Маловато вы знаете о воли к жизни.
Почитайте хотя бы историю русского солдата "Бессменный часовой".
Есть одна почти невероятная история, относящаяся к событиям Первой мировой войны. Она повествует о простом русском солдате, который провел долгих девять лет в подземелье одной из русских крепостей. При отступлении в августе 1915 года все, что можно было эвакуировать: тяжелое вооружение, боеприпасы — было вывезено, а сама крепость взорвана. В результате взрыва в одном из казематов оказался замурован солдат — часовой подземного склада.
Фронтовик, писатель и журналист Сергей Сергеевич Смирнов писал про оборону Брестской крепости в годы Второй мировой войны. Именно он раскопал и восстановил ход обороны крепости, а ее защитникам вернул доброе имя. В процессе расследования ему попалась информация и о другом героическом подвиге русского солдата. В 1924 году польские военные инспектировали доставшееся им хозяйство и при разборе завалов обнаружили русского солдата, пробывшего в подземном заточении девять лет. В очерке «Бессменный часовой, пока еще легенда» Смирнов писал:
«…откуда-то из темной глубины тоннеля гулко прогремел твердый и грозный окрик: — Стой! Кто идет? …Вслед за тем в наступившей тишине явственно лязгнул затвор винтовки. Часовой стоял на посту и нес свою службу в строгом соответствии с воинским уставом. Подумав и справедливо рассудив, что нечистая сила вряд ли стала бы вооружаться винтовкой, офицер, хорошо говоривший по-русски, окликнул невидимого солдата и объяснил, кто он и зачем пришел. Ответ был совершенно неожиданным: часовой заявил, что его поставили сюда охранять склад и он не может допустить никого в подземелье, пока его не сменят на посту. Тогда ошеломленный офицер спросил, знает ли часовой, сколько времени он пробыл здесь, под землей. — Да, знаю, — последовал ответ. — Я заступил на пост девять лет назад, в августе 1915 года… Я ел консервы, которые хранятся на складе… а маслом смазывал винтовку и патроны. …Что испытал этот человек, когда весь страшный смысл происшедшего дошел до его сознания? То ли кинулся он, спотыкаясь и ударяясь в темноте о стены, туда, где был выход, пока не наткнулся на свежий завал, только что плотно отгородивший его от света, от жизни, от людей? То ли в отчаянии и в бешенстве он кричал, зовя на помощь, посылая проклятия тем, кто забыл о нем, заживо похоронив в этой глубокой могиле? То ли уравновешенный, закаленный характер бывалого солдата заставил его более спокойно отнестись к тому, что произошло? И, быть может, убедившись в непоправимости случившегося, он привычно свернул солдатскую козью ножку и, затягиваясь едким махорочным дымком, принялся обдумывать свое положение. Впрочем, если даже солдат на какое-то время поддался понятному в таких условиях отчаянию, он вскоре должен был понять, что сделать уже ничего нельзя, и, конечно, прежде всего стал знакомиться со своим подземным жильем. …Самое живое воображение было бы бессильным представить себе, что перечувствовал и передумал подземный узник за эти девять лет. …Говорят, что у подземного часового был свой необыкновенный календарь. Каждый день, когда наверху, в узком отверстии вентиляционной шахты угасал бледный лучик света, солдат делал на стене подземного тоннеля зарубку, обозначающую прошедший день. Он вел счет даже дням недели, и в воскресенье зарубка на стене была длиннее других. А когда наступала суббота, он, как подобает истому русскому солдату, свято соблюдал армейский «банный день». Конечно, он не мог помыться — в ямах-колодцах, которые он вырыл ножом и штыком в полу подземелья, за день набиралось совсем немного воды, и ее хватало только для питья. Его еженедельная «баня» состояла в том, что он шел в отделение склада, где хранилось обмундирование, и брал из тюка чистую пару солдатского белья и новые портянки».
yaplakal.com