255
Всем привет. После окончания Домового начал другой многобуквенный креатив, потихоньку пишу (очень потихоньку
), периодически отвлекаясь на другие идеи. Одна из таких побочных идей дозрела до публикации.
Проводник. Новая начальница.- Блин, фигли снова я?
- А фигли снова не ты? – огрызнулось в ответ мутное изображение шефа в хрустальном шаре, - чем-то не доволен?
- Шеф, мне бы в отпуск, на воды целебные. Нервишки там полечить, гурий поужинать-потанцевать.
- Легко. Пиши заявление и будет тебе вечный отпуск на теплом берегу реки Смородины.
- Э, э, стопэ, я так, чисто пошутить, - мне пришлось резко врубить заднюю.
- Вот и пошутишь в том мире. Задание получишь у своей новой начальницы Яги.
- А где Атропа?
- Тебе какое дело, где Атропа? Сказано получить задание у Яги – иди и получай, - шар, напоследок мигнув, потемнел.
Ну, блин, вот как так? Другие проводники туда-сюда смотаются и балдеют по нескольку недель, а я как долбанный маятник туда-сюда-туда-сюда нон-стопом! Ни вздохнуть, ни пернуть. Тяжело вздохнув, я запер кабинет и потопал вниз по лестнице.
Приближаясь к мосту, я заметил, как преобразились окрестности. Поросшая смоковницами и оливковыми деревьями гора, в пещере которой работала моя начальница Атропа, исчезла, сменившись типичным смешанным лесом средней полосы, через который вела узкая грунтовая дорожка. Ну, да, чего же еще ожидать от Яги то? Немного протопав, я дошел до бревенчатой избушки на курьих ножках. При моем приближении избушка присела, а дверь распахнулась, явно намекая, что начальство желает лицезреть мою мордаху. Отодвинув шторку я офигел. Вместо сгорбленной горбоносой старухи, шурующей ухватом в печке, я узрел сидевшую за современным столом ухоженную дамочку годков двадцати-двадцати пяти в облегающей белой блузке.
- Иван? – уточнила она бархатистым грудным голосом.
- Ага, - сглотнул я.
- Не стой столбом. Проходи, присаживайся, - Яга щелкнула пальцами и рядом со столом возник стандартный офисный стул изо с серой тканевой обивкой. Дождавшись, когда моя задница приземлится, дамочка пощелкала мышкой, пробежала глазами по монитору, после чего воззрилась на меня, - букв многовато в твоем личном деле, читать не охота. Не возражаешь, ежели так поспрашиваю.
- На ваше усмотрение.
- Значит, для порядка. Я – Яга, новая заведующая сектором и, соответственно, твоя начальница. Назовешь бабкой аль бабой – накатаю докладную, двадцатку получишь.
- Очень приятно, выдавил я, - Иван Кузнецов, проводник.
- А какой ты Иван?
- Не понял…
- Иван-царевич, Иван-крестьянский сын, аль Ивашка-дурачок?
- Вродь не дурак, а царевичей в семнадцатом году перестреляли. Нет больше царевичей-королевичей.
- В этом ты заблуждаешься. Есть царевичи в мире живых, есть среди них и Иваны, просто происхождения своего не ведают. Ладно, раз ты не царевич, то и отношения царского к тебе не будет. Не накормлю, не напою, в баньке не попарю, спать не уложу и меча-кладенца не выдам. В проводники как попал?
- Говорят, дважды меня в младенчестве с этого света вытаскивали. Обвитие пуповиной, внутриутробная гипоксия. Как совсем преставился, так шеф распорядился дальше проходной не пускать.
- Причина? – Яга немного подалась вперед, явно заинтересованная в продолжении.
- За понты корявые. Я паркуром занимался, руфингом, видосы в трубу выкладывал. В конце каждого видоса фак костлявой показывал, говорил, что в очередной раз трахнул ее.
- Уууу, да ты у нас летчик-залетчик, - присвистнула заведующая, - в деле написано, что за палец оттопыренный тебе сотню лет дали, двести за намеки о сношении, да еще двести, чтобы пол шефа больше не путал.
- Я же не знал. За незнанку не предъявляют.
