- Половина двенадцатого, - произнес он, вставая. – Поехали домой…
©Юлия Романенко
yaplakal.com