181
Бесы. Часть 1. Экзамен
Эпиграф: «… Вам не надо быть в монастыре, не надо постригаться, будьте только послушником тайным, неявным, можно так, что и совсем в свете живя…»
Ф.М. Достоевский «Бесы»
- Что-то разбушлатилась корова в конец, - начинал нервничать Гоша, ожидая в машине собственную секретаршу и перелистывая какой-то глянцевый журнальчик. Вот уже скоро пять минут, как она должна была нагревать кожаный солон его представительского авто своей задницей, но известное дело - как только наймит возомняет себя незаменимым, он начинает наглеть.
А она за три месяца работы на его фирме действительно стала незаменимой.
Гоша всегда руководствовался принципом – «скупой платит дважды, тупой трижды, а лох постоянно», и поэтому зарплаты работников на его фирме были одни из самых высоких. Но во первых, у него пахали лучшие спецы в городе, а во вторых, созданная им потогонная система окупала эти самые высокие зарплаты с лихвой. Дисциплина у него была не жёсткой, а жестокой.
Но люди держались за его компанию и многие горбатили годами, и тащили к нему знакомых и родных, образуя семейные династии.
Но секретарш он менял каждый год, лично просматривая их резюме и «страшилок» отсеивая не глядя. Не доверял он заму по кадрам ещё и вступительный экзамен по машинописи и … ну и основной экзамен…
Прошедшие первичный отбор дуры, уже полностью убежденные, что основным критерием приема на работу будут формы их поп, ног и титек, усаживались за допотопные механические пишущие машинки (а вдруг энергетики свет отключат, компы крякнут, и что вы такую зарплату ни за хух получать будете?!) и сбивая в кровь пальцы, пытались угнаться за диктуемым им текстом, не допустив при этом ошибок.
Чаще всего он диктовал по памяти куски из «Евгения Онегина» или «Мцыри», ну или что-нибудь из Маяковского… после окончания экзамена, когда уборщица сметала веником обломанные в пылу борьбы за «теплое» место наращенные ногти претенденток, он любил перечитывать с замами современные интерпретации классических произведений. Гогот слушателей мог заглушить только шум динамо-машин, в которые в это время превращались гробы классиков, но они были далеко.
Но это были мелочи. Апофеозом испытаний на профпригодность являлся минет…
- Сударыни, вы все достойно зарекомендовали себя, но мне необходимо выбрать из вас одну… Мы здесь взрослые люди, и потому начну без экивоков. Не только знание делопроизводства и умение стенографировать требуется от секретаря. За ту зарплату, которую я вам буду платить мне нужен не просто добросовестный работник, и даже не соратник, мне нужен человек, глубоко чувствующий мой внутренний мир и умеющий в нужный момент снять мне стресс и дать мне возможность расслабиться… я говорю о минете…
В былые времена, на заре его «восхождения», подавляющее большинство претенденток после этих слов изображало на лице фальшь оскорблённой невинности, вставало и фыркая, выходило из кабинета. Но со временем нравы поменялись, и сейчас на вышедшую все смотрели как на дуру-любительницу в среде профессионалок…
С невозмутимым видом, словно речь шла об умении заваривать кофе, они поочередно подходили к его креслу и становились на колени…
- Сле-е-еду-ю-ща-я… - дотошно пытался он оценить каждую…
- Сле-е-еду-ю-ща-я… - он перебирал их как парфюм …
- Сле-е-еду-ю-ща-я… - безжалостно повторял Гоша, гоняя их по кругу.
Обычно, он останавливал свой выбор на той, на которой, или вернее сказать «в которую», кончал. Или нет, ещё вернее наоборот – он кончал в ту, на которой останавливал свой выбор.
На глазах ненавидящих конкуренток они демонстрировали свои навыки, пытаясь покорить и удивить будущего руководителя.
Последняя, вот эта, им сейчас ожидаемая, удивила не только тем, что сама синхронно с Гошей бурно кончила от своего же минета, но и обоссала при этом ковёр в его кабинете (и это хорошо еще, что не настенный, это было бы уже святотатством, потому как на нём был выткан портрет президента страны).
Гошу не столько раздражало то, что она задерживается (она позвонила и предупредила о возможных непредвиденных семи минутах опоздания в связи с болезнью толи сына, толи мужа) сколько то, что он начинал чувствовать свою зависимость от неё.
Не смотря на многолетний брак, он нежно любил свою жену, а эту суку просто безумно хотел. Его тянуло к ней до дрожи в руках. Была в ней какая-то присасывающая (гыы… в прямом и переносном смысле слова) порочность и цинизм.
В первый же день её трудоустройства, не дожидаясь обеденного перерыва, угадав накопившийся в руководителе стресс и желание расслабиться, наплевав на заполнившую приемную очередь, она стянула с него брюки, уложила на широкий стол и в процессе минета, смачно облизав свой тонкий средний палец, бесцеремонно засунула его в волосатую задницу босса…
… Ну что здесь можно сказать?!... Георгий Александрович никогда не подозревал в себе гомосексуалиста, более того он презирал и ненавидел этих женоподобных ублюдков. Однажды, после жизнерадостного секса с женой под озорную порнушку, выйдя из ванной, он увидел, как супруга с любопытством смотрит гей-порно. Два накаченных молодца натрахавшись, заканчивали сцену прощальным французским поцелуем, щекоча друг друга усиками… Гоша блевал, как брандспойт…
…а тут… с этим средним пальцем в собственной заднице… Георгий Александрович не мог ничего понять… неожиданный гламурный фокус неожиданно пришёлся по вкусу… он кончал на её лицо так же феерично, как когда-то вулкан Везувий засыпал лавой и пеплом Содом и Гоморру…
Было утро пятницы. Для собственной супруги, семьи секретарши и всего предприятия он выезжал в служебную командировку, но фактически планировался выезд на рыбалку-охоту до понедельника.
