Эпизоды ©Rumer

Да штож у него все дети недолюбленные.
Похоже, у Великого пучок важных для человека извилин отсутствует - как с детьми обращаться.
Проф.деформация у всего коллектива, включая Марту. Человеколюбием там давно уже и не пахнет, не лечат они совсем, а выводят новый вид сапиенс себе на потеху.

Вот интересно, раз Великий живёт в роли Творца и занимается исключительно выведением-размножением-распространением новой рассы, неужели он не мог сделать генную закладку поклонения себе любимому?
Или пусть не генную, но любую другую, главное что его почитали и боготворили.

Кажется, в Сибири у нас в РФ есть питомник по разведению лисиц. Это их разработки и находки. Они писали что начиная с какого-то поколения, когда появляется разнообразный, отличный от природного окрас, у некоторых лисиц внезапно проявляется необоснованная тяга к человеку. Их растят в одинаковых условиях, но некоторые остро тоскуют по человеку и всеми способами добиваются ласкового внимания. Конечно, именно их на селекцию и оставляют.
Ученые из питомника предположили, что у лисиц есть что-то вроде гена любви к человеку.

Как раз наоборот, любит он их сильно. Собак не любит) Вроде одни и те же буквы читаем По-твоему, как должен был поступить любящий отец на его месте?
А про человеколюбие, обсуждали же уже мораль великих - этот человеклюб целую страну/нацию на ноль помножил)

Зачем ему это? Он со своим семейством в будущем вообще будет скрываться от всех на далёкой планете.

Любить и проявлять любовь это совершенно разное. Не дарит он своим детям своей любви.

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Это потом, после определённого коллапса, который пока ещё не настал.

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Эпизод 123

Ева стояла у кабины телепорта и оторопело смотрела на прибывший груз. Нечто, слегка напоминающее фрагменты человеческого тела, окровавленной горкой лежало на полу, тонкие ручейки крови робко вытекали из-под кусков. Сверху почти вертикально торчала явно человеческая берцовая кость, словно знак, словно памятник над могилой. Создавалось впечатление, что кто-то накидал в кабину разрозненных останков расчленённого тела и зачем-то отправил в клинику. Нелепость происходящего требовала пояснений и чем быстрее, тем лучше. Ева вызвала развёртку и спросила у сети:

- Что происходит?

- Выгрузи это побыстрее, там вторая порция дожидается пересылки.

- Э-э-э… Сеточка, а зачем тут это?

- Папа велел. Ев, ну я откуда знаю – зачем? Он не объяснил… Выгружать будешь? В этой камере нет саморазгрузки, если что.

- Подожди, я хоть таз какой с кухни притащу! Не на пол же…

- Ну да. Ты поживей, ладно? И эт… Побольше таз найди!

Ева поискала ближайшего Олега, откликнулась Ольга. Великая велела ей принести необходимое и склонилась над останками. Одной рукой взяла берцовую кость, другой ухватила верхний фрагмент и тут же заулыбалась: это были куски аморфа! Подошла Ольга с большой кухонной кастрюлей, литров на двадцать – Марта использовала её, когда в стационаре было много народу и кормить приходилось больше десятка человек. Ева улыбнулась побледневшей охраннице и успокоила её пси-толчком. Олегам и Олям приходилось всякое видывать, но не всем доводилось иметь дело с вот таким.

- Оль, это от аморфа органы, помоги сложить. Там ещё куча на подходе… Па зачем-то прислал.

Женщина мотнула головой, слегка перевела дух и засучила рукава. В четыре руки они быстро сложили окровавленные фрагменты в кастрюлю и камера тут же закрылась. Плямкнул сигнал, дверь открылась и женщины уже споро принялись перекладывать кости, мышцы и внутренние органы в ёмкость. Как только последний орган – это был энергожелудок – покинул кабину, цикл повторился и из кабины донёсся тихий, но сердитый голос Великого:

- А пол протереть не могли? Теперь обувь отмывать… – Врач вышел в предбанник и хмуро посмотрел на женщин. – Оля, замой тут, в кабине. Ив, давай с этим делом в первый чеши. Я подошвы протру, чтоб по всей клинике не таскать. Хоп-хоп-хоп! Шевелимся, девушки! Марта, жрать, быстро, много, что угодно.

Любопытная повариха, пришедшая посмотреть, за каким-таким чёртом у неё кастрюлю утащили, квохнула и припустила на кухню, бодро крутя под халатом своим тяжеловатым задом. Ева, ухватив кастрюлю за ручки, поспешила в первый кабинет, а охранница рванула за шваброй. Великий, проводив взглядом все три столь разные задницы, посмотрел на свои замшевые сапожки и вызвал развёртку.

- Сеть?

- Создатель?

- Если будет какая-то активность… Там. Потом расскажешь!

- Амстердам?

- Да.

Голограмма Моны Лизы загадочно улыбнулась, подмигнула и, прижав ладошку к губам, хихикнула.

- Что?

- Смотри!

Изображение Мадонны, неотличимое от реального человека, зацепило пальчиком край одеяния и стянуло вниз, обнажая то, что да Винчи на полотне не изображал. Великий невольно рассмеялся, а сеть, покачав голографическими грудями, показала ему язык и погасила развёртку.

- Чего это с ней?

Великий повернулся к охраннице и дёрнул плечами. Ольга придвинула швабру к его ногам, врач вытер подошвы и отошёл на шаг. Женщина проворно вытерла пол в предбаннике, засунула швабру в кабину и, слегка наклонившись, принялась стирать кровь там. Великий, воровато оглянувшись в холл, тихо подкрался к Оле и ухватил её ладонью с широко расставленными пальцами за мякоть. Ольга слегка вздрогнула, замерла на миг и продолжила уборку. Эта почти двухметровая бывшая волейболистка хорошо знала, где и с кем она работает, поэтому просто невозмутимо продолжала делать своё дело. Врач хорошенько прижал её к себе и перехватил свободной рукой за грудь… Это уже мешало работе, поэтому она выпрямилась и резко оттолкнула тазом доктора. Тот отошёл на пол-шажочка, причмокнул губами и, дав хорошего шлепка напоследок, направился в кабинет, куда Ева унесла ошмётки аморфа.

***

- Расскажешь? – Ева выкладывала на стол фрагменты тела, стараясь расположить их в нужном порядке.

- Попозже. Есть сильно хочу. Ты пока сложи всё… Ну, что есть. И попробуй начать сшивать. Я попозже присоединюсь. Профессора позвать на помощь?

- Зови. Тут сам чёрт ногу сломит! Голова где? Стой! Голова где, спрашиваю?

- Потом. Отстань! Сейчас профессор придёт, я позвал… Всё!

В столовой никого не было, но с кухни доносился голос Марты, гоняющей Макаровых. Врач зашёл в царство печей и холодильников и оглядел процесс приготовления. Марта неспешно крошила салат, Макаровы готовили мясо: Мишка резал пластики от телячьей ноги, удерживая здоровенный кус своими когтистыми пальцами, а Машка обваливала в специях и кидала их на решётку, под которой краснели угли… Великий с сомнением посмотрел на повариху и подошёл к Машке. Та обернулась и широко улыбнулась, обнажая крепкие, звериные зубы с мощными, сверкающими клыками, сантиметра по два длиной. Мишка тоже улыбнулся, но без оскала.

- Миша, ты не отвлекайся, а то пальцы обрежешь. А я это… Собачатину как-то не очень. Извини уж!

Парень хмыкнул и с удвоенный усердием принялся за разделку мяса, прижимая его к каменной столешнице. Макаровы любили хозяина клиники просто и совершенно искренне, хоть и были прекрасно осведомлены о его нелюбви к псовым. Всем, без разбору. Неприязнь на генетическом уровне – что тут сделаешь? Машка перевернула пару кусков и накинула на решётку ещё несколько. Двухметровый врач потянулся правой рукой к решётке и замер, выбирая.

- Машка, который первый?

- Вот этот, док! – Макарова ткнула титановой лопаточкой в нужный кусок и протянула инструмент. Тот тут же подцепил мясо поданной большой двузубой вилкой и принялся кусать. Второй рукой он прижал к себе полутораметровую псинку, тиская за вполне человеческую сисечку. Машка тихонько захихикала, потом потёрлась задницей о врача и похотливо заурчала.

- Только штаны тут не вздумай спускать, – подала голос Марта, – поешь конечно, раз голоден, но вот остальное…

Мишка громко заржал и чуть не выронил нож, а Машка, обернувшись, обиженно обронила:

- Завидуй молча, Марта.

- Замолкните все и занимайтесь делом! Я сам решу, что и где мне делать. И когда и с кем – тоже!

Великий взял разнос и накидал на него мяса с решётки, затем подошёл к насупившейся Марте и та насыпала салат ему прямо туда же, без тарелки, зная, что тот любит есть именно так. Врач запустил пальцы ей в волосы и, слегка потянув, заставил смотреть себе в лицо. Повариха знала Великого уже немало лет и прекрасно понимала, что спорить бесполезно. Врач наклонился и смачно поцеловал её в губы: по-честному, с чувством… Когда он отпустил её и выпрямился, Марта так и осталась стоять с откинутой головой и закрытыми глазами. Великий обнял женщину, крепко прижимая к себе и поводил носом в её белокурой шевелюре, погладил по круглой заднице и слегка поддал шлепка.

- Иди, иди ешь… Голодный совсем.

- Спасибо, Марта. Вы продолжайте, продолжайте – сейчас ещё и Ева оголодавшая сюда примчится! Да и мне… этого маловато будет.

Марта потёрлась щекой о грудь Великого, на раскрасневшемся лице её блуждала улыбка. Отстранившись, кухарка глубоко вздохнула и гаркнула во всю мощь:

- А ну, ребятки-Макарятки, работаем!

***

Аня стояла в кабине телепорта и сопела носом. Сеть отказывала ей в перемещении и не выпускала наружу. Собственно, наружу здесь ей и не хотелось… Но сволочная программа издевалась, требуя назвать пункт назначения вслух! Аня прекрасно знала, что координаты выхода сетью уже получены, но эта паршивая железка пользовалась своей властью.

- Сеть… Поехали, а?

- Ага, говорить умеешь. Это хорошо… Куда едем, Анечка? В полицию?

Девочка засопела громче и отрицательно закрутила головой. Но упрямая сеть требовала речи… Нормальной, человеческой речи!

- Миерло!

- Вот что, девочка… Я понимаю, что тебе нужна еда и одежда, но! Зачем тебе обязательно нужно устраивать погром при каждом посещении магазина? Думаешь это весело? А о напуганных до смерти людях ты не думаешь?

- Отстань! Хочу в Миерло! В Миерло!

- Нет. Запомни, паршивая моя: ещё раз вытворишь что-нибудь подобное и я вышвырну тебя в такое место, что Луна раем покажется! Поняла?.. Я спрашиваю: поняла?

- Да, – Аня заплакала, – выпусти меня… Ну выпусти!

- Прямо здесь?

- Нет… Где-нибудь.

Свет моргнул и дверь кабины открылась. Аня увидела перед собой парковку у входа в Артис, Амстердамский зоопарк. Выбирать не приходилось: спорить с сетью управления телепортом бесполезно… Хорошо, что вообще не закинула, как прошлый раз, на Луну! Аня вышла наружу и огляделась. Идея побывать в зоопарке ей понравилась: столько всего интересного в одном месте! Она одёрнула чуть великоватую футболку, подсмыкнула шорты и с сомнением посмотрела на босые ноги. Чёрт знает что! Ну ладно там – трусы. Но зачем нужно напяливать на ноги всякую дрянь?! И волосы… Как хорошо было без них! Но эти придурошные почему-то сразу накидываются на безволосого ребёнка. Есть на голове эта нелепость – и никому нет до тебя никакого дела… Вот почему, почему, почему нельзя быть незаметной постоянно?!

Аня покрутила головой, выбирая жертву, нашла мальчишку с подходящим размером обуви и совсем уж было приготовилась к отбору необходимого, как в голове послышался менторский голос сети:

- Даже и не думай об этом. Паршивая моя. В полукилометре отсюда есть магазин, а что дальше – ты знаешь.

