Продолжение романа «Незримая сила».
Ссылки на предыдущие главы и карты Средиземья смотрите в конце этой главы.
Глава 21. Плохой товар
Неизвестные всадники скакали по дороге лёгкой рысью, и на первый взгляд их было около полутора сотен человек. А вскоре стало видно, что это и вправду кочевники: коренастые, широкоскулые и бородатые. Вооружённые самым различным оружием, они ехали на невысоких, но крепких разномастных лошадках. Причём некоторые животные тащили за собой небольшие кибитки.
Связанный по рукам и ногам Валендир лежал на земле и молча наблюдал за приближением степняков, не в силах поверить в происходящее. Всё это казалось ему каким-то дурным сном. Ну не мог брат продать родного брата в рабство!
— Скажи мне, что это просто злая шутка, Хилун! — в конце концов, не выдержав напряжения, воскликнул он, пытаясь заглянуть в лицо некогда обожаемого родича.
Тот оторвался от созерцания кочевников и нехотя обернулся.
— Ой, не начинай, ладно! — попросил он с холодком в голосе. — Я уже всё сказал. Сегодня твоя вольная жизнь закончится. Смирись.
— Ты не можешь этого сделать! Я не верю! — затряс головой Валендир.
— Скоро поверишь, — пообещал Хилун.
— Но за что?! Чем мы провинились? — закричал Валендир. — Это всё из-за Гурина?..
— Из-за Гурина? — посмотрел на него сверху вниз Хилун и вдруг, резко наклонившись, схватил младшего брата за волосы. — Из-за него, кстати, тоже.
— Что значит «тоже»? — с трудом выдавил Валендир, морщась от боли. — Чем я ещё насолил тебе?
— А ты так и не понял, тупица? — яростно оскалился Хилун. — Это ведь из-за тебя отец бросил нас с матерью! Это из-за тебя я рос без отца! Твоя распутная мамаша соблазнила его, и он ушёл из семьи! А потом ещё нагуляла тебя неизвестно с кем и выдала за его ребёнка!
— Ложь! — завопил Валендир. — Наш отец никогда не жил с вами! И с нами он жить не стал! Я тоже рос без отца! И я его настоящий сын! Я сын Бельседира!..
— Не смей упоминать его имя, безродный ублюдок! — зарычал Хилун и замахнулся кулаком.
Однако Валендир не испугался.
— Ну давай, бей меня! — подался он всем телом навстречу брату. — Потому что я и впредь буду твердить, что у нас один отец. Правду не скроешь. Может, ты и стыдишься меня, но это именно он дал мне имя при рождении! И, как и твоё имя, оно особенное, древнее. Он сам говорил мне, что назвал нас на языке предков — тебя в честь какой-то яркой звезды, а меня как символ некой высшей силы или власти…
В глазах Хилуна появилось странное выражение, и он опустил руку. Пару секунд он недоверчиво смотрел на Валендира, а затем расхохотался.
— А я и не подозревал, что наш папаня такой шутник! — давясь смехом, проговорил он. — Это ты-то символ силы и власти?! Ой, я не могу, держите меня кто-нибудь! — обернулся он к стоявшим за его спиной Ильдану и Гурину. — Запомните этот исторический момент, друзья, ибо мы наконец узнали, кто является истинным символом силы и власти! Конец нашим невыносимым терзаниям и слава великому Валендиру!
Его товарищи коротко хохотнули, после чего Ильдан ещё и добавил:
— А я ведь уже давно подозревал, что наш Валендир не так прост. Чуял я в нём силу богатырскую, которую он, скромник такой, столько лет прятал от всех! Но ничего, скоро он себя проявит во всей красе, он всем тут покажет!..
— Да, степь его не забудет! — поддакнул Гурин.
Они громко заржали в три голоса, чем ещё больше смутили Валендира.
— Отец так сам сказал… — пробормотал он, мысленно коря себя за свой длинный язык.
— Ну, так вот, символ власти и силы, — отсмеявшись, молвил Хилун, снова обращаясь к брату, — у тебя появилась реальная возможность доказать всем, что тебя назвали не по пьяному бреду. Сейчас ты отправишься с моими восточными друзьями, а если сможешь вернуться от них живым и здоровым, то заслужишь моё бесконечное уважение. Честно-честно!
— И моё! — тут же вставил Ильдан.
— И моё, так и быть! — вторил им гном.
— Далось мне ваше уважение! — со злостью процедил Валендир. — Катитесь вы все знаете куда!
— Да не, мы-то отсюда ускачем, а вот ты как раз укатишься… — бросил Хилун, и троица опять захохотала.
Однако Валендир на этот раз промолчал. Окончательно убедившись в предательстве брата, он стал лихорадочно соображать, как ему выбраться из этой передряги. Всё оружие у него отобрали, а конечности крепко стянули верёвками, так что без сторонней помощи ему не освободиться. К тому же его товарищи всё ещё валялись без чувств, и оружия при них не наблюдалось. Посему парню только и оставалось, что лежать на земле и покорно дожидаться неизбежного.
Тем временем кочевники уже значительно приблизились к лагерю, и это заставило Хилуна, Гурина и Ильдана оставить наконец в покое Валендира и обратить свои взоры на восток. Остальные наёмники тоже прекратили все беседы и по знаку начальника охраны оцепили периметр лагеря. Оружие они обнажать не стали, но в телах у всех чувствовалось напряжение. Похоже, так называемые друзья Хилуна друзьями ему на самом деле не являлись. Но это не значило, что они не могли покупать у него живой товар.
Подождав ещё несколько минут, Хилун огляделся по сторонам, кивнул Ильдану с Гурином и неторопливо направился навстречу кочевникам. Его помощники и ещё два воина последовали за ним.
Завидев это, степняки тоже остановились, после чего от их отряда отделилось шесть человек. Одетые в штаны, куртки и сапоги из коричневой сыромятной кожи, они ехали с непокрытыми головами, а их тёмные волосы были схвачены сзади в длинные хвосты. Возглавлял воинов мужчина в годах, единственный из всех одетый в белый меховой костюм и такую же белую полусферическую шапочку, больше похожую на тарелку. Вероятно, это был командир или вождь, так как все кочевники беспрекословно подчинялись ему.
Вот две группы людей встретились недалеко от лагеря и принялись о чём-то разговаривать. Продолжалось это недолго, после чего один из спутников вождя вдруг коротко протрубил в рог, и обе группы уже вместе направились к стоянке. Вскоре они заехали на её территорию, а следом за ними потянулись и оставшиеся дикари. Правда, заходить в лагерь они не стали, а разбили рядом свой, временный — без палаток, костров и ограждения.
— Итак, где товар? — спросил вождь на своём степном наречии.
Однако находившийся поблизости Валендир его прекрасно понял, ибо от матери знал язык кочевников. А вот Хилун не знал, и слова вождя ему перевёл не кто иной, как Гурин, что было и неудивительно. Хилун молча указал на цепочку связанных тел, а потом обернулся и махнул рукой наёмнику, охранявшему Валендира. Тот грубо схватил парня за шиворот и потащил к остальным пленникам, где снова бросил его на землю, лицом вверх.
— Вот ещё один… — проронил Хилун.
Вождь и его спутники принялись скрупулёзно осматривать бесчувственных людей — заглядывали им в рот, щупали мышцы, переворачивали с боку на бок — и в итоге явно остались довольны увиденным. Но когда подошла очередь Валендира, вождь скептически оглядел его с ног до головы и пренебрежительно помотал головой.
— А этот не годится, — сказал он.
Гурин перевёл его слова Хилуну, отчего тот на пару секунд озадаченно замер, а потом подскочил к вождю.
— Почему не годится? Он молод и полон сил. И здоров, как бык! — затараторил он.
— Здоров, как бык? — усмехнулся вождь. — Да он и ведра-то с водой не поднимет!
— Поднимет, ещё как поднимет! — стал доказывать Хилун. — Он сильный, хотя по нему и не скажешь.
— Не, мелковат, — снова помотал головой вождь.
— Но вы посмотрите, какие у него великолепные зубы! — Хилун нагнулся к брату и, схватив его за лицо, без лишних церемоний разжал ему рот.
Недолго думая, Валендир дёрнул головой и попытался ухватить предателя за палец. Однако тот успел отдёрнуть руку, и зубы юноши лишь громко лязгнули в пустоте.
Кочевники засмеялись, а вождь опять покачал головой.
— Зубы на вид действительно крепкие, — сказал он. — Только отнюдь не такие великолепные, как ты утверждаешь, а жёлтые и кривоватые…
Валендир оскорблённо вытаращил глаза: он всегда считал, что у него вполне нормальные здоровые зубы — пусть не белоснежные, но и не такие уж жёлтые, как заявлял этот дикарь. Хотя насчёт лёгкой кривизны тот не соврал.
