52
Стеклянная дверь проходной со скрипом закрылась за ним, и Денис, подняв воротник, вышел на улицу. Промозглый ноябрьский день не радовал. Порывы ветра швыряли в лицо хлопья снега пополам с каплями холодного осеннего дождя, под ногами хлюпала мерзкая жижа. Подумав, Денис решительно свернул к ближайшему от института бару.
Помещение бара практически пустовало, лишь шумная компания из пятерых мужиков, по виду работяг с Механического, что-то бурно обсуждала в углу, да неподалеку от них, нависая своим длинным носом над рюмкой, сидел Сергеич - доктор технических наук Сергей Сергеевич Серегин. Заказав двести грамм и закуску, Денис подсел за его столик, но тот, даже не заметив Дениса, продолжал задумчиво и угрюмо смотреть в пространство.
- Сергеич, тук-тук. Мю-мезоны вызывают параллельную галактику! Отвечайте, а то устроим Большой Взрыв.
Сергеич вздрогнул, и только сейчас заметил Дениса.
- Денис… Приветствую. Выпьем?
Налив себе полную рюмку, он одним глотком выпил ее и снова погрузился в молчание. Денис не спеша выпил, закусил и внимательно посмотрев на Сергеича произнес:
- Ладно, Сергеич, заканчиваем вселенскую грусть и рассказываем.
Тот задумчиво покрутил рюмку в пальцах, снова налил и выпил.
- Тебе, разумеется, известна теория о том, что время можно сравнить с рекой. И все мы, так или иначе, плывем по этой реке, в определенные моменты сворачивая в тот или иной рукав.
- Старо, Сергеич. Или ты выдумал что-то новое?
- Представь себе, что в определенный момент перед тобой два пути. Ты можешь свернуть направо или налево. Подбрасываем монетку и сворачиваем или направо, или налево.
- А без монетки? Свободный выбор или там…
- Не перебивай. Пусть будет и свободный выбор, но все равно – это та же монетка, просто к ней тебя подвел предыдущий путь. А теперь представь себе, что поперек обоих твоих путей, рукавов твоей реки внезапно упало бревно, перегородив оба потока. Вода начинает накапливаться, образуется запруда и река идет по новому пути, абсолютно новому. И ты вместе с ней. Куда потечет река? Как поведет она себя, как поведешь себя ты в совершенно иных обстоятельствах?
- А какая разница куда течет и как река? Глупости какие-то…
- Смотри. – Сергеич вынул из кармана ручку, схватил салфетку и нарисовал на ней что-то похожее на двузубую вилку. Ткнув в точку расхождения зубцов от ручки, он задумчиво продолжил.
- Вот сюда мы приходим, благодаря биллионам и квинтиллионам предыдущих ветвлений. Помнишь расхожую фразу «Все мы стоим на плечах титанов»? Вот и тут так. Все что происходит – происходит в связи, благодаря и из-за того, что произошло раньше. Нет, конечно, существуют гении и злодеи, которые врываются в нашу жизнь и переворачивают ее понимание – но, даже в этом случае, они всего лишь часть потока, часть предыдущих исканий и свершений, часть стрелы, устремленной из прошлого в будущее. Определённой всем предыдущим пройденным путём.
- Пока все логично. В чем подвох?
- Подвох в том, что оказывается во времени существуют такие моменты, когда внешняя сила врывается в твою жизнь и ломая ее, ломая твой выбор, роняя то самое бревно в реку, в определенный момент заставляет время течь не по ветвям и рукавам, а вбок. Ломая все развитие прогресс и даже теряя связь с предыдущими событиями полностью…
И он нарисовал отходящую от точки ветвления жирную черту, идущую строго вбок.
- Там не идет развития, не идет прогресса, там регресс, хаос и в конце смерть.
- Смерть человечества?
- Как я понял, вплоть до смерти известной нам Вселенной. Зависит от бревна и человека.
