О том, как можно играть быдло и не быть им....
ОТСЮДА:http://www.rollingstone.ru/articles/music/article/394.html
===============================================
Владимир Толоконников, исполнитель роли Шарикова в киношедевре «Собачье сердце», вернулся на экран в образе Хоттабыча. Корреспондент RS отправился в казахстанский Лас-Вегас, Алматы, где Толоконников — знаменитость национального масштаба.
«Таня, я стакан взял, потом вам верну. Да нет, у меня в номере есть стакан, но он сейчас занят», — информирует высокую барменшу актер Владимир Толоконников, глядя на нее снизу вверх в буфете гостиницы «Мосфильмовская». Наша первая встреча состоялась еще прошлой осенью, когда исполнитель главной роли в комедии «Хоттабыч» приехал в Москву на съемки какого-то телесериала.
На завтрак Толоконников прибыл в рубашке, тренировочных штанах и тапочках — типичный советский командировочный 70-х годов. «Садись, кофе выпьем пока», — предлагает актер после того, как я представляюсь и протягиваю ему октябрьский номер Rolling Stone. Прежде чем я успеваю открыть рот, а Толоконников — приступить к своим кальмарам, около столика возникает официантка средних лет. «Владимир Алексеевич, — волнуется женщина, — хотела признаться, что жить без вашей передачи “Толобайки” не могу. Все время вспоминаю, жаль, что теперь не показывают». Актер смущенно улыбается, но старается сохранять серьезное выражение лица, пока официантка тараторит: «Я в кафе только подрабатываю — худею, можно сказать, чтобы вечерние платья надевать».
Гостиница «Мосфильмовская» — традиционное место жительства Толоконникова в Москве. Несмотря на то что многие зрители до сих пор воспринимают его исключительно как Шарикова из «Собачьего сердца», актер постоянно снимается в сериалах, а недавно сыграл в «Коле — перекати поле» — сиквеле перестроечной трагикомедии «Облако-рай». Впрочем, настоящее «возвращение» Толоконникова состоится именно в «Хоттабыче»: по крайней мере знакомое лицо на афише картины дано самым что ни на есть крупным планом.
«Здесь-то еще ничего, — с расстановкой произносит Толоконников, закуривая тонкую сигаретку. — А в Казахстане я до сих пор как “Шариков и собачье сердце” прохожу. Там же не показывают ничего, всех этих фильмов российских. Хорошо хоть фамилию выучили, да и то только после передачи “На кухне с Толоконниковым”. Я на этой кухне одно время встречался с русскими знаменитостями, которые в Алма-Ату приезжали. С Мишей Евдокимовым даже песни пели». Толоконников отправляет в рот кусочек кальмара, а затем требует, чтобы наш разговор ни в коем случае не перерос в интервью и все было по-семейному. «Иначе, — смеется актер, — деньги платите, как в Голливуде».
***
Наша следующая встреча состоялась спустя несколько месяцев: монтажный период «Хоттабыча» затянулся, и я прилетел к Толоконникову в Алма-Ату весной (официально город сейчас называется Алматы). Казахстанский Лас-Вегас в пять утра встретил меня толпой алчных таксистов. «Забыл предупредить, ты им больше двух тысяч тенге не давай, — констатирует актер, с которым разговариваем в гримерке алма-атинского театра драмы имени Лермонтова. — Тебя небось за три купили? За четыре? Вот казачки наши дают — расскажешь кому, не поверят».
В Алма-Ате Владимир Толоконников — знаменитость национального масштаба. По крайней мере на собственном примере я убедился, что лицо Толоконникова работает в качестве пропуска на знаменитый каток Медео и помогает миновать очередь в регистрационном зале аэропорта Алматы. «Главное — это кипятильник», — Толоконников демонстрирует мне спиральку и втыкает ее в розетку, приговаривая что-то о мосфильмовской школе кофепития. Гримерка завешана афишами спектаклей Толоконникова, которые тот комментирует с нескрываемым удовольствием.