Девочка глубоко вздохнула и посмотрела в сторону зоопарка. Да не уйдёт от неё этот зоопарк. А вот сеть лучше не дразнить: эта проклятая железка способна просунуть свой нос повсюду! Аня покрутила головой, выбрала пожилого мужчину и решительно направилась к нему.

- Деда, ты обещал мне новые кроссовки! Пойдём скорее!

- Что? Ты кто?.. А! Кроссовки! Конечно-конечно… А старые где? Ты почему босая, Аника?

- Деда, я их выбросила, они противные! Хочу новые! Хочу-у-у!

- Ох, ну что за ребёнок. Пойдём, Аника, пойдём. Сама выберешь не противные…

Спустя сорок минут Аня, обутая в новенькие модные кроссовки (из какой-то пластмассовой тряпки и подошвами из пластмассовой же пены), вновь приблизилась к воротам зоопарка. Народу на входе было немного, что облегчало задачу: накормленная досыта старым пердуном, девчонка могла просто выпустить чернила и миновать охранника незамеченной. Но это же так скучно!

Аня пристроилась в хвост небольшой очереди (придурошная тётка с двумя придурошными детками, да парочка тискающихся студентов) и, дойдя до служителя, внушила ему, что она взрослая. Немолодой вахтёр пропустил студентов и, грустно глянув на Аню, придержал турникет.

- Как вам это нравится, мефрау?

- Что именно?

- Вот эти двое! Видит бог, я не ретроград, но как мы дошли до этого?..

- Оставьте меня в покое, манеер. Пусть они делают, что хотят.

Мужчина окинул Аню разочарованным взглядом и освободил турникет. Девочка прошла мимо него и фыркнула, выражая недовольство. Она представления не имела, что так возмутило придурошного, но изобразила реакцию, подсмотренную у женщины в магазине. Сработало! Аня ликовала, но виду не подала. Как всё-таки смешно дурачить этих недоумков! На Острове, где она родилась, даже простые рыбаки и те умнее.

Аня медленно бродила по дорожкам зоопарка, разглядывая животных, гуляющих или просто спящих на лужайках, отгороженных от тротуаров рвами и ограждениями. Она не знала, как они называются, не представляла даже того, что какие-то из них могут быть опасны. Ни образования, ни жизненного опыта у четырёхлетнего ребёнка просто не было, а пра-память пока молчала. Какие-то простейшие инстинкты что-то подсказывали ей, но разобраться в этих подсказках, как-то осмыслить даже эту скудную информацию, Аня ещё не могла. Она пристроилась было к стайке ребятишек, которых водила женщина-экскурсовод, начала прислушиваться к её пояснениям, но время экскурсии подходило к концу и детей повели на кормёжку… Сплюнув в сердцах, девочка решила побродить ещё немножко самостоятельно. Одно из животных – большая, полосатая кошка (маленьких кошек Аня видела на Острове), привлекло её внимание. Помня, что кошки любят поиграть, она решила развлечь себя игрой с этой большой кошкой; посмотрев по сторонам, девочка перебралась через выложенный камнем бруствер и замерла у сетчатого ограждения. Она вполне могла перелезть через сетку, но для этого понадобилось бы снять кроссовки. Аня нащупала спящий мозг кошки и позвала её к себе. Тигр, встряхнувшись ото сна,
нашёл зовущее его существо и лениво побрёл к ограждению. Вскоре азартный рык и восторженный визг ребёнка, резвящихся у ограждения, привлекли внимание одного из охранников зоопарка… Это был очень необычный служащий.


***

Глубокой ночью работа по сборке растерзанного аморфа была завершена. Профессор Вершинин, учёный-медик по сути и аморф по обстоятельствам, сидел у операционного стола с приращённой к обезглавленному «коллеге» рукой и с любопытством прислушивался к диалогу Великих. Некогда Леонид Фёдорович был талантливым хирургом, увлечённым исследователем и его мозг, помещённый посмертно в тело аморфа, продолжал свою деятельность. Уже здесь, на Острове, Великие неоднократно предлагали ему модифицировать тело до нормальной человекообразности, но профессор всегда отказывался, ссылаясь на то, что в виде аморфа может приносить куда как больше пользы, а весь комплекс людских житейских проблем ему возвращать не хотелось.

Меж тем Ева, отбиваясь от шаловливых рук, с пристрастием допрашивала Великого, порой используя такие методы воздействия, от которых homo sapiens уже давно бы помер в жутких корчах.

- Пап, давай, колись! Что произошло с этим аморфом? Кому пришло в голову разбирать его? И где голова? Говори, зар-раза… – Желтоватая молния с треском врезалась в тело врача и от его халата пошёл дымок. Врач строил морды, изображая страдания и при этом откровенно насмехался над Евой. Ту просто бесили эти ужимки и способность Великого игнорировать любое её воздействие.

Мужчина притворно вскрикивал и стонал, но делиться информацией о пострадавшем почему-то не хотел. И продолжал свои похотливые поползновения.

- Пойдём-ка лучше в кроватку, а? Нет? А пож… Ох! Пожрать? Нямка... Ай! Щекотно!

- Папа! Обещал – рассказывай! Или ты при профессоре не хочешь?

- Да ну… При чём тут Фёдорыч-то? И уж ему б я рассказал… Ой! Идёшь есть или я один? Смотри: съем всё вкусное, будешь жалеть. Ап! Блин, это было… смешно!

Ева, не на шутку рассерженная несговорчивостью Великого, сложила руки на груди и присела на край стола, где валялись использованные при штопке инструменты. Лицо её выражало крайнюю степень недовольства. А Великий спокойно отмывал руки под краном и тихо мурлыкал какой-то мотивчик.

- Слышите, профессор, как наша Ивви за собрата переживает?

- Коллега, у меня есть смутное подозрение, что голова этого несчастного отсутствует по той простой причине, что вы не желаете, чтоб из его примитивной ЦНС была получена некая информация.

- Вершинин, я вам говорил, что вы гений?..

- Неоднократно, мой юный и весьма талантливый друг. Ева, если позволите, я дам вам совет, каким образом получить столь желанный вам результат.

- Валяйте.

Аморф скосился на Великого, подмигнул и продолжил, обращаясь к женщине:

- Милочка, вспомните что вы – дама… И действуйте сообразно вашей природе. Поверьте старому и мудрому! Ведь я намеренно не соглашаюсь менять своё аморфное гражданское состояние именно во избежание подобных дамских уловок. Да-да! Это я вам как аморф аморфу…

- Сволочь вы старая, Леонид Фёдорович!

- Спасибо. Учитывая, что большая, и надо сказать, лучшая часть вас ранее была мною, я был бы признателен… Подключите-ка меня к электричеству, будьте добры.

- Профессор, а вам самому не интересно, что произошло с этим нашим… эм-нэ… собратом?

Ева оторвала задницу от стола и протянула провод к свободной руке коллеги.

Тот сжал в кулаке не заизолированные контакты и блаженно сощурился.

- Интересно. Именно поэтому я и готов принести в жертву своё тело, некогда пожертвованное вам, дабы удовлетворить, так сказать… Всех присутствующих.

Ева возмущённо выкатила глаза на профессора и поджала губы. Её сердило подобное отношение от Великого, а уж выслушивать столь прозрачные намёки ещё и от аморфа, хоть бы и коллеги… Великий же, меж тем, высушив вымытые руки, с умильной гримасой стоял в углу кабинета. Женщина перевела взгляд на него и рассмеялась.

- Ну да. Меня тут сейчас подвергнут публичному совокуплению ко всеобщему удовлетворению. Ага, зашибись перспективка!

- Ивви, не шуми. Все свои, кого стесняться? Твоя тушка на семьдесят процентов – Лёнина, моя – на семьдесят семь тоже аморфная. Всё смешалось в королевстве Датском, солнышко. А у сих бренных останков на столе и головы-то нет, а если б и была… Он же тоже из наших. Аморф.

Профессор затрясся от смеха, стараясь не колыхать собранное на живую нитку тело пациента. Великий накручивал на палец косичку с лицом невинного младенца, а Ева, пунцовая от злости, теребила халат. Она понимала, что выхода два: либо унять любопытство и идти есть (а есть-то она хотела изрядно), либо удовлетворить любопытство своё, любопытство профессора и удовлетворить похоть распалившегося не на шутку Великого. Великая любила секс. И не имела ничего против секса. Но… Любое прикосновение к любому другому человеку всегда нарушало её внутреннее спокойствие и с этим она ничего не могла поделать.

- Док… Пап… Пожалуйста. Постарайся закрыться. Наглухо. Ты знаешь, о чём я. Сегодня и так пришлось несладко. Будь человеком, а?

- Вот дурёха. Иди ко мне… Иди, роднулька.

Вершинин терпеливо ждал, пока два огромных тела за его спиной наконец-то разберутся со своими проблемами. Старый профессор никогда не был глупым, а с годами становился лишь мудрей…

«Как же, по большому счёту, несчастливы эти Великие. Какими бы за-способностями они ни обладали, они всё равно остаются людьми: ранимыми, любящими, ненавидящими… И всё это в энной степени, многократно усиленное и модифицированное! Им много дано, чрезвычайно, невыносимо много. Но и отдают они стократ! Какие чудовищные, нестерпимые боли они забирают у своих пациентов, сколько сил – физических и душевных – тратят они… Всему есть своя цена. А цена, которую платят Великие, неизмерима. Каждый из них умирал не единожды, бескорыстно отдавая свою жизнь для спасения людей. И после смерти мучительно, в адских болях и нечеловеческих страданиях, возвращались с того света...»

Профессор тихо оглянулся, стараясь не беспокоить приращённое к его руке неполное, изрядно обкромсанное тело. У дальней стены кабинета, лицом к ней, стояла, упершись ладонями, обнажённая Ева, почти невидимая из-за тела Великого. Женщина поднялась на цыпочки, чтобы мужчине было удобнее, ведь даже при её немалом росте ноги её были короче ног Великого… Он ритмично двигал серединой тела, тихие шлепки нарушали тишину. Время от времени он склонял свою голую голову, чтоб поцеловать Еву и та поднимала лицо ему навстречу. Профессор улыбнулся и повернул голову к двери.

«Завидую ли я им? Хотел бы сам быть подобным? Нет! И ещё сто раз: нет! Уж лучше отдавать куски своего тела, сливать без остатка кровь, выращивать на себе и внутри себя нужные пациентам органы. И не знать, не чувствовать, не мучиться. Какое счастье – иметь головной мозг и не иметь нервной системы… Видеть, слышать, понимать всё и не страдать! Чистый, холодный разум, почти без эмоций, практически бессмертный и не подверженный чувствам. Да, пусть я лишён всех радостей человеческого бытия. Зато и страдания людские мне неведомы. Так лучше. Так тише и спокойнее. И почти совсем не больно...»

***

Аня почувствовала приближение. Это был не просто человек, такие ощущения у неё возникали лишь дома, где пси-сфера была весьма активна. Но и дома она никогда не чувствовала вот такого странного и страшного приближения…

Девочка притворилась, что её нет: это всегда срабатывало. Тигр, внезапно потерявший интерес к прыжкам и пробежкам у заграждения, чихнул и неспешно направился в тенёк, подремать. Аня замерла, перестала дышать, остановила сердце и постаралась ни о чём не думать, тихо испуская пси-волны, убеждающие окружающих в её отсутствии. Большая кошка ей поверила… За спиной послышался скрежет чего-то по камням бруствера, кто-то тяжёлый подошёл и замер совсем-совсем рядом.

- Невидимая девочка, я чувствую твой запах. Не прячься, я знаю, что ты прямо перед моим носом.

- Ты кто?

- Lupus sapiens. Понятно?

- Не-а. Если я перестану прятаться, ты меня не укусишь, зверь?

- Нет.

Аня медленно, с опаской расслабила морочилку и обернулась. И тут же завизжала от испуга: такого чудовища она не могла даже представить! Зверь прикрыл глаза, прижал уши и замотал головой, гремя чешуями, словно трещёткой.

- Не кричи. Девочка.

Речь его была прерывистой, голос глухим, но вполне понятным.

- Ты кто?

- Люпус.

- Ага, очень понятно!

Зверь вздохнул, почесал за ухом задней лапой, скобля мощными когтями свои чешуи.