Денис налил себе и Сергеичу, выпил и внимательно вглядываясь в рисунок, попытался подобрать в голове контраргументы к этой достаточно стройной, но чем-то очень неприятной теории. Так ничего и не придумав, он обратился к Сергеичу.
- И как ты до этого додумался?
- Я нашел машину неопределённого времени.
Денис рассмеялся.
- Сергеич, от кого-кого, а от тебя такого не ожидал. И что это за дурацкий термин – «неопределённое время»?
Сергеич тоскливо вздохнул.
- Ладно, у тебя монетка есть?
Денис покопался в кармане.
- На вот тебе рубль.
- Смотри, решка – иду домой и сплю. Орел – сидим дальше.
- А твое «неопределённое»?
- А это если не будет ни орла, не решки.
- Это как?
- Вот и посмотрим. Тогда я покажу тебе машину и объясню все до конца.
Сергеич уложил монетку на ноготь большого пальца подбросил ее… и тут за спиной Дениса раздался крик, и его с силой бросило на ребро стола, стол сдвинулся и угодил Сергеичу в грудь, от чего тот опрокинулся на спину вместе со стулом. Денис обернулся. Шумная компания работяг перешла от словесных выяснений отношений к рукоприкладству, двое дрались, а третий валялся под стулом Дениса. Именно он и влетел Денису в спину.
Денис повернулся к Сергеичу, тот уже успел подняться с пола.
- А монетка где?
- Где, где… где-то. Нету ее. Куда-то улетела. Вот тебе и пример «неопределенного». .. Пошли. Возьми у бармена еще три бутылки и закуску. Поверь, понадобятся.
Он еще раз оглядел бар, вздохнул и произнес:
- Значит – судьба!
Они брели задворками института, и Сергеич рассказывал Денису о том, как он умудрился найти машину неопределенного времени.
«Ты же знаешь, как в девяносто втором нас в эти здания определили, так и до сих пор разгребаем завалы, оставшиеся от этого прошлого Института Точных Измерений. Только вот эта идиотская практика «Накосячил на работе – иди разгребай Авгиевы конюшни» раздражает. Конечно, понятно, что на разборку всего этого у института денег нет, но использовать докторов наук, как дворников…
Одним словом, загулял я недавно. Два дня не появлялся в лаборатории, а на третий как вышел – вызывает директор и говорит, мол, старые корпуса надо очищать. Идешь и работаешь. Собрал нас зам по хозчасти Михайлов: я, Гришка из физиков, кто-то от молекулярщиков, одним словом человек пять, и повел во глубину сибирских руд. Дошли до одного из корпусов старых, спустились в подвал, там коридор. Михайлов и говорит, мол, вот ваш фронт работ. Вас пятеро и комнат пять. Очистить вытащить на улицу и прочее. И ушел.»
К этому времени они, пройдя немалое расстояние по территории института, добрались до старинного двухэтажного здания красного кирпича, с,пустились по небольшой лестнице в подвал и очутились в коридоре, выкрашенном стандартной зеленой краской.
- Вот тут-то все и началось.
Сергеич открыл одну из дверей и вошел в комнату. Денис проследовал за ним. В центре комнате, занимая почти треть пространства, высились несколько облупленных шкафов от старой вычислительной машины БЭСМ и стояли два старых обшарпанных автомобильных кресла, опутанные серебристой проволокой.
