28
В аудиторию вошёл незнакомый человек, не человек – женщина. Женщина ли? Похожая на потрёпанную ворону, низенькая, сгорбленная; среди чёрных патл на чересчур большой голове проглядывалась сероватое мясцо, пролысина. Она, едва не упав, встала за кафедру и, выпучив огромные чёрные глаза на разномастных студентов, захлёбываясь, затараторила:
- Здлавствуйте, здлавствуйте! Деточки, - она улыбнулась, обнажив беззубый рот, - Василий Семёнович, ваш плошлый плеподаватель… Не сможет плеподавать больше. Буду я!
Она поклонилась недоумевающе-посмеивающимся студентам (Первые ряды, по рассказам, услышали, как проскрипели её «несмазанные», древние позвонки):
- Вела Альбелтовна Тлавкина! – представилась старушенция, - Я доблая и пушистая. Люблю молодёжь! Надеюсь и вы, дологие, любите матанализ.
Травкина нелепо отскочила от кафедры и молниеносно подскочила к доске, схватив крючковатой рукой кусок мела. Старушка стала судорожно выводить никому неизвестные формулы, бормоча под нос похожие на заклинания слова, из которых понятно было одно лишь: «Записывайте, записывайте!»
Записывать никто и не думал. В аудитории воцарился хаос, обычный хаос, когда каждый, а их большинство, халявщик, полагает, что вот он, перед тобой – «халявопрепод». И, действительно, Травкиной было всё равно: туда-сюда шмыгали бумажные самолётики, запели динамики мобильников, начались задушевные студенческие разговоры. Некоторые разлили по пластиковым стаканчикам вонючий трёхтопористый портвейн. Раздались тосты, звонкий смех. Травкина же беззаботно продолжала творить на доске свои формулы: «Записывайте, записывайте!»
В таком темпе прошло минут сорок-пятьдесят, когда нежданно-негаданно по аудитории прокатилась волна оглушающего до рези в ушах визга:
- Токалевский, быстло ко мне!
Тишина.
Валера Токалевский, подносивший к губам заветный стаканчик, испуганно выпустил его из рук и облился коричневым пойлом.
- Ко мне, я сказала! – снова завопила Травкина.
Валера виновато покраснел и попытался сползти, скрыться под партой: «Откуда она знает-то меня? – наверняка подумал он, - Во дела!»
- Глухой что ли? Ко мне, - твёрдо проговорила старуха, - Долго ждать?
Валера, прикрывая рукой облитую штанину, пьяно пошатываясь, побрёл к кафедре.
По аудитории прокатилась волна неприятного, предвещающего расправу гогота.
- Что отмечаем? – спросила у Токалевского Вера Альбертовна, - Не любим матанализ, Валелий? Плизнавайтесь!
- Любим, - Валера криво улыбнулся, - Да только день рождения у меня. Вы это… Простите!
- Да ты мой мальчик, - Травкина потянула к нему свои криворучки, - Дай поцелую тебя, поздлавлю с этим чудесным днём!
Парень сделал несколько спасительных шагов назад.
- Ну, иди же ко мне, иди! – не унималась старуха.
Именинник не ожидал такого эротизма, было видно, как ему захотелось бежать прочь – но поздно - бледные, слюнявые губы чмокнули дрожащую щёку.
Казалось, душа покинула тело Валеры: его глаза помутнели, волосы вздыбились, лицо скривилось. Он, ничего не сказав, показалось, смирившись, тупо поплёлся на место.
- Мой подарок тебе, - Вера Альбертовна крикнула бедняге в спину, - Зачёт автоматом! Ну а вам, - Она обратилась к остальным, - Я сообщаю об успешном окончании нашего плеинтересного занятия. Все свободны.
Так и закончилась пара математического анализа – первое наше знакомство с Верой Альбертовной Травкиной.
Странно, но в этот день никто не обсуждал произошедшего. О Валере вообще забыли: куда-то исчез он. Наверное, замкнулся в себе. Перестали замечать этого человека, будто тот никогда и не рождался на свет.
На следующий день мы узнали, что Валера умер. Задохнулся во сне. Что греха таить, шокированы были все. Матанализ же неожиданно стал «любимым» предметом. Многие студенты стали ни на шутку суеверными, поплыли слухи о том, что старуха – ведьма. В общем, связываться с Травкиной никто не хотел, никто не хотел такого вот своеобразного «зачёта автоматом». В гору учёба пошла, поскакала! Не у всех, правда: Валерины собутыльники позабирали документы из университета, а их – в армию. Недавно списывался с одним из них. Не зря, говорит, пословица-поговорка есть: «Ученье свет, а неученье – тьма».
Уж и забыл я совсем об этом случае – студентом с тех пор стал прилежным, проблем с матанализом не было. Да только вчера не спалось совсем. От делать нечего решил посмотреть в окно и ужаснулся: чёрная ступа, царапнув краем стекло, спустилась откуда-то сверху. Показавшаяся Вера Альбертовна, беззубо улыбнувшись, ласково постучалась.
В груди свело, дыхание спёрло. «Что, что я сделал не так?» – в испуге подумал я.
- Сколо сессия, дологуша! – донеслось из-за стекла, - Сколо, очень сколо!
- Пора готовиться, и как можно усердней, – пробормотал я про себя и завопил, - Только не надо, умоляю, зачёта автоматом!!!
Травкина, издевательски подмигнув, растворилась во тьме.
©Milovanoff
yaplakal.com