Рыбалка-охота без водки, бани-сауны и женщин - не охота, и товарищи по оружию и рыболовным снастям заказывали проституток. Но Гоша, будучи гурманом, не понимал секса с презервативом и без кунилингуса, (офисный минет, он за секс вообще не считал) и потому предпочитал гейшам секретаршу, т.к. куни и проститутки - вещи не совместные, а про презик и говорить нечего.
Он заезжал во двор секретарши наверно раз в третий и всегда удивлялся ухоженности этого явно не элитного двора – все деревья в белых сапожках, кусты подстрижены и ровны, как постели и тумбочки курсантов в учебке, детская площадка свежевыкрашенна, ни в песочнице, ни на газоне, ни на тротуаре - ни фантика, ни спички, ни собачьего катяха.
Небритый дворник в потертом камуфляже быстро, но тщательно и не суетно подметал тротуар.
Гоша глядел на дворника, и как от назойливой мухи не мог отделаться от ощущения, что где-то его встречал…
- Здравствуйте, Георгий Александрович, извините за опоздание…, - настороженная секретарша запыхавшись от спешки села в авто в ожидании морального изнасилования… но случилось то, от чего глаза её стали напоминать глазунью из дух яиц…
Генеральный… этот надменный монстр общения с униженными и оскорблёнными… выскочил из машины с безумными криками – Серёга-а-а!!! Серёга, бля!!! Не узнал??? Я Гоша, Серый, Гоша я!!! – и набросился на небритого дворника, чуть не целуя его от радости…
Бесы. Часть 2. Победитель
Эпиграф: «… Вам не надо быть в монастыре, не надо постригаться, будьте только послушником тайным, неявным, можно так, что и совсем в свете живя…»
Ф.М. Достоевский «Бесы»
Настоящая дружба начинается с драки.
Серёга пришёл в их класс, когда начали стихать пацанячьи бои раз-на-раз на школьной спортплощадке, но с его приходом ситуация взбурлила неподецки. Гоша с Серёгой дрались день через день до красных соплей, пока не зауважали друг друга, не подружились, и не заставили уважать себя босОту, старше их на год и даже два.
Оба победители, оба дерзкие, оба бешенные, ни кто из них не то, что не хотел – не мог уступить. И поэтому, хоть и не дрались они между собой больше никогда, но дружба их была дружбой-соперничеством.
Объективности ради, надо сказать, что было у Сергея одно преимущество - не то, что бы он был сообразительней, или лучше реакцию имел, но была у него способность подняться над суетой критической ситуации, мгновенно оценить её и найти выход. Обоих это его качество частенько выручало, особенно в драках со старшаками и вообще…
Как-то их классная, Марь Иванна, здоровая женщина предпенсионного возраста, решила показать, кто в доме хозяин.
Науськанный Серёгой и Гошей класс отказался на ежегодном школьном строевом смотре быть воздушными десантниками. Ну какой пацан в тринадцать лет, когда вокруг него шагают ухмыляющиеся моряки, танкисты, ракетчики и пограничники, согласится быть десантником. Не-е-ет, конкретно против десантников они ни чего не имели, но вот с названием «голубые береты» смириться не могли. «Голубым» ни кто не хотел быть.
Классная была человеком, еще сталинской закалки, и решила подавить бунт насилием.
Она не придумала ничего лучше, чем закрыть класс на ключ и, проходя между парт от первого до последнего ряда, бить по своим ученикам здоровенной линейкой.
- Будете десантниками? Будете!!! – кричала Марь Иванна и, как Василий Иванович Чапаев, лупила сидящих за партами ненавистных бунтовщиков по чём ни попадя.
Класс молчал, прикрывался руками, уклонялся от ударов, но не сдавался, хотя было понятно, что неприступный Измаил скоро будет взят, ещё чуть-чуть, еще капля насилия и… они согласятся быть «десантниками».
И тут очередь дошла до Серёги…
Он не уклонялся и не прикрывался руками… удар пришёлся ребром линейки прям по лицу… из носа Серёги потекла красная юшка… он встал…
Затаив дыхание, все ждали продолжения (что называется в народе – мент родился)…
- А не охуе*а ли ты, сука?! – злобно прошепел он, сумасшедшими глазами глядя в её глаза, и… ударил…
Ударил по лицу… портфелем полным учебников.
Толи Марь Иванна не ожидала, что этому лапоухому дрищу хватит силы духа, толи она не предполагала, что портфель будет таким тяжёлым…
…Нокаутированная голова Марь Иванны летела к доске, явно опережая ноги, а руки в это время балансировали, пытаясь удержать равновесие. Звонко ударившись о доску затылком, она остановилась, выронила линейку, и обхватив голову обеими руками, пыталась прекратить звон…
Затаив дыхание, все ждали продолжения (мент родился второй раз)…
Прейдя в себя, и увидев решительно надвигавшегося на неё с истошным криком – Убью-у-у!!!, и занесённым для контрольного удара в голову портфелем, Серёгу, Марь Иванна рванула к выходу… но дверь была заперта…
- Дай ей!!! Дай ей, Серёга!!! – возбуждённо орал класс, - Бей голубых!!! – тонкими голосами вопили девчонки.
Классная металась, напоминая загнанную курицу и кудахча что-то невнятное, между открытым окном и закрытой дверью, не хотЯ прыгать в первое и не могЯ открыть вторую, и пытаясь защитить свою голову от разящих ударов портфеля…
Когда за, вырвавшейся из рук вроде бы уже неминуемой смерти, и несущейся к директору школы, учительницей громко захлопнулась дверь, все затихли, осознавая произошедшее… (мент устал рождаться)…
То, что Серёгу выгонят из школы, ни кто не сомневался, каждый думал о том, какая казнь ждёт лично его…
Серёга, мгновенно оценив ситуёвину, решительно сказал, – А ну-ка пошли, - и как пчелиная матка, повёл гудящую как улей толпу следующим маршрутом – пустующий кабинет завуча, закрытый на ключ кабинет директора, здание районной администрации и райотдел милиции.