- Вошел я сюда и понял, что не так что-то. Я конечно слышал, что часть работ старого института прикрыли, но чтоб настолько… Порылся вон в тех шкафах и столах, – он кивнул на груду мебели в углу, – Одним слово запечатали эту комнату еще в 60-х. Тут меня любопытство разобрало. Что, думаю, они тут могли делать? Покопался в оборудовании – кошмар. Такое ощущение, что всю внутреннюю схему делали так, чтобы красиво было – синее с красненьким, зеленое с желтеньким, потом все это макнули в припой, а сверху прилепили гнезда для ламп. Ни черта не понятно, а принципиальную схему я так и не нашел. Слава богу, догадались пронумеровать гнезда и список наименований ламп написать. Пока рылся в найденной документации, нашел лабораторный журнал изобретателя всего этого технического кошмара. Почитал его. В основном совершенно вывернутая физика, но часть записей – лирика о происходящем. Одним словом, оказывается в том институте велись работы по созданию «машины времени». Уж зачем она нужна была СССР – автор не писал, но работы велись серьезно, очень серьезно и по нескольким направлениям сразу. Этот проект был ответвлением в сторону. Они случайно в процессе работ натолкнулись на эти перпендикулярные ветки, на это «неопределённое время». Собрали машину чтобы наблюдать, но тут у них заело.
- Почему? Что случилось?
- Сам увидишь. Садись в кресло.
- То есть, ты ее уже запускал?
Сергеич вздохнул и уселся в одно из кресел.
- Еще как запускал. Откопал я отсутствующие лампы, включил машину и сел вот также в это кресло.
Он достал сигареты, закурил и, глубоко затянувшись, закашлялся.
- Лучше бы я вообще в эту комнату не входил. Исходя из того, что я тебе рассказал и из моих, а также тех, кто работал с машиной, наблюдений, вывод получается такой. У каждого человека на планете есть моменты в жизни, когда бревно это, падая в его поток, ломает жизнь и будущее не только ему, но и будущее глобальных структур окружающих этого человека, от страны до Вселенной.
- Бред какой-то.
Сергеич нетерпеливо мотнул головой.
- В машине ты проживаешь с ускорением свою другую жизнь, ту самую которая идёт в этом неопределённом времени. От ключевого момента излома - до конца. Не связно, а скорее, как быстрая смена фото и внутренний рассказ кого-то.
- И что увидел ты?
- Ад. В моей жизни был момент, в самом начале девяностых, когда было два варианта: либо я валю в Америку по гранту, либо остаюсь здесь и получаю лабораторию. В этой реальности я выбрал лабораторию здесь.
- А в той?
- А в той…
Сергеич снова затянулся.
- В той перпендикулярной, которая появилась из-за того, что сломалась одна маленькая деталь, в одной из установок которую я проектировал еще в Союзе? Сначала ничего особо страшного не случилось, но от исследовательской работы меня отстранили. Ни о какой лаборатории, ни о какой Америке и речи не шло. Я скатился, но науки не оставил. Я же упорный и упоротый. В одиночку разработал уникальный новый вид космических двигателей. Уехал в Европу. Мои двигатели должны были испытать…
- И что?
- При первом запуске двигателя произошел взрыв, превративший почти всю Европу, часть Америки, Канады и Северной Африки в дымящиеся развалины. Ошибка в расчётах мощности эффекта. Цивилизация рухнула черт-те куда. Нам тоже тут досталось мама не горюй. В общем жуть и кошмар.
Денис ехидно поинтересовался.
- Эта машина случаем не ЛСД синтезирует?
- Я тоже сначала во все это не поверил. Копался в схемах тут, читал оставшуюся документацию, искал похожие теории. Потом решил проверить на ком-нибудь еще. Тут видишь, два кресла. В одном сидит испытуемый, а в другом может находится наблюдатель. Одним словом, притащил я Гришку, благо его опять заслали в этот подвал, и ковырялся он в одной из комнат в конце коридора. Дал ему снотворное, посадил в кресло, а сам сел смотреть.
- И что увидел?
- Его ключевой момент излома и перехода в «неопределённое время» я тебе не скажу. Это Гришкино очень личное и болезненное. Одним словом, он взорвал Солнце.
- Чего? Слушай, я конечно все понимаю, но давай без идиотских фантазий.
- Правда. В том «неопределённом» собрали звездолет для полета к Альфе Центавра. Первый. Загрузили его горючим новым по самую маковку. А Гришка его захватил и направил в Солнце. И сам сгорел, и рвануло так, что в той реальности на месте Солнечной системы огромнейшая «черная дыра».
