5
- …итак, теперь вы сами можете сделать вывод, что загрязнение окружающей среды не только ухудшает экологическую обстановку в целом, но и серьезно сказывается на рождаемости, - завершил лектор полуторачасовой обзор техногенных катастроф, которые студентам полагается знать наизусть – чтобы, упаси господи, не перепутать в случае чего одну с другой. – Спасибо, все свободны.
Олечка не услышала слов «Все свободны». Аудитория уже опустела, а она всё еще задумчиво смотрела куда-то в стену, словно там было написано что-то важное. Но там было только написано: «Лекция – не повод не нажраться пива». Потом Олечка захлопнула свою тетрадку для конспектов, где были нарисованы две кошачьи мордочки с усами, и почти бегом выскочила за дверь…
Через четыре часа с минутами она уже звонила в другую дверь – дверь своей лучшей подруги Аделинки. Аделинка, сладко задремавшая после обеда, открыла, запахивая на себе халатик.
- Приветики, Оль! Ты чего приперлась-то?
С собой Олечка притащила огромный свернутый в рулон лист ватмана, перехваченный резинкой. Свалив его на полу Аделинкиной комнаты, она захлопала на подругу своими небесно-голубыми глазами, призывая ее внимательно слушать.
- Аделька, Адель! Я тут такую штуку узнала, сейчас тебе скажу, а ты только в обморок не падай, ага?
- Угу. Уже упала, - Аделинка плюхнулась в кресло и подобрала под себя ноги. Чтоб подальше от рулона. Что бы это ни было, хорошего ждать не приходится.
- Короче, оказывается, от того что фабрики спускают в воду, у мужиков не стоит!
Аделинка тихо поперхнулась. Это было послание из параллельного мира, в котором по жизни обитала Олечка, причем такие послания обычно не поддавались расшифровке, не неся никакой смысловой нагрузки. Но в этот раз натренированная Аделинка почти сразу и безошибочно догадалась: Олечка где-то прознала про экологию.
- У них что так не стоит, что этак, - обтекаемо заметила Аделинка. – Мне кажется, фабрики тут ни при чем.
- А вот и при чем! Аделинка, как ты можешь такое говорить?! Нас травят всякими отходами, а мы должны молчать? Где твоя гражданская позиция?
Аделинка опять поперхнулась. До сегодняшнего дня Олечка знала только две позиции: на четвереньках и с ногами на плечах. Было как-то дико услышать от нее вопрос насчет гражданской позиции. Да и ответить Аделинка, пожалуй, толком не могла, потому что к своим двадцати восьми годам с гражданской позицией определиться не успела – хватало и других дел.
- Оль, давай конкретно. Что у тебя сейчас в твоей пустой голове?
- Адельк, мы что-то должны делать! Нельзя сидеть, сложа руки, и ждать, пока у одной из нас родится ребенок с двумя головами!
- О нет! – вырвалось у Аделинки. Уж если Олечка не желала сидеть, сложа руки, то лучше застрелиться сразу и самой. – Ну и чего ты предлагаешь?
- Вот! – Олечка гордо вручила Аделинке смятый лист бумаги. – Я придумала послать письмо президенту! Только надо собрать подписи, чтоб много было, и еще, это черновик, ты посмотри там, может, поправить надо…
Аделинка развернула листок и начала читать. После первых же строчек она безвольно уронила туловище между коленками и затряслась от истерического смеха.
Послание президенту Олечка составила следующим образом:
«Дарагой призеденд! Мы, граждане Рассии, взволнованы тем, что прамышленныи предприятия отливают прям в Байкал, што приводет к загрязнению рек и гор! Абращаемся к вам с просьбой прекратить эти факты, которые ухудшают демографею и дети получаются дебильные. Всё наше будуштчее зависет аттаво, как опиративно вы отклинитись на нашу прозьбу и чем скарее пирестанут отливать, тем лучше. Прашу вас, дорагой президентт обратить сирьезное вниманние на это письмо, впротивнам случае…».
К счастью, на этом текст заканчивался.
- Уй, блин, Ольга, ну ты жжош! – с трудом выговорила Аделинка. – Ну ё-моё! Я же так себе грыжу насмею!
Ольга смотрела на нее с серьезным выражением лица.
- Я вот только не знаю, что лучше в конце написать: «в противном случае, в рот чих-пых» или «в противном случае мы все сдохнем»? Аделькин, как думаешь?
- Я думаю, Оль, лучше «все сдохнем». Потому что если ты президенту пошлешь «в рот чих-пых», то сдохнешь намного раньше, чем тебя фабричные отходы прикончат.
Оля убрала за ухо белокурый локон.
- Да, я тоже так думаю. И это, Адельк, там больше ничего переделать не надо?
- Если честно, - Аделинка, всё еще прихихикивая, включила компьютер, - переделывать надо всё. Да, а что это у тебя за рулонище такой?
- Плакат. Я его сама нарисовала, фломиками там всякими, и еще маркерами.
- Умница-дочка, - съязвила Аделинка. – Ладно, давай посмотрим, что можно сделать с текстом… кстати, а дальше-то что?
- А дальше ты меня отвезешь куда-нибудь в центр, к Манежке, и я буду стоять с этим плакатом и собирать подписи.
Аделинка замотала головой.