- Это там, у живых, не предъявляют, да и то не всегда, а тут все строго. Ладно, с тобой все понятно, - начальница встала и, цокая каблуками, подошла к стоявшему в дальнем углу картотечному шкафу. Наклонившись, она вытащила из нижнего ящика папку песочного цвета, и протянула мне, - беги исполнять.
- Ага, - выдавил я.
Отойдя на несколько десятков шагов от избушки, я тормознул, чтобы обмозговать информацию. Так, значит, за оскорбление Смерти мне дали половину тысячелетия. Год я уже оттарабанил, посему, мотаться туда-сюда еще четыреста девяносто девять лет. Абзац, мать-перемать! Не, ну если подумать, то, в принципе, еще легко отделался. Я б на месте шефа за намек на говномесие собственноручно в Смородине бы утопил. Вопрос намбер двас – у меня новое начальство. Не, Яга, конечно поприятнее для глазиков, чем старушка Атропа с породистым греческим шнобелем, но, блин блинский, она же из меня веревки вила, как из прыщавого малолетки, страдающего спермотоксикозом. Сиськи, жопка и прикид а-ля секретутка из немецкого фильма. Да я в разговорах со Смертью так не терялся и базар не фильтровал. Ходи теперь, думай, может стоило царевичем назваться, в баньке с ней попариться. Хотя, с другой стороны, кто царевич, считай, покойник простой, а кто Яга, заведующая сектором. У нее даже комп наворочанный, не корпоративно-уставной хрустальный шар. До нее мне как до Киева рачком через Париж, Мамадыш, Токио и Сидней с Йоханнесбургом. Кстати, где этот Мамадыш я не в курсе. Наверное, где-то за три пипирки от Парыжу. Короч, хоть начальница глазу приятная, но нафиг-нафиг лишний раз пред начальственны светлы очи являться. Пошляться что ли среди живых? Ладно, надо посмотреть, кого мне подсунули на этот раз.
Тэкс, Аркадий Глебов, шестнадцать годиков. Вскрылся в ванной после того, как застал свою девушку занимающейся физическими упражнениями типа «наездница» с другим парнем. С одной стороны, нехреновый такой презентик на свое шестнадцатилетие получил, с другой – детям до осемнадцати бухашку бухать нельзя. Был бы трезвый – не вырубился бы перед важным моментом, девчонка бы не изменила. Ладно, Аркашенька, я иду к тебе!
- Не пущу, - заявила выбравшаяся из-под моста зеленая груда мышц, для убедительности помахивая дубиной, - не положено назад в мир живых возвращаться.
- Горлум, да задрал ты уже! – обратился я к троллю, - проводник я, туда иду порожняком, обратно с заблудшей душой.
- Не мое дело. Мне Смерть приказал за мостом следить, никого на тот берег не пущать.
- Ой, дебил, в черепушке одна извилина, да и та от того, что жбаном об мост приложился, когда из-под него выбирался. Я тебе чего толкую? Проводник я, за душой топаю.
- Аааа, - выдал мой собеседник через пару-тройку минут напряженной умственной деятельности, - ну, тогда проходи.
Блин, сколько хожу, а все не могу к Калиновому мосту привыкнуть. Идешь в загробный мир – мост широченный, что немецкий автобан, с резными перилами. К живым же приходится топать по узенькой дощечке, прогибающейся и скрипящей под нулевым весом моего бесплотного тела. А внизу речища Смородина течет широченная. Поговаривают, что кто в нее шлепнется, того больше не будет ни в том ни в этом мирах. Есть и другие мосты через границу, да все такие же геморройные. По Сирату и всяким родственным ему нитяным мостам односторонка, можно только из мира живых в загробный пройти, да и то если грехов немного. Гьялларбру нормальный, его не переходишь, а переезжаешь на карете, но караулит его Горыныч, без аусвайса с автографом шефа хрен пройдешь. Можно, конечно, на лодочке с комфортом, но это если у тебя есть баблосики-лавандосики. Вот только бабок в мире мертвых нет, с собой их сюда не протащить. В общем, входов много, а выходов раз-два и обчелся.
