Как же жарко… В очередной раз достав мокрый платок, Мюррей глянул на невозмутимую физиономию сержанта Постлетуэйта. Сжав тонкие губы, тот, как ходячая тумба, мерно шагал рядом, смотря прямо перед собой и не обращая внимания ни на удушливый зной, ни на всё остальное вокруг. Воротник его мундира был наглухо застёгнут. «Деревянный он, что ли? Ладно, не стоит терять лицо…» Вздохнув, лейтенант сунул платок обратно в карман мундира, но, снова покосившись на сержанта, всё-таки украдкой расстегнул верхнюю пуговицу.
Слуга, который вёл в поводу их с сержантом коней, безмятежно топал сзади, ковыряя в носу грязным пальцем и поднимая босыми ногами тучи пыли.
— Пришли, сэр! Вот эта лавка, майор Бэйрд говорил именно о ней. — Массивный сержант остановился и указал на невзрачный дом. — Сержант Постлетуэйт зайдет с вами, сэр! Не доверяю я этим обезьянам, сэр… Моя бы воля, — тут сержант доверительно понизил голос и сощурил тёмные глаза, — я бы каждого сёк розгами регулярно, просто для острастки.
— Нет, Обадия, спасибо. Останься снаружи. Это приказ, сержант! — прикрикнул Мюррей, видя, что упрямый сержант собирается настоять на своём.
Убедившись, что сержант подчинился, хоть и неохотно, молодой офицер повернулся ко входу.
— Сюда, сахиб.
Босоногий слуга-тамил поклонился и откинул тяжелую парчовую занавесь. Мюррей переступил порог и оказался… нигде. По крайней мере, ему так показалось, едва плотная занавеска вернулась на своё место. После яркого майсурского полудня эта комната казалась сотканной из густой индийской ночи. Мюррей постоял, ожидая, когда глаза привыкнут к царящему тут полумраку. Тяжелый аромат благовоний и лотоса можно было нарезать на куски и продавать на базаре, он давил на плечи, пригибая к мягкому ворсу ковров.
Постепенно глаза Мюррея стали различать сероватые полутона. Он огляделся вокруг, сдерживая внезапное желание чихнуть.
Ковры были везде. Помещение было увешано ими, как майсурский раджа драгоценностями. Джайпурские килимы, бенгальские сумахи, персидские тебризы покрывали пол и стены, накрывая друг друга, и переходили один в другой, смешивая причудливые узоры.
В глубине помещения стоял изящный резной столик слоновой кости, на котором одиноко теплилась старая лампа. Рядом со столиком расположился мягкий даже на вид диван с кучей подушек на нём. Мюррей потёр кончик носа и подошёл ближе к источнику света. Кроме него, в помещении не было никого. Подождав ещё немного, Мюррей громко прокашлялся. Один из ковров за его спиной бесшумно откинулся, и в комнате появился сухой старик в потрёпанном халате.
Понаблюдав за офицером, он негромко спросил:
— Могу я узнать, что привело молодого сахиба в мою скромную лавку?
Подавив первый порыв отпрыгнуть в сторону, Мюррей обернулся.
— Любезнейший, я бы хотел приобрести ковёр.
Старик сдержанно поклонился, его колеблющаяся тень на стене повторила движение хозяина.
— Вы пришли туда, куда нужно, господин. Какой именно?
— Не совсем обычный, уважаемый. И не совсем ковёр, скорее… — Мюррей замялся, подбирая слова.
Старик, подняв бровь, внимательно смотрел на офицера, ожидая продолжения. Мюррей решился.
— Меня интересует штандарт Пятого Шотландского батальона, остатки которого загадочным образом пропали в этих местах чуть меньше ста лет назад, после победы над Типу-султаном при Серингапатаме. Говорят, его видели в вашей лавке. Штандарт, конечно, не батальон. — Офицер нервно улыбнулся. — Майор нашего полка с месяц назад был у вас и видел его. Только он тогда не знал, что это такое. Теперь я хочу его выкупить и вернуть Британии. — Глаза Мюррея блестели, голос срывался от волнения.