- Нет, Ольга, нет, нет. Нет. И нет. Я не хочу тебя никуда везти. Даже и не мечтай.
- Аделькина, - в голосе Олечки зазвучал мягкий укор, - ну ты же моя лучшая подруга… Неужели ты бросишь меня в такой… в такой… я впервые в жизни решила сделать что-то полезное, а ты…
Кристально-чистые крупные слезы наполнили ангельски голубые ее глаза.
- Олечка, - осторожно попыталась выкрутиться Аделинка. – Я тебя однажды возила в клуб, и у меня угнали машину. Потом я возила тебя в церковь – помнишь, надеюсь? – и меня просто чуть не прикончили. Ты-то еще была в главной роли, а я заместо дублера – от звездюлей уворачивалась. Оль, это я с виду такая героиня, а на самом деле я очень боюсь.
Олечка грохнулась перед подругой на колени.
- Аделинка! Солнце мое, золото, радость моя! Не оставляй меня одну, я ж без тебя… плохо кончу.
- Это сто пудов, - тяжело вздохнула Аделинка.
Вскоре девушки уже расположились напротив площади Большого театра. Аделинкин джип стоял вплотную к тротуару, и на обе его двери скотчем был наклеен Олечкин плакат, призывающий сдавать подписи «в поддержку».
Реакция граждан была, честно говоря, нулевой. Прохожие задерживались, рассматривая плакат, крутили пальцами у виска, но дальше этого дело не шло. Вечерело, накрапывал дождик, у Аделинки закончился «Вог» с ментолом, а подписей на послании президенту не прибавлялось. Их там и было всего две: роскошный Аделинкин росчерк и забавная фентифлюшка Олечки.
- Блин, Ольга, по-моему, ты затеяла полную лажу, - сказала Аделинка в половине восьмого вечера. – На нас все смотрят, как на дур каких-то. Тебе-то не привыкать, а я стесняюсь.
- Ни в коем случае нельзя отступать… апчхи! – возразила Олечка. – И чего это им, правда, не нравится?
Аделинка прошлась вокруг джипа два или три раза, потом прошвырнулась от джипа и до джипа – чисто для разминки, после чего встала к джипу лицом и впервые прочитала, что написано на плакате. Надо было это сделать раньше. Огромными разноцветными буквами плакат призывал: «БАРИТИСЬ ЗА ИКАЛОГЕЮ! АСТАВТЕ ПОДПЕСЬ ПАД ПИСЬМОМ ПРЕЗЕДЕНДУ!!!». У Аделинки непроизвольно упали в желудок все слюни изо рта.
- Ольга! – срывающимся голосом окликнула она «настоящую блондинку». – Ольга, ты где русский учила? В монгольской школе юных скотоводов?
- Да нет, мы же с тобой вместе учились, - недоуменно пожала плечами Олечка. – Разве у нас школа монгольская была? Я что-то не помню… А почему ты спросила?
- Потому что мы с тобой торчим тут с дурацким плакатом и предлагаем всем – читаю по слогам – БА-РОТЬСЯ ЗА И-КА-ЛО-ГЕЮ! Ольга, я тебя сейчас убью.
- За что? – удивилась Олечка, когда ее голова оказалась у Аделинки подмышкой. Подтащив «настоящую блондинку» к джипу, Аделинка принялась колотить ее головой об капот. Некоторое время Олечка с достоинством переносила свалившийся на нее катаклизм, однако после двадцатой встречи с капотом забеспокоилась:
- Адельк, ну ты че, ну ладно тебе! Ты мне сейчас все мозги вышибешь!
- А вот и нет, - сквозь стиснутые зубы отозвалась Аделинка. – Твои мозги родились на сутки позже тебя, поэтому, - новый удар об капот (шмяк!), - ты с ними разминулась навсегда. Так что я буду тебя колотить твоей деревянной черепушкой об этот капот, пока мне не надоест. А надоест мне, будь уверена, не сегодня. Я из-за тебя та-а-ак опозорилась!
- Ой! – (шмяк!)
- Девушки, чем это вы занимаетесь? – послышалось сзади. Полуобернувшись, но не сбивая темпа, Аделинка увидела молодого человека, который с нескрываемым интересом созерцал великолепную сцену.
- Да так. Боремся за и-ка-ло-гею, - небрежно отвечала Аделинка. – Да вон, сами посмотрите, всё написано. – (Бух!)
- Слушайте, стоит ли так жёстко? Ей, наверное, уже больно…
- Адельк, ну хватит же!!! Капот ведь мнется!
Разгоряченная Аделинка отпустила свою непутевую подругу. Потирая ладошкой ушибленную голову, Олечка вгляделась в своего защитника и обомлела. Это было именно то, что надо «настоящей блондинке»: Он – высокий, стройный, в футболке и с горой мышц. Аделинка, девушка не столь впечатлительная и, вдобавок, замужняя, отметила лишь, что парень вроде ничего, и что Ольга, кажется, на него запала. Но иначе бы это была не Ольга.
- Девчат, я вам хочу честно сказать – так за экологию не борются, - поделился соображениями парень. – Кстати, меня зовут Геннадий.
- Олечка, - представилась Олечка.
- Адель, - представилась и Аделинка тоже.
