Добавлю
Три года Московскую городскую управу лихорадило. На нее было расписано целое состояние, семь миллионов рублей, а главный душеприказчик Гаврилы Солодовникова Петр Гаврилович вовсе не торопился с исполнением воли покойного, заявляя, что стройматериалы сейчас дороги, а до истечения пятнадцатилетнего срока еще далеко. Дошло до того, что канцелярии градоначальства пришлось выпустить специальное постановление о «переговорах с душеприказчиками Солодовникова в целях понуждения к скорейшему осуществлению воли завещателя...». На переговорах Петру Гавриловичу предложили два участка под четыре «дешевых» дома: на Малой Грузинской и на 2-й Мещанской. Впрочем, от Малой Грузинской Петру Солодовникову, заявившему, что «проживание в такой местности будет нездорово», удалось отвертеться. Но строительство двух корпусов пришлось-таки начать.
В отличие от театра дома строились долго и мучительно. Первых жильцов дом для одиноких, получивший название «Свободный гражданин», принял лишь 5 мая 1909 года, а два дня спустя открылся и дом для семейных - «Красный ромб». Первый имел 1152 квартиры, второй - 183. Дома являли собой полный образец коммуны: в каждом из них имелась развитая инфраструктура с магазином, столовой, баней, прачечной, библиотекой, летним душем. В доме для семейных на первом этаже были расположены ясли и детский сад. Все комнаты были уже меблированы. Оба дома освещались электричеством, которым жильцы имели право пользоваться аж до 11 часов вечера! Мало того, в домах были лифты, что по тем временам было почти фантастикой. И жилье было действительно немыслимо дешевым: однокомнатная квартира в «Гражданине» стоила 1,25 руб. в неделю, а в «Ромбе» - 2,5 руб. Это притом, что средний московский рабочий зарабатывал тогда 1,48 руб. в день, а самый неквалифицированный труд не мог оцениваться ниже, чем в 75 копеек.
Первыми в дома для бедных въехали чиновники. Узнавшие об элитной халяве в числе первых, они и составили самую многочисленную часть населения «коммун». Кроме чиновников в домах жили приказчики, писцы, фармацевты, учителя, почтальоны, музыканты, художники. В доме для семейных 134 жильца были дворянами, 249 - мещанами, 264 - зажиточными купцами и 33 - рабочими.
У города просто чесались руки на новые постройки. «Позволяю себе обратиться к Вам с покорнейшей просьбой: не найдете ли Вы возможным периодически, хотя бы один раз в год, сообщать сведения о положении дел?» - писал городской глава Солодовникову, намекая на вторую очередь «дешевых» домов. «Потомственный почетный гражданин Г.Г. Солодовников в своем завещании специально предупредил, чтобы стройка шла без всякого вмешательства опекунских и каких-либо иных учреждений, - отвечал на эти наглые претензии Петр, - а срок употребления денег, то есть строительства домов, определил в двадцать лет». Пятнадцать, двадцать, какая разница...
Переписка такого рода велась вплоть до 1917 года. В 1918 году дома и банковские счета были национализированы, и солодовниковские благотворительные миллионы растворились в общей денежной массе молодого революционного государства. Следы потомков Солодовникова после революции теряются. Говорят, что Петр уехал в Париж, а Андрей, уйдя в запас, некоторое время работал техником путей сообщения. Вплоть до середины тридцатых...
P.S.
А в «дома дешевых квартир купца Солодовникова» въехали советские и общественные организации. В тридцатых годах «Красный ромб» занимал Роспотребсоюз. Говорят, что там была очень дешевая и качественная столовка, только вот обычных людей в нее швейцары не пускали.