«Вот здесь я сижу, — артист показывает на стульчик перед умывальником. — А вот, посмотри наверх, это спектакль “Собачье сердце”, 28 марта уже 150-й будет, отметим. А вот я в образе Шарика». Мой взгляд упирается в фото Толоконникова с мехом на физиономии. «В кино у режиссера “Собачьего сердца” Бортко собаку играет собака, а здесь я сам играл».
***
«На самом деле меня нашла ассистентка Бортко Галя Гальцева. Для роли Шарикова тогда по всей стране кандидатуру искали, — сообщает мне Толоконников, шагая по темному театральному коридору. — Стал я на пробы ездить, а третья была уже с Евстигнеевым. Ну, Евгений Саныч, царство ему небесное, был гениальным артистом, не выпендривался, когда играл». Следуя за Толоконниковым, я разглядываю таблички на дверях. Актер уже в противоположном конце коридора. «Вечно за вами свет в туалете выключать нужно», — гудит оттуда низкий голос Толоконникова. «А раз выключают, значит, Владимир Алексеевич пришел», — в один голос отвечают две блондинки средних лет. «Здрасте, девчонки, а чего это вы в праздник приперлись? — раскланивается Толоконников. — А-а, в спектакле заняты! Ну вы счастливые, молодцы!»
***
Номер гостиницы «Мосфильмовская» залит ярким солнечным светом. Толоконников с кружкой кофе и сигаретой устроился на кровати, а рядом со мной сидит по-спортивному одетый брюнет с большими печальными глазами — режиссер фильма «Хоттабыч» Петр Точилин. Пока я вожусь с диктофоном, Толоконников пробегается по вехам своей кинокарьеры: «Я всегда верил в то, что могу сниматься, но славы никакой не хотел — просто пришел выразить то, что у меня наболело. На сцене мало платят за искусство, и в какой-то момент я понял, что созрел для кино.
А Вадик Абдрашитов (одного из ведущих наших режиссеров многое связывает с Алма-Атой, где он когда-то учился в техникуме железнодорожного транспорта. — Прим. ред.) и вовсе тогда сказал, что я перезрел. Я ему говорю: “Понимаешь, Вадик, я хочу крупный план, чтобы мои глаза было видно”. А они с Миндадзе (постоянный сценарист Абдрашитова. — Прим. ред.) меня не снимали, чужим я для них был артистом. И тут судьба посылает мне Шарикова! Бог перстом указал мне эту роль сыграть, раз в сто лет бывает такой материал».
Помимо Толоконникова на Полиграфа Полиграфыча Шарикова «претендовали» актеры калибра Николая Караченцова, а на финальной стадии кастинга выбор делался между Толоконниковым и Алексеем Жарковым. На роль создателя Шарикова — профессора Преображенского, которого в итоге сыграл Евгений Евстигнеев, также претендовали многие: Леонид Броневой, Михаил Ульянов. «В сорок пять лет я открылся на “Ленфильме”, — смеется Толоконников. — И могу сказать, что на сегодняшний день в кино у меня больше хороших ролей, чем в театре. Особенно мне Козлевич из фильма “Мечты идиота” нравится, его хвалили даже в разгромных статьях на фильм. Просто я не люблю копировать и поэтому обязан рожать что-то свое».
***
По пути в буфет алма-атинского театра имени Лермонтова Толоконников делится планами на ближайшее будущее: «Теперь вот не знаю, когда в Москве появлюсь. Должен был в Феодосии сниматься, но с ногой в больницу лег. Хотя грех жаловаться — в жизни своей налетался будь здоров. Америку посмотрел, Париж. Во Франции я снимался в фильме “Счастливого Рождества в Париже, или Банда лесбиянок”. Хорошая гостиница была, курить можно безо всякого “no smoking”.
И что ты думаешь, подходят на Елисейских Полях ко мне наши алмаатинцы. И начинают сразу: “Вот вам в Лувр надо сходить!” Подумали, что я отдыхать приехал. А я курить хочу! Забыл сигареты свои, а курево там дорогое, и, чтобы купить его, надо в кафе зайти, а народу — не пробиться. Хотя пьяных нет, кто-то пиво пьет, кто-то кофе… старики, молодежь, старухи… Деревья там белые такие, без коры, все в лампочках. В итоге купил в кафе открытку за три с половиной евро, а сигарету стрельнул у русских из Германии — русскую речь услышал и сразу к ним подошел. Вот так Рождество в Париже и встретил».