Они возмущались, показывали синяки от линейки, кричали, что пусть будут голубыми те, кому это нравится, а они не будут… и, хотя письменных заявлений у них никто не принял и долго слушать не стал, но… дело получило резонанс… и закончилось тем, что глуша этот резонанс, из школы ни кого не исключили, а Марь Иванну где-то через месяц, сразу после её выхода с больничного, тихо «ушли» на почётную пенсию от греха подальше…
Судьба окончательно развела их после армии. Серёга пошёл в бизнес и рванул с места в карьер, он пытался связаться с Гошей, но тот избегал встреч - признавать, что его бизнес-дела не так удачно прут в гору, не хотелось, он был победителем.
Гоша слышал, что Сергей быстро поднявшись, заимел проблемы с алкоголем или даже наркотиками, и в итоге потерял всё, включая семью. Потом говорили, что он толи зашился, толи и не пил никогда, и дела его опять прут, как мерин по автобану.
Когда у Гоши всё наладилось, и он начал искать Сергея, от того остались только слухи – кто-то говорил, что он сел, кто-то, что ушел в монастырь, кто-то, что умер от передоза… в общем, сошёл с дистанции… проиграл…
Бесы. Часть 3. Разговор
Эпиграф: «… Вам не надо быть в монастыре, не надо постригаться, будьте только послушником тайным, неявным, можно так, что и совсем в свете живя…»
Ф.М. Достоевский «Бесы»
- Гош, а ты бесов видишь?
Они сидели за столом, и Гоша уже больше часа говорил. Рассказ был про собственную доблестную жизнь, про направленные в лоб стволы бандюков-рекетиров, про предательство компаньонов, про дефолт, про пожар, про развод и делёжку с первой женой, про всё то, что он преодолел и победил, что бы стать тем, кто он есть сейчас. А сейчас – яхты, счета, недвижимость…
Он хотел объяснить другу, что в этой жизни нельзя сдаваться, что это стыдно, что Сергей просто обязан бороться, обязан начать новую жизнь.
- Ну, ты идешь ко мне замом или нет? – закончил рассказ Гоша.
И вот в ответ он услышал этот тупой вопрос - видит ли он бесов.
- Каких бесов? Где?
- Где? Да хотя бы в себе самом, видишь?… Стыдно, Гоша, в попу сношаться, а дворником работать не стыдно… ты ж про меня не знаешь ничего, а вот увидел меня с метлой и решил, что спасать меня надо, от кого спасать? Ты решил, что я сейчас водку не пью, что бы перед тобой покрасоваться, что б ты меня пожалел и на работу взял… смешной человек, я уж и не помню когда прикасался вообще, и не тянет, задушил я этого беса в себе, ты себя лучше спаси, меня спасли уже, Марь Иванна спасла… Ты Марь Иванну, классную нашу, помнишь? Я её лет через десять после школы встретил, я тогда, что называется, был «на дне», со мной даже мой бывший водила стыдился на улице здороваться. Ты вот знаешь, что у наркоманов во время ломок от судорог иногда кости ломаются? Слы-ы-ышал, говоришь? А я зна-а-аю, Гоша, я знаю-у-у… Я на автобусной остановке тогда утром очнулся, сижу на лавке, тут она подходит, поздоровалась и давай извиняться, - ты прости, - говорит, - Серёжа, меня за тот случай, за линейку ту, бесы меня попутали,- говорит, а сама голову мою прижала, обняла, плачет и повторяет, - бесы попутали, бесы попутали… сказала, что раньше хотела извиниться и даже на фирму ко мне ходила, но застать не могла… а я вот думал – старая ко мне за прибавкой к пенсии приходит, секретарше говорил, что б не пускала… а ведь я, Гоша, ей тогда сотрясение мозга сделал, и из школы её попёрли, и гнобили долго ещё, ни на юбилей школы, ни на юбилей выпуска нашего не пригласили, ни разу… а она плачет и прощенье у меня бомжа-наркомана просит… это через столько то лет…
-И чо?
- Да не чо, стыдно мне тогда стало… как я вообще смог женщину ударить?! и когда она про этих бесов сказала, я и вспомнил, что и меня тогда попутали мои бесы, я ведь сдержаться хотел, а не смог… ну я тут тоже сопли распустил и давай перед ней извиняться… сидим на автобусной остановке обнявшись, и плачем…
Вот Марь Иванна меня и спасла тогда… я тогда понял, что бесы есть, реально есть, я их и в себе и в других видеть научился… ну не «видеть» конечно, увидеть можно чертей при белочке… но вот реально ощутил… как тащит он меня за дозой и так жёстко тащит и моего желания не спрашивает совсем, я вот не хочу, а он тащит…
- Бесы, Гоша, они ж как звери дикие, пока маленькие милые такие, с ними играться столько удовольствия, и клычки и коготки их смешными кажутся… люди, они ж себя хозяевами жизни считают, каждый уверен, что он в любое время зверька этого выпустить в лес может, из собственного дома выгнать, вот только чуток ещё поиграется и всё - конец, ведь столько счастья, столько счастья с этим нежным комочком баловАться, и каждый надежду лелеет, что приручить сможет его, и потом взрослого тигра-медведя на цепи как цыган по ярмарке водить сможет, и хвалиться перед людьми – смотрите как я бесом своим управляю – веду куда хочу, кормлю когда хочу и главное - в любой момент скотину эту жизни лишить могу, ведь я ему хозяин, - и каждый сам себя цепью к зверьку покрепче приковывает…
Только всегда… всегда, Гоша, приходит то время когда осознаёт человек, что не он своего зверька на цепи водит, а сам за ним волочится, и сначала самому себе признаться стыдно, а потом… потом приходит момент когда открывает человек дверь своего дома и пытаясь от цепи освободиться, говорит зверьку – пошёл вон…
А в ответ, выросший милашка здоровой когтистой лапой… хрясь по морде, и подтянув за цепь к пасти своей зловонной… опять хрясь по морде, - это ты, мразь, кого и откуда прогонять собрался?! Не знаешь ещё кто в твоём доме хозяин?! ну так я научу тебя, - и давай кости ломать…
И вот после этого уж куда бес потащит, туда бегом побежишь, что делать скажет, то руками дрожащими делать будешь… и в соплях перед ним на брюхе ползать будешь и молить, что б ушёл – не уйдёт… и когда собственные дети с голода подыхать будут ты беса своего от пуза будешь кормить на последние деньги… а не хватит денег, так воровать и убивать ради него начнёшь…
- Слышь, сказочник, ты нахера мне тут свои притчи травишь то? Я на игле не сидел, а бухаю, так не больше других, так что во мне бесов нет, не переживай.