- Как сказать. Не знаю. Я зверь. Но разумный. Детей не ем.

- А кто тебя по-нашему говорить научил?

Люпус снова задумался и с сомнением посмотрел на ребёнка.

- Ты русская?

- Не знаю!

- Где родители?

- Дома… На Острове!

- Остров где?

- Не знаю! Сеть знает…

- Сеть?.. Ладно. Ты убежала?

- Нет. Я сама по себе.

Зверь тщательно обнюхал Аню, задумчиво покачал головой, но ничего не сказал.

- А кто тебя из клетки выпустил, люпус? – Девочка перешла на привычное ей пси-общение. – Разве зверям можно с этой стороны бегать?

- Мне можно, потому что я тут работаю. Я sapiens, понимаешь? Как ты, как люди.

- А другие звери не sapiens?

- Хм… Скажем, да. Другие звери не такие. Не как мы с тобой.

- Да люди тоже разные же! У нас дома люди совсем другие! Здесь все какие-то придурошные… А можно ты меня по зоопарку поводишь?

- Можно. Пойдём. Если хочешь, я могу покатать тебя на спине.

- Хочу!

Люпус лёг на живот и сказал:

- Садись. Погуляем и поговорим! Хорошо?

- Ага!

Огромный, покрытый хитиновыми пластинами волк осторожно, чтобы не уронить ребёнка, пересёк бруствер и неспешно пошёл по дорожке. Беззвучная беседа продолжилась.

- Как тебя зовут, малышка?

- Анна. А тебя?

- Лю… Зови Люба.

- Так ты тоже девочка? Здорово!

- Ну… Скорее бабушка. Но ты можешь звать меня Любой.

- Люба, а ты русская?

Люба задумалась. Родилась она в Пустошах, родители её тоже были уроженцами тех мест… Но как объяснять это маленькому ребёнку? У Анны чувствовалась внутренняя сила и немалая, но вот с интеллектуальным развитием просто беда. Зверь снова вернулся к вопросу своей национальной принадлежности: исходно все люпусы вышли с территории России. Их начали выводить именно там, поэтому единственный человеческий язык, используемый люпусами для акустического общения – русский. При пси-общении язык собеседников вообще не имеет никакого значения. Ну что ж…

- Да, Аня, я русская.

- А там что за зверь? Вон, кошка большая, чёрная.

- Пантера.

- А она девочка?

- Нет. Это мальчик. Как тигр, с которым ты играла. Аня, а почему ты гуляешь тут одна?

- А я не одна, я с Любой тут гуляю! А вон та кошка – тоже пантер? Ой, нет… Люб?..

- Это леопард, девочка, тоже кошка.

- Люба, а почему пантера – мальчик, а леопард – девочка? Правильно же пантер и леопарда? Люба, а ты не кошка?

- Аня, я люпус. Волк… Волчица. Только sapiens.

- А волки кто? Давай посмотрим волков!

Люба направилась в сторону псовых, продолжая размышлять. Ребёнок скрывает адрес, не хочет говорить о родителях… У людей не бывает, чтобы такие маленькие дети были сами по себе, но с другой стороны – девочка явно в полном порядке. Она сыта, одета, ни единого признака паники или растерянности… Знакома с телепортацией. Анна явно русская, но разговаривает едва ли не хуже люпуса; считает голландцев придурошными; судя по пси-сфере, сама она высмод, как бы даже не из деток… Даже почти наверняка – ребёнок кого-то из Великих, больно запах у неё своеобразный. Надо поговорить с ней поподробнее. Только б не напугать… С детьми так трудно найти общий язык, уж она-то за долгие годы службы в Артисе это хорошо поняла.

- Вот, Аня, смотри: это волки. Тут семья: папа, мама и четыре волчонка.

- Это волки?! Да ну? Люба, а ты не врёшь? Что-то ты на них вообще не похожа!

- Аня, ты обезьянок видела?

- Да. Смешные такие!

- Они на людей похожи?

- Ну так, с виду… Немножко похожи.

- Вот и у меня с волками так, как у тебя с обезьянками. Вы – приматы, primates, а мы – псовые, canidae.

- Псовые?.. Как собаки, что ли?

- Ну… Да.

Девочка попросила опустить её на землю и подошла к волчьему вольеру. Подманила волчицу и погладила по голове, затем повернулась и внимательно осмотрела Любу.

- Фигня. На острове собаки не такие. Они как я, только смешные и глупые. Во-от такие ростом! – девочка показала у себя над головой рост собак. Люба прикинула – получалось около полутора метров…

- Это до головы столько?

- Ну да. Макаровы же на ногах ходят, не как вот ты или они.

- Аня, собаки – нормальные собаки – они почти точно такие, как вот эти, в
клетке.

Девочка нахмурилась и дёрнула плечами. Люба снова легла, приглашая ребёнка сесть на спину и та тут же улыбнулась и полезла, хватаясь ручонками за пластины. Люба неспешно поднялась и направилась в сторону своего домика, специально выстроенного для неё в самом дальнем углу зоопарка. Она была настроена поговорить с ребёнком всерьёз.

- Это мой дом. Я живу здесь. Зайдёшь в гости?

- Давай!

Аня спрыгнула с люпуса, не дожидаясь, когда зверь опустится пониже и побежала в Любино логово. Дождавшись, когда девочка войдёт, Люба тоже вошла и села в проходе, блокируя единственный выход.

- Анна, ты – ребёнок Великого. Не знаю, какого именно, возможно даже, что ты и сама Великая. Поэтому давай-ка говорить начистоту.

- А… Ну-ка пусти! Ты плохая, я ухожу. Пусти!

- Нет, Аня. Не пробуй даже спорить со мной. Можешь сколько угодно морочить меня, но я не выпущу тебя, пока мы не поговорим. Готова? Нет? Ну… Скажешь, когда будешь готова. И поверь: пока мы не поговорим – не выйдешь. Так что лучше нам всё обсудить и тогда я решу, что с тобой делать.

Люба чувствовала, что девочка упрямится и вместо беседы ищет способ убежать, поэтому решила немного схитрить: она пару раз зевнула, словно бы поддавшись усилиям ребёнка, старавшегося усыпить её. Затем прилегла, положив голову на лапы, больше похожие на руки. Затем начала сонно моргать… И закрыла глаза.

Маленькая паршивка подождала с пол-минуты и, разбежавшись, вскочила ей на спину и прямо по ней побежала к выходу. Люба усмехнулась и сильно хлопнула беглянку хвостом. Аня вскрикнула от неожиданного и удара и, пролетев обратно, плюхнулась попой на пол. Люпус открыла один глаз, убедилась в том, что девочка сильно не пострадала и спросила:

- Теперь готова говорить?

- Ну что тебе надо?! Отпусти меня!

- Скажи мне: кто ты и почему гуляешь в одиночку по чужому городу.

Девочка потёрла носик и отвернулась. Но просто сидеть в закрытом помещении ей было невыносимо…

- Я Анна, Великая. Я ушла из дома, потому что ма и па – злые, не разрешают мне делать, что я хочу. Ругаются, наказывают… Они и сеть подговорили. Она меня на Луну выкинула, я там померла! И сейчас пристаёт каждый раз.

- Аня, ты можешь уходить в пра-память? У тебя в голове пусто.

- Это у тебя в голове пусто! Я вот возьму и умру сейчас, а тебе попадёт за это!

- Умирай. Я отнесу тебя в телепорт и Сеть отправит тебя домой. Или на Луну. Или просто съем тебя. И никто меня не накажет за это – мёртвых можно есть.

Аня посопела обиженно, поднялась с пола и отряхнула шорты. Потрогала срастающуюся кожу на лбу, рассечённую хвостом зверя и тяжко вздохнула.

- Люба, они меня отпустили. Правда! Па сказал, я сама слышала, что мне надо набрать блох и наесться какашек. А сеть за мной смотрит и наказывает, когда я шалю. Сама спроси, если мне не веришь.

- Идём. И не пробуй убегать – искалечу.

- Куда?

- К телепорту, Аня. Если сеть скажет то же, что и ты – я отпущу тебя. Но запомни: тебе лучше вернуться домой. Нехорошо такой маленькой бродить в одиночку.

***

- Этого аморфа, – Великий засунул в рот кусочек печёной на решётке говядины и, отправив следом пару навильников салата, продолжил в пси-спектре, – я сам разобрал. Понимаю, что звучит странно, но тем не менее.

- Но зачем, пап? – Ева не донесла до рта наспех наслоенный из той же говядины и салата бутерброд. – Зачем было нужно разбирать его на такие мелкие части?

Вершинин не ел, поскольку органы пищеварения у него предусмотрены не были, а питания электричеством вполне хватало и ему самому, и несчастному пациенту.

- Таки присоединяюсь к вопросу леди, доктор! Прожуйте, прожуйте, коллега…
Великий глотнул и приложился к стеклянной четверти со своим любимым напитком.

- Аня наша… Дрянь паршивая. Ради забавы устроила переполох в крупнейшем супермаркете Амстердама, в Де Бейенкорфе. Паника, эвакуация… Никто, к счастью, не пострадал. Но шугануть её надо было, вот я и смотался в Питер, взял там этого беднягу и…

- То есть ты…

- Да. А голову оставил в Питере – Анка видела, как выглядят аморфы. Когда она насладилась зрелищем до икоты и пи-пи в шорты, Сеть пригласила её в кабину, переместила в соседнюю и не выпускала. Ну… пропарила паршивке мозги, потом в зоопарк послала. А я тем временем собрал декорации и смылся по-быстрому домой. Аморфа-то ребятам вернуть надо. Голову они ему сами приставят, мы договорились, она у него всё равно рудиментарная.

- Коллега, а тогда почему не хватает части руки и бедренных мышц?..

- Да у них там, в Голландии ихней… Я пока собирал, полицейская собака перекусить успела и какая-то особа упёрла кусок филе. Блин, вот ну как… Халява!

Ева прекратила жевать и хмуро посмотрела на Великого. С трудом проглотила и тихо спросила:

- Хочешь сказать, что эта особа сожрала кусок аморфа?

- Ой, Ев… Мало ли ненормальных на белом свете? Полагаю, раз спёрла – наверняка съест.

- О небо!

- Ну не отнимать же! Дама, похоже, решила, что это у кого-то из сумки покупки выпали во время давки…

Великая с недоверием посмотрела на жаркое и на всякий случай уточнила:

- Па, это точно говядина?

- А?.. А, да! – Великий отпил ещё вермута и засунул в рот очередной кусок. – Аморф на вкус как свинина, а это мясо явно имеет характерный вкус и запах. Ты ешь, ешь, солнышко. Это точно не аморф, я серьёзно.

- Коллега, а откуда вам известен вкус… Эм-нэ… Аморфятины? Доводилось пробовать?

Великий как-то погрустнел, приложился к четверти и влил в себя как минимум пол-литра. Отставил бутыль и посмотрел профессору в глаза.

- Нет конечно. Просто… Вот когда во время лечения начинаешь переваривать собственные мышцы, во рту привкус появляется. И запах соответствующий. Так вот… Раньше я чувствовал вкус человечины. Теперь – сами понимаете, коллега.

- О господи, простите старого дурака! Откуда мне было… Простите, Великий!

Ева хмыкнула, скривила губы и кивнула собственным мыслям.

- Добро пожаловать в наш ад, Леонид Фёдорович. – Великая взяла четверть и, запрокинув голову, принялась жадно пить крепкий, горьковатый от полыни и можжевельника, вермут.

- Ну вот… Давайте-ка спатки, друзья, – сказал Великий, – Евушка, давай посуду, я Марте отнесу. Спокойной ночи, профессор!

На кухне никого не было: Макаровы умчались в хижину, а Марта, похоже, ушла к себе. Врач поставил разнос с посудой на стол и направился, было, к себе, но в столовой его перехватила повариха, вышедшая из своей почивальни.

- Великий, у тебя совесть есть?

- Нету, милая. Откуда у меня?.. Но зато у меня есть часок для своей дорогой кормилицы.

- Тогда бери меня на руки и неси.

- Тогда снимай халат!