Денис неуверенно покрутил головой.
- А на ком еще проверил?
- Да вон на Мефодьиче, нашем завхозе. Добрейшей души человек. Мухи не обидит, детей любит… Оказался людоедом. Мало того организовал секту людоедов, вышел на уровень страны, а потом и мира, пробрался во властные структуры... У них там очень весело. Кто сильнее может делать все что захочет. Съесть, изнасиловать, убить. В массмедиа вовсю пропаганда «Стань едой для сильного!». Структура выстроена. Ни о прогрессе, ни о прочем и речи никакой не идет.
- То есть получается, что любой человек, попавший в это «неопределённое время», точнее создавший его автоматически становится маньяком, сволочью или разрушителем? И мало того выходит на самый высокий уровень со своим бредом? И почему собственно «неопределённое»?
- Все эти вопросы обсуждались теми, кто тут работал. По крайней мере изобретатель описал это так. «У каждого человека, кем бы он не был в случае излома и попадания в ветку «неопределённого» времени нарушается связь с событиями, предопределяющими его развитие. То есть, если человек в обычном времени, в связи со своим складом ума, не станет рушить города и взрывать планеты, мало того у общества вокруг него не будет предпосылок технического, психологического и социального развития для возможностей это сделать, то при попадании в «неопределённое время» все эти препоны исчезают полностью.» Понимаешь, это время не определено. К нему нет ни предпосылок, ни ведущих к нему нитей развития. Оно внезапно появляется на изломе течения реки и река резко сворачивает в сторону. Да, в этом времени живут те же люди, но их психология, их социальный и технический уровень их цивилизация ломается без связей, без определений с прошедшими временами и событиями и резко катастрофически изменяется по сравнению с текущим известным нам временем. Поэтому автор изобретения и назвал это время «неопределённым».
Денис пытался унять дрожь в руках. Он понимал, он верил Сергеичу, он чувствовал, что всё происходящее не сон, и не сумасшедшие фантазии наркомана.
- И ты предлагаешь попробовать мне?
- Мне нужен кто-то, кто тоже будет знать. Вместе мы решим, как поступить дальше.
- Я понял. Хорошо. Только один вопрос. Если это происходит – почему это не происходит здесь и сейчас?
- Ну, во-первых, может и происходит, просто мы этого пока не знаем, во-вторых, как я понял из записей, вероятность подобного излома крайне мала. Ну и в-третьих – река она знаешь ли мощная сила. Она и снести то самое бревно может. Система самоочищения.
- Понятно. Включай свою машину, будем посмотреть.
Серегин встал и подошел к одному из шкафов, включил пару рубильников и вернулся в кресло. В шкафах загудели вентиляторы, на небольшой панели дернулись и застыли стрелки приборов.
- Закрой глаза. Так проще. У машины три стадии работы. Сначала она показывает ключевой момент, затем причину излома, а потом развитие событий в «неопределенном времени». Всё. Лампы прогрелись. Сейчас начнется работа.
Задребезжал старенький звонок. Денис закрыл глаза и как смог расслабился в неудобном кресле.
Переход был резким. Короткими вспышками перед глазами вставали образы. Вот он заканчивает школу, школьный бал. В руках аттестат. Комиссии в МФТИ и МГУ. Тяжелый выбор куда подать документы. Метания по Москве.
Гудение стихло.
Денис открыл глаза.
- Всё?
- Только первая часть. Сейчас пойдет вторая.
Снова прозвенел звонок.
Метро. Сутолока, давка. Сумасшедшего вида мужчина с всклокоченными волосами и безумными глазами выхватывает топор и рубит на глазах у пассажиров седого попика в рясе. Денис вскакивает.
Снова стихло гудение. Дениса трясло от пережитого. Яркая кровь, крики женщин, безумные глаза преступника, все эти яркие образы стояли перед глазами наполняя тело безумным желанием жечь, уничтожать, наказывать зло.