— Но ведь раньше вы любых брали? — продолжал недоумевать Хилун. — Чем же этот не угодил?
— Такие, как он, быстро мрут.
— Этот живучий, даже не сомневайтесь!
Но предводитель кочевников вновь помотал головой.
«Цену сбивает!» — сообразил Валендир, не без злорадства наблюдая за мучениями старшего брата.
Однако тот, похоже, тоже догадался о причине странной несговорчивости хитрого степняка.
— Я отдам его за полцены! — предложил он. — Пятьдесят золотых — и он ваш!
— Сорок! — тут же взял инициативу в свои руки вождь.
Хилун помялся-помялся, а потом согласно кивнул.
— Хорошо, отдам за сорок. Но остальных — по сотне за каждого! — добавил он. — А этого, — он указал на Сарта, — за полторы сотни продам...
— Сто двадцать! — начал торговаться вождь.
— Сто сорок! — немного понизил цену Хилун.
— Сто тридцать! — не сдавался дикарь.
— Сто тридцать пять!
— По рукам! — просиял кочевник.
Они обменялись рукопожатиями, после чего вождь велел своим людям:
— Принесите деньги и грузите рабов в повозки.
К ограждению лагеря немедленно были подогнаны кибитки, куда степняки принялись класть тела наёмников — по двое либо по трое на каждый транспорт. Когда же дошла очередь до Валендира, парень стал извиваться всем телом и отчаянно закричал:
— Хилун! Хилун! Одумайся, брат! Что ты делаешь?!
Но Хилун лишь кинул в его сторону насмешливый взгляд и продолжил считать полученное золото. Зато на вопли Валендира обратил внимание Гурин. Он вдруг сделал знак кочевникам остановиться и, приблизившись, слегка наклонился к молодому человеку.
— Кстати, пока не забыл… — проронил он и вдруг зарядил юноше кулаком в лицо. — Это тебе, мразь, за полукровку!
Рука у полугнома оказалась тяжёлой, хотя бил он почти без замаха — у Валендира искры так и посыпались из глаз. В довесок носильщики едва не уронили его на пол.
— Эй! — закричал тут вождь, увидев творящееся безобразие. — Ты испортил мне товар!
— Испортил? — криво усмехнулся Гурин и обернулся к кочевнику. — Такого только могила испортит!
Действительно, его удар был силён, но, к счастью, ничего не сломал и не выбил, только губы разбил Валендиру. Тем не менее вождь придирчиво осмотрел физиономию парня и продолжил возмущаться.
— Мы так не договаривались! Это порча ценного имущества!
— Ценного? — ухмыльнулся Гурин. — Недавно ты был другого мнения…
Он подошёл к сваленной на землю груде оружия, отобранного у пленённого отряда, и, порывшись там, вытащил нож Валендира.
— На, — протянул он клинок степному вождю, — это компенсация за «испорченный» товар. Бери-бери, отличный нож, метательный, стоит немало.
Кочевник повертел оружие в руках, взвесил на пальце и передал одному из своих телохранителей. Потом кивнул носильщикам, и те потащили Валендира дальше.
— Я этого так не оставлю, слышите! — крикнул напоследок новоиспечённый раб. — Я ещё доберусь до вас, предатели!
— Будем ждать с распростёртыми объятиями! — послышался гнусный смешок Гурина.
А вскоре Валендира поднесли к одной из повозок и бросили внутрь. Парень сжался в ожидании удара о твёрдое днище кибитки, но его не последовало — там всё оказалось выстелено толстым слоем сена.
«Какие заботливые!» — подумал Валендир.
В этот момент задний полог повозки закрылся, и всё внутри неё погрузилось во мрак. Впрочем, спустя несколько секунд глаза юного авантюриста привыкли к темноте, и он смог разглядеть, что через многочисленные щели в кибитку проникал снаружи рассеянный утренний свет. К тому же он вдруг ощутил сбоку от себя чьё-то дыхание и понял, что находится здесь не один. Валендир резко повернул голову и… встретился глазами со своим начальником охраны.
— Сарт! — обрадовался он.
— Тихо! — прошептал тот.
— Ты давно очнулся? — продолжал парень.
— Давно. И не я один. Просто притворялись.
— Значит, ты в курсе, что произошло?
Сарт кивнул, а на его лице мелькнуло выражение крайней досады.
— Опять я прокололся! — проговорил он. — Старею… Пора на покой.
— Теперь о покое мы можем только мечтать… — горько проронил Валендир. — Хилун предал нас!
— Я давно подозревал, что он редкостная тварь, но не до такой же степени!
— Все мы в нём сильно ошиблись, так что это наш общий просчёт и главным образом мой...
Снаружи послышались приближающиеся шаги, и компаньоны поспешно умолкли. И вовремя — в тот же миг в их повозку заглянула чья-то бородатая харя, оглядела пленников и снова исчезла. Одновременно с этим отовсюду начали раздаваться возбуждённые крики кочевников, защёлкали хлысты, и колонна пришла в движение.
В какую сторону их повезли, Валендир и Сарт не могли определить, так как деревянные борта повозки были высоки и не имели щелей, а мелкие дыры полога находились вне досягаемости. Зато парни моментально прочувствовали всё «удобство» перемещения в таком транспорте. Мало того что кибитку стало сразу же мотать из стороны в сторону, так она вдобавок ещё и подпрыгивала на каждом ухабе, словно бы ехала не по дороге, а по непаханой целине. Впрочем, не исключено, что так оно и было на самом деле. К счастью, сено, на котором лежали пленники, хоть как-то смягчало тряску и в какой-то степени гарантировало, что парни не отобьют себе внутренности.
— Интересно, куда они нас везут? — произнёс Валендир через пару минут.
— Наверняка в своё становище, — пожал плечами Сарт.
Несмотря на то, что кибитка нещадно скрипела и гремела во время езды, парни говорили шёпотом — боялись, что их сможет подслушать незримый возница, громко сопевший на козлах за войлочной перегородкой.
— Мы не можем этого допустить, — продолжал Валендир. — Нужно бежать!
— Так тебе и позволят, — фыркнул наёмник. — К тому же мы связаны. И это во-первых. Во-вторых, у нас нет оружия, лошадей и припасов для продолжения похода. Да что там — у нас нет даже верхней одежды! В-третьих, все наши ребята находятся в таком же положении. В-четвёртых, нас охраняет превосходящий по численности противник. В-пятых, у нас нет ни карты пути, ни проводника... Мне продолжать?
Валендир помотал головой.
— Достаточно. Я и так понимаю, что положение у нас аховое. Но и оставить всё, как есть, мы не можем!
— А я и не говорю о смирении. Просто нужно усыпить бдительность степняков ложной покорностью, после чего дождаться правильного момента и — фьюить — только нас и видели! Правда, и здесь придётся немало поломать голову, составляя план спасения. Если, конечно, в такой ситуации вообще можно будет что-нибудь придумать. Убежать от кочевников в сердце их степных угодий — задача почти нереальная. Я ещё не слышал, чтобы кому-нибудь это удавалось…
— Так что, нам всю жизнь оставаться рабами? — приуныл юноша.
— Главное, набраться терпения и не терять надежды, — попытался приободрить его Сарт. — Я уверен, случай для побега рано или поздно представится.
Однако в этот день освободиться им не удалось. Впрочем, парни особенно и не пытались, понимая всю тщетность подобного действа. До самого вечера они протряслись в повозке — связанные, голодные, злые на весь мир, — и, только когда начало темнеть, кочевники наконец вспомнили о них. Да и то лишь по причине остановки на ночлег. Тогда же пленников развязали, взамен надев на ноги железные кандалы. После чего им позволили ненадолго выйти наружу, чтобы размять занемевшие тела.
Если поначалу Валендир думал, что степняки изводят их голодом и неподвижностью из-за своей природной вредности, то сейчас, стоя на ватных и непослушных ногах, понял, что в этом заключался особый умысел. Ведь после суточного голодания и двенадцати часов лежания в скованном виде ослабевшие и затёкшие организмы узников просто не в состоянии были к каким-либо продолжительным активным действиям. А это практически сводило на нет любые попытки побега.
Вдобавок выяснилось, что солнце уже село, а все повозки с новоявленными рабами стоят посреди лагеря кочевников в окружении многочисленных походных палаток и плотного кольца охранения. Какого-либо ограждения лагерь не имел, но Валендир понимал, что сбежать из него по-тихому не удастся. Да и куда бежать — кругом простиралась голая степь без единого деревца или холмика.