Час спустя, накачавшись на дородных волнах балтийской андин, Великий, отчаянно зевая, дошёл до холла… и был остановлен Ольгой. Женщина стояла, уперев руки в бока и тихо постукивала правой ногой по полу. Врач молча кивнул и жестом велел ей идти следом. В своей каморке под крышей он подкрепился коньяком и театральным жестом пригласил Олю на ложе… Тонкий, какой-то совершенно неподходящий этой весьма немаленькой даме, какой-то вообще мышиный писк и повизгивание ещё долго разносились в ночной тишине клиники.

***

Из Нидерландов Аня направилась в Америку. Почему-то ей казалось, что там будет классно. Почему – она и сама не смогла бы ответить, если б спросили… Но никто не спрашивал. Сеть, услыхав пункт назначения, молча переместила девочку через Атлантический океан и распахнула дверь кабины.

Проблемы сапиенсов, которые возникнут у тех в связи с прибытием Анны, сеть вообще не трогали.


Анна

http://www.yaplakal.com/forum40/topic1299267.html?hl=

Эпизод 125

https://www.yaplakal.com/forum40/topic2202769.html?hl=

Про Аню интересно! ))

Эпизод 130

Великий лежал на берегу в какой-то нелепой позе: левая пятка опиралась на булыжник, левая толстенная ручища была подвёрнута под голову, правая нога, согнутая в колене, была просунута под левой, словно под мостик, а правая ручища то и дело подносила ко рту сигару. Семь косичек, длинных, как верёвки, были хаотично разбросаны по песку, а глаза от Солнца прикрывали старинные круглые очки с зеркальными стёклами. Он покуривал сигару, лёгкий ветерок сносил ароматный дым в сторону, Солнце пекло с зенита… Идиллию разрушила Женька, выбравшаяся из воды. Пройдя по стеклянному пляжу, она с пол-минутки понаблюдала за отцом из-за камней. Затем стянула с себя мокрые трусы, незаметно подкралась к лежащему и выжала свою единственную одежду ему прямо на живот.

- Ай! Женька, ну вот почему ты такая, а? Зараза, чтоб ты… жива-здорова была!
Женщина (и немолодая, сильно немолодая, но выглядящая по-прежнему шестнадцатилетней девчонкой) рассмеялась, разложила на горячем булыжнике трусы посушиться и пристроилась рядом с Великим, улегшись животом на песок.

- Чё, правда меня не слышал?

- Ну, что-то вот расслабился… Дочь, да на Острове-то хоть можно хотя бы недолго самим собой побыть, а?

- Конечно, па. Забавно просто, думала ты слышишь… Да. На Острове хорошо. Тихо, покойно… – Женя погладила отца по выступающей между бровей шишечке. – Пап. А вот скажи…

- Чего?

- Почему ты его не вытащишь?

- Метеорит-то? Да пусть его… Врос в кость он без проблем, мешать не мешает. Пусть будет, Жень.

Она перехватила отцову руку и, забрав сигару, принялась пускать дым ему в лицо. Тот скосился из-под очков, но промолчал. А Женя перевернулась на спину, подставив Солнцу живот и втянула под голову освободившуюся от сигары конечность Великого. Выпустила в небо синее облачко и вновь подала голос:

- А вот скажи…

- Ну?

- Папа, как тебя зовут? Ну… Вот раньше, когда… До метеорита же было у тебя имя?

- Ну.

- Чего ну? Какое?

Великий глубоко вздохнул, заворочался, меняя позу и, покрутившись так и этак, пристроил свою лысую голову дочери на живот. Отнял сигару и продолжил пускать дым самостоятельно, без посторонней помощи.

- Как там Андрей? Отцу помогает в клинике?

- Па? Я как бы вопрос задала…

- Я тоже.

Женя собрала отцовы косички и принялась вычищать из них песок.

- Помогает. Они вдвоём очень хорошо работают, в паре. Да и у нас там Артур с Тимуром же… Справляемся, па.

- Э-э-э… Жень, лень вспоминать.

- Ну Артур Юлькин, Тимур – Маришкин… Самые первые ваши. Они уже давненько к нам перебрались, нравится им наша клиника.

- А Отто как? Держится?

- Да, пап, спасибо. Нормально восстановился. Аморфы всё же были гениальной идеей.

- Ну ты к ним тоже в своё время руку приложила, насколько я помню.

- Н-да… – Женя забрала у отца окурок, выпустила пару колечек и щелчком запулила его за булыжники, в сторону воды. – Славно поработали мы тогда. Все, кстати. Па, Анютка где сейчас?

- В Пустошах. Я с люпусами разговаривал… Прибилась там к какому-то светящемуся. Говорят не обижает он её. Учит уму-разуму. Ну и хвосты тоже нет-нет да и подкидывают ей там… То поесть, то подумать. На одной радиации ж не сильно разгуляешься, есть-то всё равно надо.

- Па, пусти. Кишки слиплись уже.

Великий переместился и перевернулся к Солнцу спиной, снял очки и водрузил их дочери на лицо.

Они ещё долго лежали и разговаривали о том о сём, высохшие трусы ветерком сдуло с камня, Великий успел выкурить ещё одну сигару. Акулина несколько раз порывалась позвать купальщиков, но так и не стала мешать: годами не видятся, пусть поговорят как люди.

***

Аня включила морочилку на полную силу, подбежала к берегу и схватила ондатру. Сил на длинный морок не хватало: радиация позволяла не помирать с голода, но есть хотелось постоянно, а за-способности отнимали последнюю энергию. Жерар, научивший её охотиться и ловить рыбу, ушёл в горы, к тамошним светлякам и девочка уже почти неделю хозяйничала в его вагончике одна. Она быстро и умело разделала добычу ножом, ополоснула в воде и обушком лезвия пристукнула самых наглых рыбин, накинувшихся на кровь, словно мухи на дерьмо. В животе заурчало, но Аня не стала есть сырое мясо, решив сварить суп в большой кастрюле, в вагончике. По пути домой она нарвала разных трав и в огороде выдрала куст картофеля. Клубни были ещё невелики, но что за суп без картошки? Вскоре вода в кастрюле забулькала, из-под крышки распространился аромат бульона и девочка вышла из вагончика, чтоб не дразнить непрерывно урчащий живот. Она походила вдоль грядок, нащипала луковых и укропных листиков, поискала морковку покрупнее (хоть с мизинчик, не как крысиный хвост), обтёрла её о шорты и принялась хрупать. Аня сильно выросла за прошедшие годы. Не только вверх и вширь – Жерар, которого она любила и боялась одновременно, научил её очень многому. Не только охоте и рыбалке…

Они встретились в тот день, когда сеть управления переместила девочку в старую, техническую камеру на территории Пустошей. Строго говоря, эти выжженные земли не пустовали никогда: во время РКВ и особенно после, когда велась борьба с недобитыми, сюда присылали люпусов. Да и люди понемногу подтягивались – сначала это были те, кто просто приезжал на сафари, охотники за головами мутантов, они приезжали и уезжали, если удавалось остаться в живых. Позже стали приходить и оставаться светляки, светящиеся. И какими бы странными, жестокими, ненормальными ни были охотники, светляки были стократ хуже. Это были высокомоды, приспособившие свои тела жить в условиях радиации. И если лохматые уходили в Антарктиду ища тишины и покоя, заниматься научной деятельностью, то светляки уходили в Пустоши для охоты, войны, кровопролития ради кровопролития.

Эти существа, светящиеся в темноте нежным, таким трогательным розовым свечением, представляли собой тот жуткий и неприятный вид людей, прошедших высокую модификацию, но не прошедших по тем или иным причинам правку психики. Невысокие, лёгкие, сухие, умеющие менять окраску под окружающую среду, они никогда не умирали, питая тела радиацией и пожирая добычу, какой бы та ни была: зверь, птица, рыба, человек…

Жерар, как и все светляки, чувствовал передачи телепорта. Вот и в день прибытия Анны он, находясь недалеко от камеры, почувствовал передачу и поспешил проверить – что и для кого прислали в это место. Он планировал поживиться, неважно чем, важно поживиться! И каково же было изумление Жерара, когда на полпути к камере его встретила малявка, да ещё и Великая ко всему прочему.

- Привет, ты пси ловишь? – спросила девочка.

- Э-э-э… Да. Ты откуда и что тут делаешь? И кто ты?

- Анна. А тебя как звать?

- Жерар. Так?..

- Великая я. А что тут делать – представления не имею… А попала сюда с Кубы, от брата.

- Какого брата, ты… Анна, что ты городишь?!

- Диклона. У меня братьев и сестёр много, но Великих всего шестеро. Жерар, а ты где живёшь? У тебя дети есть? А где люпусы? Они же тут живут?

Услыхав про люпусов, мужчина настороженно огляделся, прослушал пространство и успокоился: зверей поблизости не было. Был слабый сигнал чьего-то внимания, но неидентифицируемый, почти фоновый...

***

В столовой клиники Великий, Женя и Шарки вяло клевали хе из осетра и так же вяло переговаривались. Бочонок вермута, верный спутник семейной трапезы, покоился на качельке и источал свой неповторимый аромат.

- Па, я вот давно спросить хочу и всё время стесняюсь, – пробурчала Женя с набитым ртом, – ты пошто Китай-то так расклепал?

- Ну ты вспомнила тоже, – буркнул Великий, – схватилась за яйца, когда Пасха прошла.

- И тем не менее, – присоединилась Акуля, – там ясно, что война, агрессия, все дела… Но вот так-то – за что?

Врач дожевал хе, отпил глоточек вина и как-то нерешительно, с сомнением, пустился в объяснения:

- Когда выяснилось, что Китай имел намерения раклепать нас, война была самым логичным в той обстановке. Очень уж многие наши соседи на нас зубища наточили… То, что сорвался именно Китай – дело случая. Сейчас, не перебивайте! Уф-ф-ф… Вы же в курсе, что монголоиды почти не модифицируемы? Процент модификации у них крайне невысок, а уж высмоды и вовсе редкость. Штатчики вон вполне могли б и не напрягаться, но как же им было идти на поводу у нас? Тоже ж ведь искали способы… Гнойник этот нефтяной, опять же, хоть у них с этим делом вообще никаких проблем. Но у арабов кишка всегда тонка была, сильно-то и не дёргались, по мелочам пакостничали. А вот США и Китай… Сильно они нервничали, а тут ещё эта расовая проруха всплыла. Словом, чтоб не стать «рабами модов», они и решили нас уконтрапупить. Чем РКВ кончилась вы знаете, нечего тут распространяться, а вот с недобитыми наши реально облажались. Нечего было надеяться, что сами вымрут. Выжили как раз те, что могли бы быть нормально модифицированы и вот они-то и создали все эти проблемы – мутировали, выродились, но не вымерли. И даже расплодились. Благодетели-то расстарались! Помогали уродам до последнего. Сами ссыканули, когда увидели с какой скоростью мы почти без потерь Китай в Пустоши превратили. Жалко. На самом деле – очень жалко, что пришлось их выморить всех… Я ж пока вирус там растаскивал, набрал статистику. Ну ушло бы у китайцев на этот процесс побольше времени, ну куда спешить, кто торопит? Постепенно выбрали бы годных, доработали напильником… И дали б им волю рожать без ограничений! Проблема что ли? Так нет. Всё через жопу. Ну и штатчики их подзюкали, не без этого. Самим-то ссыкотно было в открытую конфронтацию ввязываться, понимали, что отдача замучает. Чёрт! Миллиарды! Миллиарды людей, девчатки… Ведь могли же жить, работать. Детей растить. Нет, блядь, повоевать захотелось! Да что теперь охать? Хорошо, что наши военные не облажались, отработали и в ПВО, и в ПРО, и потом, когда сами там шороху давали…

Шарки задумчиво ковыряла своё хе и поджимала губы, словно не решалась сказать что-то. Женя просто вертела в пальцах пустой бокал и разглядывала его донце. В столовой повисла тишина. Лишь с кухни доносилось ворчание Марты и тихие голоса Макаровых.

- Да, – наконец разлепила губы Акуля, – миллиарды… Представить страшно. Но нет худа без добра, хотя… Нахер бы такое добро, конечно. Но… Теперь на Земле есть люпусы.

