Но Петрович не лыком ведь вязан
И не делан он пальцем, отнюдь.
Он к гармошке своей не привязан,
Но бабёнке задумал он вдуть.
Он зашёл сдалека, как бывалый:
Бубен взял и вприсядку за ней,
Подтянув свой животик невпалый,
Разогнав по дороге гусей!
Ватник грел средь колючих сугробов.
Незатейлив, не гость гардеробов,
Но сильнее согрела гармонь
От студёных тоскливых ознобов.
Он сжимал её нежно ладонь...
Говорил о любви, о сонетах,
О красивых заморских стезях.
А потом, ближе к кромке рассвета,
Он с гармошкою да в кирзачах,
Растворился в тумане росою.
А бабёнка проснулась босою,
Но счастливой, ведь музыки длань
показала ей счастия грань.