Едва сойдя с моста, я очутился на лестничной площадке какого-то подъезда. Одна из дверей была приоткрыта и из-за нее доносились всхлипывания. Чуть ниже, между этажами, стояли две тетки в одинаковых куртках с красными крестами. Ну, с этими понятно. Приехали, констатировали, теперь ждут, пока их опросят или кому от переживаний захорошеет. Я вошел в квартиру, прошел по коридору в сторону ванной, окинул место происшествия взглядом. Виновник торжества лежал на полу рядом с наполненной красной водой ванне. На бортике ванны валялся керамический кухонный нож. Рядом со стиралкой стояла тетка в форме, заполнявшая какие-то бумажки. Я подошел поближе и постучал кончиками пальцев по лбу покойника:
- Вылазь, Аркадий Батькович, все, наплавался! – преставившийся никак не отреагировал, поэтому пришлось постучать ему в жбан кулаком, - слышь, чудила, вылазь говорю.
- Нет, - откликнулся Глебов, - я жду, когда свет позовет меня.
- Ой, блин, еще один дебил, - вздохнул я, - нету тут ни Свет, ни Лен и даже Марьям тоже нет. Вылезай и пойдем.
- Но, если я выйду, то совсем-совсем умру!
- Деточка, - я заглянул в папку, - твой мозг умер три часа двадцать одну минуту шестнадцать, о уже семнадцать секунд назад. Восемнадцать секунд, девятнадцать секунд. Вылезай и потопали. Чух чух, мазафака отправляется с первого пути. Следующая остановка – царство мертвых.
- Не вылезу!
- Сама себе злая буратина, - я запустил руку в грудь Аркадия и вытащил его душу наружу, - во зацени себя со стороны. Разрезики какие красивые, прямо до кости располосовал, кровушка вся вытекла.
- Ты – ангел смерти?
- А ты кто такой, чтобы за тобой ангелов посылали? Праведник, подвижник? Может, ты героически пожертвовал собственной шкурой ради всеобщего блага? Я – Иван, проводник. Беру душу в этом мире, провожу курс молодого бойца и доставляю в мир мертвых. Андерстенд?
- Наверно.
- Тогда пошли на КМБ, - я взял Аркадия за шкирку и протащил через стену в пустовавшую соседскую квартиру. Усадив его на табурет, я уселся напротив него, - короче, есть два мира. Мир живых и мир мертвых. Помер тут, тебя забрали, отвели в мир загробный. Там за косяки спросят, за хорошие дела по головке погладят, в общем, разберутся куда тебя пристроить. Может, загремишь на вечное ПМЖ, а могут память стереть и в новорожденного засунуть. Этим уже не наше управление занимается. Усек?
- Не особо…
- Лады, еще раз. Вот смотри, - я распахнул папку, - твое личное дело. В четыре годика ты сделал замечание пацану, таскавшего котенка за хвост. Это хорошее дело. А в двенадцать ты не вернул вовремя книжку в библиотеку, соврал, что в больнице лежал. Это плохое дело. Тут каждый твой чих зафиксирован да запротоколирован. Я тебя через Калинов мост переведу, сдам кому надо в комплекте с папкой, а там разберутся.
- Калинов мост?
- Ты же наш, русский. Значит, через Калинов мост. Был бы мусульманином, то прошел бы через Сират, а если бы в Зевса веровал или в Одина, то на лодочке бы прокатился с ветерком. Ну, а ежель был бы ты праведником, то получил бы ВИП-трансфер. Воспарил бы в лучах света под музыку арф и, бац, ты уже на месте. Короч, сейчас на мост, я тебя перевожу, сдаю по описи и, нафиг, буду отдыхать. Я, знаешь ли, уже год туда-сюда мотаюсь, заколебался.
- А что будет со мной, с остальными?
- Глупый да? Тушку отвезут на вскрытие, всех кто с тобой на хате куражился будут таскать в ментовку на допросы, потом дело закроют и усе. Вот если бы ты, прежде чем в ванну лезть чиркнул записку, мол «в моей смерти прошу винить мою возлюбленную Ольгу Коновалову, запрыгнувшую на чужую писю на моей днюхе, пока я валялся бухой» тогда было бы дело.