Правда, совсем рядом со стоянкой виднелась наезженная грунтовая дорога, ведшая, если верить первым вечерним звёздам, с юго-запада на северо-восток. И судя по тому, что дикари разбили лагерь в непосредственной близости от неё, Валендир сделал вывод, что сегодня они по ней и двигались. Вполне даже возможно, что эта та самая дорога, по которой он со своими наймитами ехал ещё вчера. А значит, путь кочевников сейчас примерно совпадал с их изначальным маршрутом, что, пожалуй, являлось единственным положительным моментом в возникших обстоятельствах.
Вот только с побегом эта информация им никак не могла помочь, потому что никто из пленников до сих пор не представлял, сколько миль они преодолели за день пути и где именно находятся. В этих местах никто из них не бывал раньше, поэтому неподготовленный, спонтанный побег грозил им лишь ещё б
ольшими неприятностями. Ведь сумей они даже обмануть караульных и освободиться от оков, за территорией лагеря их ждали бы вездесущие снарги, маячившие сейчас в отдалении. Многочисленность людей и стойкий аромат тлеющего рогачана, наполнявший стоянку, пока ещё заставлял этих тварей держаться на почтительном расстоянии. Но вот за её пределами любую небольшую и слабо экипированную группу смельчаков они, без всякого сомнения, сразу же атакуют.
И выпущенные из повозок Копатели это прекрасно понимали. Потому и стояли в эту минуту с хмурыми лицами, украдкой бросая вокруг цепкие взгляды. Друг друга они, конечно же, тоже разглядели, но смогли обменяться лишь многозначительными взглядами, ибо общаться им не позволили. Ну, по крайней мере их отряд всё ещё был в полном составе, и это давало им определённую надежду на совместные действия по своему освобождению.
Только для начала не мешало подкрепиться. От костров кочевников уже давно тянуло дразнящим запахом готовящейся пищи, понуждая животы одиннадцати бедолаг рёвом реветь от голода. Увы, здесь парней ждало сильное разочарование: накормить-то их всё-таки накормили, но не сочным мясом и горячим чаем, а какими-то чёрствыми заплесневелыми лепёшками и простой водой далеко не первой свежести. После чего молодцев опять загнали в кибитки, но связывать не стали — вместо этого им надели дополнительные кандалы на руки и шею и с помощью коротких цепей прикрепили к бортам тарантасов таким образом, чтобы они не могли выпрямиться в них в полный рост.
При этом взаимопонимание между кочевниками и их пленниками было наиполнейшее. И это несмотря на то, что, кроме Валендира и Сарта, степного языка в их команде больше никто не знал. Зато все знали язык тыка, которым дикари, не стесняясь, пользовались. Тычок древком копья или рукоятью сабли доходчивее любых слов объяснял, что следует делать, а что нет. Так что наши герои очень быстро освоили это грубое, но эффективное наречие. Лишь Сарт с Валендиром покамест избежали такого способа общения, демонстрируя сдержанное смирение и редкостную понятливость. Однако показывать, что они знают язык кочевников, по взаимной договорённости не спешили — пусть лучше враг думает, что в его руках языковые невежды. Это его расслабит, и он сможет безбоязненно говорить в присутствии новых рабов на любые темы. Ну а тем останется только слушать, слушать и ждать подходящего момента для побега.
К сожаленью, на второй день пути такой момент им тоже не представился. А вечером третьего караван рабовладельцев неожиданно прибыл в их главное становище. Расположенное в холмистой лесостепной зоне, оно занимало довольно обширную территорию, на которой стояли сотни кибиток и шатров из войлока и звериных шкур. Глубокий ров с острыми кольями на дне и высокий вал, окружавшие становище, легко могли защитить его обитателей как от нашествия снаргов, так и от любого другого нападения. По отрывочным фразам конвоиров Валендир и Сарт знали, что сейчас они находятся в Устер Криле — единственной местности между Лебяжьим и Мелким Озёрами, где имелись холмы. Насколько помнил Валендир, с севера к Устер Крилу ещё примыкал лес, однако отсюда он не просматривался.
Под приветственные крики встречающих и тявканье собак колонна проехала по деревянному помосту через ров, миновала узкий проход в валу и остановилась в центре стойбища. Судя по поднявшемуся шуму, туда сейчас стеклась чуть ли не вся эта кочевая деревня.
— Эй, Х
алок, как съездили? Богатая добыча? — послышались вопрошающие голоса.
Как уже выяснили Валендир с Сартом, Халоком звали того седовласого вождя, который покупал у Хилуна пленников. К тому же он, как оказалось, приходился старшим сыном главному вождю этого племени.
— А вы сами взгляните, — ответил Халок.
Узников отцепили от кибиток и под улюлюканье толпы вывели наружу. Увидев вокруг множество старых и молодых, женских и мужских лиц, Валендир зарделся от стыда за свой полуголый вид и невольно опустил голову.
— Хороши работнички — высокие, крепкие! — одобрительно закивали люди, бегло осматривая самых рослых авантюристов. — Повезло тебе, Халок!
— А это что за букашка? — вдруг ткнул пальцем в Валендира какой-то дремучий старик, подобно Халоку носивший меха и полусферическую шапочку, только уже насыщенного оранжевого цвета. — Этого ты тоже купил?
— Да, отец, — кивнул Халок. — Но не беспокойся — я его приобрёл за полцены.
— Так кто же его теперь у нас возьмёт? — проворчал старец. — Как бы не пришлось в убыток себе отдавать.
— Не придётся. Парень он хоть и мелкий, зато жилистый и вполне здоровый.
— Смотри мне! Если что — спрошу с тебя.
Судя по всему, это и был старший вождь племени. Только Валендира в данный момент больше встревожили слова о грядущей перепродаже пленников кому-то ещё. И это стало причиной его несдержанности.
— Я не букашка! — вдруг громко заявил он на всеобщем языке.
Кочевники притихли, а старый вождь и вовсе уставился на парня неприятным колючим взглядом.
— Я не букашка! — повторил Валендир. — И я не раб!
— Тихо ты! — шикнул на него Сарт. — Решил снова получить по зубам?
Однако юноша был не из робкого десятка и под взглядом вождя не стушевался.
— Так этот клоп ещё и говорящий! — нехорошо нахмурился тот и завертел головой по сторонам. — Что он сказал? Приведите сюда Пулша, пусть переведёт эту варварскую речь…
Через толпу к ним протиснулся какой-то тощий кочевник, и вождь повторил свой вопрос.
— Говори, раб! — потребовал Пулш у Валендира.
— Я не раб! Я свободный человек! — снова проговорил наш храбрец. — И мы не причинили вам никакого вреда, чтобы вы могли удерживать нас в плену!..
Пулш перевёл его слова вождю.
— А вот это уже не имеет никакого значения, — жестоко усмехнулся тот. — Твоё прошлое и твоя свобода остались в прошлом, и теперь ты — раб. И останешься им до конца своих дней!
Терпеливо выслушав совершенно ненужный перевод толмача, Валендир упрямо помотал головой.
— Я не могу быть вашим рабом. Я родной брат Хилуна!
У Верховного вождя и Халока вытянулись лица. Некоторое время они изумлённо рассматривали Валендира, потом переглянулись и весело расхохотались.
— Ты?! Его родной брат? — насмешливо спросил Халок. — Да ему скорее Гурин брат, чем ты, букашка!
Вожди снова разразились обидным смехом, отчего Валендир густо покраснел и непроизвольно сжал кулаки. Заметив его реакцию, Халок вдруг умолк и опасно сощурился.
— Мне совершенно наплевать, кто ты, — процедил он. — Будь ты даже женой Хилуна, я бы всё равно тебя купил!
Толпа вокруг дружно заржала.
— Ну а пока ты новичок на рабском поприще, придётся поучить тебя правильным манерам… — продолжал Халок и внезапно, без всякого перехода, ударил Валендира кулаком в живот.
Тот согнулся пополам, пытаясь совладать со сбитым дыханием, и тотчас получил следующий сильный удар, но уже по спине, из-за чего сразу рухнул на колени.
— Урок первый, — яростно зашипел над ним младший вождь. — Когда говоришь с хозяином, нельзя ему перечить и смотреть в глаза! А ещё нельзя говорить без спросу. Хочешь что-нибудь сказать, встань на колени и поклонись до земли, пока тебя не окликнут. Понял, скотина? — кочевник больно схватил Валендира за волосы и задрал его лицо кверху.
Молодой человек хотел ответить ему очередной дерзостью, но вовремя заметил предостерегающий взгляд Сарта и через силу кивнул.
— Так-то, животное, — ухмыльнулся Халок и махнул рукой конвоирам. — Уведите рабов обратно и дайте им поесть. Кроме этого, — показал он на Валендира. — Пусть он сутки поголодает в одиночестве и хорошенько подумает над моими словами. Воды, кстати, ему тоже не давать.