Хозяин лавки, усмехнувшись, погладил бороду и глянул куда-то мимо молодого лейтенанта. Его взгляд, казалось, устремился в те далёкие дни:
— Серингапатам… Да, сахиб, это была величайшая битва. В той смертельной схватке сошлись майсурский тигр и британский лев, и никто не хотел уступать. На поле боя не было слышно ничего, кроме рёва пушек и грохота барабанов. Барабаны отбивали ритм пехоте, идущей в атаку снова и снова. А пушки… Пушки стреляли так часто, что их стволы раскалялись докрасна, и не было времени их остудить. Запах пороха и крови повсюду, пороха и крови… Идя в рукопашную, в густом дыму ты не видишь, куда вонзаешь штык, кому выпускаешь кишки: схватившемуся за саблю врагу или своему же товарищу по оружию. Воины Типу-султана сражались, как раненые тигры, раз за разом отбрасывая англичан от цитадели. Но и противник бился отважно, ведь на красных мундирах не видно крови, а значит, нет причин отступать. Бок о бок сипаи, бенгальцы полков Ост-Индской компании и британцы, сжав зубы, шагали по трупам своих товарищей, с отчаянием безумцев штурмуя неприступные стены. И если бы не предательство генерала Мир Садика…
Мюррей негромко кашлянул и, прервав старика, с интересом спросил:
— Вы рассказываете так, как будто сами были участником битвы. Между тем это невозможно, ведь крепость Типу-султана пала почти век назад!
Спохватившись, старик слегка поклонился Джеральду, прижав руку к сердцу:
— Конечно, это невозможно, сахиб, я оговорился. Прошу простить болтливого старика. Штандарт, вы сказали?
Бормоча что-то себе под нос, он прошёл мимо лейтенанта к одной из стен. Коснулся невзрачного полотнища: — Этот, мой господин? — Старик погладил холст рукой. Мюррей на негнущихся ногах подошёл ближе. С благоговением провел ладонью по полотнищу.
— Да, это он! Подумать только, прошёл почти век, а как хорошо сохранился!
Продавец, сощурившись, внимательно посмотрел на молодого офицера. Немного помолчал и вздохнул:
— Увы, сахиб, это всего лишь копия. Я сам сделал её несколько лет назад. По памяти.
На Мюррея словно вылили ведро холодной воды.
— Как копия? Не может быть! — Разочарование накрыло его с головой.
Старик молча глядел на огорчённого лейтенанта.
— Постойте, любезнейший… — Мюррея озарило. — Вы сказали, по памяти? Не значит ли это, что вы видели оригинал? Умоляю, расскажите, где, когда? Как туда попасть? Я заплачу вам за это! — Мюррей начал судорожно рыться в карманах в поисках кошелька.
Старик вздохнул и показал на диван рядом с резным столиком.
— Это долгий рассказ, сахиб. Присаживайтесь. Если вы согласны потратить какое-то время на беседу со стариком, я расскажу.
Дождавшись кивка, хозяин откинул очередной ковёр и исчез в глубине дома. Мюррей присел на краешек дивана, нервно потирая вспотевшие ладони.
Вскоре хозяин лавки вернулся, держа в руках поднос с дымящимся чайником и парой чашек. Следом вошел слуга, он принёс две курительных трубки необычного вида.
— Господин, мой рассказ будет долгим. Могу я предложить вам трубку? Это не табак. Это цветок джайпурского лотоса. Его дым расслабляет и улучшает восприятие, без него наша беседа не будет иметь смысла, поверьте мне, сахиб.
Старик вперил в Мюррея требовательный взгляд и протянул ему трубку. Поколебавшись, лейтенант взял её: «В конце концов, не отравит же он меня!»