***
Владимир Толоконников тушит бычок в пепельнице, стоящей на краешке кровати в номере «Мосфильмовской»: «Курить стал реже, но если уж куда по работе попадаешь — тут же норму перебираю, все же курят вокруг. А дома мне категорически запрещено курить. Даже когда в форточку курю, запах все равно чувствуется. Я вот сам хоть и курящий, но, когда еще с мамой жили, царство ей небесное, все время просыпался, когда она курила». Фотограф предлагает выйти актеру на балкон, чтобы сделать там несколько кадров, а я спрашиваю режиссера Точилина о том, как возникла идея позвать Толоконникова на роль джинна.
«Продюсеру Сельянову сначала такой образ Хоттабыча не понравился, — оживляется Петр. — Чтобы его как-то убедить, я взял фотографию Владимира Алексеевича, нарисовал в фотошопе бороду, и только тогда Сельянов дал добро на мой полет в Казахстан». «До ночи с Петей пробы делали, — из дверного проема появляется голова Толоконникова. — Роль-то нехилая, значимая! Сначала Хоттабыч получился у меня таким старичком обычным, немного блеющим. Но мне этого не хотелось, кино-то для молодежи». Фотограф просит Толоконникова зажечь еще одну сигарету, и тот с удовольствием затягивается. «Приятно, конечно, что Москва вспомнила о Толоконникове, — довольно улыбается актер. — Честно скажу, был мандраж, хотя пробы у меня в саду проходили. Лучше того Хоттабыча-то не сделаешь, он по-своему совершенен. Я же пионером был, когда он говорил: “О, Волька!” А в нашем варианте джинн пива обпивается и писает. Как дал — струя такая огненная! Наш Хоттабыч — человек, который устал из кувшина вылезать и так далее. А с другим главным героем, мальчиком Геной, они как кенты сошлись: старый и малый».
***
В меню алма-атинского театрального буфета, где мы обедаем с Толоконниковым, в качестве супа дня предлагают гороховую похлебку. «Я гороховый как-то не очень, — морщится Толоконников. — Гороховый у меня дети любят». Когда я замечаю, что цены на еду в Алма-Ате несколько меньше, чем в Москве, актер отрицательно качает головой: «Цены здесь, кстати, почти как у вас — что-то подешевле, что-то подороже. Так что приходится на трех работах вкалывать: на телевидении с “Толобайками”, в театре да на русских сериалах».
«Толобайки» — это юмористическое телешоу, которое Толоконников и его партнер Геннадий Балаев делают уже много лет. Сейчас этот аналог «Городка» (экранизации анекдотов, скетчи, переодевания) транслируется на казахстанском канале КТК. Покуривая Vogue, Толоконников с азартом объясняет суть комедийного сериала: «”Толобайки” — это мои байки. А еще туда как бы примешивается фамилия Балаев. Вот уже пятый год выходим — в России нас видели, в Израиле смотрят. Полгода меня уговаривали эту программу делать, не хотел принцип у Стоянова и Олейникова заимствовать. Ну а они, в свою очередь, все у Бенни Хилла взяли, там ведь тоже анекдоты. Думаю, им приятно, что не одни они украли.
Сами костюмы подбираем, за день по нескольку ролей приходится играть. Самое трудное — это чтобы тебе поверили. Я Ленина так сыграл, что меня даже родственники не узнали. Говорят — а что это за классный артист такой? Вообще я не думал, что я женщину могу играть или голубых. У нас там рубрика есть — “Голубые”. Посмотришь, смешно делается: Толоконников — и голубой! Но артист может все, так что за работу свою я отвечаю».
***
До самолета в Москву остается еще несколько часов, и мы вместе с сыном Толоконникова Кешей договариваемся посетить главную местную достопримечательность — высокогорный каток Медео, или Медеу, как его называют согласно новым казахским языковым нормам. По дороге «Тойота» останавливается у родника, где семейство Толоконниковых обычно заправляется питьевой водой.