- Нет, значит?! – улыбаясь, Сергей пристально посмотрел в глаза другу, и даже не в глаза, а куда-то на сантиметров восемь поглубже, от чего Гоше стало не по себе.
- А ты своих то всех повыгонял или какие остались? – защищаясь от этого взгляда, съехидничал Гоша, - и чем исцелился то? подскажи рецепт, что помогает?
- А ни чего не помогает, ни сила воли, ни врачи, ни экстрасенсы, ничего… пока своих бесов не увидишь НИ-ЧЕ-ГО… - спокойно отвечал Сергей, не замечая Гошиного тона.
- А когда увидишь? – типа съюморил Гоша.
- Тогда, Гоша, простые наручники помогают… - Сергей задумавшись, потёр запястья, - а к метле своей я не от безысходности после психдиспансера пришел, не-ет, брат, я к метле уже с должности генерального директора пришёл, в итальянском костюмчике и часами «ROLEX», так что ты мне байки про свои яхты-счета-недвижимость не рассказывай… смешно мне…
- Так это у тебя хобби такое?!!! – осенило Гошу, - Ну, ты и мастер почудить, Серый,… - Гоша чувствовал себя идиотом, - а я тут усираюсь… ну и конь ты всё-таки…
- Да не хобби, это реальная моя работа, хлеб свой так добываю…
После этих слов Гоша почувствовал себя еще большим идиотом.
- Я ни чего не понимаю… если ты такой умный, где твои деньги? Вот ты мне скажи, где твои деньги? Где твоё всё?
- Ну как тебе сказать?! Нет у меня ничего… своё всё я отдал… взаймы отдал… Господу... Так понятно?
Гоша наконец то разобрался, что идиот всё-таки Сергей.
- А зачем? ЗА-ЧЕМ? Что и кому в этом мире ты собрался доказать собственной голой задницей? – Гоша, начинал нервничать, он мог смеяться над пренебрежением, выказываемым к деньгам сопляжуями-неудачниками, которые на поверку за тридцать серебренников готовы были сдать в публичный дом родную маму, но Сергей… он же просто плевал в намоленную икону… он гадил на смыл жизни Георгия Александровича… Гоша начинал его ненавидеть…
- Зачем? А вот когда я опять взлетел со дна своего, то тут понял, что бесы не только на конце иглы или на дне стакана живут, это, брат, самые безобидные бесы, те которых все видят и про которых знают… это те которых ты в свой дом привел, а есть ещё бесы, с которыми ты родился, которые маленькие и незаметные, которых ты, как крыс можешь и не увидеть всю жизнь– алчность, похоть, гордыня… не перечесть всех… но крысы эти иной раз до размеров поросят приличных вымахивают… и хуже они, потому что их отличить труднее…
И еще, Гоша, бесы, это такие твари, которые в одиночестве жить не могут, им компанию подавай, если из одного человека бес похоти лезет, то уж в другом человеке тот же бес наружу рвётся… у них как рыбак рыбака… Зачем? А за тем, Гоша, что я, рабом жить не хочу… я пидорасом жить не хочу… я понимать хочу… я человеком быть хочу… я свободы хочу настоящей…
Гоша понял, что у парня явно течёт крыша, - А пидорасы то тебе чем не угодили?
- Человек, Гоша, это существо, которое в себе бесов давить может, а пидарас, это тот, кто бесов в себе культивирует, взращивает и бережёт, пока они его …
- Нет, брат, пидорас это тот, кто в жопу ебётся…
- Не перебивай, пидорасы это не сексуальное меньшинство, это философия и мировоззрение, религия, если хочешь… Кто-то обещал тебе прибавку к пенсии за каждый день, прожитый без оргазма?! Нет? Тогда ебись, как тебе нравится, будь свободен, хочешь дрочить хуй – дрочи хуй, хочешь дрочить жопу – дрочи жопу, какая разница, кто как достигает цели, если у всех она одна – удовольствие.
И что ты здесь гордишься-пыжишься, что в попу не чпокаешься, если не можешь дня прожить, что бы не вздрочнуть, не трахнуть соседскую жену или не дать на клык секретарше, что бы не бухнуть, не пыхнуть или не уколоться, ты такой же раб и пидор и вопрос, начать сношаться в задницу, просто вопрос времени и личного мужества… а хули ты тут удивляешься? Ты что думаешь легко пидару себе сфинктер разрывать, что бы потом простату промассажировать? Но только действительно мужественный человек не спасует перед болью и страхом перед общественным мнением для достижения анального оргазма. Так что будь мужчиной – ебись в жопу. Только трУсы в жопу не ебутся...