- Ну и гад же ты! Оля, она, она…
- Обычная девка, ничего выдающегося. Пока через мост идти будешь – всю жизнь свою вспомнишь, обдумаешь, осознаешь. Достигнешь, так сказать, просветления и кристальной ясности ума.
- Ты тоже достиг?
- Ага. Поэтому я такой гад. Ну, чувак, брифинг окончен, прощайся с этим миром и валим.
- А можно на Олю в последний раз взглянуть?
- Пуркуа бы и нет, - я протащил свежепреставившегося через стену и подтолкнул к комнате, где на диване сидели похмельный подростки под присмотром полицейского. Аркадий подошел к Ольге, постоял возле нее, позвал по имени. Ой, идиота кусок, неужели не мог допетрить, что живым не дано видеть души. Он помахал перед ее заплаканными глазами рукой, но девчонка, ожидаемо, не отреагировала.
Затем Аркаша совершил глупость. Он ломанулся в коридор, выскочил в подъезд. К его несчастью, он продолжал мыслить, как живой и поэтому побежал вниз по лестнице. Мой же разум уже год как очистился от всех ограничений, налагаемых физическим телом. Я прошел через стену, аккуратно спланировал вниз и, когда мой клиент выскочил из распахнутой подъездной двери, схватил его за шкирку. Ой, кажется, я забыл ему рассказать, что проводники намного сильнее, чем их подопечные. Побрыкавшись с минуту, Аркадий затих.
Интересное кино получается. По моей личной статистике, суицидники вообще не горят желанием отправляться на тот свет, драпают при первой возможности. Добровольно приканчивают собственную тушку, потом врубают заднюю. Где логика, а? Вот хронически больные предсказуемы на все сто двадцать процентов. Не успеешь появиться, а он или она уже стоит рядышком с тушкой, от нетерпения копытом бьет.
- Вперед и с песней, - я подтолкнул юношу к настилу моста, - ну, если хочешь, можешь с причитаниями.
- Гад же ты! – огрызнулся Аркадий.
- А ты у нас кто? Когда руки полосовал о родителях думал? О родне? О той же Ольге? Ей теперь всю жизнь жить с сознанием того, что хахаль ейный из-за нее вскрылся. Топай, топай.
- Урод, - процедил сквозь зубы Глебов. Пришлось его немного подтолкнуть коленом по пятой точке. Как только обе ноги Аркадия очутились на мосту, он осознал, что обратного пути нет. Вот такая особенность у этих мостиков. Первый шаг дает осознание неизбежности перехода в иной мир, принятие этой неизбежности. Шагая дальше, человек вспоминает свою жизнь, подводит итоги, делает выводы. Топали мы с ним недолго, что было вполне себе ожидаемо. Жизнь-то короткая, вспоминать особо нечего. Вот со стариками пилишь, пилишь, а тот берег как был за три женские половые пипирки, так даже на миллимикрон не приблизился.
- Пришли, - бросил я, опуская папку Глебова в прорезь висевшего на столбе почтового ящика.
- Что дальше? – спросил меня Аркадий. Ответить ему я, конечно, не успел. Душа свежепреставившегося на долю секунды подернулась рябью, после чего он исчез.
Дом, милый дом. В смысле, кабинет, задолбавший кабинет. Стерильно чистые белые стены без окон, белый пол, белый светящийся потолок, белый стул да хрустальный шар на подставке. Не знаю, может это даже не кабинет, а общага со спартанскими условиями. Как таковой, работы кабинетной не существует. Сходил за душой, привел, и сижу себе на стульчике, зыркаю фильмецы по шарику. Как мне объяснили в самом начале карьеры, в загробном мире пространство-время какое-то на редкость накуренно-обдолбанное, без цистерны спиртяги не разберешься, а в офисе времени нет вообще. Захочет начальство лицезреть Ивана немедля – дверь в кабинет шефини прямо за дверью моего кабинета. Захочешь сам без предварительной записи – топаешь, топаешь, дохрена топаешь, потом еще дохрена и нифига. С другой стороны, вроде как удобно. Пока смотришь киношку никто не беспокоит. Досмотрел – пришел вызов. Перекуров с коллегами нету. Офисник огромный, на каждом этаже сотни кабинетов, а никого и никогда я не встречал, кроме начальницы ни с кем из нашего сектора не общался. Короче, та же петрушка, что и с мостами через Смородину. Покойники прут стройными рядами, плюс при каждом проводник, а мост всегда пустой. Наверное, если бы я был живым, то бачок мой давно бы потек, а так… ладно, что у нас новенького по шарику?
