Став баронессой Остен-Сакен, Ольга зажила прежней жизнью. Снова появились нанятые ею под залог «секретари» и «управляющие». Ольга завела новые знакомства в кругах, где ее в лицо никто не знал, и опять принялась за свои проделки. Одной из ее жертв стала французская подданная Бланш Дарден, по сведениям Ольги, обладавшая солидными деньгами. Француженка проводила свой досуг в модном тогда «Спортинг-Паласе», где каталась на роликовых коньках. Чтобы познакомиться с ней, 46летняя Ольга тоже стала на ролики и втерлась в доверие к француженке, представившись богатой помещицей. Озабоченная «нерасторопностью» своего управляющего, «задерживавшего» присылку денег, она стала просить у своей новой подруги их в долг, пока не обчистила ее до копейки.
С началом Первой мировой войны для Ольги наступила золотая пора. Она за деньги «вызволяла» из плена, «освобождала» новобранцев от службы в армии, «переменяла» непатриотические польские и еврейские фамилии на русские, и занималась тому подобными аферами. Один раз, увидев у чиновника городской думы Лихачева золотую табакерку с вензелем германского императора Вильгельма II, она сказала, что такие сейчас запрещено иметь, и пригрозила донести в полицию. Перепуганный чиновник тут же отдал ей драгоценную вещь!
Вскоре жалоб на баронессу Остен-Сакен накопилось так много, что в октябре 1915 года она опять предстала перед городским судом. Против нее снова был выдвинут целый букет обвинений — от фиктивного брака до шантажа государственных чиновников. На этот раз Ольга не вела себя скромницей, а дерзила судье, подзуживала обвинителя и насмехалась над пострадавшими. В итоге суд не пощадил баронессу: 5 лет тюрьмы — гласил приговор.
Февральская революция 1917 года скостила ей срок наполовину, и вскоре Ольга Штейн оказалась на свободе, но не надолго. Уже в 1919 году ее опять обвиняют в мошенничестве, но за недоказанностью оправдывают. В январе 1920 года в 29-е отделение милиции Петрограда ее приволокли некие граждане Аршад и Козак, у которых она выманила массу ценностей, обещая расплатиться за них дефицитными продуктами, после чего быстро меняла место жительства. На этот раз ее судил революционный трибунал по суровым законам военного времени. Ни высоких покровителей, ни бессовестных адвокатов теперь у нее не было, да и отношение к мошеннице было другое, а потому ей влепили исправительные работы без срока!
Это был сильный удар для привыкшей к безнаказанности аферистке, однако Советская власть оказалась милостивой к ней. Уже 7 ноября 1920 года к ней была применена амнистия по случаю трехлетней годовщины революции, сократившая ей срок до 5 лет, а по амнистии 1921 года срок ее отсидки уменьшился до 3 лет и 4 месяцев. Отбывать заключение баронессу отправили в исправительную колонию в Костромской губернии.
Начальником этой колонии в то время был товарищ Кротов. Страдая непомерными амбициями, он хотел попасть в Москву на высокую должность, но, в силу своей малограмотности и незнания столичной жизни, нуждался в надежном советчике. Свой выбор он остановил на заключенной баронессе Остен-Сакен, показавшейся ему подходящей для этого парой. Поговорив с ним, Ольга пообещала помочь его затее, и уже через год по отличной характеристике товарища Кротова она оказалась на свободе.
Завоевывать Москву они поехали вместе с Кротовым, который уволился со службы в колонии. В столице он принялся обивать пороги высоких кабинетов в поисках достойной должности. Конечно, в Москве он был никому не нужен, деньги скоро кончились, и надо было что-то предпринимать для своего существования. Поселившись с Ольгой в кельях одного из бывших монастырей, Кротов от безысходности принялся за ночные грабежи, а потом по наущению своей подруги стал ходить по нэпманским лавкам и, в стиле Остапа Бендера, пугал хозяев санитарным, пожарным надзором или милицией, вымогая у них деньги.