Бесы. Часть 4. Рукопашная пауза
Эпиграф: «… Вам не надо быть в монастыре, не надо постригаться, будьте только послушником тайным, неявным, можно так, что и совсем в свете живя…»
Ф.М. Достоевский «Бесы»
Бес зародившейся в душе Георгия Александровича ненависти, ненависти к другу детства, неудержимо рвался наружу. Сергей не просто издевался, он изгалялся и гнобил друга не оставляя ему путей к отступлению. И этот спокойно нарастающий уничижительно-усмехающийся тон, и мимика, которой мог позавидовать комик Джим Керри, отражающая на его лице всю степень его брезгливого презрения к этой «религии пидарасов», и общепринятая жестикуляция, которой сопровождались слова: «вздрочнуть», «трахнуть», «бухнуть», «пыхнуть», «уколоться»… если бы эти слова были обращены не к нему, если бы он смотрел на это со стороны, то наверное, это было бы очень смешно, так же как это было смешно двум, сидящим за соседним столиком, сомнительного вида дамам, которые тихонько прыснули со смеха, когда Сергей на словах: «дать на клык секретарше» продемонстрировал сам процесс, поднося к собственному раскрытому рту кулак, сжимающий невидимый член, при этом синхронно выдавливая языком левую щёку…
Сергей с детства имел талант злого клоуна, умел он изначально вроде бы безупречный аргумент логикой довести до абсурда, нелепого и смешного абсурда.
Ну, действительно – «Кто-то обещал тебе прибавку к пенсии за каждый день, прожитый без оргазма?!» - ни кто и ни кому… - ну тогда живи удовольствия ради… - но тогда чем, ты лучше пидараса, требующего этого же права – жить удовольствия ради? ТЫ-Ы-Ы ЧЕМ ЛУЧШЕ??? Тем, что не просишь разрешения на проведение парада онанистов и не строчишь кляузы в Страсбургский суд?! – так ведь ты хуже, ты перед ним - малодушная тварь, перед борцом за идею…
Возразить было нечего, но и признать себя пидарасом было нельзя, Гоша почувствовал себя крысой загнанной в угол.
На словах: «ты такой же раб и пидор» Гоша понял, что беса ему не удержать, бес вырвется полюбому… ненависть поднималась в душе так же быстро, как молоко в кастрюльке на плите и вот-вот должна была хлынуть через край… в мозге Гоши почему-то отчетливо встала картина – секретарша усердно обтирает ароматизированной салфеткой свой средний палец… фу-у-убля… дальше терпеть было нельзя… - «Только трУсы в жопу не ебутся»... и Гоша ударил…
Падая через спинку стула, Сергей задел рукой край тарелки на соседнем столе. Катапультировавшийся немного надкушенный и ещё горячий бифштекс шлепком приземлился в шикарное декольте недавно смеявшейся соседки, жирным смайликом полностью прикрыв срам зазывающей к лобызаниям ложбинки.
Должно было быть очень смешно, но смешно, не было ни кому, ни Гоше, ни соседке, ни тем более Сергею…
Он вскочил на ноги сразу же… из носа Серёги текла красная юшка…
Ощущение дежавю и страх до краёв наполнили кастрюльку, в которой мгновенье назад закипала ненависть Гоши… бес ненависти быстро уступил своё место новому бесу, бесу страха, но с ним Гоша умел справляться… Серёгин взгляд больше чем весь его предыдущий монолог убедил Гошу, что перед ним ни сопля-неудачник, а стальной воин, которого нельзя ни остановить, ни согнуть… терминатор…
Ни смотря на дрожь в ногах, Гоша принял боксёрскую стойку, ожидая ответного удара и возможно стулом…
Но события приняли неожиданный поворот – бес ненависти, вырывающийся из Серёги, был им усмирён. Он вытер салфеткой нос, и, улыбаясь, сказал – Вот видишь, брат, а ответить тебе и нечем, не можешь ты мне ни чего сказать, мог бы ответить – сказал бы… слабак ты Гоша… ну хочешь, на, ещё ударь… ударь, не бойся… что бы уж совсем полегчало…
- Извини, Серёж, извини, - Гоше было стыдно, - ну уж лучше бы он по башке стулом… чем вот так…
Сергей молчал, успокаиваясь и вытирая нос - Да ладно, забыли, ты лучше вон у девочек иди прощенья попроси, - Сергей, поднимая свой стул, кивнул на соседку, которая прейдя в себя, включила такую оглушительную сирену, что на её крик начали сбегаться не только охранники заведения, но и повара с кухни.
- Солнышко, извини, мы тут пошумели чуток, - Гоша вынул из своего толстого как поросёнок портмоне купюру в штуку бакинских рублей. Сирена умолкла.
- Я надеюсь вот это сможет облегчить боль вашего ожога и возместить моральный вред, причинённый нашей резвой беседой, - под ошалело-изумлённые взгляды обеих дам он засунул сложенную пополам купюру в её зазывающую к лобызаниям ложбинку.
По её виду было понятно, что штука баксов, это было уж слишком, и на сдачу она с радостью готова была отсосать. При чём сдачу готова была выдать и её подруга, которая от сцены с бифштексом получила только удовольствие, а нравственные страдания испытала лишь при виде купюры в междусисье товарки.
Друзья успокоившись, уселись за свой стол, но беседу продолжить не удалось…
- Эта… бродяги… я не понял… это чо за сюжет с нашими дамами в наше отсутствие? – увидев подошедшего к их столику бритого наголо самца гориллы с большим золотым крестом на шее, Гоша почувствовал, как вроде бы успокоившаяся дрожь в ногах перекинулась с двойной силой на всё его тело и ладони вспотели, - его же должны были посадить лет десять назад, или он уже освободился? – рожа гориллы конечно постарела, но от этого стала только страшней, забыть его он не смог бы никогда, ну как могут забыться моменты, когда жизнь реально висит на тонком волоске… если бы тогда не слаженные действия СОБРовцев, последнее, что Гоша видел бы в своей жизни, была бы эта рожа…
Их было четверо, глядя на них можно было решить, что они изготовлены на одном быдлозаводе, и сошли с одного конвейера, но только в разное время. Узнав от подруги пострадавшей, какие откормленные поросята водятся в карманах лохов, сидящих за соседним столом, парни почуяли добычу.
- У тебя, дружок, возникли проблемы, и нам надо выйти их обсудить,- почему то обращаясь только с Георгию Александровичу, хотя он ни чьих тарелок не переворачивал, и именно он выдавал компенсацию, сказал вожак стаи, явно не узнавая старого знакомца.