- Очень приятно. Так вот, если вы хотите действительно помочь нашей планете и всей окружающей среде, вам нужно в первую очередь…
- Отодрать с моего джипера эту херню, - Аделинка вцепилась в край плаката и дернула на себя, - хорошенечко ее скомкать и запихать вот этой вот идиотине прямо в…
- Ладно, - не стал спорить сногсшибательный Геннадий. – Тогда во вторую очередь вам надо присоединиться к нашему обществу. Мы называемся «Пис Грин» и отстаиваем чистоту природы в России. Могу ли я пригласить вас посетить нашу штаб-квартиру, где я мог бы подробнее ввести…
- О-о-о… О, да, ДА! – сладострастно зашептала Олечка.
- …ввести вас в курс наших дальнейших планов. Честно говоря, я восхищен вашим мужеством. Собирать подписи в поддержку экологии с таким плакатом – это, я вам скажу…
- Не надо нам ничего говорить, - Аделинка лягнула Олечку ногой по мягкому месту. Олечка была как под гипнозом – мягкая, но неподвижная.
- Итак, согласны ли вы проехаться со мной… это недалеко совсем, минут десять на машине. Буду очень рад видеть вас в наших рядах.
- Аделька, ну, пожалуйста-а-а-а! – мгновенно пришла в себя и заканючила по-детски Олечка. – Ну Аделя, ну давай же съезди-и-и-им!!!
- Я поеду на своей машине, а вы просто езжайте за мной, - предложил Гена.
- Хорошо, если только это ненадолго, - против воли согласилась Аделинка, понимая, что день всё равно непоправимо испорчен. Всё эта «настоящая блондинка» – ведь знала же, знала, не надо с ней связываться. А, с другой стороны – одну ее тоже ведь не отпустишь.
…Попетляв немного по закоулкам в районе Старого Арбата, кортеж из «Тойоты» Геннадия и «Лексуса» Аделинки добрался до двухэтажного серого здания, украшенного строительными лесами. В полуподвальном помещении (вход со двора) боролись не на жизнь, а на смерть за экологию активисты движения «Пис Грин».
- Наша организация ведет мониторинг экологического положения во всей стране, - Гена водил лазерной указкой по карте. Аделинка смотрела без особого интереса, Олечка – та вообще смотрела только на Гену. С открытым ртом. Аделинке это нравилось меньше и меньше, потому что она знала, чем всё закончится.
- Ужасно, но факт, - продолжал Гена. – Из-за того, что производственные предприятия нарушают правила ликвидации отходов, загрязнение природы превышает все допустимые значения. А совсем недавно мы получили достоверную информацию, что неподалеку от озера Байкал захоронено несколько контейнеров с отработанным ураном, а доставили их из США. Американцы заплатили кому-то из правительства – и пожалуйста: гражданам – уран, чиновникам – доллары.
- Вот отстой! – возмутилась даже и Аделинка. В конце концов, Россия – это и ее страна тоже. Могли бы и ей что-нибудь заплатить. Олечка же никак не отреагировала: она слушала ГОЛОС.
- Да, страшная информация. Если бы узнали спецслужбы, нам бы тут такое маски-шоу устроили…
- Ой! - подала голос Олечка.
- Ну, теперь вам понятно, чё как. Сейчас я выдам вам парочку проспектов о нашей деятельности, а также приглашаю вас завтра на пикетирование здания Совета Федерации. Мы обязательно должны добиться внимания со стороны властей.
…Рассеяно подталкивая в спину Олечку, которая пока еще пребывала в моральном экстазе, Аделинка добралась до «Лексуса» и бесцеремонно впихнула подружку на переднее сидение, а сама запустила двигатель. Где-то на полпути «настоящая блондинка» очнулась.
- Аделькина! Слушай, ты не помнишь, где у них завтра это… как его, я забыла…
- Пикетирование, склеротичка малолетняя. Это когда куча чудил, типа тебя, собирается где-нибудь на улице, пьет пиво и вопит всякий офтоп. А будет это на Охотном ряду, где Совет Федерации.
- А где это? Боюсь, не найду.
- Конечно, не найдешь. Туда на метро ехать надо. – Когда Олечка в последний раз была в метро, она заблудилась в переходе с Тургеневской на Чистые пруды и в панике позвонила Аделинке – чтоб приехала и забрала ее. Счастье еще, что институт, в котором девушки учились, находился совсем недалеко от Олечкиного дома.
- Адельк, Аделя! А, может, ты меня туда отвезешь? Ну пожалуйста!
- Ни в коем случае. Ольга, ты хоть немного понимаешь, что это такое? Это – пикетирование, если на твоего эколога Генку натравят ментов, мы легко можем оказаться в «обезьяннике». Тебе в прошлый раз понравилось в «обезьяннике»?
- Аделькин, ну ты че – не врубаешься? Там же будут бороться за экологию! Мне обязательно надо туда попасть! Ну плиз, плиз, плиз!
- Оля! Нет!
- Адельк, тогда мне самой придется… Я где-нибудь потеряюсь, меня украдут и… И хрен вы меня еще увидите!!! – Олечка расплакалась. «Вот твою мать-то, а! – размышляла про себя Аделинка. – Ведь поедет, с нее станется, с такой дурищи. И, что самое смешное – потеряется. Или влипнет в какие-нибудь неприятности, у Ольги это без проблем».
