352
Эта история напоминает фильм «Дурак». Только там правдолюбом был сантехник, пытавшийся спасти 800 жильцов общежития, которое из-за беспечности вороватых чиновников могло рухнуть в любой момент, а здесь — полицейский, заступившийся за проституток. Но зато в нашем случае героя пытались признать дураком по-настоящему, даже потратились на экспертизы... Некоторые генералы МВД искренне удивлялись: разве не полный кретин будет разоблачать своих непосредственных руководителей — начальника угрозыска и целого УВД?!
Судьба правдолюба в России, увы, трагична и печальна. Еще вчера — герой, сегодня — изгой. Полицейский из Волгограда Григорий Харичев стал отверженным в родном краю. Его выгнали из полиции, не берут ни на одну работу, от него ушла жена — и все предпочитают держаться от него подальше, как от чумы. Единственные, кто оплакивает его горькую долю, — спасенные им от издевательств «оборотней» «ночные бабочки».
Исповедь полицейского-правдолюба, записанная спецкором «МК».
Исповедь полицейского-правдолюба, восставшего против целого города фото: Наталия Губернаторова
«— Я ж не знал, что все так повернется.
— А как? Как еще оно могло повернуться? Если они воруют годами, весь город высосали. Ты что, им пошел правду доказывать? Ты на что рассчитывал, что они расплачутся, будут свою вину заглаживать, людей спасать? Да нету для них людей, пойми...
— Для меня есть, для меня!»
Из фильма «Дурак»
— Я всегда мечтал о милиции, — 40-летний Григорий Харичев ударяется в воспоминания. — Взахлеб смотрел фильмы про уголовный розыск, про Шарапова и Жеглова, «Следствие ведут знатоки». Прочитал все книги детектива-практика Аркадия Адамова. После школы я сразу приехал из Мурманска в Волгоград поступать в Академию МВД (она считается одной из лучших). Папа, который был моряком и трагически погиб, наверняка бы мой выбор одобрил.
Наш герой — Григорий Харичев.
С 1995 года стал работать в угрозыске. Что называется, сбылась мечта. Первые 5 лет служил в РОВД, потом еще 10 лет в отделе по раскрытию убийств городского УВД (за это время в составе оперативных групп раскрыл их порядка 70). Что тут особо рассказывать? Был 106 раз поощрен за образцовое исполнение служебных обязанностей. Служил честно, старался докопаться до истины, чтобы за решетку сел преступник, а невинный остался на свободе. С начальством не братался, а оно мне расследовать не мешало. Мы, простые сотрудники угрозыска, — «люди с земли», делаем свое дело, и все.
Все изменилось в 2005 году после прихода нового руководства — начальника угрозыска Дениса Кукушкина и начальника УВД Александра Власа. Мне товарищи из Краснооктябрьского ОВД, где работали до этого Кукушкин с Власом, многое рассказывали.
Кукушкин стал моим непосредственным начальником. Вскоре сотрудники стали поговаривать, что по утрам в коридоре на шестом этаже (на этом же и кабинет Кукушкина) появляются пятна крови. И с каждым разом их становилось все больше и больше. Они везде — на стенах, на потолке, на полу. Пошли разговоры среди милиционеров — откуда кровь? Случалось у нас и до этого, когда какой-то нерадивый сотрудник бил задержанных — и те кровью пачкали все... Но так то в кабинете, а не в коридоре. Потом один коллега поведал: «Это по приказу Кукушкина сюда доставляют проституток, заставляют их платить по 150–200 тысяч. Тех, кто отказывается, бьют как собак». Кто-то поверил ему, а кто-то сказал, что быть такого не может.
И вот заступил я на сутки дежурным оперативником по городу. Примерно в 9 часов вечера слышу сверху, на шестом этаже, топот, будто стадо гонят, и крики: «Помогите!» Я в форме с оружием бегом туда. Смотрю — на лестнице девчонка лет 15 лежит на полу, весь низ у нее в крови, будто она только родила. Лицо тоже в крови. На этаже стояло еще 10 девчонок и несколько омоновцев в масках. Я бойцам говорю: «Что же вы делаете?!» А они: «Все вопросы к начальнику». Еще одна лежала возле туалета, по ногам кровь текла. Я ее поднимаю, говорю: «Потерпи, сейчас «скорую» вызову». А омоновец мне: «Ты, гнида, ничего не сделаешь. Иди, тебя начальник уже ждет».
А в кабинете Кукушкина идет чуть ли не бой, девушки плачут и стонут. Я выбил закрытую дверь ногой, говорю Кукушкину: «Что происходит? Вы что, не видите, что это еще дети совсем?!». А он на это: «Я приказываю вместе со мной спуститься в кабинет к начальнику УВД». Влас был на своем рабочем месте, несмотря на позднее время. Спокойный такой, умиротворенный. Сказал что-то вроде: «Тебя же просили закрыть рот, сидеть у себя в кабинете тихо». Я ему прямо заявил, что пойду в прокуратуру и лично напишу все, что я видел.
