Так вот, этот самый наш неудержимый затейник-физкультурник как-то решил, что в спортзале нужен канат. Ибо такие обезьяны, как мы, должны развиваться соответственно.
И вот канат повешен, внизу лохматый конец завязан на огромный узел и сам канат уходит вверх, куда-то в сумеречную высь школьного спортзала.
Не буду утомлять вас буквосплетением, скажу только, что я сверзился вниз на полпути к потолку. Внизу меня поджидала гостеприимная голова физрука, на которую я красиво и спланировал. Когда физрук обрел сознание, речь его была краткой, но емкой. Проведя расфокусированным взглядом по канату снизу до самых до небес, он изрек весьма простой фразеологизм: канат н@куй!
С тех пор в школе каната не было.
Со следующим своим ноу-хау учитель был крайне осторожен. Оставаясь после уроков, он что-то вымерял на полу, чертил там же, потом переносил расчеты на бумагу, хмурил брови, опять рисовал на полу. Когда он заходил в тупик с расчетами, звал на подмогу математичку, которая радостно помогала ему на матах решать непростые задачи.
Наконец спустя две недели проект обрел зримые очертания и был запущен в работу. Результатом совместных физкультурно-математических усилий стал турник. Но, видать, ошибка в расчетах все-таки была, ибо и без Фрейда было понятно, о чем думал физрук. Турник доставал до второго этажа.
Я не вру, господа. Второй этаж в спортзале был балконом, который проходил по периметру зала, и вот как раз до этого балкона и был турник.
Когда директор школы первый раз увидел эту металлоконструкцию, он задрал голову вверх, громко поскреб ногтями лысину и молвил: «Да-а-а… А в Париже-то башенка поскоромнее будет…»
Вот с этой вот «башенки» я и изволил свалиться. Как-как… Да просто. Начал крутить солнышко, тут ладошки и разжались. Мое глупое тело, пролетев немного параллельно второму этажу, животом вниз и ногами вперед смачно чавкнулось далеко за маты, прямо на окрашенный деревянный пол. Ну и нос разбил.
Больно не было, тока пальцы плохо шевелились. Было смешно и забавно.
Вечером родители отвели меня к врачу, который без базара наложил мне на одну руку гипс, а вторую отправил не рентген.
Еще дальше вечером в квартиру робко постучала сладкая физкультурно-математическая парочка. Видать, им все-таки кто-то сказал, что я чой-то там себе повредил. Понятное дело, не кексов они принесли с апельсинами и не по доброте душевной за здоровьице мое пришли побеспокоиться, а пришли провентилировать общую обстановку, так сказать, настроение, царившее в головах моих родителей. Ибо за одного покалеченного на уроке мальчика можно получить много-много разнообразных пиzzдячек. Больше всех волновался физрук, а математичка просто так, тихо по-женски бздела за коханого.
Когда она увидела мой посиневший от контакта с полом нос, а потом перевела взгляд на замотанную почти по ключицу руку, она сказала «ой!», приложила ладошку к носу и тихо сползла по стеночке.
…Если батя и хотел вдуть физруку, а потом намотать его на турник, то нежная мадам явно спасла ситуацию. Все внимание переключилось на нее, и в тот вечер физрук остался девочкой.
На другой день были готовы рентгеновские снимки, и ржущий доктор намотал мне гипс на вторую руку. По моей просьбе гипс он положил до локтя. Правда, сначала спросил зачем, но когда я застенчиво сказал — попу вытирать, он согнулся, перевернул тазик с гипсом, стукнулся лбом об свое колено и долго так сидел, вздрагивая плечами.
Из больницы я вышел реинкарнацией айронмена. Сходство добавлял синяк на носу, который из синего превратился в коричневый.
А вечером, видимо потому, что я не был в школе, домой опять пришли эти твиксы.
— Здравствуйте, — сказал я им и пошевелил коричневым носом. Математичка обвела меня взглядом, заметив вторую руку в гипсе, сказала знакомое «ой!» и, понюхав ладошку, легла на вчерашнее место.
Про меня опять забыли.
Зато теперь на математике в течение месяца у меня всегда были хорошие отметки.
Но был один момент, который, просто как ежик в попе, портил мне жизнь.
Руки под гипсом чудовищно чесались. Сначала я подумал, что завелся там кто, но доктор успокоил: типа, все нормально. Ага, нормально, а чесать-то как?
Но это был наш, северный доктор. Он подарил мне металлическую линейку и провел мастер-класс по чесанию под гипсом. И с тех пор жизнь потекла на удивление гладко и комфортно. Со временем я приловчился носить линейку прямо под гипсом. Очень, кстати, удобно. Надо — вынул, как шпагу из ножен, почесал где надо и обратно.
А на физкультуре теперь я сидел на скамейке запасных, вытянув ноги, и смотрел, как одноклассники мне завидуют. Кстати, почему-то по физре у меня потом тоже была пятерка.
Как-то раз, дав пацанам упражнение, физрук присел рядом и, матерясь вполголоса, начал что-то рисовать в тетрадке. Потом, повернувшись ко мне, спросил:
— А линейки нет случайно?
Я, не медля ни секунды, жестом д’Артаньяна выхватил железную линейку:
— А как же, есть, конечно.
— А еще что у тебя там есть? — отскочив, трусливо спросил физрук, потом подошел и заглянул под гипс.
…Через два дня турник демонтировали, а взамен него поставили козла. Козел — это такой спортивный снаряд, через который надо прыгать. Главная задача при прыжке — не зацепиться яйцами за него, этот дикий и необузданный зверь может вполне завалиться куда хош и накрыть прыгуна на хрен. Как это и случилось с одним мальчиком. Вы его знаете.
© Сергей Кобах
yaplakal.com