мне вот это нравится, из "Чапаев и Пустота", наглядно про рыночную экономику:
- А я бы тех, - неожиданно вмешался Мария, - кто в реальности мира
сомневается, вообще бы судил. Им не в сумасшедшем доме место, а в тюрьме.
Или еще хуже где.
- Это почему? - спросил Сердюк.
- Объяснить? - недружелюбно спросил Мария. - Ну пойди сюда, объясню.
Встав со своего места возле двери, он подошел к окну, дождался
Сердюка и показал мускулистой рукой наружу.
- Вон видишь, "Мерседес-600" стоит?
- Вижу, - сказал Сердюк.
- Тоже, скажешь, иллюзия?
- Вполне вероятно.
- Знаешь, кто на этой иллюзии ездит? Коммерческий директор нашего
дурдома. Зовут его Вовчик Малой, а кликуха у него Ницшеанец. Ты его видел?
- Видел.
- Что о нем думаешь?
- Ясное дело, бандит.
- Так ты подумай - этот бандит, может быть, десять человек убил,
чтобы такую машину себе купить. Так что же, эти десять человек зря жизни
свои отдали, если это иллюзия? Что молчишь? Чувствуешь, чем дело пахнет?
- Чувствую, - мрачно сказал Сердюк и вернулся на свой стул.
Мария, видимо, тоже ощутил вкус к рисованию. Взяв из угла свой
планшет, он сел рядом с остальными.
- Нет, - сказал он, прищуренным глазом вглядываясь в бюст Аристотеля,
- если ты отсюда выйти когда-нибудь хочешь, надо газеты читать и эмоции
при этом испытывать. А не в реальности мира сомневаться. Это при советской
власти мы жили среди иллюзий. А сейчас мир стал реален и познаваем. Понял?
Сердюк молча рисовал.
- Что, не согласен?
- Трудно сказать, - ответил Сердюк мрачно. - Что реален - не
согласен. А что познаваем, я и сам давно догадался. По запаху.
- Господа, - заговорил я, чувствуя, что назревает ссора и пытаясь
увести разговор куда-нибудь на нейтральную территорию, - а вы не знаете,
почему это мы рисуем именно Аристотеля?
- Так это Аристотель? - сказал Мария. - То-то вид такой серьезный. А
черт знает почему. Наверно, первый, кто им на складе попался.
- Не дури, Мария, - сказал Володин. - Тут никаких случайностей не
бывает. Ты ведь только что сам все вещи своими именами назвал. Мы почему
все в дурке сидим? Нас здесь к реальности вернуть хотят. И Аристотеля
этого мы потому именно и рисуем, что это он - реальность с шестисотыми
"мерседесами", куда ты, Мария, выписаться хочешь, придумал.
- А что, до него ее не было? - спросил Мария.
- До него не было, - отрезал Володин.
- Это как?
- Не поймешь, - сказал Володин.
- А ты попробуй объясни, - сказал Мария. - Может, и пойму.
- Ну скажи, почему этот "мерседес" реальный? - спросил Володин.
Несколько секунд Мария мучительно думал.
- Потому что он из железа сделан, - сказал он, - вот почему. А это
железо можно подойти и потрогать.
- То есть ты хочешь сказать, что реальным его делает некая
субстанция, из которой он состоит?
Мария задумался.
- В общем, да, - сказал он.
- Вот поэтому мы Аристотеля и рисуем. Потому что до него никакой
субстанции не было, - сказал Володин.
- А что же было?
- Был главный небесный автомобиль, - сказал Володин, - по сравнению с
которым твой шестисотый "мерседес" - говно полное. Этот небесный
автомобиль был абсолютно совершенным. И все понятия и образы, относящиеся
к автомобильности, содержались в нем одном. А так называемые реальные
автомобили, которые ездили по дорогам Древней Греции, считались просто его
несовершенными тенями. Как бы проекциями. Понял?
- Понял. Ну и что дальше?
- А дальше Аристотель взял и сказал, что главный небесный автомобиль,
конечно, есть. И все земные машины, разумеется, являются просто его
искаженными отражениями в тусклом и кривом зеркале бытия. В то время
спорить с этим было нельзя. Но кроме первообраза и отражения, сказал
Аристотель, есть еще одна вещь. Тот материал, который принимает форму
этого автомобиля. Субстанция, обладающая самосуществованием. Железо, как
ты выразился. И вот эта субстанция и сделала мир реальным. С нее вся эта
ебаная рыночная экономика и началась. Потому что до этого все вещи на
земле были просто отражениями, а какая реальность, скажи мне, может быть у
отражения? Реально только то, что эти отражения создает.
yaplakal.com