- Я всех прощаю… - прошептала Олечка сквозь слезы. – И даже тебя, Аделя, хотя ты и могла бы мне хоть раз в жизни помочь…
- ФИГ С ТОБОЙ!!! – заорала Аделинка. – Ладно!!! Я тебя отвезу.
…Пикетчики собрались у Совета Федерации точно в назначенное время. Над немногочисленной, но сплоченной толпой виднелись плакаты: «Перезахоронить ядерные отходы!», «Спасём природу для наших детей!» и «Руки прочь от окружающей среды!». Аделинка держалась в сторонке и держала Олечку при себе, чтобы по возможности ее контролировать. Потому что если Олечку не контролировать, может произойти всякое. Вскоре в рядах пикетирующих появился Гена, и Олечка двинулась было к нему – но вовремя была схвачена за пояс юбки и водворена на своё место.
- Так, Ольга, стой где стоишь. Я тебя сюда привезла экологию спасать, а не с экологами заигрывать. Не видишь что ли – менты на Генку твоего стойку делают.
Действительно, как только Гена возник на горизонте, стоявший неподалеку милицейский патруль из четырех человек как-то недобро оживился.
Гена подошел к девушкам.
- Привет, Олечка! Привет, Аделинка!
Как и вчера, он был в футболке, и Олечка подумала, что с такой мускулатурой Гене никакие менты не страшны. Аделинка подумала – лучше бы Гена не задерживался рядом с ними надолго, а то еще менты неправильно поймут.
- Кажется, всё в порядке, - сообщил Гена. – То есть, дело идёт. Главное – вести себя спокойно и не поддаваться на провокации. Я отлучусь по важным делам, но скоро приеду.
«Боже, ну почему я постоянно вляпываюсь с этой Ольгой в какое-нибудь дерьмо?» - меланхолично размышляла Аделинка, которой хотелось сесть в «Лексус» и уехать хоть куда-нибудь. Смотаться в салон красоты, например… Проблема была в том, что Ольга вовсе не хотела никуда уезжать. В отсутствие Гены ее романтический настрой сублимировался обратно в экологический: она со всеми перезнакомилась и помогала держать плакат. Пикетчики хором орали лозунги. Аделинка нервно курила, строя про себя пессимистические прогнозы на ближайшее будущее – один другого страшнее. Главное, понимаете ли, не поддаваться на провокации! Как бы не так, блин, можно подумать, кто-то их тут провоцирует. Да всем на них наплевать! Главное-то как раз другое. Главное – чтобы Ольга ничего не учудила. Не успела Аделинка додумать эту мысль, как из Совета Федерации появился толстый мужик лет пятидесяти, с дипломатом и недовольным красным лицом. Он вырулил на улицу и зашагал мимо пикетчиков, на ходу читая написанные яркими буквами плакаты. Ознакомившись, он высказал свою гражданскую позицию:
- Разгонять вас надо, с милицией!
- Ты что сказал, жирный?! - Олечка выпустила плакат, который от неожиданности упал одной стороной на землю. А через секунду на землю свалился и толстый мужик, на которого налетел белокурый цунами, отчаянно колотящий кулачками и лягающийся босоножками. – Из-за таких, как ты, дети рождаются неграми!!!
- Ольга, фу!!! – заорала Аделинка, кидаясь к подруге. Поздняк метаться: милицейский патруль с дубинками наготове спешил к месту схватки. Неподалеку взвыла сирена, и Аделинка, обернувшись, увидела приближающуюся «газель», сверкающую синим проблесковиком. Вторая «газель» неслась с другой стороны. Вцепившись Олечке в шкирятник и в юбку, Аделинка с трудом оторвала ее от придушенно матерящейся жертвы и поставила на ноги.
- Ольга, кретинка белобрысая!!! Ты что натворила?!!!
Пикетчики всё же поддались на провокацию и вступили в неравный бой с патрулем, поотбирав у ментов дубинки. На помощь патрульным пришло содержимое «газелей» в виде двух десятков омоновцев. Это были крутые ребята, которые никому и никогда не позволяли отбирать у себя дубинки – разве что пьяным десантникам в день ВДВ. Улица огласилась звуками ударов и ожесточенными ругательствами; при этом сражающиеся стороны с одинаковым удовольствием топтали ногами поверженного владельца дипломата. Кто-то из пикетчиков разбрызгал целый баллончик «Перца», чем ощутимо загрязнил окружающую среду.
- Ой, а че за дела?! – с испугом спросила Олечка, разглядывая дерущихся.
- Ольга, ну какая же ты идиотина!!! Быстро, пошли в машину, пока нам заодно не вломили! – не обращая внимания на слабые протесты Олечки, Аделинка потащила ее к «Лексусу»…
- Ну вот, можешь радоваться, - сказала Аделинка, сидевшая за компьютером. Она только-только наконец поверила, что им удалось смыться с места происшествия живыми и целыми. Ну, относительно целыми: Олечка, мрачно забившаяся в угол дивана, ощупывала подбитый глаз. Аделинке было жаль, что она снова подняла руку на бедняжку, но, с другой стороны, Олечка могла бы воздержаться от реплики: «А тот мужик был против экологии!». – Удружила ты своему Геночке, ничего не скажешь.
- А что случилось-то? – спросила Олечка.
