524
Вступление.
Взвешивание будь оно коммерческое, научное или бытовое есть очень древний и технологически сложный процесс. И наебалова в мире взвешивания столько, что там и креста ставить негде. Сейчас уже вроде получше, а вот в древние времена, когда не было международного бюро единых мер и весов вокруг взвешивания бушевали страсти.
До недавних пор, существовала малоизвестная, но очень уважаемая и высокооплачиваемая профессия, которая называлась: присяжный взвешальшик или сертифицированый взвешальшик. Члены этой гильдии защищали предприятия, что обменивались товарами, от наебалова, контролируя процесс взвешивания через строгие процессы и тщательно выверенные меры весов.
Но пришел 20 век, родился педрило Аллан Тьюринг, заебошил виндозу Билли Гэйтс и стало все автоматизироваться, включая и процессы коммерческого взвешивания, медленно и верно выпиливая несчастных и присяжных взвешальшиков.
Часть Первая: Матчасть
2002 год. Северная Америка. Портовый город. Завод по переработке сахара приобретает новые индустриальные весы, которые могут полностью контролироваться через персональный компьютер и которые независимо сертифицированы. Вот она радость, теперь можно запилить программу осуществляющую коммерческий процесс взвешивания и послать на хуй сертифицированных нахлебников, да и производительность увеличить в разы.
Процесс выглядит так: приходит в порт из Южной Америки в Северную судно с грузом сахарного сырья (коричневый сахарный песок) весом так в нехуювых 27 миллионов килограмм. Швартуется судно, открывает люки трюмов и подъемные краны черпают сахарный песок ковшами и хуярят его на движущуюся ленту, впредь будем звать ее конвейером. Песок по ленте достигает здания завода, где падает на весы. Весы представляют собой контейнер объемом так в 10 кубических метров.-Порция сахара взвешивается, вес записывается, весы открываются и груз падает на следующий конвейер и пропадает навсегда в недрах завода. Процесс управления заводом программировали известные на весь мир рукожопы Швейцарцы, а программу осуществляющую процесс взвешивания разрабатывать доверили моей маленькой, но гордой фирме.
Отступление:
Кстати, коричневый сахарный песок, который продается под видом “экологически чистого продукта”, есть необработанное сырье, что хуярится по грязным конвейерам, что грузится лопатами латиносов на сахарных плантациях Боливий и Эквадоров. Но умные маркетологи с сахарных заводов придумали, что его можно впраривать по цене даже выше рафинированного сахара, тем самым экономя на процессе рафинации.
С декафенированным кофе такая же история. Кофеин используется в фармакологии и добывают его из кофейных зерен, так вот, умники от маркетинга придумали, что надо пропиарить кастрированный кофе, чтобы не терять зря говномассу отработанного кофейного порошка.
И вот теперь наслаждаются “здоровье дрочеры” грязным сахаром запивая его кофейными отходами.
Циничен и жесток мир коммерции.
Часть Вторая: Предварительное Тестирование
Программу я запилил классно: не зря у меня в универе по высшей математике была стабильная “тройка”. Токо бля проблема есть в программировании для индустриальных устройств: не хуя не протестировать в живую. Чтобы правильно протестировать мой код, мне надо было подогнать судно с 27 миллионами килограмм и прогнать весь процесс от и до, как говорится, но ведь хуй кто позволит такое замутить?
Был конечно у весов рудиментарный режим тестирования. И вот за неделю до прибытия корабля в трюмах которого везли сахар, чтобы сделать жизнь американцев слаще, я приплелся я на завод с компом подмышкой.
По прибытию и установки оборудования, меня сразу, как холодной водой из ушата окатил, представитель заказчика почти пожилой работяга Джон. Джон повел рукой на мой комп, и спросил: “А че это за хуйню ты пригнал?” (далее перевод с английского на русский будем мой, и вольный)
“Это персональный компьютер. Все для ваших нужд!”, скоромно ответил я.
“У меня дома на таком, сын на порнуху дрочит. Здесь мы используем только индустриальное оборудование”, сказал Джон и повел рукой на центр управления конвейером.
Там стояли пулe-непробиваемые девайсы, с огромными кнопками: “START и RESЕT” и с разными разноцветными диодами или как их там называют лампочки эти.. хуй проссышь.