- Парни, нет ни у кого, ни каких проблем, мы принесли свои извинения, возместили моральный вред, девушки довольны, что еще надо? – Сергей встал из-за стола, Гоша был изумлён, каким спокойным обыденным тоном он общался с этими монстрами, от которых просто разило смертью.
- Тебя не ебут – ты не подмахивай, - мгновенно отреагировал стоящий рядом с вожаком самец, возвращая Сергея в сидячее положение, толчком в лицо растопыренной пятерни…
Дальнейшие события напомнили Гоше постановку драки, какого-нибудь наигранно-понтовитого боевика с участием Жанаклодавандама или Стивенасигала, только без их эффектных уро-маваши с разворотом в прыжке и затейливо-неповторимых заламываний конечностей. Простота и рациональный цинизм действий Сергея привели в восторг всю публику, присутствующую в заведении. Он дрался так же, как подметал двор – быстро, но тщательно и не суетно…
Ради любителей экшенов, так и быть окунёмся в подробности…
Первым потерял сознание гражданин, пытавшийся усадить Сергея на стул. Ярко вспыхнув, сознание испарилось после удара переносицей об край сидения этого пресловутого стула. А ударился он об стул, так как был резко и сильно дёрнут Сергеем вниз и на себя, за захваченный им и с хрустом переломанный за долю секунды до того средний палец пятерни, целившей в лицо.
Ситуация с вожаком стаи была комичней.
Ещё до того, как состоялась окончательная стыковка переносицы первого гражданина с краем сидения стула, но уже после того, как телу было предано надлежащее ускорение и вектор движения, и процент прогнозируемой зрителями удачной стыковки составлял 99,9, вожак ринулся в бой…
Ударом кулака он вполне мог бы убить быка, но только в том случае, если бы бык был недвижимо связан. Сергей играючи нырнул под смертоносную кувалду, ладонью правой руки произвёл удар-захват яичек и, выпрямляясь сам, и подтягивая на себя и в верх яички вожака, захватил и упёрся в его горло левой рукой.
Вожак не исполнил гимнастическое упражнение «мостик» только благодаря надёжной страховке Сергея, крепко подтягивающего его за яички всякий раз, когда он терял равновесие и собирался упасть на спину.
Теоретически он конечно имел возможность нанести Сергею удар свободными руками в лицо, но практически им предпринимались только жалкие попытки ухватиться за руку сдавливающую горло. Но и эти попытки предотвращались злобным рыком Сергея – Руки!!! – с одновременным лёгким сдавливанием яичек.
Героический рывок третьего члена отряда горилл с ножом в руке на помощь находящемуся в пикантной ситуации командиру отряда, уже теряющему сознание от болевого шока и сдавленных кровеносных сосудов шеи, был прерван скользящим ему навстречу по кафельному полу стулом. Понятно, что стулья не гламурные тусовщики Плющенко и Ягудин, и сами собой по кафелю не скользят. Стул пнул на встречу третьему герою Сергей, но сделал он это так удачно, что эффект был следующий – споткнувшись герой шмякнулся лицом о кафель пола и щёлкнув позвонками остался лежать на полу несуразно прогнувшись в спине, т.к. ноги торчали вверх упираясь коленями в упавший стул. Нож же вылетев из его руки проскользил в направлении противоположном скольжению стула, т.е. точно к ступне Сергея, которой и был прижат к полу. В этот момент убаюканный вожак, нежно был положен на спину.
Описание данных событий заняло около часа, их прочтение займёт несколько минут, ну а их фактический хронометраж составил несколько секунд.
Поэтому последний участник бандитского квартета даже не успел ни чего сообразить, с момента, когда хрустнул палец первого, и до момента, когда был остановлен ногой нож третьего, он тупо стоял, хлопая глазами, пока подошедший к нему Гоша ударом с правой не придал и его телу горизонтальное положение…
В американских фильмах такие моменты заканчивается аплодисментами, плачущих от восторга зрителей, но Сергею почему-то никто не хлопал…
Ждать момента, когда гориллы очнуться или нагрянут, вызванные администратором менты, было глупо, надо было уходить…
Бесы. Часть 5. Воины
Эпиграф: «…Вам не надо быть в монастыре, не надо постригаться, будьте только послушником тайным, неявным, можно так, что и совсем в свете живя…»
Ф.М. Достоевский «Бесы»
- Ты прости меня, Георгий Александрович, - Сергей не переставал удивлять.
- За что мне тебя прощать, Серый? – опять насторожился Гоша.
- Да за юродство моё, за клоунаду эту дурацкую, за то, что ударил ты меня, за «раба и пидора», прости.
Гоша молчал, ничего не понимая, придумать фразу глупее было просто не возможно, - прости за то, что ударил ты меня, - это вообще как?
Сергей продолжал, не замечая удивления друга – ты пойми, если не я, друг твой, то кто, кто, Гоша?! Ведь надо же чтобы кто-то остановил, что бы объяснил кто-то, ведь щенка, его пока мордой в говно не тыкнешь, он же сраться не перестанет, меня вот Марь Иванна тыкнула и спасибо ей за это…
Два человека в три часа ночи во дворе незнакомого им дома сидели на бордюре и молчали…
Гоша вспомнил, как в детстве травил собакой котёнка. Как собака схватила его как раз посередине маленького тельца и терзая, трясла как тряпку. Как котёнок орал безумным человеческим голосом, вырывался несколько раз, как вырвавшись, сумел забраться на деревце и Гоша с подружкой детства, - как же её звали то? не помню… да какая разница, как её звали?! - как безумные, находясь в сладко-сумасшедшем азарте, поочередно залазили на это деревце, пытаясь стрясти котёнка в низ… как прохожий собачник, дедок со смешным кавказским акцентом, смотрел на них испуганными глазами и говорил, - Что ж вы дэлаэты, дэты?! – а они, увлечённые убийством, возмущённо отвечали, - а вам какая разница?! Это наша собака и котёнок тоже наш…- как потом, успокоившись, шли и спрашивали друг друга, - а что это с нами было… а зачем мы это…?