Собравшись с духом, Мюррей зажёг трубку и втянул пряный дым. «Какой странный вкус!» — ещё успел он подумать, как ковры напротив него как будто бы подёрнулись маревом и странным образом начали менять цвет. Тут же вся комната закружилась, завертелась и в конце концов слилась в бесконечный туннель, куда с неодолимой силой начало затягивать лейтенанта. Последнее, что он запомнил, были блестящие глаза старика, внимательно смотревшие на него. «Надо было послушать сержанта», — успел подумать Мюррей и провалился в беспамятство.
***
Подняв хобот и неистово трубя, разъярённый слон пёр прямо на Мюррея. Постлетуэйт куда-то делся, как обычно. Мюррей отступил на край пропасти, отчаянно стараясь удержаться, взмахнул руками... и проснулся в своей палатке, среди влажных сбившихся простыней. Снаружи трещали цикады и занимался ранний южный рассвет.
Утерев взмокший лоб, Мюррей чертыхнулся, вспомнив «джайпурский лотос» и странного старика, торговца коврами.
После того как Мюррей очнулся, старик-продавец, беспрестанно извиняясь, поил его крепким чаем и долго рассказывал, как добраться до ущелья, где он видел штандарт. Лейтенант, не помня себя от счастья, вернулся в полк, оформил в канцелярии отпуск, взял с собой незаменимого Постлетуэйта и трёх носильщиков-бенгальцев, погрузил на мулов припасы и отправился в путь.
Они шли через джунгли уже несколько дней. Улыбчивые белозубые индусы оказались покладистыми работящими парнями. А вот отношение Мюррея к Постлетуэйту совершенно изменилось. Сержант, поначалу казавшийся надёжным спутником, оказался ленивым, недалёким и жестоким. Когда приходило время вставать на ночёвку, Постлетуэйт исчезал и появлялся лишь тогда, когда лагерь был разбит, а ужин приготовлен, и распространял вокруг себя можжевеловый запах джина. Мюррей частенько наблюдал, как сержант орёт на носильщиков и ломает бамбуковые палки об их спины за малейшую провинность. Но как только лейтенант оказывался в поле его зрения, Постлетуэйт неизменно вытягивался во фрунт, поедая офицера глазами.
В один вечер лейтенант не выдержал:
— Сержант!
Постлетуэйт застыл, вытянув руки по швам запыленного мундира.
— Сэр?
— Расскажи-ка, куда это ты исчезаешь каждый вечер?
Сержант дёрнул щекой, словно сгоняя назойливую муху.
— Сэр, сержант Постлетуэйт охраняет ваш покой. На этих обезьян положиться нельзя, они только и думают, как сделать ноги. А то и глотки всем нам перерезать! Но вы не волнуйтесь, сэр, Обадия Постлетуэйт защитит вас, если что! Ибо сказано в Писании: «Служите тем, кто выше вас по рождению, не жалея живота своего!» — сэр!
Мюррей прищурился:
— Странно, Постлетуэйт, я таких слов в Писании не припомню. Ну это ладно, допустим. А там не сказано ещё что-то вроде «возлюби ближнего своего, как себя самого»? И как это вяжется с твоими палками, которые ты постоянно ломаешь о спины этих ребят?
— Но… это же не люди! Это грязные обезьяны, по попущению Господню научившиеся говорить! — Сержант так удивился, что забыл добавить обычное «сэр».
Мюррей вздохнул.
— Сержант, позавчера Вимал с Анандом вытащили тебя из болота, куда ты провалился пьяный. Гопал нёс тебя, пока ты не оклемался. По-твоему, грязные обезьяны стали бы так делать?
Сержант удивлённо поскрёб шею.
— Сэр, но ведь таков порядок вещей! Так и должно быть. Они знают, что их удел — служить белому господину, разве не так? Мы с вами выше их. А насчёт «пьяный», сэр, так это я лихорадку изгоняю, наш полковой клистир... кхм, прошу прощения, лекарь так и говорит мне: «Обадия, нет лучше средства от лихорадки, чем добрая порция джина!»
Мюррей устало махнул рукой.