Сказал и вместе с отцом пошёл прочь. Валендир проводил их ненавидящим взглядом, после чего, подгоняемый древками копий, поплёлся назад в свою тюремную повозку. Как и велел Халок, там его снова приковали цепями и оставили в полном одиночестве, уведя Сарта в какое-то другое место. Ужин ему тоже не принесли, и парню ничего не оставалось, как попытаться уснуть, зарывшись поглубже в сено. Но сон долго не шёл к нему. Мучимый голодом, жаждой и ночным холодом, не имея возможности укрыться одеялом или хотя бы прижаться боком к большому и тёплому Сарту, он мрачно анализировал прошедший день. И лишь спустя час или два все переживания наконец отошли на задний план, и усталость смежила ему веки.
А утром кошмар продолжился. Вырвавшись из небытия, Валендир огляделся по сторонам и едва сдержал рвущийся наружу горестный стон — всё происходящее не являлось сном. И что самое печальное, «веселье» только начиналось. Первое, что он почувствовал с момента пробуждения, это страшная жажда, утолить которую было решительно нечем. Однако унижаться и просить охранников не стал — всё-таки не девочка, до вечера можно и потерпеть, сохранив человеческое достоинство. Да и вряд ли сами караульные осмелятся нарушить приказ Халока.
Но легко сказать «потерпеть». К трём часам пополудни палящее летнее солнце так нагрело воздух в повозке, что Валендир начал уже всерьёз опасаться за своё физическое и психическое здоровье. Едва не теряя сознание от жары, он даже в какой-то миг пожалел о вчерашней своей несдержанности и, поддавшись минутной слабости, собирался уже забыть о собственной гордости, лишь бы выклянчить немного воды. Однако в последний момент юноша сумел взять себя в руки и, стиснув зубы, прошептал сухими потрескавшимися губами:
— Ничего, пробьёмся! Вам не сломать меня!
И действительно, до вечера он стоически переносил эти страдания. А когда солнце скрылось за горизонтом и воздух стал попрохладней, задний полог его кибитки откинулся, явив взору ухмыляющиеся рожи Халока и переводчика Пулша.
— Ну, как думается? — издевательски поинтересовался первый. — А жажда не мучает? Да и пожрать ты, наверное, не прочь?..
Но Валендир ничего не ответил. Хотел, конечно, сказать своему мучителю пару ласковых, только обессилел настолько, что и рта не мог открыть. Кто-то может презрительно фыркнуть: дескать, какой неженка — пару дней не способен посидеть без еды и воды! И добавит, что обычный человек вполне сумеет продержаться в подобных условиях и дольше. Вот только Валендир — это не какой-то там обычный человек. Валендир — это человек маленький и довольно хилый, обладавший крайне низкой выносливостью и слабым здоровьем. Кроме завидной силы воли, ему и похвастаться-то было нечем. Поэтому и сейчас он молча уставился на Халока немигающим взглядом, откровенно демонстрируя своё презрение к его вчерашнему уроку «правильного» поведения.
— Хм, вижу минувшие сутки тебе на пользу не пошли… — проворчал младший вождь. — Хотел бы я тебе продлить наказание ещё на денёк-другой, чтобы ты стал посговорчивее, но мой папаша боится, что «товар попортится». Так что на, — поставил он перед Валендиром небольшое ведёрко с какой-то мутной баландой, — это твой ужин.
Глянув на ведро, молодой Копатель с отвращением скривился — настолько омерзительно выглядела эта бурда. Но когда секунду спустя его утончённого носа достиг и запах этого «ужина», парня едва не стошнило — Халок принёс ему самые настоящие помои. Причём изрядно скисшие, не годящиеся даже для свиней. Осознание этого неожиданно рассердило Валендира.
— Сам жри эту дрянь! — прохрипел он и что есть мочи двинул ногой по ведру, перевернув его со всем содержимым.
Халок поспешно отшатнулся, и помои не попали на него, разлившись широкой лужей по всему заднику кибитки. Нестерпимое зловоние мгновенно наполнило крохотное помещение тюремной повозки, вызвав у юного пленника новый приступ сухой рвоты.
— Да я тебя!.. — рассвирепел Халок, замахиваясь на Валендира плёткой.
Но так и не ударил, видимо, вспомнив наказ отца. Вместо этого он злобно бросил:
— Будь моя воля, сгноил бы тебя в яме с пауками! А пока посиди до завтра без воды и пищи — посмотрим, как потом запоёшь на солнцепёке…
Но Валендир не запел. Несмотря на чудовищную вонь от разлитых нечистот, эту ночь он кое-как продержался. А на следующий день к нему снова заявился Халок с Пулшем, держа в руках очередное ведро помоев. И случилось это примерно в полдень, в самый разгар жары.
— Это твой обед, тварь! — сказал вождь. — И только попробуй отказаться от него — пожалеешь, что родился на свет!
— Сами ешьте это, если вам нравится! — огрызнулся Валендир. — Я вам не свинья!
— А ну-ка, друг, помоги мне, — повернулся тут Халок к охраннику повозки, стоявшему поблизости. — Нужно открыть ему рот и подержать, чтобы не брыкался…
Воин подтащил Валендира поближе к заднему борту, с помощью цепей растянул его руки и ноги в разные стороны и с силой налёг на него, пытаясь разжать судорожно стиснутые челюсти. Как ни держался юноша, а степняку всё же удалось вставить толстое лезвие ножа между его зубами и слегка раздвинуть их. Халок оказался тут как тут и с садистской ухмылкой на лице принялся густой струёй заливать несъедобную бурду в рот Валендира. Разумеется, того немедленно стошнило, причём целым неприглядным фонтаном, которым он невольно забрызгал и кочевников.
— Вот же гадина! — со злостью уронил Халок и, отряхнувшись, отвесил Валендиру звонкую затрещину. — Ты у меня будешь жрать это! Будешь!
Он кивнул конвоиру, и тот снова разжал пленнику рот. Младший вождь плеснул туда новую порцию помоев и тут же отскочил назад, извергая жуткие ругательства и проклятья, — Валендир опять обдал его неконтролируемыми рвотными массами, после чего благополучно потерял сознание.
— Эй, Халок! — всполошился тут Пулш, с беспокойством взирая на паренька. — Надеюсь, он не захлебнулся? А то плакали тогда твои денежки…
Вождь наклонился к лицу Валендира и прислушался.
— Нет, вроде дышит, — облегчённо вздохнул он. — Принеси-ка чистой воды — нужно привести его в порядок, а то и вправду подохнет ещё…
Толмач скрылся между шатров, но вскоре вернулся с полным ведром воды. Халок кивнул, подхватил ведро и окатил Валендира с ног до головы прохладной струёй. Тот встрепенулся, судорожно закашлялся и ошеломлённо распахнул глаза.
— Так-то лучше, — пробормотал младший вождь и велел охраннику ослабить цепи, удерживавшие несчастного узника.
Поставив затем внутрь повозки ведро с остатками воды, он вытащил из кармана куртки горсть грязных сухарей и бросил их к ногам Валендира.
— Держи, букашка, только не подавись! — криво усмехнулся он. — Если б не желание моего отца продать тебя поскорее, я бы с тобой сейчас не церемонился. А так… живи пока. Но помни: если начнёшь ерепениться и у своих будущих хозяев, то даже до конца года не протянешь…
Валендир недоверчиво посмотрел на него.
— Хрумкай, пока дают! — нетерпеливо приказал Халок. — Немощные рабы никому не нужны. Из таких легче нарезать ремни, чем переводить на них еду…
«А где здесь еда?!» — хотел съехидничать Валендир, но вовремя прикусил язык.
Более того, он жадно припал к ведру с водой и стал торопливо пить, всерьёз опасаясь, что эти изверги могут передумать. Затем он подобрал сухари, продул их и только после этого принялся жевать. Кочевники понаблюдали за ним немного, а потом опустили полог и разошлись. Точнее, ушли Халок и Пулш, не забыв забрать с собой и полупустое ведро с помоями, тогда как конвоир остался сторожить снаружи.
Увы, сухари очень быстро закончились, и Валендир, всё ещё чувствуя себя голодным, тоскливо вздохнул. Впрочем, огорчался он недолго, ибо вспомнил, что после длительного голодания опасно сразу набивать желудок пищей. И наверняка это знали и степняки, иначе дали бы что-нибудь посущественнее сухарей — ведь продаваемый товар (в данном случае рабы) должен выглядеть привлекательно. Отсюда вывод: теперь его будут кормить регулярно и, быть может, даже лучше, чем в последние дни. По крайней мере до того момента, пока его не перепродадут кому-то ещё…
Однако сейчас парень радовался не столько удовлетворению своих жизненных потребностей, сколько тому, что он выстоял. Безжалостным дикарям не удалось растоптать его волю! Фактически это он одержал над ними маленькую, но такую приятную победу.