Это было золотое время новой экономической политики, когда все продавалось и все покупалось. Предприимчивая Ольга ходила по разным конторам в поисках оставленных ротозеями чистых бланков, находила нужных покупателей и впаривала им за наличные несуществующие товары. Однако это были разовые, не приносившие больших прибылей аферы, а баронесса стремилась к постоянному и солидному доходу. Вскоре ею был придуман грандиозный проект. Зарегистрировав в исполкоме МГП «Смычка» и сняв для него просторный офис на Тверской улице, мошенники стали давать объявления в газетах о продаже за наличный расчет, но по цене ниже рыночной, самых различных товаров, естественно, несуществующих, как то: верблюжьи одеяла, швейные машины, сельскохозяйственный инвентарь, одежда, обувь, белье, примусы, бумага и даже рояли. После разрухи и гражданской войны в этих товарах нуждалась вся страна, поэтому на Кротова с Ольгой Штейн вскоре обрушился шквал заявок с крупными суммами предоплаты в конвертах. Парочка едва успевала выуживать из них деньги и выбрасывать ненужную макулатуру. Жизнь снова заиграла дня них всеми красками, аферисты посещали дорогие рестораны, кинематограф и прочие увеселительные заведения, шикарно одевались, сытно если и сладко пили, пока Кротов в 1923 году не совершил роковой ошибки. Для поднятия престижа своей конторы он однажды угнал государственный автомобиль и стал разъезжать на нем с Ольгой по всему городу. Такой наглости от угонщика милиция никак не ожидала, и уже через несколько дней Кротов попал в засаду. Во время перестрелки с чекистами он был убит, а Ольга попала в Бутырскую тюрьму.
На суде Ольга Штейн рассказала, что Кротов обманом увез ее с собой в Москву, где занимался аферами, держал ее в заложницах, насиловал и вообще был психически ненормальным человеком. От участия в махинациях МГП «Смычка» она, естественно, отказалась, а потому была сочтена жертвой насилия, оправдана и отдана на поруки родственникам, которые увезли ее к себе в Шувалово под Петроградом.
Казалось бы, похождения Ольги Штейн на этом и закончились. Но не тут-то было — уже через 17 месяцев от местных жителей на нее стали поступать многочисленные жалобы в нарушении правил социалистического общежития, выражавшиеся в систематических кражах. На этот раз суд пожалел сильно постаревшую мошенницу и дал ей условный срок. О проживании в Шувалово уже не могло быть и речи, поэтому Ольга Григорьевна подалась в Ленинград. Там ей пришлось голодать, ночевать где попало, просить подаяние и обшаривать мусорные баки. Однажды судьба сжалилась над старухой — на Сенном рынке она неожиданно встретила… своего бывшего дворника Тимохина, торговавшего квашеной капустой. Он пожалел вконец обнищавшую, представляющую собой жалкое зрелище генеральшу и взял к себе жить. У Тимохина был небольшой домик в Парголово, предоставленный ему Советской властью как герою гражданской войны, и свой огород, где он выращивал капусту. Так они и зажили вдвоем, и, надо полагать, неплохо. Бывшая баронесса наконец-то обрела свое счастье, к которому так страстно стремилась всю жизнь.
Уже в 1930е годы старые чекисты, желая удивить молодых сотрудников, показывали им на Сенном рынке одну старуху, объясняя, что это и есть знаменитая Ольга Штейн. Она торговала с таким гордым и надменным видом, будто отвешивала покупателям не квашеную капусту, а, по меньшей мере, бриллианты!
По непроверенным данным, генеральша Ольга Штейн умерла в блокадном Ленинграде.
тыцП.С. Всю инфу вставлять не стал, тут есть поподробнее
тыц 2 Это сообщение отредактировал Legio - 7.11.2015 - 15:00
yaplakal.com