— Я вижу, тебе без толку что-либо объяснять. Хорошо. С этого момента я запрещаю тебе бить носильщиков. Относись к ним как к имуществу британской армии. Можешь орать на них, если по-другому не можешь, но трогать не смей. Это приказ, сержант. И сегодня никакого джина, мы подошли к цели, завтра на рассвете будем спускаться в ущелье. Ты должен быть трезв. А сейчас, будь добр, займись лагерем. — Мюррей закинул карабин на плечо. — Я пойду взгляну на ущелье поближе. Когда вернусь, лагерь должен быть разбит.
Постлетуэйт дёрнул кадыком и остался недоумённо хлопать белёсыми ресницами.
***
— Гопал, вяжи, только крепче!
Маленький индус внизу белозубо улыбнулся и закивал головой.
— Всё будет хорошо, сахиб, мы справимся!
Мюррей вытер пот со лба и облегчённо выдохнул, опустившись на камень. Сегодня они славно поработали. У Джеральда сложилась чёткая картина, как погибли шотландцы. Обладая живым умом и прекрасным воображением, молодой человек почти видел это своими глазами.
Отряд шёл по дну ущелья, скорее всего, заплутав в горах. Уставшие, почти обессилевшие люди едва передвигали ноги, почти потеряв надежду когда-нибудь выбраться из каменных объятий чужих скал. Воды во флягах остаётся на пару глотков, а припасы кончились уже давно. Возможно, один из солдат увидел где-то вверху горного козла или жирную куропатку. Приказав остальным не шуметь, радостный стрелок подсыпал на полку ружья свежего пороха, тщательно прицелился, и, затаив дыхание, спустил курок.
Горы не любят, когда их многолетний покой тревожат выстрелами. Грохот ружья спровоцировал обвал. Вместо подстреленной дичи на обезумевших от ужаса солдат посыпались камни. Не выжил никто.
Проворный Ананд первым нашёл место, где шотландцы погибли под обвалом. Они захоронили останки в общей могиле и откопали утерянный штандарт.
Работали все. Даже угрюмый Постлетуэйт, бормоча проклятия под нос, таскал камни вместе со всеми. Правда, ношу выбирал себе полегче.
Лейтенант первый осторожно выбрался на верх обрыва по натянутому канату и посмотрел вниз. Потревоженный камешек беззвучно полетел в пропасть. Глубина ущелья составляла футов сто, а то и больше. Сорваться означало верную смерть.
Лейтенант пощупал верёвку и заметил, что некоторые пряди перетёрлись об острые камни. «Пожалуй, перевяжу, — подумал Мюррей, — не хватало под самый конец потерять кого-нибудь».
Вдруг, вспомнив что-то, лейтенант подошёл к краю. Крикнул, сложив руки рупором:
— Сержант! Постлетуэйт!
Тот поднял голову, поднеся ладонь ко лбу:
— Сэр?
— Штандарт, где он?
— Вот он, сэр, у меня! Не доверю я его этим обезьянам! — Сержант довольно осклабился и расстегнул куртку, показывая знамя, обмотанное вокруг груди.
— Хорошо. Не поднимайтесь пока, канат почти перетёрся, я привяжу новые к другому дереву, два сразу!
— Так точно, сэр! Ждём вашего приказа, сэр!
Мюррей выбрал две бухты крепких манильских канатов и привязал их к крепкому стволу сандалового дерева. Закинул петли повыше. Сбросил концы вниз по обе стороны большого валуна и крикнул:
— Давайте поднимайтесь, скоро стемнеет, пора ночлег устраивать!
Жаркое южное солнце неуклонно ползло к горизонту. Разноцветные попугаи носились над влажными джунглями. Юркие мартышки сновали вверх-вниз с ветки на ветку. Где-то вдалеке протяжно протрубил слон. Полюбовавшись яркими красками жизни, наполняющей это место, лейтенант подошёл к обрыву и глянул вниз. По одному канату, еле перебирая ногами, полз сержант, ниже него болталась привязанная связка лопат, за второй канат дружно уцепились индусы, все втроём. Гуськом.