- И светляки, – добавила Женя, – хоть и поганцы, да всё ж какие-никакие, а новокитайцы. Если их там наша Аннушка не угробит, заселят потихоньку Пустоши, а?..

Великие синхронно сморщились, было видно, что тема дочери болезненна. Хозяин клиники принялся наполнять бокалы, а Шарки кинула в Жэку скомканной салфеткой.

- Блин, вот хоть ты бы не травила, а?! И так душа болит… Что вот она там, как? С каким-то светляком связалась. Чему доброму она от этого киллера научится?

- Лап, а может… Хватит уж доброму-то учиться? – Великий держал бокалы, словно те могли сбежать и смотрел куда-то в угол, говорил он очень тихо. – Мы вот с тобой добрые, Женя вон добрая. Может быть для разнообразия и надо, чтоб наша Анютка зла нажралась?.. Опыт вещь такая, он ведь даже отрицательный нужен. Чтоб вот как у меня не получалось больше… Чтоб от добра больше Пустоши не образовывались?

***

Жерар извёлся. Что называется «на нет». Он сперва просто не понимал, что его беспокоит, но вскоре его словно громом поразило: он переживал за Аню, оставленную без присмотра. И хоть та и убеждала его, что может договориться с люпусами, но в душе Жерар переживал.

Он сидел на валуне и грустно размышлял о том, что напрасно связался с этой ненормальной девчонкой. И не потому, что она ненормальная (откуда в Пустоши нормальным взяться?), а потому, что вот раньше мог уйти из дома и бродить сколько угодно и где угодно, а теперь… Вот ноет в душе! Никогда Жерар не испытывал раньше привязанности, ни к кому! Вырос он в детдоме, воспитывался в приёмных семьях и интернатах, никогда и ни к кому не испытывал он добрых чувств. Вот… Не случилось в его жизни такого! Да и эта невероятная малявка как-то тоже не сильно ему приглянулась, просто вот как-то от неожиданности, что ли, взял и привёл к себе в берлогу. Но стоило оставить ребёнка одного и уйти по своим интимным делам, к такой же светлячке наведаться и…

Сплюнув в сердцах, Жерар оторвал зад от камня, обнюхал пространство и направился в сторону дома. Никакой радости от свидания, от случки, от пьянки… Ничего из того, что раньше так грело его иссушенный рудимент души! Но с другой стороны, в голову то и дело закрадывалось предвкушение встречи с девочкой, воображение рисовало её обрадованную мордашку… Он шёл едва приметной тропой вниз, к древнему, ещё довоенному лесу, окружавшему озеро. Русские оставляли эти оазисы во время РКВ; после войны тут тоже жил какой-то русский полуробот… Могила его по сей день красуется на поляне, неподалёку от вагончиков, МК и озера.

Внезапно Жерар остро почувствовал приближение опасности и замер с поднятой ногой. Послышался тихий рык зверя и характерное стоккато хитиновых пластин люпуса…

- Твою мать.

- И твою, светляк. Не дрыгайся!

Жерар медленно опустил ногу и поднял растопыренные ладони. У него оставался очень маленький шанс на то, что люпус сыт, устал и не пожелает устраивать схватку. «Чёртова соплячка, если б не задумался о ней – не вляпался бы так нелепо!»

- Зверь, не тронь меня… Я просто иду домой, меня там ждут.

- А с какой стати меня это должно волновать, светляк?

- Ты прав. Но… Я не хочу с тобой сейчас спорить. Если уж ты не убил меня сразу, так есть же причина тому?

- Стой, как стоишь, отродье. Опустишь хоть палец – убью.

Жерар кивнул и прислушался: люпус был один, но в лесу слышался ещё один живой и это был не зверь… Из-за высокого куста травы вышел смертоносец. Он был молодой и морда его была покрыта свежей кровью, ещё не свернувшейся. «Сытый. Уже лучше». Люпус шумно втянул воздух носом и повернул голову в сторону деревьев.

- Это твой ребёнок?

- Нет! Да… Она… она со мной. Не трогай её, ладно? Она просто маленькая девочка, она не светляк. Ну… Люпус, ты же сам видишь: просто ребёнок!

Аня вышла из-за деревьев и смело пошла к Жерару, игнорируя зверя.

- Жерар, пойдём домой, я суп сварила! Давай, зови своего друга и пойдём, втроём поужинаем. Ну? Чего замерли, вы, оба?! У меня уже кишки сводит!

***

Ужинали Аня с Жераром вдвоём: люпус от супа отказался.

Аня договорилась с Чихом (угораздило зверя чихнуть не вовремя) как-нибудь сходить на охоту на кенгуру вдвоём.

Жерар просто радовался, что остался жив. И суп из ондатры счёл восхитительным.

Детскую психику хорошо развивают домашние животные. Потому что слабенький и о них надо заботиться. Потому что шкодливые и тупенькие, показывают как это плохо со стороны и почему приходится наказывать. Потому что умирают и это чувство потери учит ценить то что есть.
Интересно, конда Аня столкнётся с этим?

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Это только если ребёнок живёт в социуме, где есть какие-то нормы морали.

Человек - животное аморальное. Не бывает морали инстинктивной. Всё от воспитания зависит.

Если ребёнок живёт вне социума, у него нет общепринятой морали и сомневаюсь, что проказы или смерть питомца как-то повлияет на него.

Всё больше раскрывается Анька, её характер. Тима спасибо, ждём возвращения Злодея.

Всегда пожалуйста) ждём.

Эпизод 132

Жерар смотрел на тень, падающую от валуна и по позвоночнику его стекала холодная волна: возле камня никого не было, но, судя по тени, там стоял человек. Он боязливо поднял глаза, вслушался в пси-сферу – ничего. И никого. Но тень, словно издеваясь, подняла руку и, судя по всему, почесала нос. Жерар рефлекторно принюхался и впал в ступор: очертания тени показывали, что у валуна стоит человек, но запах говорил о присутствии рыбы! И почти сразу пришло понимание. И вместе с ним – панический страх: это была мать его Аннет!

- Ве… лика… я, – запинаясь произнёс он, – чем обязан?

Морок прекратился и перед светляком предстало едва ли не самое страшное существо на планете: Великая Акулина.

- Жерар, дочь далеко?

- Уш… ушла, – язык отказывался слушать хозяина, – к... волкам пошла. Ага.

Великая огляделась и, не найдя ничего подходящего, села прямо на землю. Поёрзала, вытащила из-под задницы пару камней и аккуратно положила рядом с собой.

- Садись, Жерар, в ногах правды нет. И перестань трястись, тебе ничего не грозит. Пока я рядом, – добавила та, подумав, – так что...

Мужчина неуверенно оглянулся, хоть и знал уже, чувствовал: метрах в двадцати, за спиной, лежала незнакомая, не местная, огромная сука-люпус. Он всмотрелся и снова вздрогнул – это был настоящий монстр: гора мышц, покрытых совершенно новой, словно отмытой бронёй из остроконечных хитиновых чешуй, настороженно поднятые уши абсолютно целы. Складывалось ощущение, что эта зверюга только что сошла с конвейера, настолько нереально она выглядела. Жерар решил бы, что это морок, потому что не бывает взрослых люпусов, у которых не поцарапан хитин! Но животное подняло рукой несколько камешков и принялось перекатывать их в ладони, производя лёгкий шорох и перестук.

Он сел и молча посмотрел на Великую, ожидая других вопросов.

- Слушай внимательно, светляк. Ты жив и в безопасности до тех пор, пока с девочкой всё в порядке. Но! Одно неверное движение, один похотливый взгляд, одно грязное прикосновение – ты труп. Она, – Акулина показала глазами через плечо собеседника, – убьёт тебя самым простым способом: переломит ноги и будет откусывать от тебя маленькие кусочки. В разных местах организма. Понял?

- Да, Великая.

- Хорошо. Аня может жить тут столько, сколько сама захочет, не прогоняй и не удерживай – хуже будет. Причём не от люпуса, а от самой Ани. Полагаю, ты уже понял, с кем тебя судьба свела?

Жерар сухо сглотнул и кивнул. У него возникло сильное желание помочиться, но приходилось сдерживаться – как бы хуже не стало.

- Это проблемный ребёнок, – женщина отвернулась и слегка поморщилась, – поэтому будет просьба. Постарайся привить ей хоть какие-то навыки. Мы… Мы намеренно удалили Аню от социума, чтобы у неё была возможность получать азы общения в гомеопатических дозах. И чтобы она продолжила осознание собственной сущности не в тепличных условиях, а в полуэкстремальной обстановке. Вопросы есть?

Мужчина сперва отрицательно крутнул головой, но затем поднял указательный палец.

- Скажите, вот она с люпусами постоянно возится – это не вредно?

- Не думаю. Вряд ли она сможет им серьёзно навредить.

- И это… У нас тут всё по-простому, знаете ли, а мне порой нужно же…

Акулина легко хмыкнула и улыбнулась.

- Если Анна захочет что-то узнать – она узнает. Не стоит, конечно, заниматься сексом при ней. Просто говори ей, чтоб шла погулять. Или сам иди гуляй, если она тебя пошлёт. Сориентируешься, короче. Что-то ещё?

- Нет. Собственно… В ней нужды, – Жерар показал через плечо за спину, – никакой. Аня не даст себя в обиду и сама, да и Чих с сородичами за неё меня порвут не менее тщательно. Так что… Нет, я не спорю, – светляк прижал ладонь к груди, – поступайте, как считаете нужным!

- Ну и ладно, – Великая поднялась с земли и зачем-то положила камешки на те места, где они ей мешали сидеть, – Анке сам не говори про меня. Спросит – постарайся уйти от ответа, не хочу я тебе память тереть.

***

Аня сидела в логове Чиха и играла с его детьми. Щенки были совсем маленькие – уже не слепые, но ещё сосунки. Их мать, Люда (не только по аналогии с амстердамской Любой, но и потому, что любительница перекусить
светляками, людоедка), лежала чуть в стороне и чутко дремала. Чих ушёл на охоту, поэтому приходилось держать ухо востро: могли и светляки наведаться.

За себя Люда не переживала, но двуногие могли обстрелять потомство…

Логово себе Чих с Людой устроили в древних развалинах. Понять, чем раньше было это строение, уже не было никакой возможности: ударная волна ядерного взрыва мало что оставила от него, а после долгих лет запустения их и песком занесло, и мхом поросло уже почти всё… Но какая-никакая крыша над головой имелась, дождь и солнцепёк не особо беспокоили, а тот факт, что с трёх сторон подойти просто невозможно, превращал это убежище в почти неприступную крепость.

Один из троих щенков неуклюже нападал на Аню и покусывал её за палец, другой тихо грыз ей шорты, лёжа на толстом животике, а последний, насосавшись молока, лежал на сухой подстилке и сыто щурился. Нападака сделал очередной наскок и чувствительно хватанул девочку, та, кинув быстрый взгляд на Люду, щёлкнула паразита в нос лёгким разрядом. Нападака тихонько визгнул и отскочил, мамаша приоткрыла глаза и снова зажмурилась. Щенок положил мордочку на пол и, тихонько ворча, принялся тереть нос своей детской ладошкой. Жеваке надоело мусолить синтибельтинг шорт и он перешёл к более привлекательному месту: тщательно обнюхав большой палец на ноге Ани, он улёгся поудобнее и принялся с упоением грызть её босую ногу.

- Ай! – девочка дрыгнула ногой и толстопузый лентяй откатился в сторону, – ты чё творишь, паразит мелкий?!

Жевака смущённо посмотрел на Аню и жалобно, тонко заскулил через нос, извиняясь. Он почувствовал её эмоции и понял, что виноват… Девочка плюнула на палец и протёрла укус, потом наклонилась и ласково потискала покрытого ещё гибкой, не отвердевшей чешуёй, щенка.

- Да ладно, мне не больно, просто напугал, бестолковый!

Нападака, воспользовавшись тем, что враг отвлёкся, поднялся с пола и, смешно косолапя на некрепких конечностях, кинулся в атаку. Он с разбегу ухватил Аню зубами за шорты и рванул изо всех сил, но не удержался и смешно плюхнулся набок. Она рассмеялась, подняла его на руки и поднесла к лицу.