“Бля!” подумал я. “Че делать то?” Ладно, решил ва банк пойти…
“Джон”, говорю, “тебе кэйс от вычислительной техники не нравится, или мой нежный русский акцент тебя раздражает?
“Мне, акцент твой, по хую юнец”, сказал Джон, “но без индустриалки мы проект не примем, так и знай”.
Ладно..Прогнал я эти злоебучие весы в тестовом режиме, все вроде работает.. Но я то воробей стрелянный и пиздженный, я знаю, что когда корабль приплывет с сахарком своим, вот тогда у меня и начнется Танго.
Часть Третья: “Но слава богу есть друзья”
Ну где же мне было достать “индустриальный” комп? И тут меня осенило: сам сделаю!
На позапрошлом проекте я принимал участие в программировании управлением гидравлического пресса на металлозаводе. Помните пресс такой? На нем Терминатора в первой серии ушатали. Ой бля, как мы развлекались с пацанами, ставя под пресс различные предметы, от консервных банок до учебников по сопромату. Пресс все ухуяривал в ноль. Дико забавно было работать! Там я и подружился с начальником цеха инженером Ворреном. Воррен был фанат металлист, но не как подвид рокенерольшика, а как фанат изделий по металу.
Звоню я Воррену и излагаю свою просьбу:
“Воррен, мне надо запилить ящик для компа, чтобы толщина железа миллиметра два была, на передней панели кнопки индустриального размера, Start и Reset и выходы для периферии тоже все на передней панели. Не знаешь, кто мог бы посодействовать?”
Воррен сразу же подъебал:
“Суровый русский парень Серега, делает себе ноут? Боюсь спрашивать для чего. Предлагаю так же вмонтировать туда бензиновый электрогенератор для полной автономии, будешь комп, как бензопилу шнурком заводить”
“Воррен", говорю, “прекрати паясничать, не политкорректно! Мне для дела надо”
Дал мне Воррен телефон кулибинов, что им пульты управления станками делали. Сделали мне комп… Эх жаль мне было с ним расставаться. Дюже брутальный получился компьютер.
Часть Четвертая и предпоследняя - Все в Сахаре.
И вот наступает день Х. Приходит в порт корабль. Приезжаю я на завод со своим эпическим компом и прочей электронной тряхомудью. Джон комп увидел, похлопал его любовно и изрек: “Вот это я понимаю, вот это техника!” Смешно конечно, но мне не до смеха было. Я знал, что у меня впереди несколько веселых дней пока я все систему не отлажу.
Потом подтянулся строгий присяжный взвешальшик: сухой такой старикашка с ярко выраженным немецким акцентом, причем приплелся он с внуком, лет так 19. Представил, его как своего ученика, типа будет передавать ему секреты ремесла.
“Эх ты дед, дед” подумал я, “разве ты не видишь, что пиздец твоему ремеслу наступает? И я и есть олицетворение этого пиздеца” Но в слух не сказал так конечно, но дед по моему услышал мои мысли и невзлюбил меня с первого взгляда. Вредный он был старикашка. А я от него зависел, так как он должен был поставить свою подпись на акте приема сдачи системы, что она соответсвует международным правилам взвешивания, соответсвует последним резолюциям взвешальшиков планеты всей и так далее.
Мы находились в служебном помещении завода- маленькой каптерке со стеклянными окнами, на высоте 4 этажа. Оттуда открывался вид на весы и на систему конвейеров. В комнате были устройства, что управляли движением лент по которым трансформировался сахар, два монитора, два стула и большая офисная бутылка воды. Вот на этой высоте мне предстояло схлестнутся со старым фашистским взвешивальшиком.
Вдруг загремели механизмы, все завибрировало, поехали ленты конвейеров. Началось! Насыпалось в весы тонны так три сахарного песка, весы оттарировались, зафиксировали вес, передали всю инфу в мою систему и хуянули все три тонны вниз на конвейер. Поднялось облако сахарной пыли. Процесс повторился. Еще пыли хуянуло.
Чего то там заедало немножко при тарировании и мне приходилось выходить через три четыре цикла из каптерки к весам и вручную ставить их на 0. Тогда я оказывался в сахарном тумане.
Сахарная пыль это песня. Знаете мне было буквально сладко дышать. Еще было очень сыро и сахар донимал до костей. Я был насквозь сладкий и липкий и даже слегка хмельной, голова кружилась.