- Эй, там, покажи киношку! – обратился я к шарику.
- А я видеть тебя хочу, - отозвалось появившееся в шаре изображение Яги, - бегом.
- Яга, я только с задания, задницу кинуть не успел.
- Ну ты и тормоз, Ванюша! Четыре месяца как последнего подопечного сдал, а все сракотан свой на стул пристроить не можешь, - расхохоталась начальница, - давай, Ванятка, ножки в ручки и тыгыдык-тыгыдык!
Ну, делать нечего, придется топать, раз Яга зовет. Вышел из кабинета, дверью хлопнул, и, бац, уже стою рядом с избушкой. Дальше по стандартной схеме. Избушка присела, зашел, ширмочку за собой одернул.
- Исполать вам, заведующая сектором Яга, - поклонился я.
- Язык покажи! – потребовала начальница. Когда я выполнил ее распоряжение, Яга усмехнулась, - смотри-ка, есть язык. А я-то думала, ущербный.
- С какого это перепоя я ущербный? – блин, блин, блин! Сейчас Ягуся своим томным голоском мне еще десяточку-другую лет проводниковой деятельности накинет.
- В прошлый раз ты особо красноречием не блистал, - улыбнулась Яга, - робел что ли?
- Ага. Вы ж, типа, новая начальница.
- А еще что? Давай, Ивашка, честно сказывай, без утайки. Чай, не первое тысячелетие секторами заведую, всю вашу братию вдоль да поперек насквозь вижу. Приглянулась я тебе?
- Ну…
- А ты не нукай, не запряг. Говори как есть, - врать Яге было чревато, поэтому я согласно закивал головой. Заведующая улыбнулась, - а годков мне сколько дашь?
- Двадцать, край двадцать пять.
- Понятно, - пальцы заведующей со страшной скоростью застучали по клавиатуре, - ты у шефа отпуск просил?
- Да, а он вместо отпуска отправил меня к вам за заданием.
- Угу, - кивнула головой заведующая, продолжая стучать по клаве, - прямо сейчас в суточный отпуск хочешь? Ты, вроде бы, к гуриям собирался?
- Конечно.
- Сам виноват, - расхохоталась моя начальница и щелкнула пальцами.
Блиин, да если бы я знал, лучше бы в Валгаллу рванул. Там хоть бухают и по мордасам прописывают, а не вот это все. Да, девчонки о-го-го, симпатичные, с размерчиками. Встретили как падишаха, обвешали рыжьем, уложили на ковер и давай фруктами с медом пичкать верхнюю часть тела. Ну, а нижнюю, понятно, кексом половым. Короче, укатали Сивку крутые горки. Не, ближайшие отпуска я там проводить не буду.
- Ну, Иван, хорошо ли отдохнул? – прищурилась Яга.
- Какой отдых? Вкалывал как бык-производитель, - откликнулся я, падая на появившийся за спиной стул.
- Ладно, не серчай, Ванюша. Чайку, али меду хмельного не желаешь?
- Что значит ваше «не серчай»?
- Проверяла я тебя, вот и попросила, чтобы девки не сдерживались, - по губам Яги скользнула лукавая улыбка, - молодец, выдержал, не убег. Раз ты отдохнул вне графика, то изволь отработать, - Яга, цокая каблучками, подошла к картотеке. Кажется, в прошлый раз ее юбка была подлиннее. По крайней мере, резинки чулок из-под края юбки не выглядывали, - вот тебе служба новая.
- Разрешите идти? – я протянул руку за папкой.
- Погоди ты, - заведующая уселась за стол, распахнула папку, - такими делами ты еще не занимался. Две души за раз проводить надобно. Коль сдюжишь – подумаю о твоем поощрении.
- Я за любой кипиш, кроме революции и голодовки. Сдюжу.
- Хорошо, - заведующая протянула папку, - ступай.
yaplakal.com