«Надеюсь, остальным ребятам не пришлось проходить через то же, что и мне… — подумал он, снова укладываясь на сено.
К сожаленью, узнать это он мог лишь при личной встрече с ними, только когда она ещё произойдёт?
Как показало недалёкое будущее, Валендир не ошибся в своих прогнозах: теперь его действительно стали кормить чаще и лучше. Отныне его рацион состоял из нескольких небольших лепёшек и простой воды, которые ему доставляли дважды в день. И пусть лепёшки всегда были чёрствыми, зато вода радовала чистотой, свежестью и прохладой.
Более того, Халок тоже прекратил донимать бедолагу. Вернее говоря, строптивым пленником теперь вообще перестали интересоваться в племени. Утром и вечером ему приносили лепёшки, меняли воду в ведре, иногда выводили размяться на улицу — вот и всё внимание. Так что он целыми днями проводил в полном одиночестве, ибо Сарта в его повозку не вернули. Стоит ли пояснять, что юноша буквально сходил с ума от скуки. Чтобы хоть чем-то занять себя, он пробовал наблюдать за жизнью становища через щели полога, но даже это ему не удалось. Вот и оставалось ему лишь лежать на сене да грезить об освобождении, придумывая один план фантастичнее другого. И так продолжалось четыре дня...
А на пятый в кочевой деревне неожиданно началась какая-то непонятная суета. И только когда под вечер к Валендиру заглянули воины и заставили его выйти наружу, он сообразил, в чём дело — кочевники готовились к очередному походу. Причём отовсюду только и слышалось, что о какой-то намечавшейся ярмарке. Но окончательно юноша всё понял, когда вместе с товарищами по отряду его вдруг освободили от кандалов и подвели к большим кадкам, стоявшим недалеко от тюремных повозок. Ёмкости оказались наполнены чуть тёплой водой, а рядом лежали на земле растянутые куски овечьей кожи с уложенными на них черпаками, щётками и небольшими коробами с каким-то желтоватым порошком.
— Раздевайтесь и мойтесь! — приказал пленникам Халок, руководивший этим действом.
Однако, за исключением Валендира и Сарта, его никто не понял. Тогда младший вождь кивнул Пулшу:
— Разъясни им.
Толмач повторил его слова, а затем добавил уже от себя:
— Сперва становитесь на шкуры, потом смачиваете тело водой, а затем натираетесь вот этой моющей смесью, — указал он на жёлтый порошок. — В кадки не лезть!
Искатели сокровищ затравленно огляделись — вокруг них собралось чуть ли не всё племя, но особенно много здесь было женщин и детей. Все они живо переговаривались между собой и ехидно лыбились в предвкушении занимательной картины. Разумеется, наши горемыки ужасно стеснялись их и всё никак не могли решиться избавиться от остатков своей одежды. Вот только тянуть время им не позволили — грозными криками и щелчками хлыстов конвоиры поторопили их, и парни стали раздеваться. А затем под крики и смех толпы принялись неловко мыться.
В процессе этого Сарт ухитрился улучить момент и как бы случайно оказался рядом с Валендиром.
— К продаже нас готовят! — украдкой шепнул он. — Завтра повезут на невольничью ярмарку…
Но юный предводитель уже и сам об этом догадался. Поэтому нисколько не удивился, когда после омовения им всем выдали какие-то одинаковые серые хламиды из грубой, но чистой ткани, а их старое бельё куда-то унесли — как выяснилось, с концами. После чего узников отвели обратно в повозки. Причём Сарт и Валендир вновь были посажены раздельно.
А рано утром, сразу после завтрака, кочевники и в правду покинули становище и куда-то направились, не забыв захватить с собой и кибитки с пленниками. Сколько степняков отправилось нынче в поход, Валендир не знал, зато на слух определил, что возглавлял их снова Халок. И ехали они, как показалось юноше, опять на восток.
Вот только на этот раз дорога не заняла много времени, и уже через два дня караван прибыл на место. Понял это Валендир по резко возросшему уровню шума, когда их колонна остановилась вечером на ночлег. Прислушиваясь к возгласам дикарей, парень сделал вывод, что рядом с ними находится ещё какое-то племя и, возможно, даже не одно.
Правда, подтверждение этому он получил лишь на следующий день, когда поздним утром его вместе с товарищами вдруг вытащили на улицу. Кандалов с них не сняли и под усиленной охранной куда-то повели меж установленных повсюду палаток, шатров и повозок. И чем дальше они шли, тем больше убеждался Валендир в своих вчерашних предположениях. Даже беглого взгляда вокруг оказалось достаточно, чтобы в этом удостовериться.
Однако всё по порядку. Итак, первое, на что обратил внимание Валендир, это огромное количество походных жилищ, разбросанных здесь на довольно большой территории. Одновременно с этим он отметил и толпы разномастных кочевников, шаставших туда-сюда. Причём детей и женщин среди них не было, только воины. Следовательно, этот лагерь являлся временным. Третий фактор касался времени и погоды — солнце в те минуты довольно высоко стояло в затянутом перистыми облаками небе, и Валендир предположил, что уже шёл одиннадцатый час утра. Ну и наконец, местность — холмов нигде не наблюдалось, а значит, они находились не в Устер Криле.
Но самое важное, что поначалу упустил из виду парень, это отсутствие Закура среди его товарищей. Точнее, из-за всей этой суеты он попросту не заметил его пропажи, ну а когда обнаружил, то не на шутку встревожился. Ещё раз оглядев нестройную цепочку компаньонов и убедившись, что глаза его не обманывают, Валендир дождался удобного момента и украдкой шепнул идущему перед ним Клирту:
— А где Закур?
— Халок зачем-то оставил его в своём становище… — едва слышно ответил тот.
Поражённый Валендир открыл было рот, чтобы ещё что-то сказать, но не успел — их процессия неожиданно вышла на своего рода площадь, организованную посреди этого стойбища. Здесь отсутствовали шатры и палатки, зато по центру виднелось несколько распряжённых телег, вокруг которых волновался народ. Но не это сразу приковало внимание команды Валендира, а с полсотни молодых мужчин и женщин, понуро стоявших на этих телегах в окружении многочисленной охраны. Одетые в рубище и закованные в кандалы, они с безутешной тоской взирали на торгующихся кочевников. А те тщательно осматривали их со всех сторон, беззастенчиво щупали, после чего некоторых из них сдёргивали с импровизированных помостов и куда-то уводили.
Валендира и его спутников здесь встретили оживлённым гулом и криками:
— Привет, барзуктенцы! Привет, Халок! Чего-то негусто у тебя нынче товара…
— Да уж сколько есть, — буркнул тот. — Радуйтесь, что хоть что-то вам сегодня перепадёт. А вы-то свои денежки не забыли прихватить? Бесплатно раздавать рабов я не намерен!
— Не забыли, не забыли! Давай, показывай, кого ты тут привёл…
Люди на площади расступились, пропуская отряд Халока к двум пустующим телегам. А ещё через минуту Валендир с товарищами уже стоял на них, с содроганием наблюдая за развернувшейся вокруг бойкой торговлей. Впрочем, юноша был уверен, что, в отличие от остальных невольников, его опять никто не захочет покупать. И он даже не знал, хорошо это или плохо. Точнее — это плохо или же очень плохо…
Но он ошибся, хотя и не сильно — в первую очередь все действительно стремились купить самых рослых и крепких рабов. Или же самых красивых. А вот хилых и невзрачных выбирали неохотно. Поэтому первым из ватаги Валендира предсказуемо «ушёл с молотка» Сарт — Халок умудрился содрать за него аж две сотни золотых! Тем не менее купивший его молодой красномордый толстяк, одетый в белый наряд младшего вождя, выглядел крайне довольным.
— Отличная добыча! — щупая бицепсы Сарта, ухмыльнулся он. — Всегда бы ты таких привозил, Халок.
— Привозил бы, да только подобные экземплярчики редко в руки даются, — отозвался тот. — С этими мне ещё повезло…
— Без потерь взял? — догадался толстяк.
— Само собой, — осклабился Халок. — В последнее время они мне только так и достаются. Ловцы, правда, много просят за свежак, но… тут уж нам деваться некуда — или бери, или проваливай восвояси ни с чем…
— И сколько у тебя запросили за этого? — поинтересовался красномордый, кивнув на Сарта.