“Не работает твоя система?” ехидно интересовался старик Густав? Я пока игнорировал его. А он записывал каждое взвешивание в свой гросс бух, аккуратно так, карандашиком, помечая время взвешивания, вес, тару, вес тары после сброса.. Считал что то на калькуляторе, а мелкий его сидел и смотрел на дедушку как на бога. “Лучше бы дед пацана программировать отправил учиться, был бы как я, весь в сахаре:” подумал я
Система действительно глючила. Проблема была с тарированием. Сахар липкий продукт. Он налипал на стены контейнера десятками килограмм и медленно осыпался. Весы были очень чувствительные и фиксировали вес до килограмма и пока сахар находился в движении не выходили в ноль. Я исправил время ожидания в своем коде, перекомпилировал проект, потом попросил Джона остановить конвейер, за что слегка отгреб и перезапустил систему.
Работает система! Час, другой. Стекла каптерки покрылись патокой. Время обедать, есть не хочется, но хочется отдохнуть от шума и грохота и подышать свежим воздухом. Дед попросил, чтобы я распечатал результаты взвешивания. Распечатал я ему данные, а сам пошел погулять.
Вернувшись я увидел, как дед победоносно размахивает распечатками и кричит (из за шума там приходилось просто орать) “У тебя ошибка в вычислениях! Так вес нельзя считать!” Пришлось разбираться. Ну да есть косяк, даже не ошибка, а несоответствие формата записи данных и промежуточной суммы. Исправил. Опять перезапустили конвейер.
Через некоторое время дед опять проверил мои расчеты и поникнув головой признал их правильность. Причем чадо его за все это время ни молвило ни слова. Странный такой был мальчонка.
Я уже расслабился. Сижу смотрю как падает с неба сахар и в ус себе не дую.
А потом как началось! Программа моя мертво повисла, весы отключились, сахар в них все хуярит и хуярит, уже с горкой, уже бля сука вниз падает через край. Я Джону звоню. Джон не отвечает. Я в панике. Пригодилась мне огромная кнопка “Ресет” Моя прога перезапустилась, но конвейер все равно пиздячит; рядом с весами уже по пояс сахара, еб твою мать.
Джон звонит: “Я на обеде, что то срочное?
”Джон, как конвейер остановить? У нас вне штатная ситуация!”
Рассказал мне Джон где заветная кнопка, остановил я конвейер. Стали Джона ждать. Тут в первый раз за пол дня я на лице у деда увидел улыбку. Дед достал термос хромированный, бутербродики всякие, внучок на столе аккуратно бумажку постелил. Обедают.
Я решил пошутить: “Вам сахарку к чаю не принести?” “Нет, спасибо” без эмоций ответил дед. У немцев вообще с чувством юмора, как то не сложились отношения.
Потом пришел Джон с рабочими и лопатами. Сахара было больше чем по пояс. Они по нему как по снегу шли. И смех и грех. Работяги сахар лопатами вниз скидывают, а Джон мне разбору устраивает. Дед тут тоже свое вставил, типа, я вам говорил, что автоматизация это от Лукавого.
Перезапустили мы все, но я знаю, что продолжение следует. У меня уже профессиональное чутье выработалось. Не похоже, что мой глюк, скорее система интерфейса, что была написана производителем весов и скорее всего проблема связана с тарированием проклятым. Изолировал я в коде место, где я вызывал чужие функции, чтобы знать где происходит сбой. И сел ждать. Час работает система, другой. Все хорошо. Самые противные проблемы, это те которые спорадически возникают, хуй поймаешь. И систему с такой проблемой тоже не примут. Сижу жду. Джон меня научил, как конвейер перезапускать, так что если систему не сдам, могу на сахарном заводе оператором работать.
Хуякш! Опять застыло все! Я быстренько все отключил, перезапустил. Ошибка поймана. Не моя! С одной стороны приятно, а с другой мне теперь надо звонить в службу тех поддержки, доказывать им, что я не верблюд, что не в моем коде ошибка, а так же убедить таких же заносчивых программистов, как и я в срочности устранения ошибки.
Звоню в тех поддержку. Дама встречает ласковым голосом. Просит назвать имя, фамилию, регистрационный номер, адрес, место жительства, национальность, рост, вес…(С позиции 5 шутка)… Спрашивает в чем проблема.