- Да вот, в инете пишут: «Группа пикетчиков задержана после нападения на г-на Жирдостова, помощника члена Совета Федерации. Нападение переросло в массовое побоище… все тридцать человек, входящих в ультрарадикальную группировку «Пис Грин» помещены в КПЗ до предъявления санкции прокурора». Да, Ольга, я в тебе, конечно, не сомневалась, но мне и в голову не приходило, что всё закончится ТАК хреново.
- Я-то тут при чем.
- Ни фига себя – «я тут при чем»! Абсолютно при всём! Оля, ты не просто поддалась на провокацию, ты сама повела себя, как ходячая провокация. Если бы не ты, ОМОНу там делать было бы нечего.
- Аделькина, ну ладно тебе! Прости. У меня был этот, как его – импульс! Я очень импульсивная.
- По-моему, ты очень тупорылая. Ключевое слово – очень. Ладно, я уж тебя как-нибудь прощу – не впервой. А вот Генка точно тебя по головке не погладит.
Олечка расхныкалась.
- Блин! Вот паскудство! Почему, ну почему мне всегда так не везет?! Почему я постоянно всё и всем порчу???
- Ну всё, всё, хватит уже! – прикрикнула Аделинка. – Оль, ну достала уже реветь. Хочешь, я тебе коктейльчик смешаю?
- Давай.
Аделинка всунула ноги в домашние тапочки и пошла на кухню мешать коктейли. Перед этим она отпила мартини «Бьянко» прямо из горлышка – ее до сих пор трясло.
Олечка высосала свой коктейль, громко хлюпая.
- Адельк, ну вот как мне теперь быть? – спросила она, немного успокоившись. – Понимаешь, я так боюсь за экологию… и Гену еще подставила. Ну посоветуй же мне хоть что-нибудь!
- Хорошо. На твоем месте я бы держалась от Гены подальше. Он сам по себе тот еще перец, можешь мне поверить. Если эта его группировка «Пис Грин» ультрарадикальная…
- Ультра какая-какая? Блин, Аделя, не говори со мной по-китайски, сколько раз просила.
- Ладно, проехали. В общем, забей на Гену. А за экологию ты можешь бороться в инете. А че? Многие так делают. Найди какой-нибудь сайтешник тематический и жги! Наверняка твой голос будет услышан.
- Аделькин, Аделя! Слушай, я придумала! Ты ведь наверняка помнишь, куда мы ездили, ну, где у них тусовка эта. Можешь меня туда еще раз отвезти?
Аделинка выронила стакан. Остатки коктейля впитались в ковер, воздух наполнился ароматом мартини «Бьянко».
- Ни за что! Оль, ты больная. И вообще – сколько можно мной пользоваться? Аделя, отвези меня туда, Аделя, отвези меня сюда! Блин, да задолбала!!!
Олечка вновь пустила слезу.
- Ладно, Аделя, не хочешь – ну и не надо. Я сама попробую найти. Конечно, я потеряюсь, меня похитят…
- Я на это надеюсь.
- Какая же ты бессердечная, жестокая! – трагически воскликнула Олечка. – Тебе совсем, совсем меня не жалко! Я понимаю, конечно, проще издеваться, чем помочь…
- Ольга, заткнись. Хорошо, я отвезу тебя туда, но в последний – читай по губам – в последний раз.
- Аделикина, я тебя люблю!!! – Олечка вскочила с дивана и бросилась Аделинке на шею.
- Да-а-а… неудачно получилось с этими ментами, - вид у Геннадия и впрямь был расстроенный. – Я так и не понял, что случилось – то ли этот дурак из Совета Федерации драку завязал, то ли из наших кто… А я ведь предупреждал – на провокации не поддаваться!
Олечка смотрела Гене в рот и кивала головой, как заведенная: да-да, конечно-конечно, предупреждал-предупреждал. Аделинка, делая вид, что рассматривает прикнопленный к облезлой стене график повышения рождаемости детей с двумя и более головами, старалась не заржать на весь дом. Интересно, если сказать Генке, кто на самом деле виноват – он Ольгу сразу замочит или сначала будет долго ее пытать страшными пытками?
Штаб-квартира заметно опустела. Собственно, присутствовали в ней только сам Геннадий, «настоящая блондинка» и ее подруга.
- Боюсь, - продолжал Геннадий, не ведая, что истинный виновник провала сидит прямо перед ним в короткой юбке и ловит каждое его слово, - планы кампании за экологию серьезно нарушены. Осталось прибегнуть к радикальным мерам. У меня на руках двадцать экземпляров брошюр с материалами о противозаконном хранении техногенных отходов, умышленном загрязнении водоемов и о коррупции среди чиновников, контролирующих окружающую среду. Вот, - Генка извлек из ящика стола упаковку из почтовой бумаги, перевязанную веревкой, - эти брошюры. Главное, чтобы они не попали в руки кому-нибудь из… из ФСБ какого-нибудь. Оля, Аделя, на вас моя последняя надежда. – (Только не на меня, - поправила Аделинка и смылась на улицу). - Эти брошюры надо отвезти одному из спонсоров нашего движения «Пис Грин». Он передаст их в газеты, на телевидение – в общем, предаст огласке.
- Ага, - сказала Олечка.
- Вот адрес, - Геннадий протянул Олечке листок. – Пожалуйста, Оля, это надо сделать очень быстро.