И я пошел к городскому прокурору, написал заявление. Попросил проверку организовать — там ведь даже если все вымыть, все равно следы крови останутся (она лилась рекой!). Жду день, два, неделю. Никакой реакции.
Отправился в прокуратуру области. Написал там заявление. Жду день, два, неделю. Никакой реакции.
«А люди, вон, вагонами воруют, по головам идут и живут, горя не знают...
А ты, вон, людям помочь хотел, от смерти сберечь, а тебя того и гляди самого грохнут.
Уезжай, сынок. Никогда тут по-другому не будет.
Никогда!»
Из фильма «Дурак»
— Впрочем, нет, реакция была — в отношении меня самого начались всякие проверки. Выясняли, во сколько прихожу на работу, во сколько ухожу, есть ли на меня жалобы и т.д. Ничего на меня не нашли. И вот вызывает тогда меня начальник медсанчасти Левкин со словами: «Тебе нужно пройти медкомиссию. У тебя же были травмы? Поступила команда тебя освидетельствовать». Травмы у меня действительно были — при задержании преступников чего только не случалось. Но у меня ничего не болело, я ни на что не жаловался. Но приказано идти в госпиталь — я пошел. Зав. неврологическим отделением говорит: «Нас интересует твоя голова». — «А что в моей голове не так?». — «Вы пишете странные заявления».
Отправили на обследования в гражданскую больницу. Что только там не делали! Голову светили чем-то несколько раз. Написали, патологии нет, здоров. Врачи негодовали, мол, такие дорогостоящие процедуры проведены, а для них не было никаких оснований. Пришлось действительно больных пациентов оставить, пока мной, здоровым, занимались по указке полицейских начальников.
Я сделал ксерокопию справки, что мне выдали. Оригинал принес в нашу медчасть. Там мне вручили выписку, что здоров. Я и с нее ксерокопию сделал. И Бог был на моей стороне: в следующие два дня изменилось название госпиталя, там добавились три буквы «МСЧ». Через три дня меня вызывает председатель военно-врачебной комиссии: «Ты служить в угрозыске больше не можешь. Читай». В заключении написано, что у меня нарушение кровообращения головного мозга. А я вижу, что печать не та (новая, а была ведь старая, без букв «МСЧ»). Я ему ксерокопию достаю: вот же настоящая! Он даже не покраснел.
У меня мать в медицине 40 лет, и она не поверила, что доктор так мог поступить...
И пока я ходил по госпиталям и больницам, девчонок продолжали избивать. В один из вечеров вижу — у здания УВД стоят машины ОМОНа и в кабинете Кукушкина опять горит свет. И вот выходят несколько побитых, заплаканных девушек. Я подошел, попросил прощения, что не смог этот ужас остановить, спрашиваю: «Расскажете по телевизору?» Они: «Да». Отправились мы с ними в студию местного кабельного телевидения. В общем, все они рассказали. Про «крышевание». Про поборы. Про избиения. Про «субботники». На следующий день в студию позвонил сутенер: «Я тоже приду, все расскажу. Раз простой милиционер за девчонок заступался, что же я молчать буду. Я вам многое раскрою про Кукушкина и про Власа». Весь город этот сюжет видел. А реакции от правоохранительных органов ноль! Потом руководитель пресс-службы ГУВД полковник Николай Варавин сделал заявление: «Управлением собственной безопасности ГУВД по Волгоградской области была проведена проверка. Никаких нарушений в работе начальника городского уголовного розыска полковника Кукушкина выявлено не было». И еще он сказал, что старший оперуполномоченный уголовного розыска майор милиции Григорий Харичев страдает головными болями, решается вопрос о его дальнейшей службе в органах внутренних дел.
Что дальше? Я в Москву! В Генпрокуратуру и на передачу «Человек и закон». После этого прокурор области собрал совещание и посоветовал Власу написать рапорт об увольнении из органов по собственному желанию. Правда, в пресс-службе потом сообщили: «Желание Власа уйти на пенсию исключительно личное».
А против Кукушкина возбудили уголовное дело.
ЦИТАТА:
«Кукушкину вменялись три эпизода превышения должностных полномочий с применением насилия (избиение проституток) и кража сотового телефона у одного из сослуживцев. В вину Кукушкину ставилось также неправомерное применение табельного оружия. По приговору суда Ворошиловского района экс-глава уголовного розыска УВД Волгограда приговорен к двум годам лишения свободы».
СУ СК при Прокуратуре РФ по Волгоградской области.
Одна из проституток, которых привел на эфир Харичев.
— Есть на земле правда. Есть. Но дорого она дается. Меня уволили в 2007 году с формулировкой «не годен к службе по заболеванию головного мозга». Почти 3 года я доказывал, что это фальсификация, что нет у меня заболевания. Доказал! Суд постановил меня восстановить на работе. Председателя военно-врачебной комиссии и начальника МСЧ ГУВД уволили.