“Мы тут по горло в сахаре” говорю, “на самом крупном сахарном заводе тихоокеанского побережья Северной Америки. Я программист. Изолировал проблему. Она на вашей стороне. Христа ради, соедините меня с ведущим разработчиком, а то уже владельцы завода с гаечными ключами скоро дверь начнут ломать, а я вам за это шоколадку по почте пошлю.
Девка хихикнула, “ловлю на слове” говорит и соединят:
“Даг Слушает! С кем имею честь?”
Отступление:
Меня зовут Сергей Васильев, но в Северной Америке, если у тебя неудобно произносимое имя, не в падлу иметь профессиональный псевдоним. Там каждый инженер китаец называет себя, как Гарри или Питер, а фамилию родную оставляют, типа: Суй Хуй В Чай. Я же представлялся всегда на романский манер, как Серджио Базилио. Да.. Василий и Базилий это одно и тоже имя, практически.
Возвращаемся:
Я говорю:
“Даг, приятно познакомится! Я Серджио Базилио и я по уши в сахаре. В вашем коде, в функции тарирования бесконечный цикл, в цикле, мне кажется вызывается еще одна функция, что не подчищает за собой оперативную память. А когда взвешиваются сыпучие или липкие продукты вы вызываете тысячи циклов, это становится огромной проблемой. Все вешается на хуй и без перезапуска не заводится. Даг, миленький, помоги, а? Глянь на код? Токо побыстрее, а то меня заказчики в сахаре законсервируют.”
Даг оказался адекватным челом, дал номер своего телефона, и сказал, что в течении часа позвонит.
Продолжаем взвешивать сахар. Уже восьмой час пошел. Немцы мои все это время, молча передавая друг другу гроссбух, записывают каждое взвешивание, что то считают на калькуляторе и ни слова ни молвят. Страшные люди, как роботы.
Уже под вечер. Даг звонит. Признал проблему. Говорит, что пришлет обновление для API и для PLC. Прислал, но уже почти под ночь. Так, что мне пришлось под его руководством по телефону перезалить код в программируемый логический контролер, что управлял конвейером. Ебать Ту Люсю!!!
Я ему напоследок говорю: “Даг, ты на забудь, эту проблему в производстве исправить, а то проблем не оберёмся” Забыл Даг, конечно. Хлебнули мы горя потом еще. Но это уже другая история.
Домой вернулся, смыл с себя сахар и отрубился на мертво.
Часть Пятая и последняя.
В семь утра мы все были на позициях: взвешальшик Густав, его внук Фольк, грозный Джон и ваш скромный рассказчик. Пять часов прошло: работает все! Не вешается! Не глючит! А немцы даже не успевают записывать в свой гроссбух данные.. отстают от системы… пизда им приходит..
Джон спрашивает Густава: “Ну что, принимаете систему?”. И что вы думаете? Подставил мне Густав подножку, причем, сука, с совершенно неожиданной позиции: “Каждое действие взвешивания, надо документировать на бумаге, а у вас такого не происходит”.
Я говорю: “Все в файлах залито, можем все распечатать на раз”
“Нет”, молвит старый фашист, “взвесил, оттатирровал, записал. Таков процесс испокон веков”.
А ведь лазерный принтер только по странице может печатать, то есть если по дедушинскому методу нужно около 5.000 страниц, чтобы задокументировать процесс разгрузки: на одно взвешивание один печатный лист. Я пытаюсь воззвать к благоразумию Густава, но он непоколебим. А Фольк, внучок ничего не говорит. Стоит и молчит.Уже второй день молчит. Бля, стременные челы.
“Ладно”, говорю, если я сейчас матричный принтер притараню и каждое взвешивание на печать выведу, сертифицируете систему?
Тех справка: лазерные принтеры печатают по странице, а матричные как печатная машинка по букве.
Скривился Густав Адольфович: “Сертифицирую”
Нашел я матричный принтер на кладбище компьютерной техники. Такой огромный склад с допотопной электронной хуйней, от Атари до PC/AT, если кто помнит. Купил там два одинаковых принтера за 30 долларов. Нашел магазин, что продавал ленты для печати. Переделал систему, чтобы печатала каждое взвешивание. Все заработало.
Принял Густав систему и поник. Понял, что почти умерла его профессия.
И моя тоже может умрет….
А вот с тех пор чай я без сахара пью, вообще на сладкое у меня, как то не аллё, с той поры.
Gorsh3000 ©
yaplakal.com