- Ага, - сказала Олечка. – Ну, я пошла, да? Не бойтесь, я всё сделаю, как надо.
Если бы Аделинка не сидела уже в своем «Лексусе», она бы объяснила Геннадию, что, когда Олечка говорит «Я всё сделаю, как надо», это как раз таки означает, что сделает она всё, как не надо. Но Аделинки рядом не было. Геннадий был хорошим психологом и мог с первого взгляда определить того, кто его точно не подведет. Если бы не отличная интуиция, Геннадий не стал бы лидером движения «Пис Грин» и не получал от зарубежных спонсоров кучу бабок, большая часть которых попадала прямиком в его карман.
Но то, что Олечка всей душой стремилась ему помочь – это одно. Другое – что именно получится из этой помощи.
Выходя на улицу с пачкой брошюр подмышкой, Олечка читала адрес на листочке, что позволило ей споткнуться о высокий порог и тут же чуть не полететь кубарем с не менее высокой ступеньки. Наблюдая за этими эволюциями из «Лексуса», Аделинка два раза сказала: «Упс».
- Аделька, Адель, - Олечка бросила пачку на заднее сидение, а сама залезла на переднее. – Ты же моя лучшая подруга, ну плиз, ну давай их отвезем, а? Ну я тебя очень прошу…
- Адрес говори, полоумина.
Пришвартовавшись у обочины возле антикварного магазина, Аделинка вытолкала Олечку на улицу.
- Так, забирай свою подрывную литературу и тащи, куда надо. Слышь, дурища, а ты точно уверена, что адрес правильно мне сказала?
- Точно-точно, - заверила ее Олечка, ударяясь головой о потолок кабины. – Ой!
Проводив «настоящую блондинку» взглядом, полным неизбывной тоски, Аделинка закурила сигарету и сделала погромче радио. Передавали ее любимую песню Эйсов «Beautiful life», но настроение у Аделинки не улучшилось. «Какая, в пень, красивая жизнь, они просто с Ольгой никогда дел не имели», - раздумывала она.
…Тем временем Олечке без труда удалось найти нужный дом – его просто невозможно было не заметить. Она долго стучала и скреблась в огромную подъездную дверь и даже, упершись в нее попой, подолбила каблуком – ноль внимания, кило презрения. Тогда Олечка двинулась в обход здания, чувствуя, что пачка с брошюрами уже начинает действовать ей на нервы. Впрочем, неважно, речь идет об экологии, значит, надо пожертвовать собой. Зайдя с другой стороны, она обнаружила открытый вход, рядом с которым на стене висела табличка. Олечка начала ее читать, но поняла – многа букаф, ниасилю – и гордо прошествовала прямо внутрь.
- Девушка, вы куда собрались? – тормознул ее в прохладном вестибюле суровый молодой человек. Несмотря на свою суровость, он окинул «настоящую блондинку» взглядом, исполненным плотоядия: по летней жаре Олечка обычно одевалась так, что можно было просто ходить голой – разницы практически никакой. Однако Олечка на взгляд не обратила внимания, презрев собственные сексуальные инстинкты – природа в опасности.
- Мне брошюры отдать надо, - сообщила она. – Кому можно отдать брошюры?
- Ну, давайте я приму, - как-то странно хихикнул молодой человек. – Расписаться надо?
- Не надо, - бросила Олечка и, цокая каблучками, вышла обратно на улицу.
- Готово! - похвасталась она, разыскав «Лексус» и вновь устроившись в уютном кресле. – Правда, я молодец?
- Ты че, в «Детский мир» ходила? – угрюмо спросила Аделинка, которая успела уже вся известись от беспокойства: не дай бог, если идиотку прихватят менты с пачкой хер знает каких брошюр.
- Не-а! Я во-он туда ходила, - Олечка показала пальцем, куда она ходила. Аделинка проследила направление и ее затрясло – чуть клипсы из ушей не повылетали.
- Подожди-ка, дорогая, - Аделинка старалась не поддаваться панике. – Слушай, ну-ка, дай мне этот листок с адресом.
- Ну, на, - пожала плечами Олечка, отдавая Аделинке листок. Аделинка прочитала и спала с лица.
- Оль, а Оль, - тихим шепотом позвала она. – Оля, ну что же ты за дура? Ты хоть сама знаешь, какая ты дура?
- Нет, а что? – тоже шепотом спросила Олечка.
- Оль, у тебя тут написано – Большая Полянка, дом один дробь три. А какого хрена ты мне сказала – Большая Лубянка? Знаешь, тупая, безмозглая до безобразия кретинка, куда ты сдала свои брошюры?
- Куда? – захлопала Олечка глазами.
- В ФСБ, вот куда!!! Ой, блин, кажется, мы с тобой попали, один-дробь-три. И нехило причем попали. Не забудь мне напомнить, чтобы я тебя прикончила. Поехали отсюда… - и Аделинка, втопив по газам, понеслась прочь, не разбирая дороги. От визга шин оглохло всё живое в радиусе полукилометра…
Приятную новость об аресте сотрудниками ФСБ «лидера экстремистской группировки «Пис Грин» Геннадия Обмылкова» почерпнули, естественно, из инета. В инете также было сказано, что Обмылкову предъявлено обвинение в государственной измене. Он давно подозревался в распространении заведомо ложной, сфабрикованной информации, с целью вызвать панику среди граждан и дестабилизировать социально-политическую обстановку в стране. Аделинка хмыкнула, подумав, что для дестабилизации социально-политической обстановки в стране достаточно и одной Олечки. Но, после того как известие достигло Олечкиных ушей с кокетливыми сережками и внедрилось в ее мозг, хмыкать Аделинка перестала. А через два часа она сама готова была удавиться на дверной ручке, лишь бы Олечка прекратила свою кошмарную истерику.