— Да столько же, сколько ты и дал! — не моргнув глазом соврал Халок.
— Ну-ну, — скептически скривился толстяк. — Ладно, снимай с него свои железяки.
Халок кивнул своим людям, и те занялись кандалами Сарта.
В этот момент, напряжённо следя за ходом торгов, Валендир увидел то, чего не заметили кочевники, плохо знавшие Сарта. Оставаясь внешне спокойным, тот на самом деле являл сейчас высшую степень сосредоточения. Обычно так происходило тогда, когда он готовился к каким-либо активным действиям, например, к бою… И Валендир понял, что его начальник охраны собирается дорого продать свою свободу, а возможно, и жизнь. Не исключено, что таким образом он намеревался заодно исполнить и свой долг по отношению к Валендиру. Однако тому подобные жертвы, причём напрасные жертвы, совершенно были не нужны. Сарт требовался ему живым, даже если их на какое-то время и разлучат.
Поэтому Валендир, недолго думая, взял и громко чихнул, пытаясь привлечь внимание своего компаньона, стоявшего на другой телеге. Увы, тот даже ухом не повёл. Тогда Валендир чихнул ещё громче, одновременно делая как бы случайный шаг вперёд.
— Эй, а ты чего расчихался? — тут же прикрикнул на него Халок. — А ну назад в строй!
Но уловка Валендира сработала — Сарт наконец обернулся к нему. Бросив на здоровяка быстрый взгляд, юноша едва заметно мотнул головой, давая понять, что рисковать сейчас не стоит. И Сарт понял его, так как сразу же расслабился и позволил сначала снять с себя старые кандалы, а затем надеть новые, принадлежащие уже краснолицему толстяку. А когда его потянули за цепь с повозки, он вдруг снова обернулся к Валендиру, встретился с ним напряжённым взглядом и голосом, полным боли, уронил:
— Прости, друг!..
Валендир хотел ответить ему, но… не смог выдавить из себя ни слова — в его горле будто встал какой-то противный горький ком, от которого у него разом перехватило дыхание. Раньше он как-то не задумывался о том, кем приходился ему Сарт — просто компаньоном или же другом. А ведь они были знакомы уже не один год и всё это время работали в одной команде. Причём общий язык нашли с первого же дня знакомства. Низенький и слабенький Валендир тяготел к добродушному верзиле Сарту, а тот почти по-отечески оберегал его в походах и не раз спасал ему жизнь. Поэтому сейчас, когда Сарт назвал его другом, Валендир внезапно осознал, что так оно и есть. Ведь здоровяк не оставил его после первого раскола отряда, не ушёл к Хилуну, а неотлучно находился рядом. Равно, как и Клирт, как Закур и некоторые другие его, так сказать, боевые товарищи, его Друзья...
И в этот миг, глядя, как уводят по-настоящему близкого ему человека, Валендир едва сдержал слёзы. Сердце стучало набатом и требовало каких-то немедленных действий. Но что он мог, маленький тщедушный человечек?..
А затем был продан Клирт, которого также купил краснолицый вождь. Когда наёмника сводили с телеги, он успел ободряюще кивнуть Валендиру, словно говоря: «Держись, ещё не всё потеряно!» И, как ни странно, в сердце юноши тут же всколыхнулась надежда: что если он попусту расстраивается раньше времени? Вдруг этот кочевник их всех и купит? Тогда их отряду не грозит окончательное разделение. А вместе уже будет легче выпутываться из этой истории.
Но, как известно, надежда умирает последней. Приобретя самых рослых пленников Халока, толстяк на этом, похоже, успокоился и сразу покинул площадь. Однако с его уходом интерес к рабам среди других степняков не упал — не прошло и часа, как всех невольников разобрали, и Валендир остался стоять на телеге в полном одиночестве. Так уж получилось, что из выставленных на продажу пленников он оказался самым мелким, и потому на него и вправду мало кто обращал внимания. А если и обращал, то чаще всего случайно. Зато когда всех прочих разобрали, парень так или иначе стал бросаться в глаза. Только и в этом случае он почти никого не заинтересовал, и покупатели начали расходиться. Правда, двое или трое из них всё же полюбопытствовали, сколько Халок просит за «это недоразумение».
— Семьдесят риалов! — тут же задрал цену хозяин.
— Семьдесят риалов?! — оторопели кочевники. — Да тут было бы за что платить такие деньги! — критически оглядели они Валендира. — Ни росту, ни силы! Плохой товар!
— Не нравится — не берите, — равнодушно пожал плечами Халок.
Ну, те и не стали брать. На этом ярмарка завершилась, и вскоре возле Валендира остались лишь Халок, Пулш и три десятка воинов их племени. Младший вождь недовольно посмотрел на своего последнего раба и удручённо почесал затылок.
— И чего ты родился таким ничтожеством? — вдруг злобно проговорил он и грубо столкнул Валендира с помоста. — Не мог подрасти, как все нормальные люди?!
Неловко приземлившись, юноша не устоял на ногах и упал на колени.
— По возвращении домой ты будешь наказан! — пригрозил ему плёткой Халок.
— За что?! — поднял на него глаза Валендир и тут же снова распластался на земле от мощнейшей оплеухи.
— Кто позволил тебе открывать свой поганый рот, раб? — зашипел Халок. — За это ты также будешь наказан! Но более всего за то, что никому здесь не понравился!..
Схватив Валендира за цепь-поводок, он потащил его вон с площади. Через некоторое время они достигли своего лагеря, где Валендира опять затолкали в его тюремную кибитку.
— Эй, Халок, погоди! — раздался в этот миг чей-то зычный бас, и к повозке подошёл огромный звероподобный кочевник в белом одеянии младшего вождя.
Выглядел он лет на сорок с небольшим, а на его левой щеке красовались четыре длинных шрама, словно бы оставленных чьей-то когтистой лапой.
— А, это ты П
атринк! — узнал Халок. — Что-то я тебя на ярмарке сегодня не видел…
— Припоздал я… А у тебя, говорят, нынче едва ль не богатыри в продаже были?
— Были… — кисло произнёс Халок, покосившись на Валендира. — Да все вышли. Только этот карлик и остался.
Патринк бросил на юного пленника скептический взгляд и простодушно махнул рукой.
— Мне такой как раз нужен.
— Восемьдесят золотых! — с готовностью протянул ладонь Халок.
— Да ты очумел, старый! — возмутился Патринк. — В нём ни костей, ни мяса! Даю пятьдесят, и расходимся друзьями!
— Ты станешь мне лучшим другом, если дашь семьдесят! — хитро сощурился Халок.
Здоровяк ещё раз оглядел Валендира, пощупал его мышцы и помотал головой.
— Не, хиловат. Больше полста не дам!
— Зато зубы у него посмотри, какие крепкие, — Халок ухватил Валендира за лицо и разжал ему челюсти. — Такими орехи разгрызать в самый раз!
— Жёлтые! — скривился Патринк. — И кривые!
— А у тебя самого не лучше, — ухмыльнулся Халок.
— Меня, по крайней мере, не продают, — в свою очередь осклабился верзила. — Ты лучше скажи, откуда он? Похож на наших, только кожа светлее…
— Вроде из Слента.
— Ты из Слента? — вдруг на ломанном вестроне поинтересовался у Валендира Патринк.
Тот не ожидал от него таких познаний, а потому на секунду опешил и лишь затем кивнул.
— А кем был раньше? — продолжал великан. — Что умеешь?
— Я путешествовал… — уклонился от прямого ответа Валендир.
— Готовить можешь?
— Смотря что… — ещё больше растерялся удивлённый юноша — неужели из него хотят сделать кухарку?!
— А ты его сегодня кормил? — повернулся тут Патринк к Халоку. — А то что-то он больно тощий…
— Разумеется, кормил, — кивнул тот и с самым честным видом добавил: — Наши рабы имеют регулярное и достаточное питание и раз в неделю моются. Голодом мы никого не морим. А ещё перед каждыми торгами мы дополнительно купаем рабов и обряжаем их в чистую одежду.
Патринк ещё раз придирчиво смерил Валендира взглядом, с минуту что-то соображал, а затем тряхнул головой.
— Ладно, так и быть, возьму его за пятьдесят пять, — согласился он.
— Родной, ты решил меня разорить? — стал прибедняться Халок. — Друзья так не поступают! Шестьдесят пять, и я согласен сохранить наши приятельские отношения!
— Вот твои шестьдесят, и мы остаёмся добрыми товарищами! — Патринк вытащил из-за пазухи увесистый кожаный мешочек и протянул торговцу.
— Почти за бесценок отдал! — скорчил жалостливую мину Халок, однако деньги взял и сноровисто пересчитал их на полу повозки. Потом кивнул на Валендира. — Забирай!