Сергеич хмыкнул где-то там в темноте за закрытыми глазами.
- Ага. Уже зацепило. Готовься. Сейчас будет тяжелее всего.
Прозвенел третий звонок.
Семинария. Разбор «Святого Августина». Бдения. Молитвы. Выпуск. Стройные ряды в монашеских рясах.
Восстановление храма, организация патриотического клуба. Молодые ребята в военной форме с огнем в глазах.
Патриархия. Стол заваленный заявлениями о вступлении в «Гвардию Георгия Победоносца».
Молитвы и посты. Битвы. Огонь и напалм, бомбардировки и наступления.
Смотровая на Воробьевых горах. Сзади МГУ... Нет не МГУ, а храм Георгия Всепобедоносного и Николая Справедливого. Лужников внизу нет, только огромное пространство. Ряды и колонны одетых в черное. Речь. «И пусть они знают. Вера наша святая не позволит им жить на земле что дарована нам Богом. Огнем и мечом очистим от скверны адской род людской. До седьмого колена искореним адские ереси и дьявольские искушения. Нет им место на земле нашей. Уничтожить!» И все это людское море, все тысячи тысяч в едином порыве «За Бога! Уничтожить!»
Темнота, кровь на руках. Ничего нет. Все разрушено войной, сотни миллионов умерли. Эпидемии и бандиты. Все рухнуло. Бог оставил землю.
Откуда-то из темноты донесся голос Сергеича.
- Денис, ау. Пора вставать. Вас зовут из подземелья.
У Дениса все плыло перед глазами, он попытался встать и тут же упал обратно в кресло. Сергеич удержал его.
- Сиди, сиди. Первые пять минут особо тяжело, потом отпустит.
Постепенно Денис пришел в норму и даже смог разглядеть Сергеича, сидящего в соседнем кресле и с грустью и сочувствием смотрящего на него.
- А вы у нас, батенька, оказывается ого-го…
- Прекрати Сергеич… И так тяжело. Сроду не был в церкви и не надо было никогда.
- Вот так оно и работает – «неопределённое время».
Сергеич вздохнул и звякнув пакетом, принесенным из бара, налил стакан водки.
- На вот выпей лучше. Полегчает.
Через некоторое время Денис смог встать и подойти к шкафам с оборудованием. Сзади стоял Сергеич.
- Ну и что будем делать?
Денис молча нашарил на стоящем рядом столе монтировку, и изо всех сил швырнул ее в шкаф, в оранжевые огоньки ламп и мешанину проводов. Посыпались искры, стихло гудение.
- Значит так тому и быть. – донеся со спины голос Сергеича. – Никому эта штука добра не принесет, а вот вреда – может, и очень много.
Денис помолчал, а затем спросил:
- Мне вот что интересно. Мы сейчас «бревно» или наоборот?
Сергеич только молча похлопал его по плечу и пошел за инструментами.
Они сноровисто работали, разбирая установку, разбивая лампы и измельчая проводку. Вынесли на задний двор оба кресла, содрав с них серебряную паутину кабелей. Шкафы и документацию собрали в кучу и разожгли костер. Небо, очистившееся к ночи, сверкало звездами, за время возни в подвале на улице потеплело, и вся ледяная каша растаяла, превратившись в лужи. Они молча сидели в креслах у костра, изредка разливая водку в стаканы, подбрасывая в костер обломки мебели и пачки документации. Пришел один из институтских котов и уютно устроился на коленях у Сергеича. Так они встретили рассвет.
© Озверин, он же SirMultik.
Рассказ был написан для конкурса "Рваная грелка-2016".
Предыдущие рассказы из "Подлинных историй города Туманова":
Я отомщу тебе, тьма!Хищник и ржавчинаОт добра добра не ищут, или немного Цоя в жарком августе
yaplakal.com