Перед уходом заглянул в комнату отпрыска, Артём демонстративно читал «Детство Тёмы». Лучше Тараса Бульбу почитай, советую угрюмо, и поведай, пока ещё можешь, как зовут вашу служительницу графических функций? Биссектриса Векторовна, лыбиться.
А ты не догадываешься, спрашиваю, что ума должно хватать ещё и на то, чтобы не умничать? Рано глумишься, в миру-то как её величают? Аглаида Вильгемовна, это он демонстрировал, что я не зря тратился на логопеда. Ладно, вздыхаю, пусть будет Биссектриса, но ты, не смотря на то, что мама уже полезла на антресоли за лаптями и котомкой, пока не уходи никуда. Подыши.
По дороге в школу решил, что на математическом поле точно проиграю и, поправив под пальто топор русского языка, заготовил литературный экспромт: англичанка что-то нахимичила с физиком и, в результате у ботаника выросло не там. Вот с этим кистенём юмора наперевес и побрёл отстаивать семейные бесценности.
В классе меня ждал острый запах формальдегида. Я впервые увидел, как выглядит мёртвая тишина. Муха по окну передвигалась на цыпочках. Формулы на доске причудливо складывались в чучело Софьи Ковалевской.
За столом сидела тумба.
На столе явно не хватало трубки сталина, сигары черчиля и револьвера рузвельта.
Присаживайтесь, сказали мне, и сразу стало понятно, что я насквозь асимметричен. Усилием воли, я не пал ниц, а сел за парту непринуждённо, но по стойке «смирно».
Биссектриса чуть кашлянула. В соседнем районе забились в истерике автомобильные сигнализации.
Дальше ко мне применили мину осколочного молчания. Секундная стрелка захромала, минутная наткнулась на неё и сдохла. Мне давали понять, что все, кто не нюхал матричного метода решения системы линейных уравнений, лишь опарыши на теле матери-математики.
За это время я вспомнил и завуча нашего техникума товарища Свербиль, которая по преданиям для закрепления знаний использовала саморезы, ела на завтрак первокурсников и была бабушкой Терминатора. Вспомнил и старшего прапорщика Слободинюка, от голоса которого плесневели пупки даже у старослужащих. Сейчас ведь никто не догадывается, что памперсы придумали дневальные нашей роты, когда старшина неожиданно выпадал из каптёрки. Жизнь сильно заранее готовила меня к этому дню. Но тут гидра алгебры подняла то, что у людей называется глазами.
Я сразу догадался, что вначале было не слово, а цифра, кто надоумил Ферма загадать его поганую теорему, кто отравил Декарта и заодно сжёг Москву.
Биссектриса положила ручку на стол. Точно перпендикулярно линейке. Мне показалось, что алтарь математического анализа прогнулся.
- И что мы будем делать с вашим сыном?
Мне нестерпимо захотелось в Созвездие Гончих Псов, но я нелепо взмахнул перочинным ножиком самогонного афоризма:
- Почему-то желание убить, появляется чаще, чем желание родить. Только не гигиенично нарушать древнюю традицию эшафотов, хотелось бы заслушать обвинение.
- Ваш. Сын. В этой четверти. Дважды. Опоздал. На. Алгебру.
а доли секунды в моей голове пронеслась лишь сотая часть того, что выпало судьбе от меня примерно в его возрасте: коллективная драка в общаге, вынос деревенского магазина, публичная драка в столовой, побег из милиции, грязная драка в умывальнике, угон мопеда, драка на дискотеке по любви, карты на деньги, драка на спор…
И как-то так получалось, что мой сын потомственный рецидивист. Ради такого могут ведь и мораторий на смертную казнь отменить. Немного успокаивало то, что это не он убил Кенеди.
- Клятвенно обещаю вам, провести самую серьёзную разъяснительную работу с этим исчадием гуманитарного ада и донести до него всё, что я об этом думаю в полном объёме. Разрешите идти?! – хотел было ещё отдать честь, но вовремя вспомнил, что к пустой от многочленов голове руку не прикладывают. Если только это не подзатыльник.
- И помните – скоро контрольная, - прозвучало контрольным выстрелом.
Дома жена всем видом показывала, что всей грудью встанет на защиту мальчика, но я прорвался и к нему и сказал тяжело дыша:
- Спасибо, сынок. И держись.
Надеюсь всем понятно, что рожаем мы детей не только для того, чтобы было кого смешить, но и для алгебры.
© Вячеслав Скребец
yaplakal.com