Патринк схватил своей лапищей цепь и стащил Валендира на землю.
— Э-э… — поскрёб вдруг бороду Халок. — А своих кандалов у тебя нет?
— Увы, — развёл руками Патринк и кинул старому скряге серебряный динар. — Их тоже покупаю.
Халок попробовал монету на зуб и бросил в мешок с золотом.
— Пошли, парень, — сказал Валендиру Патринк и потянул его за собой. — Только без глупостей!
Они стали пробираться между жилищами и повозками на север, и вскорости лагерь Халока скрылся из виду.
— Господин, можно вопрос? — собравшись с духом, вдруг заговорил Валендир.
Кочевник резко остановился и повернулся к нему всем корпусом.
— Ну?
— Господин, отпустите меня! — попросил юноша. — В Сленте у меня есть некоторые сбережения, и я готов щедро заплатить вам за свою свободу! А если поможете добраться до дома, то заплачу сверх этого…
Патринк некоторое время смотрел на него, а потом громко фыркнул.
— Золота и у нас полно, а вот рабов постоянная нехватка, — хмуро молвил он. И, немного подумав, добавил: — Моё племя добывает лес, однако Лесные Духи этому всячески мешают — уйму народу уже извели. Так что даже такому заморышу, как ты, у нас все будут очень рады.
— Но… — начал было Валендир.
— Я не лошадь, чтобы мне «нокать»! — вдруг рассердился гигант, угрожающе надвинувшись на него. — И запомни: теперь у тебя новые хозяева и жить ты будешь тоже по-новому. А если ещё раз попробуешь поднять эту тему или вообще заговоришь без особой надобности — отрежу язык! Понял?
Валендир с лязгом захлопнул рот и поспешно затряс головой. Но Патринку этого показалось мало, и он с силой хлопнул юношу по спине, отчего тот рухнул на колени.
— Нужно не кивать, а поклониться в ноги со словами: «Да, господин!», — продолжал младший вождь. — А захочешь что-нибудь дополнительно сказать, то опять же кланяешься и поднимаешь руку. Ясно тебе?
Кипя от гнева и обиды, Валендир едва не плюнул ему в лицо, однако в последний момент каким-то чудом сдержался. Перечить такому громиле — себе дороже. Язык ему пока ещё нужен был. Вместо этого он решил разыграть временную покорность, как и советовал ранее Сарт. А когда его отправят рубить лес, то там он и вспомнит свои воровские навыки, в том числе и по открытию кандальных замков. Главное, к тому моменту раздобыть хотя бы кусочек проволоки…
Придя к таким заключениям, он безропотно склонился в низком поклоне и глухо проронил:
— Да… господин.
— Хорошо, — скупо улыбнулся кочевник. — А чтобы лучше усвоилось, посидишь сегодня без обеда. Пошли! — дёрнул он за поводок.
Они направились дальше, и Валендир больше ни разу не заговорил. Вообще-то, ему теперь было о чём подумать. Например, об упомянутых Патринком Лесных Духах. Что это ещё за существа и насколько они опасны? Впрочем, если они регулярно убивают людей, то однозначно опасны, а значит, положение Валендира стало ещё хуже, чем прежде. Только и это обстоятельство не вызвало у него страха. Наоборот, крайне заинтригованный, он решил непременно разобраться: домыслы это степняков или же в самом деле нечто таинственное и невероятное.
«Волков бояться — в лес не ходить», — весьма к месту вспомнил он старую поговорку. — А ещё — «У страха глаза велики». Может, там и нет никаких духов. Просто хитроумные дикари решили придумать это пугало специально для того, чтобы рабы не сбегали в лес. Наверняка именно по этой причине рабы у них и не живут долго. А, следовательно, самое опасное, что может ждать в лесу, — это хищные звери. Но на таких «лесных духов» при должной сноровке всегда можно найти управу».
И, тем не менее, рассуждая подобным образом, парень всё же настраивался на худшее. Жизненный опыт подсказывал ему, что заранее раскатывать губу не мудро. Его жизнь в последнее время круто изменилась, и вряд ли следует ждать быстрых изменений к лучшему.
Так оно и случилось. Когда они наконец пришли к месту стоянки отряда Патринка, Валендира обыскали и вполне предсказуемо затолкали в очередную тюремную кибитку. Она практически ничем не отличалась от той, в которой юноша провёл последние полторы недели, и к тому же оказалась незанятой. Однако перед этим Валендир успел запечатлеть поблизости десятки шатров и палаток, а чуть дальше — около сотни пасущихся лошадей. Правда, большинство их хозяев куда-то подевались, отчего лагерь выглядел пустынным. Лишь несколько кашеваров колдовали над чем-то ароматным у костров да немногочисленные дозорные со скучающим видом обозревали окрестности.
Увы, Патринк сдержал своё слово, и на обед Валендиру пришлось довольствоваться исключительно собственной слюной. Впрочем, он утешал себя тем, что избежал двойного наказания жестокого Халока, и ожидал скорого отправления каравана. Но, к своему удивлению, так и не дождался. Несколько часов Валендир гадал над причиной такой задержки, а потом, уже ближе к вечеру, получил неожиданное разъяснение. Оказалось, что кочевники вознамерились устроить пьяную гулянку, и, судя по шуму, в ней приняло участие не только племя Патринка.
«Как бы из-за этого веселья вообще про меня не забыли…» — с беспокойством подумал Валендир, завистливо прислушиваясь к разудалым крикам, нестройным песням и взрывам пьяного хохота.
Но про него не забыли. Поздним вечером к нему вдруг заявился слегка поддатый охранник и кинул ему в ноги… флягу с вином, несколько чуть суховатых лепёшек и приличный кусок баранины.
— Это тебе от Патринка — за знакомство, — пояснил воин, завидев изумлённый взгляд молодого авантюриста. — Если в дальнейшем будешь хорошо работать, всегда так питаться будешь.
Он ушёл, а поражённый невиданной щедростью Валендир стал спешно набивать рот полученной пищей. Странно, но, похоже, в этом племени ценили старательных рабов и знали, чем можно купить их трудолюбие. Что ж, сравнение явно не в пользу племени Халока.
Но каково было удивление парня, когда в разгар ночи в его повозку втолкнули ещё одного раба — сухощавого мужчину лет сорока. Не менее ошеломлённый, чем Валендир, он также сжимал в руках полную флягу вина, пару лепёшек и кусок мяса. Это единственное, что успел рассмотреть юноша в свете факела, который держал один из пришедших с ним кочевников. Впрочем, последние не стали здесь задерживаться и вскоре ушли, предварительно приковав нового узника к противоположному борту кибитки.
Некоторое время Валендир молча сидел и прислушивался к жадному чавканью незримого соседа, а потом едва слышно проговорил:
— Привет!
Мужичок громко сглотнул и буркнул в ответ:
— Здарова!
— Чего это тебя сюда посадили? — продолжал Валендир.
— А другие повозки заняты оказались.
— Хм, я думал, они на ярмарке только меня купили…
— Ну, судя по тому, что я подслушал по дороге сюда, так оно и есть, — не переставая жевать, подтвердил новичок.
— Тогда ты откуда здесь взялся? — недоумевал Валендир. — Ты уже давно служишь Патринку?
— Нет, только начинаю — меня и ещё шестерых таких же он только что выиграл в кости…
Валендир округлил глаза, а в его сердце затеплилась надежда.
— А у кого выиграл? Среди этих шестерых нет, случайно, Сарта, Клирта или Берса?.. — затаив дыхание, поинтересовался он. — Первый здоровый такой, широкоплечий, лысый, второй — очень высокий, но худощавый, а третий совсем мальчишка ещё…
— Эм-м… — задумался мужичок. — Эту шестёрку, как и меня, Патринк выиграл у Бирс
ея. И среди них не было никого с такими именами. Они твои знакомые?
— Да, нас сюда вместе привезли…
— Нет, твоих ребят Бирсей точно не покупал. Хотя проиграл он, раззява, кажись, всех, кого сегодня приобрёл.
— А кто такой этот Бирсей?
— Это младший вождь с юга, из племени Ф
арлюс-тен.
— Никогда не слышал, — признался Валендир. — Хотя, если честно, я тут недавно…
— А, ну я так и подумал. А я уже три года у степняков живу. Сначала был у Барз
ука — недолго, месяц или два. Потом попал к Курл
аму и пробыл у него около года. Затем меня перекупил Ф
арлюс. Ну а сегодня сам знаешь...
— Да ты прямо кочевник! — покачал головой Валендир.
— Увы, не по своей воле, — проронил новенький. — Как говорится, с кем поведёшься, от того наберёшься…
— Что верно, то верно… Однако ты ещё упоминал Бирсея — к нему-то как попал?