Фотографируясь на пригорке, актер показывает мне кольцо с изумрудом. «Одно время у меня аллергия была, соседка посоветовала серебро носить, — говорит артист, присев у трубы и наполняя пластиковые бутылки. — Вот мне ребята перстень сделали. Смотри, здесь выгравированы маска смеющаяся и маска трагическая. Изумруд — мой камень-покровитель, а Рак — мой зодиак. Изумруд, кстати, настоящий: стал носить, и все прошло».
На высокогорье у меня начинает кружиться голова от свежего воздуха, а вот Толоконников, напротив, держится чрезвычайно бодро и периодически приветствует собак, бегающих поблизости от родника. «Этот год у меня довольно тяжелым для здоровья выдался, — сообщает артист. — Ко всему прочему, Петя Точилин уговорил меня лысым сниматься. А мне, кстати, нравится лысым ходить, без волос. Ощущение длинных волос — это неуважительное отношение к себе». «Тойота» наконец-то останавливается рядом с катком, и Толоконников тут же начинает журить парковщика, требующего немедленной оплаты. Через минуту мы уже шагаем к Медео, от которого вверх поднимается густой столб пара. Актер здоровается с управляющим катка и позирует для фотографа на льду, вооружившись парой коньков.
«Я бы покатался, но после недавнего перелома опасно. Ну ладно, постоим, пооблизываемся». Прогуливаясь по льду, Толоконников рассуждает о народной любви к «Собачьему сердцу»: «Поверить трудно, но этот фильм обожают все эти крутые распальцованные дяди, жить без него буквально не могут. Один мне так и говорит: “Я, сука, его ставлю на х*й, и мы его с кентами смотрим все время”. Вот что значит Булгаков! Вот ведь книгу написал!»
***
«Тойота» Толоконниковых на приличной скорости въезжает в Алма-Ату, где шик центральных улиц сполна компенсируется домишками-развалюхами на окраинах города. Актер, сидящий на переднем сиденье, провожает взглядом огромную статую казахского поэта Абая Кунанбаева (в городе существует легенда, что монумент — это виртуальный тайник, для открытия которого нужно сфотографироваться у его подножия). «Вот новых героев выискивают, — констатирует Толоконников. — А вспомнить их демократическую революцию, так страшно становится. В декабре 1986 года казахи начали требовать поставить своего правителя — по улицам целые толпы со сковородками и палками маршировали. Тогда нам даже разрешили дубинки для самообороны носить. Но все равно, когда из театра шел, отоварили в моем же районе. Попросили прикурить, по башке дали — и сотрясение мозга в итоге. Не революция, а драки какие-то в течение трех дней: крушили магазины, потом еще к нам войска из Грузии перебросили для усмирения толпы. А теперь это все считается актом рождения революции».
Мы останавливаемся размяться и фотографируемся у очередного монумента. «Заметил, что улицы у нас тут все прямые и квадратные? — интересуется у меня Толоконников. — Это все военные перестроили, для продуваемости. И вообще какая Алма-Ата! Вот раньше, когда русские приехали местных с их овечьими отарами от Хаканского царства спасать, город назывался Верный. Вот это красивое название».
***
Пока фотограф подзаряжает камеру в гостинице, актер предлагает нам кофе и жалуется на мысли о том, что роль в «Хоттабыче» можно было проработать получше. «У меня и после “Собачьего сердца” осталось ощущение, что недоработал. А Бортко мне говорит: “Да пошел ты нахер, вечно недоволен”. А ведь я тогда более скептически к себе относился. У нас там Хоттабыч неоднозначный получился — за бабами приударяет. Смотрит рекламу, а там, например, чувиха: “О, какая хорошая!” Есть в нем юморная сторона, он ковшом бьет по холодильнику из-за того, что тот гудит». Толоконников начинает смеяться и подписывает DVD «Собачье сердце», протянутый ему фотографом. «А вообще я жизнью доволен. Дом есть, жена в доме есть. Мечта идиота даже сбылась: камин сделал, который можно разжигать и сидеть перед ним. Розарий у меня, с розами беседую. Обращаюсь: «”Здорово, розы!”. А они мне в ответ улыбаются. Беру кофе, три сигареты выдолблю. И розы: “Здорово, — говорят, — чувак”».
yaplakal.com