Крак! Сзади послышался резкий треск. Мюррей обернулся и похолодел: сухой сандал, поначалу казавшийся таким надёжным, дал трещину. Его ствол медленно, но верно клонился. Трещина расширялась на глазах. Сглотнув слюну, лейтенант бросил взгляд в пропасть. Ничего не подозревающие люди упорно ползли вверх, преодолев две трети пути.
— Эй! Стойте! Замрите!
Один из индусов широко улыбнулся и помахал свободной рукой, сержант же Джеральда не услышал вообще. Трещина стала больше. Мюррей бросился к дереву, стараясь удержать вместе разъезжающиеся половинки ствола. Бесполезно. Лейтенант только поранил локоть и порвал рукав, зацепившись за острую щепку.
Мюррей судорожно схватился за тесак. Каната два, если обрубить один, дерево может и выдержать. Стой, как обрубить, там же люди! И какой рубить? На одном три человека, на другом один. Штандарт! Штандарт у сержанта! Какой, к чёрту, штандарт, это просто тряпка, а на другом канате трое! Три жизни против одной! И всё-таки знамя не тряпка. И сержант, хоть и дрянной, но всё же британец. Да, но сержант один, а носильщиков трое!
Кр-рак! Трещина стала еще больше. Еще немного, и вниз полетят все четверо. Сначала молча, а под конец Мюррей услышит их крик, который быстро прервётся. И наступит тишина.
Кр-р-р-рак…
Мюррей зажмурился, прошептал: «Пресвятая дева Мария, прости меня, грешного!» — и сжал тесак так, что ногти впились в ладони. Замахнулся...
...И ощутил сильный запах благовоний.
***
Джеральд Мюррей, лейтенант полка Королевских ирландских стрелков, очнулся в холодном поту. На резном столике слоновой кости теплилась старая лампа, в нос бил густой запах благовоний.
Обеспокоенный старик отбросил мокрое полотенце, которым он протирал лоб офицера, и опустился на колени.
— Простите, господин, я никак не думал, что джайпурский лотос так на вас подействует, это безобидная травка, я не предполагал, что… — Продавец ковров замолчал и беспомощно развёл руками.
Мюррей поднялся. Голова, как ни странно, не болела. Только сердце билось так часто, что казалось, еще немного — и оно выскочит из груди.
Лейтенант махнул старику рукой и сделал два шага в сторону двери. Сердце постепенно успокаивалось.
Кр-р-рак!
Мюррей резко обернулся. Резной столик, на который облокотился поднявшийся с колен старик, не выдержал и сломался пополам.
Мюррей, не говоря ни слова, отвернулся. Откинув занавесь, вышел на свежий воздух. Покрутил головой. Яркие краски дня привели его в чувство окончательно. Мюррей глубоко вдохнул, задержал дыхание и медленно, сквозь зубы, выдохнул.
Неподалеку Постлетуэйт орал на слугу, брызгая слюной тому в лицо. Завидев лейтенанта в дверях, сержант тут же подскочил к Мюррею и преданно заглянул в глаза.
— Сэр! С вами все в порядке? Вид у вас неважный, прямо скажу! Зря я с вами не пошел, сэр, уж я этих обезьян знаю!
— Всё в порядке, сержант. Мы возвращаемся в полк. — Мюррей потёр виски.
Уже садясь на коня, Мюррей вдруг чётко уловил до боли знакомый запах. Сознание услужливо подсунуло видение — трещина в стволе, растущая на глазах. Мюррей мотнул головой, отгоняя наваждение. Поудобнее устроился в седле и хотел отдать команду двигаться, но тут сержант, хмыкнув, указал на рукав мундира Мюррея.
— Сэр, неплохо было бы отдать мундир портному. Да и лекарю хорошо бы вас посмотреть. Сэр?
Мюррей уставился на свой рукав. Он был порван. Из прорехи выглядывала острая щепка, слегка запачканная кровью. Щепка пахла сандалом.
— С вами точно всё в порядке? Сэр?
Вопрос сержанта остался без ответа.
Это сообщение отредактировал МашруМ - 12.02.2024 - 11:43
yaplakal.com