— Так он забрал меня у Фарлюса.
— Вот так просто — взял и забрал? — удивился парень.
— А чего тут сложного? Когда они с Фарлюсом купили меня на аналогичной ярмарке, Бирсей сразу определил меня в свои личные слуги. С тех пор я с ним везде и езжу. Точнее, ездил…
— М-м-м… а кем приходится Фарлюс Бирсею? Братом?
В темноте послышался смешок.
— Нет, сестрой! — весело выдал мужик. — Отец он ему, кто же ещё! Верховный вождь племени собственной персоной.
— Э-э… ясненько. А Курлам?
— И он Верховный вождь, только уже племени Курлам-тен.
— Ну а Барзук? Хотя стой, я догадаюсь сам — он тоже Верховный вождь.
— Верно, но из племени Барзук-тен.
— Хм, я так понимаю, эти дикари свои племена называют по именам главных правителей? — предположил Валендир.
— Ага.
— Любопытно. А если прежний вождь умрёт, то как тогда будет называться племя?
— По имени нового, разумеется, — усмехнулся свежеиспечённый сосед.
— М-м-м, логично, конечно, но как-то уж всё чересчур запутано.
— Это на наш неискушённый взгляд. А они тут все друг друга знают и никаких сложностей в таких хитросплетениях названий не видят.
— Кстати, а тебя-то самого как зовут?
— Либ
он.
— А меня — Валендир. Откуда будешь родом?
— Из Кихуриан Кина. А ты?
— Из Релметера. Хотя до недавнего времени жил в Сленте.
— Что ж, рад встретить почти земляка!
— Взаимно… — вздохнул Валендир.
— И сколько ты уже у кочевников? — спросил Либон.
— Дней десять, наверное.
— А как угораздило попасться?
— Предали меня, — не стал лукавить юноша. — Я с отрядом шёл по делам на восток, а проводник оказался гнидой…
— А меня в Далпигисе взяли, — стал рассказывать невольник-ветеран. — Я там с караваном проходил, но в одну из ночей на нас напали степняки. Многие из моих спутников погибли тогда, а те, кто выжил, попали в полон…
— Так ты купец? — смекнул Валендир.
— Да, тканями и пряжей торговал, ну и специями понемногу. А ты где подвизался раньше?
— Путешествовал да приторговывал всяким помаленьку…
— Хм, значит, мы ещё и коллеги, — уронил Либон. — Кстати, кто был твоим предыдущим хозяином?
— Халок. Только хозяином он мне не был! — несколько резковато сказал Валендир.
— А, старый добрый Халок… — хмыкнул купец. — Значит, тебе уже посчастливилось познакомиться с его помойными процедурами?
— Посчастливилось… Он что, всех пленников так изводит?
— Только самых строптивых. Ты, насколько я вижу, как раз из таких…
— А ты нет? — неожиданно вспылил Валендир. — Решил нагнуться перед этими дикарями посильнее, чтобы по головке чаще гладили?
— Сколько перед ними не гнись, а по головке гладить не будут, — спокойно заметил Либон, словно и не заметив этой вспышки гнева. — Но так, по крайней мере, здесь можно выжить. Неумно напрасно подвергаться различным истязаниям. Лучше сидеть тихо и беречь здоровье на побег. Повидал я здесь разных строптивцев. И где они сейчас? Белеют костями по степи…
— И как долго ты намерен сидеть и беречь здоровье? — буркнул Валендир. — Не проще ли было спереть у того же Бирсея ключи от кандалов? Ты ведь всё время при нём находился, сам говорил…
— Эх, парень, не так всё просто тут. У себя в становищах кочевники ключи с собой обычно не носят, а где их держат, про то мне узнать не удалось. Да и с кандалами на ногах далеко не убежишь — если не кочевники поймают и в наказание снимут шкуру с ещё живого, так это сделают снарги.
Валендир не нашёлся, что на это сказать, и лишь тяжело вздохнул. Перспектива годами томиться в неволе его не прельщала, а слова нового знакомого оптимизма не вызывали. Зато они породили чёткое понимание того, что менее всего шансов сбежать будет по приезде в стойбище. Значит, это следовало сделать сейчас, в пути, или же на вырубках в лесу, когда ключи от кандалов наверняка окажутся при охранниках. Вот только сперва нужно было добыть эти самые ключи, а незаметно шарить по чужим карманам Валендир не умел. Да и одному такие авантюры устраивать как-то рискованно. Тем более без хорошо обдуманного плана. Но, прежде чем приступать к его составлению, требовалось собрать ещё кое-какую информацию…
— Послушай, почти земляк, — горячо зашептал Валендир, немного подавшись в сторону своего незримого во тьме собеседника. — А где находится становище Патринка?
— Где-то на севере, в Кудор Седе, недалеко от Великого Леса.
— А это далеко отсюда?
— Не знаю, я там не был. Но, думаю, дотуда несколько дней пути.
— А это правда, что его племя занимается рубкой леса?
— Правда. Только не оно одно этим промышляет.
— А кто у них за главного? — продолжал выпытывать Валендир.
— У кого?
— Да у наших новых хозяев?
— Вроде до недавнего времени Соф
ог был.
— Значит, племя называется Софог-тен… — пробормотал себе под нос юный затейник.
— Угуль… — пробулькал Либон, шумно отхлебнув из фляги. — Софогтенцы они. И я даже не знаю, радоваться нам или горевать, что попали именно к ним…
— Неужели у них так плохо? — не поверил Валендир — после жестоких уроков Халока он не представлял, что может быть хуже.
— Жить-то как раз и не плохо — кормят-то видал как! А вот работать опасно: мрут у них люди на лесозаготовках, мрут целыми толпами! А молва утверждает, что во всём виноваты Лесные Духи…
— А кто это? Патринк уже как-то обмолвился о них, только я думаю, что всё это враки.
— Может, и враки, — звякнул цепями купец. — А может, и нет. Слышал я о каких-то огромных чудовищах, которые иногда нападают на лесорубов. Никто их ни разу толком не смог разглядеть; рассказывали лишь, что кричат они страшно, бегают быстро и многих уже людей разодрали на части либо затоптали насмерть…
— Думаешь, и нас такая участь ждёт? — невольно задумавшись, промолвил Валендир.
— А кто его знает? Может, и повезёт нам. Хотя я уверен, что лесных работ мы не избежим.
Либон словно в воду смотрел. На следующий день, ближе к обеду, проспавшиеся после обильной пьянки софогтенцы оперативно свернули лагерь, и караван тронулся в путь. К слову, он оказался и вправду неблизким — чтобы добраться до становища Патринка, ушла почти неделя. Впрочем, Валендир грешил на дождь, внезапно пошедший на третьи сутки пути и ливший потом два дня, — из-за него отряд тащился, как улитка. И всё это время пленники безвылазно сидели в своих повозках, так что случай украсть ключи от кандалов Валендиру не представился. Хорошо, хоть кормили их исправно, и пусть не обильно, зато трижды в день.
А потом они приехали в стойбище племени, где подверглись тщательному осмотру и принудительному купанию в бочках при массовом стечении местных жителей. Здесь впервые Валендир смог рассмотреть других своих незадачливых попутчиков-рабов, убедившись, что среди них нет его боевых товарищей. И, как и в племени Халока, здесь он снова подвергся наибольшим насмешкам степняков.
— Кого это ты нам привёз, а, Патринк? Что это ещё за клоп-переросток такой? Не мог кого помельче подобрать? — смеялись они, тыча пальцами в голого Валендира.
— От клопов тоже польза бывает, — с улыбкой отвечал младший вождь. — Они лучше всего чистят выгребные ямы!
— Смотри, чтобы он там не утонул! — ещё веселее зашумели люди.
Услышав про выгребные ямы, Валендир похолодел. Так вот зачем он понадобился здесь — убирать за ненавистными кочевниками нечистоты. Ну уж нет, такого позора ему не пережить! Уж лучше пусть они его истязают, но так унижаться он не станет! Такого удовольствия он им не доставит! Уж лучше смерть, чем такая участь!
Подумав так, парень ненароком встретился глазами с Либоном и разглядел в его взоре искреннее сочувствие.
«Кажется, я попал!» — мелькнула у Валендира горестная мысль, наполнив его самым беспросветным отчаянием.
СодержаниеГлава 1Глава 2Глава 3Глава 4Глава 5Глава 6Глава 7Глава 8Глава 9Глава 10Глава 11Глава 12Глава 13Глава 14Глава 15Глава 16Глава 17Глава 18Глава 19Глава 20КартыПолная карта СредиземьяЗапад Средиземья
yaplakal.com