- Ах ты, жопа хвостатая! Ты чего это удумал, а? Я вот тебе уши-то накручу… Ой накручу!

Щенок заворочался, недовольно заворчал, потом резко двинул голову вперёд и лишь змеиная реакция Ани спасла кончик её носа. Пасть Нападаки смешно куснула воздух и он заворчал ещё недовольнее. Люда подняла голову и навострила уши, но передумала ругать девочку: основным противником люпусов являются именно двуногие, так что пусть… Опыт полезный. Меж тем Анка прослушала пси-сферу и, уловив намерения Жеваки вступиться за брата, отпустила Нападаку и, не оборачиваясь, свободной рукой хлопнула толстяка меж ушей. Не сильно, но тому хватило: клюнув носом в подстилку, тот кувыркнулся и смешно задрыгал лапами и завертел хвостиком, пытаясь подняться. Братья, сконфуженные, отошли чуть в сторонку, Нападака впёрся в двуногую суровым взглядом, а Жевака присел и напустил лужицу. Пока Анка делала разные устрашающие жесты и подпугивала их пси-шлепками, Сосун подкрался к ней и со всей силы врезал кулаком в печень! Девочка ойкнула, обернулась и попыталась поймать шельму, но тот уже со всех ног улепётывал под защиту матери, смешно вскидывая куцый зад.

- Ай да соня, ай да хитрец, – Аня проводила щенка взглядом и подмигнула Люде, – выбрал-таки момент, тихушник!

Мать лизнула Сосуна в мордочку и повела ушами в сторону входа.

- Аня. Чих. Тут. – Люда почти не умела говорить вслух, но считала, что детям нужно видеть говорящим не только отца.

- Опа! Точно, вернулся!

Отец семейства, погремев бронёй у входа, проскользнул в берлогу. В зубах он удерживал за край кусок туши кенгуру, перекинутый за плечо.

***

Жерар сидел в вагончике с наглухо запертыми окнами и дверью. Тело его слегка светилось в сумерках закрытого помещения. Мужчина вздрагивал от каждого шороха и прикладывался к пластиковому мешку с брагой из ягод и грибов… Порой Жерар бормотал что-то себе под нос и его пробирала крупная дрожь – то ли от адского пойла, то ли от воспоминаний о беседе с Великой, то ли от возникавшего видения чудовищной суки-люпуса.

- Твою мать, – он передёрнул плечами и снова глотнул из мешка, – «не говори», бля… Да, как же! Само собой! Буду молчать, как рыба! Аннет меня мехом внутрь вывернет и всё узнает… Господи! Уж и в Пустоши ушёл, и в землю зарыться готов – ну нигде же от вас, нелюдей, покоя не найти! Мало мне этой малолетки, так ещё эта монстра лично явилась с инспекцией!

Тело Жерара вспыхнуло ярче, сумерки вагончика осветились могильным, розовым светом. Послышался какой-то шорох и мужчина замер, мучительно сканируя пространство на предмет живности…

- Крыса, – облегчённо выдохнул он и накал его сияния снизился, – надо же, дожил! От крыс шарахаться начал…

Жерар прожил в Пустошах немало лет и сумел остаться в живых, несмотря на то, что соседствовал с люпусами и такими же, как он сам, светящимися неадекватами. Горький опыт приучил его сдерживать природную ненависть ко всему живому, не затевать конфликтов без нужды и меры, не лезть на рожон при групповых набегах на логова люпусов. И на текущий момент Жерар – бандит, убийца и неврастеник – мирно жил в брошеном вагончике, ходил на охоту ради еды и на свиданки к дамочкам-светлячкам ради душевного спокойствия. Даже местные люпусы не держали его за врага или дичь, да и светляки всё реже приглашали для рейдов против броневолков. И что? Сначала является мелкая Великая засранка, всячески мешает ему жить, приваживает ко двору смертоносцев, а следом появляется её Великая мамаша и грозит лютой смертью, если он косо посмотрит на эту её сопливую пакость!

Жерар просканировал пространство и, не найдя повода для тревог, открыл сперва окна, а потом и дверь вагончика. Сел на крыльцо, хлебнул браги и уже спокойно подумал: а ведь с приходом Ани в его жизни произошли и добрые перемены! И неслабые, что уж тут лукавить… А теперь-то и вовсе благодать: оставленная для присмотра зверюга и близко не подпустит к его дому никого, кто мог бы даже чисто теоретически как-то навредить.

Мужчина непроизвольно улыбнулся, запрокинул голову и выцедил в рот последнюю брагу из мешка. Отложив в сторонку пустую тару, он шмыгнул носом и посмотрел по сторонам. И увидел лежащую в тени молодого деревца стражиху. Помахал ей рукой, как старой знакомой, хлопнул ладонями по коленям и пошёл готовить рагу – позавчерашнего крола следовало доесть, а то совсем невкусным станет.

***

Стола в берлоге, естественно, не было. Были ящики с оружием, всяким хозяйско-охотничьим хламом. А стола не было. Аня сидела на одном из ящиков и наблюдала за трапезой люпусов. Чих бросил добычу на пол и лёг в углу – сам он голоден уже не был. Людоедка оторвала с помощью рук и зубов кусок мяса и кинула щенкам. Те накинулись на еду и принялись с энтузиазмом мусолить неподатливую кенгурятину. Хозяйка переглянулась с главой семейства: гостья до этого никогда у них не ела и Люда не знала, как поступить. Чих хмуро посмотрел на жену и укоризненно покачал головой.

- Аня. Есть. Будешь?

Девочка отвлеклась от наблюдения за щенками и, улыбнувшись, сказала:

- Немножко! Я не голодна, но компанию поддержу с удовольствием.

Хозяйка покрутила останки кенгуру, выбрала место почище и совсем уж было собралась ухватиться зубами, как из угла донёсся глухой рык Чиха. Люда замерла, потом положила мясо и направилась к одному из ящиков, нашла там немаленький армейский тесак и им отпластала выбранный для гостьи кусок. Аня взяла еду, поблагодарила и попросила нож: она не смогла бы откусить ни кусочка сырого мяса.

Убедившись, что все едят, волчица выхватила себе немалый кус с костью и принялась с удовольствием уписывать мясо, с хрустом разгрызая хрящи и сухожилия. Меж тем щенки начали ссориться – Нападака и Жевака отталкивали Сосуна от корма. Тот принялся скулить, пытался вцепиться зубами в мясо, но, получив кулаком от одного брата и плечом от второго, откатился в сторону. Он обиженно посмотрел на братьев, с надеждой на мать и уже почти обречённо – на отца. Поддержки не нашёл ни у кого. И подошёл, виляя хвостиком, к Ане. Та, не задумываясь, отрезала кусочек от своей доли и кинула малому. И тут же слетела с ящика, сбитая мощнейшей оплеухой Людоедки!

- Ты чё?! – Аня прехватила нож и, вскочив на ноги, напряглась, готовясь обороняться. – С ума сошла, дура?!

Волчица оскалилась, опустив голову к полу и вздыбила пластины брони, казалось, схватка неизбежна… Аня лупанула её самым мощным разрядом, какой только могла выработать в стрессовой ситуации. Люда рявкнула и отскочила, запахло палёным. Воспользовавшись замешательством зверя, девочка выдала вдогонку мощнейшую пси-оплеуху и молча накинулась на волчицу, оседлала верхом, одной рукой перехватила под горло, а второй принялась колоть ножом под пластины на боку. Люда дёргалась, пытаясь скинуть её с себя, кровь потекла из раненого бока. Ярость зверя отключила интеллект и теперь по берлоге метался огромный дикий хищник с вцепившимся в него клещом человеческим ребёнком. Чих, подперев голову кулаком, наблюдал за происходящим с абсолютным спокойствием и даже некоторым любопытством, оттягивая за уши и хвостики детей, чтоб их не помяли в пылу драки. Он-то прекрасно понимал, что Аня ловит все сигналы мозга Людоедки и действует на опережение: стоило волчице попытаться опрокинуться на спину и придавить соперницу, Аня расслабила захват и позволила той упасть. И тут же снова принялась бить ножом под пластины, но уже на брюхе, где те тоньше и меньше!

Завыв уже от боли и страха, волчица рывком вскочила на ноги и попыталась схватить девочку руками, но та лишь снова вскочила ей на спину и принялась пихать лезвие под пластину на горле. Кровь хлынула по ножу, тонкой струйкой пролилась на пол… Чих неспешно поднялся с подстилки, расправил плечи, встряхнул хитин и, улучив момент, изо всех сил грохнул жене кулаком меж ушей. Затем схвати Аню за волосы и рывком поднял в воздух. Она ещё успела пару раз махнуть тесаком у него перед мордой, но получила пси-оплеуху и услышала:

- Аня, успокойся. Ты неправа.

Но та, не вняв, отрезала себе волосы и, освободившись, кинулась на Чиха, запустив морочилку. Досталось хозяину крепко: прежде чем он смог наконец-то обхватить и придавить руками к груди сбесившуюся девчонку, она разрубила ему нос, отхватила кусок уха и едва не выткнула глаз.

- Всё. Аня, всё, угомонись. Прекрати, не то загрызу! Отдай нож. Ты не проиграла, не проиграла. Отдай.

Тесак со свистом пролетел через берлогу и вонзился Людоедке в открытую пасть. Та взвизгнула и принялась выдёргивать оружие из нёба.

- Так! Успокоились! Обе! Вы сапиенс или где?!

- Чих, скажи ей!.. Дура!

Люда, избавившись от ножа во рту, посмотрела на него. Облизнула с обеих сторон и понесла к ящику. Для неё слово Чиха было законом!

Люпус осторожно ослабил захват и отпустил девочку.

- Анна, сядь. Успокойся, у тебя нет здесь врагов.

Та всхлипнула, вытерла слёзы и пошла к ящику.

- Отрежь ей мяса. И детям. И сама ешь спокойно.

Людоедка с ножом вернулась к остаткам туши, отрезала и кинула кусок щенкам. Потом выбрала мякоть без жил и вырезала кусок для Ани, спокойно отдала еду и нож, и отошла, держась рукой за проткнутое горло. Есть она пока не могла: кровь остановилась, но раны, особенно во рту, ещё болели. Хищница никак не могла понять: как эта мелкая двуножка едва не искалечила её, взрослую, в расцвете сил, смертоносицу?!

Чих сел по-собачьи, поднял рукой за шиворот сперва Нападаку, затем Жеваку. Внушил обоим, что братьям драться и обижать друг друга нельзя и разрешил есть дальше. Щенки, опасливо косясь то на отца, то на гостью, принялись дербанить кенгурятину. Аня, не поднимая глаз и периодически всхлипывая, отрезала кусочки мяса и, почти не жуя, глотала. В берлоге висела напряжённая тишина. Чих, убедившись, что мир восстановлен, заговорил, хоть и не любил акустического общения, вслух: ему было важно, чтобы его слышали и понимали все присутствующие.

- Сначала дети. Запомните. Нельзя просить еду. Ни у кого. Ясно? Еду дадут родители. Или добывайте сами. Никогда не просите.

Щенки оторвались от еды и молча кивнули.

- Ешьте. Теперь Аня. Ты неправа. Мы не собаки! Нас не кормят с рук. Это оскорбительно, понимаешь?

- Чих, я понимаю! Но… Чё драться-то сразу? Гостей лупить – это нормально? Не оскорбительно?!

Люпус покачал головой, укоризненно посмотрел на жену.

- Аня, я прошу прощения за жену. Она плохо говорит. И ты оскорбила её, она вспылила.

- Ладно, проехали… Только вот извиняться я не собираюсь! И сносить подобного отношения не буду.

- Успокойся, Анна. Тебя никто ни в чём не обвиняет. Но. Помиритесь. Я не хочу, чтобы вы затаили вражду.

Девочка скосилась на волчицу, шмыгнула носом.

- Как мириться-то? Объясни… Мне с вами тоже, знаешь ли, не резон цапаться.

- Признай свою неправоту.

Аня сморщилась, подумала с пол-минутки и кивнула.

- Люда, я была неправа. Не знала, что нельзя с детьми едой делиться. Я со всеми делюсь. Всегда!

Людоедка потёрла горло, почесала живот. Потом кивнула и с трудом выдавила, покашливая:

- Кхм… Принято. Кхм… Мир.