Это были не они, это были бесы. Где сидели они в нежных детских душах? Откуда вылезли?
Гоша думал о словах Сергея. Почему раньше он этого не видел? Да как же не видел, как не видел, если каждый раз, смотря порнуху удивлялся, почему они там рычат и смеются идиотским смехом. Режиссеры порнушные их заставляют что ли? Сейчас он понимал, что никто их не заставляет, они по другому не могут просто, они бесы. А люди, люди в их душах, забитые и затурканные этими бесами, есть. Пока жив человек, есть в нём человеческое. Но не властен он над собой в такие моменты. Бесы правят им. И когда злится, и когда трусит, и когда завидует, и когда похотью исходит. И много, очень много ситуаций в своей жизни вспомнил Гоша, когда за него, на самом деле доброго, честного, очень застенчивого и могущего сострадать людям человека, решали всё бесы, не сказочные и мифологические герои, а РЕАЛЬНЫЕ БЕСЫ и сейчас ещё шевелящиеся где-то в его душе…
- И что? – прервал тишину Гоша.
- Что «и что»? – не понял Сергей.
- Ну, вот вижу я бесов, и что дальше? Да что там вижу, можно сказать, я со многими лично знаком, каждый день общаюсь, раз в неделю на охоту езжу и в сауне с ними парюсь, и что? Мне теперь пойти и в церковь последние трусы отнести?! Что бы попик себе лексуса посвежее прикупил? Что ты мне предлагаешь? Вот ты говоришь, что не надо ради удовольствия жить, так ради чего жить надо?
- Жить надо Бога ради, – сказал Сергей и почувствовал себя снайпером-неудачником, слова пролетели мимо, даже не зацепив Гошин мозг.
- Какого Бога то? Что ты несёшь? Ты его видел? Или ты думаешь, я в церковь не хожу, что ли? Я, Серый, человек не набожный, но почти верующий, и в полгода раз, туда захаживаю, и попам деньги на всякие там их нужды периодически даю. Только вот Бога я в церкви не видел, а вот бесов в глазах поповских, когда им деньги давал, часто видел, и даже не часто - всегда. И если ты моё мнение спросишь, о том, что такое церковь, я тебе скажу – поповский лохотрон твоя церковь…
-Ай, малацца, ай, красава,- проснувшись, набирал обороты злой клоун, - как сказал то хорошо, и с выражением, бесы ажно в ладушки хлопають и веселятся, - продолжал юродствовать Сергей, - а вот сейчас, Гоша, ты бесят своих успокой чуток и нормально головой подумай, что ты сказал.
- Я, Серёжа, правду сказал, - неуверенно передразнил язвительный тон Гоша.
- Правда, Гоша, в том, что «почти верующих», как и «почти беременных», и «почти пидорасов» не бывает, тут либо-либо, потому, что верующий это не тот, кто утром в церкви Богу свечку ставит, что бы вечером ему в казино джекпот выпал, верующий это воин, Гоша, во-о-ин, который каждый день, с бесами в самом себе воюет… каждый день… и по возможности и другим помогает, но это так… тут со своими бы справиться…
А другая правда в том, что нельзя в бесов поверить, не поверив в Бога, потому, как если ты атеист слепошарый, то ты существования ни Бога, ни бесов допустить не можешь, а уж если ты что-то одно допустил-увидел, то значит и другое тоже увидел-допустил. И тут вопрос в том, кому ты, брат, поклоняешься.
Ну, и следующая правда, Гоша, - то, что пидары в рясы рядиться стали, я и без тебя знаю, сегодня не 17-й год, дырку во лбу за это не сделают, сегодня за это только деньги, власть, уважение.
Только не кажется ли тебе, мягко говоря, странным твой вывод, сделанный из этого обстоятельства – если пидарасы в церкви служат, я назло им…- Сергей сделал короткую, но очень многозначительную и издевательскую паузу, - …жизнь свою тоже пидором проживу?… может они и лезут туда, что бы нормальных людей от церкви отпугнуть?! Так что ты по попам не равняйся, попы те же люди, и бесов в них не меньше чем в нас с тобой, ты по совести собственной ровняйся.
Гоша замолчал обидевшись.
- А с чего ты взял, что я в церковь только за джекпотом приходил? А если не только? А если я тоже человек? Ты думаешь, мне легко? Мне, когда я нищим был, может быть, жить легче было, у нищего, у него же хоть иллюзия есть, что если деньги будут, он на них счастье сможет купить. А сейчас у меня иллюзии нет… И счастья нет... И смысла нет... И мира в душе нет… и вот за этим миром я в церковь и приходил… а нету там мира, Серёжа, нет…
- И не будет, Гоша, не-бу-дет, потому, что «не мир принёс я, но меч», понимаешь ты? Вот этот вот всепрощающий подставитель второй щеки принёс нам меч, потому, что он в нас верил, верил, что воины мы, ВОИНЫ, а не пидорасы…
Бесы. Часть 6. Рабы совести
Эпиграф: «… Вам не надо быть в монастыре, не надо постригаться, будьте только послушником тайным, неявным, можно так, что и совсем в свете живя…»
Ф.М. Достоевский «Бесы»
- Что-то разбушлатилась корова в конец, - накручивал себя Гоша, ожидая собственную секретаршу в пустом кабинете. Вот уже как три месяца его тошнило от одного её вида, но формального повода для увольнения не было. И хотя плевал он всегда на формальности, но вот надломилось что-то внутри его с недавнего времени, - человек она всё-таки, и работник идеально-безотказный. А сейчас повод есть, и его не надо придумывать, она УЖЕ опоздала на пятнадцать минут, и Гоша продолжал кипятить какашки в собственной душе…
Она ворвалась в его кабинет, не постучав, не извинившись и не поздоровавшись, - Георгий Александрович, Сергея Ивановича убили…
- Какого Сергея Ивановича? – он не помнил никакого Сергея Ивановича, ни среди компаньонов, ни среди замов, ни среди важных клиентов фирмы, Сергеев Ивановичей не было.