«Неужели ты не понимаешь, что мы живем как свиньи и дохнем как свиньи только потому, что мы друг другу никто».
Из фильма «Дурак»
— На работе меня восстановили, начальства прежнего нет. А толку? За мной закрепилось клеймо, что я человек опасный, что могу сдать всех. Теперь — Чужой я.
В 2010-м написал рапорт и уехал в Чечню служить. Вернулся через полтора года с победой (с 50 поощрениями, с ходатайством о присвоении очередного звания на ступень выше и о награждении государственной наградой). А меня на должность в родном городском УВД... не назначают! Новый начальник угрозыска Алексей Климов говорит, что нет для меня места. Я добился приема у начальника ГУВД, он с доброй усмешкой с порога: «Ну, здравствуй, искатель правды...» Спасибо ему, он дал команду меня назначить.
Приехал я в УВД города оформляться на службу в отдел по раскрытию убийств, а там во дворе пьяный командир полка ППС Владимир Горочкин. Он собрал полицейских, матерится на них, кого-то трясет за одежду, кого-то ударить пытается. А они стоят, головы свесив, боятся слово сказать. Я подошел к командиру: «Как вы себя ведете? Зачем вы руки распускаете?». Он меня послал... Я в дежурной части рассказал о случившемся. Горочкина отвезли на освидетельствование, оно подтвердило, что пьян. Но его не наказали, а перевели на должность начальника участковых в отдел полиции №8.
В июле 2012 года пьяный следователь Кировского РОВД задавил на машине женщину с двумя маленькими детьми на улице 64-й Армии. В Волгоград по случаю ЧП министр МВД Колокольцев послал целую комиссию из Москвы.
А я сразу отбил телеграмму в ГУВД с просьбой доложить о моем желании встретиться с руководителем комиссии и рассказать о фактах коррупции, фальсификации дел, а также пьянстве среди полицейских. Хотел я поведать про то, как отдельные руководители за руль садятся нетрезвыми. Про то, что люди подавали жалобы на изуверов, а полиция не хотела возбуждать уголовные дела. Мне, к примеру, стало известно, как одна девушка неоднократно подавала жалобы на избивавшего ее жениха в отдел полиции №8 (которым руководил тот самый Горочкин). Однако по этим заявлениям никаких мер не принималось, а тот парень состоял в одной из ОПГ. И потом этот подонок выколол ей глаза... Что вы думаете? Была дана команда даже близко не подпускать меня к административному зданию ГУ МВД РФ по Волгоградской области. Тогда я поехал записываться на прием к министру в Москву. Но и к Колокольцеву меня не пустили...
Мои «приключения» все не заканчивались.
Зам. начальника угрозыска Олег Залипаев заставлял меня завести, так сказать, фиктивное дело с грифом «секретно». Причем на человека, который не имел отношения к преступлениям! Эту беседу я записал на диктофон и отправился в СК и прокуратуру. Помощник прокурора города попросил указать хотя бы номер этого дела (раз уж оно секретное), но не фамилию человека. Я написал. Прокуратура города начала проверку, но о ее результатах мне ничего не известно до сих пор.
В декабре 2012 года меня внезапно пригласили в главк и лишили допуска к сведениям, составляющим гостайну. За то, что я разгласил секретные данные, указав номер дела.
В принудительном порядке меня переводят в отдел полиции №8 обычным участковым. В этом отделении, напомню, руководитель участковых Горочкин. Круг замкнулся. Горочкин мне сразу сказал: «Я был пьяным, теперь пьяным у меня будешь ты». Вскоре Горочкин выгнал меня с работы якобы за пьянку и прогулы!
Я судился. Долго. Очень долго. И сейчас сужусь. Я все еще верю в справедливость. Я все еще пишу жалобы в Генпрокуратуру и МВД. Ведь правда есть. За 20 лет службы я никогда ничего не взял чужого ни в руки, ни на душу. А теперь меня нигде не берут на работу. Гражданская жена ушла (кому нужен неудачник, у которого нет ни гроша?). Остался я один на один со своей правдой. Из Волгограда надо уезжать. Куда? И не начнется ли все сначала. Я ведь для всех стал человеком опасным... Но ведь опасным я стал только для тех, кто «честно жить не хочет». Неужели у нас столько нечестных людей, которые боятся меня как огня?
От автора:
Когда слушала, как этот полицейский искал «правду-матку», даже мне не раз так и хотелось воскликнуть: «Ой, дурак!». Все, что говорит Григорий Харичев, подтверждается документами. Заявления во все инстанции, копии медицинских бумаг, решений суда, та самая телеграмма — все, все есть в распоряжении редакции. Общалась я с его сослуживцами. Одни говорят, что он для них навсегда останется героем и примером, другие называют дураком. Я не знаю, могут ли выжить в сегодняшнем обществе такие правдолюбы, как Харичев. Хочется надеяться, что смогут.
yaplakal.com