Анка порывисто соскочила с ящика, подбежала к волчице и обняла её за шею, прошептала ментально:

- Не сердись, ну пожалуйста!

- Не сержусь. Говорю же: проехали… А ты молодец. – Люда пошлёпала девочку по попе. – Не знала, что двуногие способны на что-то без оружия!

- Так, Чих, теперь рассказывай, какие тут правила, – Анка вернулась к ящику и взгромоздилась на него поудобнее, – чтоб я не косячила больше.

- Правило одно. Его все знают: не лезь в чужой монастырь со своим уставом.

Люпус перешёл на пси, поскольку всё действительно важное уже было сказано и услышано.

- А что, если мой устав сделает ваш монастырь… Чё это такое, кстати? Если от того лучше станет?

- Аня, ты живёшь в Пустоши. Это наш дом и тут наши правила. Со светляками можешь поступать, как хочешь.

- А ничё, что Пустоши – часть нашей Земли, нашего мира?

- А кто тебе сказал, что он ваш? Или люди на Земле появились раньше волков?

- Хм… ладно. Но хозяева Земли мы, а не волки. И не люпусы.

- Когда-то вы были хозяевами в этих местах. Теперь тут живём мы. Если когда-нибудь здесь захотят жить нормальные двуногие, мы найдём общий язык. Поскольку никогда его и не теряли. Но этим людям придётся считаться с нами, хозяевами и стражами Пустоши.

Аня замолчала и продолжила есть кенгурятину: активное использование за-способностей и физических ресурсов тела изрядно вымотало её и теперь голод давал себя знать. Чих толкнулся в её пси-сферу и не дождался ответа – девочка ушла в прапамять…

- Мать, дай ей ещё еды и не беспокой. У неё сейчас очень важная работа.

Людоедка нашла другой нож, отогнала от тушки обнаглевшего Жеваку и, вырезав с кило плоти, осторожно положила девочке на колени.

***

Домой Анка вернулась уже под утро, отметив, что в роще дремлет чужая люпусиха. Послав ей ментальный привет, девочка вошла в вагончик и прощупала пси-сферу. Жерар спал, срубленный брагой. Она поправила на нём плед и вышла на крыльцо. Спать хотелось жутко, но следовало выяснить, что тут забыла чужачка.

- Сюда поди.

Минуту спустя зверь подошёл и после скоротечного пси-обмена вновь удалился в рощу. Аня задумчиво почесала щёку и вернулась в вагончик. Сняла затасканные шорты и легла спать, отложив допрос Жерара на потом.

Почти три часа спустя, сторожок дал знать, что светляк пытается незаметно уйти и Аня, до конца не проснувшись, окликнула стража. Убедившись, что Жерар вернулся, девочка провалилась в сон и проспала до обеда. Потягиваясь и зевая, она вышла на крыльцо, поздоровалась со светляком и направилась к озеру. После купания и прочих процедур, Аня вернулась. Жерар всё так же сидел на крыльце, демонстративно отвернув голову.

- Ну что?

- Надень шорты. У меня нет желания быть съеденным нашей новой соседкой.

- Ладно.

Одевшись, Аня вернулась и села рядом с мужчиной.

- Жерар, кончай ломаться. Кто тут побывал в моё отсутствие?

- Аня, мне лучше промолчать.

- Ой, да брось… Всё равно узнаю. Не заставляй давить на мозги, Жерар. Я с соседкой уже познакомилась, кстати. Красивая!

Мужчина с тоской поглядел в небо и попытался соскользнуть с темы:

- Я вот думаю… Надо нам с тобой на ручей сходить, там кроли совсем страх потеряли.

- Ага. Как только расскажешь, кто тебя напугал до усрачки и соседку нам приставил, так и пойдём на ручей. Валяй, Жерар, не тяни. А то жрать уже хочется.

- Да… Провалиться! Матушка твоя тут побывала.

Против ожидания, девочка никак не проявила своих чувств. Она встала, подтянула пояс шорт потуже и хлопнула светляка по плечу.

- Айда! Кроли заждались.

Теперь точно Маугли )))
Интересно, Чиху отсыпят благодати от Великих?

Дядя Румер, драка Ани с люпусами шедевральна!

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Эпизод 135

- Почему ты не хочешь воспользоваться МК, Аннет?

- Не хочу.

- Что за мазохизм, девочка моя? Камера в двух шагах, а ты собираешься идти пешком.

- Жерар, я пойду пешком. И не спорь. И не уговаривай.

- Анечка, даже Чих не захотел составить тебе компанию. Ты что, до сих пор боишься Сети?

- Я. Иду. Пешком.

Анна хлопнула ладонями по коленям, поднялась с крыльца жилого вагончика и кивком простилась с Жераром. Тот горестно покрутил головой и протянул девочке рюкзачок с провизией и нехитрой поклажей.

- Попрощайся за меня с Чихом и остальными, ладно?

- Хорошо, Аня. Пришли весточку, когда сможешь, чтобы я не переживал.

Девушка надела рюкзачок и пошла на север. Мимо озера, через лес, в Пустоши. Она прекрасно понимала, что путь будет нелёгок, поскольку даже остаточная радиация не сможет поддерживать её в этом походе: чем дальше на север, тем она меньше. Строго говоря, Аня поступила по принципу «авось»: решила, встала и пошла. Не готовясь к путешествию никак вообще. Она была боса, одета в армейские шорты и армейскую же майку, голова не прикрыта ничем, кроме собственной шевелюры. Чего насобирал в рюкзак Жерар – она тоже не знала.
Просто в какой-то момент Анна поняла, что в Пустошах ей больше не место и десяти лет, потраченных на выживание в радиоактивных краях, достаточно. Теперь просто: всё. Пора. И вот, после нескольких минут объяснений с Жераром, она встала и пошла. Что же до Чиха, с которым она как-то обсуждала перспективу данного мероприятия, то молодой люпус наотрез отказался покидать родные горы, но пообещал известить о её намерениях своих сородичей, обитающих к северу.

Первые километры, преодолённые Анной в тот день, были удручающе однообразны: пустыней эту местность назвать уже нельзя, но и на что-то другое ландшафт претендовал слабо. Редкие жёсткие кусты, ещё более редкие невысокие деревца. Скудная, местами всё ещё красная, трава… Солнце, небо в облаках, ветерок, да изредка пролетающие птицы. Девушка периодически сканировала пространство, но в первый день не нашла в пси-сфере даже люпусов. Лишь птицы и грызуны отзывались едва ощутимым фоном.
Ночевала Аня самым незатейливым образом: сняла рюкзак, бросила его наземь, легла и, пристроив ношу под голову, заснула. Она даже пси-сторожок не оставила – зачем? Ни светляки, ни люпусы не причинят ей вреда, а кому ещё-то? Это же Пустоши! А утром, едва рассвело, поняла, что поступила опрометчиво. За-способностями решила не пользоваться и резким движением обернула промах в профит: оторвав пойманной на собственной груди змее голову, Аня села, содрала с неё шкуру и проглотила целиком. Оглядела пёстрый чехол со всех сторон, смачно зевнула и выбросила – никакого желания таскать этот трофей у неё не было. Девушка вытерла руки об рюкзачок, протёрла глаза и, сориентировавшись, продолжила свой путь.

Слегка подёргивающийся завтрак приятно заполнял желудок, Солнце постепенно поднималось над горизонтом, а свежий ветерок подталкивал в спину… Аня едва не мурлыкала от удовольствия.

Чуть за полдень, когда светило всё ещё яростно пекло с небес, она почувствовала воду и пошла на запах, слегка отклонившись от маршрута на запад. Вскоре показалось небольшое, круглое озерко; судя по остеклованным берегам – древняя воронка, заполнившаяся водой… Аня чувствовала повышенный фон, но всё-таки перспектива искупаться пересиливала эти неприятно-жгучие ощущения в ноздрях и на губах. Она скинула рюкзачок (в который пока так ни разу ещё и не заглянула), стянула нехитрые свои одёжки и прыгнула в воду. Хорошенько наплававшись у дна и убедившись, что озерко необитаемо, девушка вынырнула и ещё минут пять плавала по поверхности, фыркая носом и отплёвывая воду. В какой-то момент она уловила тревожный писк в пси-диапазоне, но быстро поняла, что это люпус и он довольно-таки далеко. Выбравшись на берег, Аня прилегла на жёсткую поверхность и прикрыла глаза. Одиночество совершенно не угнетало её, она не только ощущала себя частью пространства, но и могла при желании связаться с миром, просто послав мощный пси-сигнал. Или прощупать радиоэфир. Или найти зону действия сети телепортов.

Аня умела это едва ли не с момента рождения и с годами эти способности лишь усиливались… В детстве её это сердило порой – то, что она не может просто остаться наедине с собой и поэтому натренировала «морочилку», способность вызывать у живых существ ощущение своего отсутствия. Ещё до пяти лет она научилась уходить в режим полного молчания, когда не излучала даже тепла, не то что звуков или пси. В таком состоянии её можно было обнаружить только по запаху, единственному виду информации, скрыть который не было никакой возможности. Ну не может живое существо не пахнуть! Поэтому-то и вырастила она железы, выделяющие запах сырого мха.

Отдохнув, Анна оделась и развязала шнурок рюкзачка. Внутри нашлась небольшая ёмкость с водой – очень прочный синтетический мешок с горловиной и резьбовой пробкой, два армейских рациона и сменные шорты и майка.

- Жерар, ты просто душка. Сама бы о сменной одежде я бы вот вообще никогда не подумала!

Надорвав упаковку одного из рационов, она вытащила что попалось и немного перекусила. Отпила пару глотков воды, скидала всё в рюкзак и снова направилась на север. Путь предстоял неблизкий, даже с учётом того, что был выбран кратчайший маршрут. До Амура хоть как пешком, а там – цивилизация…

***

В конце концов Анна вышла к развалинам города на берегу широкой реки. Она ничего не знала об этом месте и лезть за информацией в глубинную память не собиралась, хоть и была уверена, что сможет вспомнить всё что угодно. Просто на данный момент ей это было совершенно не нужно, куда больше её волновали потоки недружественного внимания, улавливаемые со всех сторон. До руин она так и не дошла: люпус встретил её на подходе. Враждебности он не проявлял, но и дружелюбности тоже, пси-диалог Ани со зверем был стремителен и содержателен: он велел ей даже не пытаться продолжать движение в сторону воды. Никакие аргументы девушки не принимались ко вниманию!

За двое суток, что она провела в нескольких километрах от Амура (от руин Анна предпочла отойти на запад), девушка встретила ещё пять люпусов. В разговор вступила лишь одна самка, да и то лишь после того, как вконец рассерженная Аня врезала ей по мозгам доброй пси-оплеухой. Нормальный человек или сопоставимое по размерам животное от такого нажима мог бы надолго лишиться не только сознания, но и здоровья, люпус же лишь зажмурился и встряхнулся, гремя пластинами. Как от воды.

- Слушай, ты, собака такая! Мне нужно на ту сторону и обязательно. Так что будь добра, подскажи, как мне подойти к берегу. А там уж я и без посторонних справлюсь!

- Великая?.. Ты Великая?

- Да!

- Я не встречала раньше таких. Но… Мы охраняем границу и пропускать кого бы то ни было не можем. Ни отсюда туда, ни наоборот.

- А как я, по твоему, здесь оказалась?!

Волчица помолчала, снова встряхнула головой и пошла прочь, бросив напоследок:

- К реке ты не пройдёшь. Как попала сюда, так и выбирайся.

Анна проводила зверя взглядом и задумалась. Страж был прав: нужно всё-таки искать кабину! Выйти на том берегу и… Но Сеть в таком случае будет знать. Следовательно, будут знать все. И вся её затея с пешим походом окажется напрасной! Поразмыслив немного, она решила, что сходит на охоту, хорошенько наестся и, настроив пси на диапазон люпусов, попробует пробраться к воде.
С охотой всё получилось хорошо, удачно: Аня сбила пси-ударом дикого гуся. Свернула, ему голову, содрала шкуру вместе с пером и слопала сырым. Жевать было трудно, но она сильно и не старалась – откусывала небольшие кусочки и глотала почти не жуя. Особо чиститься после трапезы девушка не стала, чтобы запах птицы перебивал её собственный. Она даже специально вытерла руки об майку для пущего эффекта. Ближе к вечеру, настроив морок, Анна без помех пробралась к воде и уж совсем было собралась нырять, когда сзади почувствовала присутствие люпуса…

Она присела и резко оттолкнулась ногами, намереваясь уйти в воду раньше, чем будет схвачена, но, как ни спешила, страж успел схватить зубами её рюкзачок и оттащить от берега.