- Ольга, да хватит тебе визжать, - увещевала Аделинка безутешную Олечку. Та завизжала еще громче. – Оль, перестань, говорю. Ща соседи милицию вызовут, подумают, я тут режу кого-то. Оль, не надо по полу кататься… да не грызи ты ковер, троглодитка!!!
Олечка с отвращением выплюнула половину крыла жар-птицы, и, стоя на коленях, вцепилась руками в свою прическу.
- Я опя-а-а-а-ать всё испортила-а-а-а-а-а!!!!!! – взвыла она и забилась головой об кожаный диван.
- Ну да, конечно, испортила. А как же иначе? – спросила куда-то в пространство Аделинка. – Оль, остановись уже. Я прямо смотреть на тебя не могу.
- Тебе меня хоть немного жалко? – уточнила Олечка, отрываясь от избиения дивана.
- С какой радости тебя жалеть? Тупица – она и в Африке тупица.
- Ах так!!! – и Олечка забилась об диван с удвоенной силой (шмяк, шмяк, шмяк).
- Я шучу, Оль! Мне тебя очень жалко! Ольга-а-а-а! Что это еще за конвульсии?
- Я умираю, - сказала Олечка, и, дернувшись еще пару раз, застыла на ковре в позе зародыша овцы.
Следующие тридцать минут прошли в тишине. Потом Аделинка рискнула окликнуть «зародыш».
- Оль, так че тебе в башку-то вступило? Почему мы вместо Полянки на Лубянку приехали?
- Так похоже же, - не открывая глаз, объяснила Олечка. – Лубянка, Полянка… Понапридумали названий, козлы! Я и перепутала. А теперь я умираю.
- Ничего ты не умираешь. И вообще, вставай, мешаешься на проходе.
Оля, причитая, переместилась с объеденного ковра на диван.
- Я никому не нужна, мне никто не сочувствует, и я собираюсь покончить с собой!
Аделинка сочувствовала. Еще как. Уж если до Олечки допёрло, что ей лучше покончить с собой в интересах всего человечества – значит, совсем девке хреново. Еще вскроет себе вены… будет потом с полосками на руке ходить. Не стильно. Аделинка собралась с мозгом и родила предложение:
- Оль, а давай съездим с тобой куда-нибудь, ты за экологию поборешься, на душе полегчает. Хочешь, хочешь?
- Хочу. А куда съездим?
- Ну вот, смотри, че пишут: «В Подмосковье из-за аварии на химзаводе возникла интенсивная утечка… руководство завода от комментариев отказалось, последствия до сих пор не устранены. Сейчас на технологической площадке, в зоне выброса отравляющего вещества, находится группа добровольных наблюдателей-экологов». Ольга, это как специально для тебя. Там ты сможешь совершить какие-нибудь поступки!
- Клевяк, - облизнулась Олечка. – А Подмосковье, это вообще где? В Москве хотя бы? А может, Геночку уже выпустили, и он тоже там будет?
- Подмосковье – это от Москвы совсем недалеко, а Геночки там не будет. Его выпустят лет через десять, а может и больше. Я точно не знаю, сколько за государственную измену сейчас дают.
- Ужас! Это я во всём виновата! Я жить после такого не хочу!
- Оля, ладно, всё, поехали. Только ты не ной.
- Хорошо, не буду.
- Не ной.
- Не буду.
После поворота с шоссе «Лексус», вздымая клубы пылищи, преодолел еще километров пятнадцать по бездорожью, затем из тумана проступила серая громада заводской стены. Вылетев на площадку, пристыкованную непосредственно к стене, Аделинка дала по тормозам – да так, что Олечка чуть не катапультировалась из машины через лобовое стекло.
- Пристегиваться надо, - нравоучительно сказала Аделинка. – Я че-та и не заметила, что дорога кончается.
Она уже начинала жалеть о том, что отправилась в эту поездку. Да еще – додумалась же – сама предложила. Место было каким-то зловещим. Несколько криво стоящих дешевых авто, плюс еще несколько мотоциклов и стрёмно толпящиеся фигуры двуногих прямоходящих метрах в ста от въезда на площадку – всё это вселяло какую-то неясную тревогу. Да еще кондишен выдыхал в салон не чистый воздух, а с примесью чего-то очень техногенного. Девушки выбрались из «Лексуса» и дошли до края площадки – оттуда открывался живописный вид на разверзшуюся в железобетонной стене пасть сливной трубы – из нее лениво выплескивалась сине-бурая жидкость. Падая в проложенный в овраге под стеной ров, синяя бурятина издавала довольное рычание и непотребные миазмы.
- Бр-р-р-р-р, - вздрогнула Олечка, взглянув вниз.
- Ага, слив защщитан, - согласилась Аделинка.
