Однако российская экономика продемонстрировала неожиданную для многих западных экспертов «живучесть». Всемирный банк, подведя итоги прошедшего года, был вынужден констатировать снижение ВВП России только на 3,8%, при этом ЗВР существенно не изменились. Что касается промпроизводства, то оно сократилось на 3,3%. Здесь важно отметить, что в июле 2015 года спад оценивался в 5,5%. Таким образом, если брать этот показатель в качестве точки отсчета, то за полгода наша промышленность восстановилась на 2,2%, и примерно на этом уровне стабилизировалась. Обозначились явные лидеры. ВПК показал прирост на 13%, на столько же — судостроение и авиация, фармацевтика — на 12%, химическая промышленность — на 7%.
О том, что экономического апокалипсиса в России удалось избежать, убеждено издание Foreign Affairs в своей статье «Не очень умные санкции». «Правительство (российское — ред.) смогло преодолеть кризис путем предоставления экстренного капитала банкам в условиях финансового вобблинга, параллельно отпустив рубль в свободное плавание, — констатирует Эмма Эшфорд, научный сотрудник Института Катона. — Произошли целенаправленные сокращения государственного бюджета при одновременном предоставлении бюджетных стимулов. Даже при сохранении низких цен на нефть, Международный валютный фонд ожидает, что рост может вернуться в российскую экономику в 2016 году, хотя и очень-очень скромный».
По словам Эммы Эшфорд, падение углеводородного рынка не случайно совпало с пиком выплат Россией по внешним корпоративным долгам в 2014 и в 2015 годах. С другой стороны, Белый дом, «предприняв медвежью атаку на баррель», вызвал неконтролируемый эффект лавины, от которого теперь страдает, в том числе американский «сланец». Но это не все. «Вашингтон в стремлении поразить Кремль запретил передачу новых технологий российским нефтяным компания и любое кредитование русских банков, — пишет Эмма Эшфорд — Считалось, что все это нанесет страшный удар по России. Однако санкции оказались очевидной неудачей Обамы».
Кремль сумел обойти американские финансовые ограничения, когда Москва и Пекин договорились о валютном свопе на 150 млрд. юаней, что позволило российским компаниям торговать сырьем и другими товарами, используя китайские деньги. Тем самым «русским бизнесменам удается держаться подальше от американских правил». Даже в Европе Россия смогла найти решения, чтобы получить доступ к современным буровым технологиям за счет приобретения 30-процентного пакета акций North Atlantic drilling projects, принадлежащего норвежской компании Statoil. Нечто подобное есть и в других отраслях. Всё это позволяет Москве иметь лазейки в западной технологической блокаде.
«Худшее для России, я думаю, завершилось на этой точке, — делает вывод Тимоти Фрай, всемирно известный эксперт по РФ из Колумбийского университета Гарримана. — Мы видим, что экономика начала стабилизироваться и привыкать к новой реальности в связи со снижением цен на нефть». Судя по всему, Россия, если и «сидит на нефтяной игле, то не так плотно, как предполагалась раньше». Импортозависимость сказывается, главным образом, на розничной торговле, автомобилестроении и строительстве. Конечно, это много для российского ВВП, и все-таки не так критично, как, например, для стран Персидского залива.
Безусловно, российским министрам помог опыт 2008−2009 годов. Тогда, собственно, и сформировались горизонтальные деловые связи, которые позволяют базовым отраслям работать в единой связке. Такой подход нивелирует «эффект домино», на который рассчитывал Вашингтон. Если и где-то возникают локальные проблемы с ликвидностью, они тут же купируются.
Плюс к этому Путину удалось «добиться реальных денег от олигархов, которые заработали миллиарды в России», убежден Тимоти Фрай. Ему вторит Эд Мермельштейн, международный инвестиционный юрист, долгое время оказывающий услуги российским нуворишам. «Совершенно ясно, что новые деньги не покидают пределы России», — с горечью говорит Мермельштейн. И в этом заслуга российского президента, который имеет рычаги влияния на самых богатых людей России, заявляет он.
Судя по всему, оба эксперта не очень надеются на бунт олигархов, санкции и низкие цены на нефть, хотя и утверждают, что если правительство не удержит планку текущей стабильности, то рейтинг Путина будет снижаться. В целом, для провинциального населения растущий курс доллара не является главным индикатором неблагополучия. Людям «за МКАДом» важнее стабильный индекс коммунальных платежей и цены в социальной торговой сети «Магнит». Здесь шоковых изменений за последние два года не отмечено. Москвичи и питерцы, безусловно, сильнее недовольны кризисом.
Свои сдержанные выводы о нашей экономике западные эксперты делают на основании отчетности национальных компаний. Так, сальдированный финансовый результат (прибыль минус убыток) организаций (без субъектов малого предпринимательства, банков, страховых организаций и бюджетных учреждений) свидетельствует о довольно хорошем самочувствии промышленности. Итоговых данных за год пока еще нет, но по косвенным показателям прибыль отечественных компаний увеличится по сравнению с прошлым годом, как минимум, на 5% и составит не менее 6 трлн. рублей.
Почему так случилось, объяснил Сергей Чемезов на примере госкорпорации «Ростех», чья выручка в 2015 году выросла на 25% - до 1 трлн 196 млрд рублей. И хотя на первое место Чемезов поставил успех профессионального менеджмента, он все-таки констатировал, что без высокой девальвационной премии, которая перекрыла валютные издержки, здесь не обошлось. Короче говоря, прибыль растет только у тех компаний, в которых значительная часть производства опирается на внутри российские ресурсы и технологии. Между тем, согласно Росстату, доля убыточных предприятий составляет менее 30%. Это, конечно, много, но в то же время противоречит мифу о тотальной импортозависмости России. Выправить ситуацию должны масштабные инвестиции, но их нет.
Иными слова, Россия всё-таки запрыгнула на подножку последнего вагона уходящего экономического поезда. Однако ехать с комфортом, судя по всему, нам придется не скоро.
via
yaplakal.com