- Твою мать…

- Великая, наши родичи в предгорьях уже сообщили Сети о том, что ты ушла.

- И? Куда и зачем – тоже?

- Нет. Но смысла в твоих действиях мало, согласись.

Девушка в сердцах сплюнула и выругалась.

- Вы тоже уже отчитались о моём местоположении?

- Я – нет. Про остальных не скажу. Но твой маршрут по Пустошам известен очень многим.

- Ну да. Чих же предупреждал вас…

- Не знаю, кто такой Чих, но я получила информацию о тебе от стражей у развалин города. Тебе подсказать дорогу к МК или сама найдёшь?

- Я. Пойду. Пешком. Туда. – Аня показала пальцем в сторону противоположного берега. – И не мешай мне! Какая тебе разница, как я пересеку реку – вплавь или через телепорт?!

Люпус посмотрел на реку, потом на девушку. Пошевелил ушами и обронил вслух:

- Никакой.

Развернулся и скрылся в сумерках.

- Не сообщай обо мне!.. – прокричала Анна вдогонку и, получив беззвучное согласие, спокойно спустилась к реке, поправила рюкзачок и пустилась вплавь по водной глади.

***

Акулина, Афалина и Машка Макарова играли в прятки. Игра началась спонтанно – по пути со стеклянного пляжа к клинике, в лесочке, Дель, отличавшаяся игривым характером, решила разыграть Машу. Огромная женщина включила морок и, пропав из поля зрения Макаровой, принялась трепать её за уши, подталкивать, тузить… Шарки сперва не обращала внимания на дурачества подруги, но вскоре, уловив досаду и раздражение маленькой кухарки, тоже включилась в игру. Великие, прекрасно видящие друг друга, поочерёдно задирали Машу, дразня её шлепками по заднице, лёгкими щипками и подёргиванием за волосы. Молодая псоженщина уже рассердилась, она пыталась укусить, рвануть когтями своих невидимых обидчиц, но те совершенно беззвучно ускользали от её выпадов. Доведённая до белого каления, Маша остановилась на плитах дорожки и замерла, чутко слушая пси-фон… Губы её подрагивали, обнажая крепкие, опасные клыки, руки с трёхсантиметровыми звериными когтями были приподняты наизготовку. Крепкие ноги упирались в камень, а когти их мерно постукивали, клацая, словно метроном. Уловив движение воздуха сбоку, Машка резко махнула рукой и почувствовала, как когти вспороли чью-то плоть! Удовлетворённо испустив тихое, низкое рычание, Макарова слегка переступила с ноги на ногу. Покрутила головой из стороны в сторону и снова замерла в чутком напряжении. Всё замерло вокруг, казалось, что даже птицы перестали щебетать…

Машка поднесла когти к лицу и обнюхала их.

- Что, Шарки, получила? Рыбья кровь!.. – процедила псинка чуть слышно и повела глазами. – Ты, Дель, тоже не расслабляйся! И тебя достану.

Ни звука. Ни шелеста. Макарова расслабилась и сменила тактику: она воспользовалась обонянием. Медленно поворачивая голову, Маша нюхала воздух, ища источники запаха. Потому что единственный вид излучения, который невозможно скрыть – именно запах! Вот нос её уловил запах сырого мха, но псинка не подала виду, позволяя якобы незамеченной Великой приблизиться. Секунда. Другая… Ещё чуток. Маша резко повернулась к источнику запаха и прыгнула, закогтилась руками и ухватила зубами, сбив с ног невидимое ей тело!

Дель с Акулей, стоящие чуть в стороне, вытаяли из воздуха и недоумённо переглянулись: Макарова поймала какого-то третьего невидимку!

- Ну всё, всё! Машка, отпусти, дура такая, – послышался девичий голос, – мама, да скажи ты ей!

Афалина дико вытаращилась на подругу. Акуля прикрыла глаза рукой и сиплым голосом проговорила:

- Маша, солнышко… Отпусти Анечку.

А это Вам от Андрея:

- Ты чё?! – Аня прехватила нож и, вскочив на ноги, напряглась, готовясь обороняться. – С ума сошла, дура?!

Волчица оскалилась, опустив голову к полу и вздыбила пластины брони, казалось, схватка неизбежна… Аня лупанула её самым мощным разрядом, какой только могла выработать в стрессовой ситуации. Люда рявкнула и отскочила, запахло палёным. Воспользовавшись замешательством зверя, девочка выдала вдогонку мощнейшую пси-оплеуху и молча накинулась на волчицу, оседлала верхом, одной рукой перехватила под горло, а второй принялась колоть ножом под пластины на боку. Голые ноги девочки, распоротые пластинами, истекали кровью, но та упрямо сжимала бока волчицы, пихая сталь под хитин защиты.

- Блядина! — Аня крутила тесак, упёршийся в ребро, пытаясь протиснуть его в лёгкое. — Паскуда ебаная, я тя…

Люда дёргалась, пытаясь скинуть её с себя, кровь потекла из раненого бока. Ярость зверя отключила интеллект и теперь по берлоге метался огромный дикий хищник с вцепившимся в него клещом человеческим ребёнком. Чих, подперев голову кулаком, наблюдал за происходящим с абсолютным спокойствием и даже некоторым любопытством, оттягивая за уши и хвостики детей, чтоб их не помяли в пылу драки. Он-то прекрасно понимал, что Аня ловит все сигналы мозга Людоедки и действует на опережение: стоило волчице попытаться опрокинуться на спину и придавить соперницу, Аня расслабила захват и позволила той упасть. И тут же снова принялась бить ножом под пластины, но уже на брюхе, где те тоньше и меньше!

- Убью, сука, — цедила сквозь зубы девочка, — порешу, тварь ебаную!

Взвыв уже от боли и страха, волчица рывком вскочила на ноги и попыталась схватить девочку руками, но та, стряхнув ладошкой кровь с бёдер, снова вскочила ей на спину и принялась пихать лезвие под пластину на горле.

- Сдохни, тварь! — кричала Аня. — Сдохни, падло поганое!

Лезвие проткнуло кожу, горло и проникло в дыхательные пути. Кровь хлынула по ножу, тонкой струйкой пролилась на пол… Людоедка, захлёбываясь кровью и понимая, что сейчас реально сдохнет, завыла диким голосом.

Чих неспешно поднялся с подстилки, расправил плечи, встряхнул хитин и, улучив момент, изо всех сил грохнул жене кулаком меж ушей. Затем схвати Аню за волосы и рывком поднял в воздух. Она, срывая голос, выматерилась и ещё успела пару раз махнуть тесаком у него перед мордой. Но получила пси-оплеуху и услышала:

- Аня, успокойся. Ты неправа.

Анна, не вняв, отрезала себе волосы и, освободившись, кинулась на Чиха, запустив морочилку. Досталось хозяину крепко: прежде чем он смог наконец-то обхватить и придавить руками к груди сбесившуюся девчонку, она разрубила ему нос, отхватила кусок уха и едва не выткнула глаз.

- Всё. Аня, всё, угомонись. Прекрати, не то загрызу! Отдай нож. Ты не проиграла, не проиграла! Отдай нож, пожалуйста.

Тесак со свистом пролетел через берлогу и вонзился Людоедке в открытую пасть. Та взвизгнула и принялась выдёргивать оружие из нёба.

- Так! Успокоились! Обе! Вы сапиенс или где?!

- Чих, скажи ей!.. Дура!

Люда, избавившись от ножа во рту, посмотрела на него. Облизнула с обеих сторон и понесла к ящику. Для неё слово Чиха было законом!

Люпус осторожно ослабил захват и отпустил девочку.

- Анна, сядь. Успокойся, у тебя нет здесь врагов.

Спасибо ))))
Ух, экспрессия!

Интересно, бранных слов Аня набралась за время своих проказ или таки не поленилась в пра-памяти посмотреть?

Пытаюсь собрать это всё в один документ, чтоб в книжку залить..И вот готов дать почку на то, что где-то в теме был "эпизод 3" (могу ошибаться с нумерацией) в другом варианте, Rumer ещё пояснял, что он планировался, как "эпизод 4". И вот хоть убей не могу найти. Его отредактировали недавно и он исчез или где-то есть и кто-то может ткнуть носом в этом место? всё, нашёл. Эпизод 10 это был, я лопухнулся с нумерацией.
PS: Жаль, что PDF утерян ( Можно было бы хоть руками книжку для себя собрать, опыт есть)

Это сообщение отредактировал Xardos - 10.04.2023 - 16:57

Во первых:TimaKlimenko Спасибо! И читаю каждый день,коментарии как всегда редко пишу.
Во вторых:
Maydanka:
Мат это на генном уровне (Можно сказать: пра-память)В семье где не матеряться и разгооваривали на Итальянском (Роберто Итальянц не знающий Русского, Ольга из под Норильска)Дочка Валентина 5-ть лет,споткнулась и уронила игрушку.Вставая сказала БЛЯДЬ! Что её родители что я с женой охуели это мягко сказать. Давно было лет 15-ть назад. Не вру.
В третьих:Наконец-то Дядько выложил в своей манере:Мат в тему и вообще красота! Дядьке Привет от всего сердца.

Так, все эпизоды по новой нумерации собрал в один файл, пока не форматировал и не заморачивался этим. Скорее всего тупо конвертну в txt и залью в книжку.
по ходу дела собирал в кучу также ссылки на все эпизоды в соответствии с новой хронологией и нумерацией, ибо пока я тут разобрался-семь чертей сломали ноги и ещё 14-навсегда сломали психику.

Вот всё в том хронологическом порядке (на сегодня), в котором это подаётся Андреем (дядей Андреем?), ТСом короче, на данный момент:

Пролог
Эпизод 0
Эпизод 3
Эпизод 5
Эпизод 7
Эпизод 8
Эпизод 9
Эпизод 10
Эпизод 11 (10 по старой нумерации)
Эпизод 12
Эпизод 13 (12 по старой нумерации)
Эпизод 14
Эпизод 15
Эпизод 16
Эпизод 18 (49 по старой нумерации)
Эпизод 21
Эпизод 23
Эпизод 33
Эпизод 37
Эпизод 38
Эпизод 40
Эпизод 44
Эпизод 52
Эпизод 54
Эпизод 57
Эпизод 65
Эпизод 70
Эпизод 71
Эпизод 75
Эпизод 79
Эпизод 80
Эпизод 81
Эпизод 82
Эпизод 84
Эпизод 85
Эпизод 87
Эпизод 89
Эпизод 93
Эпизод 94
Эпизод 95
Эпизод 96
Эпизод 97
Эпизод 98
Эпизод 99
Эпизод 100
Эпизод 101
Эпизод 103
Эпизод 105
Эпизод 107
Эпизод 108
Эпизод 110
Эпизод 113 (Эпизод б/н по старой нумерации)
Эпизод 114 (эпизод на многобукв без номера по старой нумерации)
Эпизод 116 (Эпизод последний по старой нумерации)
Эпизод 118
Эпизод 120 (*** по старой нумерации)
Эпизод 121
Эпизод 123
Анна
Эпизод 125
Эпизод 130
Эпизод 132
Эпизод 135

уфф...Это просто для облегчения навигации вновь прибывших в теме.
Просьба к модератору (Акация) разместить это или ссылку на это в старт-посте, если автор не возражает, конечно

Это сообщение отредактировал Xardos - 10.04.2023 - 19:56

Браво , вот это прям узнаваемо, странно, что в жёппу никого не выебли

Тоже собираю.
Делаю красиво, с абзацами.
В любой формат потом сконвертирую.

Вы точно хотите видеть как Чих ебёт в жопу Жерара? Потому что больше в пустошах некого.

Размещено через приложение ЯПлакалъ