– Ну и гадость. Адельк, а ты зацени, если всё это впадает в речку, а речка впадает в водохранилище, а из водохранилища тебе подают это в джакузи, и ты…
- Оля, заткнись. А то я тебя туда столкну. И мы встретимся у меня в джакузи.
Олечка испуганно замолчала.
- Эй! – крикнули им издалека. – Здесь взрывоопасно! Спичками, зажигалками не пользоваться!
- Ладно, не будем, - проворчала Аделинка. – Ну что, Оль, начинай, что ли, спасать экологию. Давай-давай, ну, что встала?
Олечка помялась немного и прошлась туда-сюда вдоль края площадки. Если таким образом она спасала экологию, то видимого эффекта это не дало. Поеживаясь от гуляющего по площадке сквозняка, Аделинка направилась к толпе и послушала разговоры.
- Течет, блин, - говорили там.
- Второй день уже. И никто не чешется. А ведь прямо в реку уходит!
- Да, точно. А из реки – в водохранилище.
- А я знаю, куда потом, - радостно заявила Аделинка. Все оглянулись на нее. – Ко мне в джакузи!
По физиономиям собравшихся экологов было видно – они считают ее джакузи единственным подходящим местом для слива такой дряни. Прикинувшись, что она и сама придерживается того же мнения, Аделинка пошла назад, к Олечке. Издалека Олечка казалась какой-то одинокой и трогательно-беззащитной. Она не могла остановить изливающийся из трубы поток синебурости. «Господи, а я всё на нее злюсь, - подумала Аделинка. – А ведь вместе в школе учились. В принципе, Олечка – очаровательное, хоть и глупое существо. Безобидное. Вечно пытающееся устроить свою личную жизнь. Из-за Генки, небось, до сих пор переживает».
- Олечка… - начала было Аделинка – и осеклась. Очаровательное, безобидное существо стояло с зажженной сигаретой и забавно выдыхало дым через ноздри. Как будто этого было мало, в другой руке она держала зажигалку и поигрывалась ею: чирк – огонечек, чирк – еще огонечек.
- Ольга, ты, блин, что, блин, творишь, блин, - зачастила Аделинка, чувствуя, как волосы у нее на голове встают дыбом. – Оль, ты совсем дура, да???
- Аделькина, а чего не так? – с искренним недоумением спросила Олечка. Чирк – огонечек.
- Оля, ты - овца! Тут курить нельзя, ты охренела! Всё взорваться может!!!
- Но… почему же? Сказали, нельзя только зажигалками пользоваться…
- А прикурила ты от чего?! От солнечного зайчика???
- Ой… - подавилась дымом Олечка.
- А зажигалкой ты чего балуешься? Ольга, быстро прекращай. И то, и другое.
- Адель, Аделя! Ну прости. Я ж просто не поняла…
- БРОСАЙ, ДУРА ТУПОМОЗГЛАЯ!!!!!!
Передернувшись от неожиданности, Олечка конвульсивно отшвырнула тлеющий окурок «Вог» с ментолом.
Он порхнул, ложась по ветру, и плавно, подобно вошедшему в посадочную глиссаду аэробусу, спланировал в ров, наполненный дымящейся взрывоопасной жидкостью…
…Аделинка третий день мучилась головной болью после взрыва. Она не вставала с постели и маленькими глоточками пила мартини, стараясь забыться. Но забыться не получалось, потому что вторым человеком, по счастливой случайности выжившим в огненном аду и даже не получившим почти никаких повреждений, оказалась Олечка. И жить в этом мире дальше Аделинке предстояло вместе с Олечкой. Катастрофы «настоящей блондинке», видимо, не страшны, а здоровье у нее лошадиное, прям как у коровы. Впереди у Ольги еще годы и годы активной деятельности на благо цивилизации.
Вчера Олечку показали по телевизору. Корреспондент попросил ее рассказать, как всё это случилось. Олечка обаятельно улыбалась в камеру и передавала приветы маме, папе, подружке Адельке («Аделя, а я по телеку, прикол, да?!»). «Ну, мы, в общем, там стояли, а потом оно как рванет, я ваще прихренела, а дальше не помню!». Кажется, потом выступил с комментарием психиатр, который заявил, что у потерпевшей сильный нервный шок, из-за которого она не может связно выражаться и адекватно мыслить.
Можно сказать, Олечкина борьба за чистоту окружающей среды в конце концов увенчалась успехом. Химзавод взлетел на воздух вместе со всем оборудованием, персоналом, отказавшейся от комментариев администрацией, фундаментом и даже служебной автостоянкой. А у Олечки – только легкий ожог задницы. Утром она позвонила и похвасталась, что уже может сидеть.
Взорванное одним неверным движением Олечкиной руки предприятие, конечно, больше не будет загрязнять окружающую среду. Правда, при взрыве образовалось плотное облако ядовитого газа, которое накрыло все окрестности и ядовитым дождем пролилось на поля, посевы, дачи и свежезажареные шашлыки – но разве в мелочах дело?
Пройдет два-три-четыре года, и на полях вновь взойдут посевы, фермеры соберут урожай, зерно обратится в муку, и из нее напекут много-много вкусного хлеба. Люди будут покупать этот хлеб, и делать себе бутерброды, и есть их.
И потом у них родятся дети с двумя головами.
©Олег Новгородов
yaplakal.com