- Ну, Иванова Сергея Ивановича… ну, дворника нашего… - если она решила, что убийство какого-то там дворника – уважительная причина для опоздания на работу, то она наивная дура.
- Вы, уважаемая, примите мои соболезнования конечно, но… - она бестактно пыталась пробиться к его сознанию, перебивая его и почти крича ему в лицо, - Ну, Сергея!… друга Вашего!!…
У Гоши не было друзей, был конечно Серый, но разве он друг?! Он был частью самого Гоши, он был его совестью, его идеалом, его флагом, его символом победы… и его просто не могли убить… ЕГО не могли убить… ЕГО НЕ МОГЛИ УБИТЬ !!!...
Синими, вытянувшимися в струны губами Гоша процедил, - Врёшь, с-с-сука…
* * *
- История человечества, Гоша, это не бестолковый хронологический набор дат и событий, это не история борьбы классов, как учили коммунисты, или взаимного уничтожения народов, государств и религий. История человечества, это история войны людей с бесами.
Бесами, порабощавшими людей всегда, с самого сотворения мира, бесами, которым несчастные слабые люди ставили храмы и мавзолеи, выстругивая из дерева, высекая из камня, или выплавляя из драгоценного металла бесовские изображения идолов и кумиров, и называя их богами, и кладя на их алтарь всё… всё, что было у человека ценного, но фактически отдавая при этом то, чему цены не было - душу.
Но всегда, с самого сотворения мира, была у людей совесть. Совесть это лакмусовая бумажка для выявления бесов, это компас, определяющий, в каком направлении надо идти, что хорошо, а что плохо, как правильно, а как не правильно. И как правило, совесть направляла людей в сторону противоположную той, куда тащили их бесы.
Евреям повезло первым, но не помогло ни как.
Вся их древняя история, подробно изложенная в Торе или, как говорят христиане, Ветхом завете, это история предательства ими Господа Бога, история унижения и побивания камнями пророков, открывшим им, что Бог на самом деле один, и всё, о чём раньше говорила им их совесть, это говорил им Бог – не убей, не укради, не прелюбодействуй. И что душа вечна, и после смерти люди воскреснут, и будет страшный суд, но до этого обязательно прейдёт царь-спаситель. И стали евреи ждать царя-спасителя-мессию. Казалось бы, что евреям должно было бы легче жить по совести, но легче им не было, потому, что чем ближе человек к Богу, тем больше его искушают бесы.
Но надо признать и отдать им должное, что они были первыми и тогда единственными, кто поднял до уровня государства и всего народа эту войну, войну с бесами. И жили евреи по законам военного времени, и не было у них жалости к предателям, и казнили их жестоко – убил – умри, украл – умри, совершил прелюбодеяние – здохни, как собака, забитый камнями…
Но война их велась с переменным успехом, и иногда настолько переменным, что менялись местами тыл и фронт.
И вот однажды, когда бесы праздновали на земле полнейшую победу, когда запутанные ими евреи, так увлеклись формой, что полностью забыли про содержание, когда сильные мира сего – фараоны, цари и императоры, наслаждаясь оргиями, в буквальном смысле купались в крови и сперме, снашая при этом собственных жён реже, чем мальчиков-официантов, пришёл ОН, непонятно от кого рождённый, полусумасшедший бедный еврейский плотник, и сказал, что он Царь и Сын Божий, и будущий их судья, и он принёс меч… и бесы посмеялись над ним, потому, что ни какого меча у него за поясом не было.
Он ни разу не кинул ни в кого камень, и не поднял ни на кого руку, всё, что он делал, это лечил людей и говорил…
Но ни один пророк, ни один праведник, ни один религиозный фанатик не был так жесток… жесток по отношению к бесам… он действительно принёс меч, и дал его всем, а не только евреям… он приравнял к греху-поступку грех-мысль… он начал новую войну… он поднял планку так высоко, как никто до и никто после него…
Мама-бес нянчила сыночка-бесёнка и, пугая его Христом, как бабайкой, говорила – вот видишь, как он мерзок, мы должны его ненавидеть, он наш враг, он пришёл, чтобы рубить нас на части и выжигать из человеческих душ, он не может нас убить, но он отрубает нам руки и ноги и заталкивает в железные клетки, он делает нас рабами, а мы любим свободу, мы хотим жить полной жизнью, но кроме души человеческой мы ни где жить не можем, мы хотим быть хозяевами души, мы хотим властвовать над человеком, и надев на него оковы, таскать на цепи за собой, как собаку… хорошо, что люди не так сильны, что бы полностью исполнять сказанные им слова, иначе нам не за что было бы их зацепить… а так мы хватаем их практически за все, вот смотри, вот этого можно схватить за вороватую руку, этого за гордо задранный нос, этого за лживый язык, а всех этих за их грязные письки и раздолбанные задницы, так хватай их и тащи, куда тебе угодно…
Триста лет шла война… триста лет бесы жгли, топили, распинали и четвертовали апостолов и первохристиан… люди, чьей официальной государственной религией в качестве цели существования было определено удовольствие и оргазм, устав от бесовского рабства, занимали их место… и даже сами палачи, те, кто сжигал и топил, видя их страшную смерть, занимали их место… и не было им конца…
… и бесы склонили голову, они ушли в подполье и начали партизанщину… они начали рядиться в христиан и изнутри разъедать и расчленять их ряды… и то, что не смогли сделать огонь и вода, начали делать медные трубы…
И пришёл безграмотный Мохаммед и стихами надиктовал Коран. Бесы обзывали его сумасшедшим поэтом. У них это любимый приём, всех, кто их видит и тычет в них пальцем, они называют сумасшедшими.
Гордыня христиан, помешала им услышать муслимов. Так же, как когда-то иудеи, они не захотели уступать монопольное право на истину. Хотя муслимы не говорили ничего противоречащего христианству. Я сейчас сказал глупость. Они не просто не сказали ничего противоречащего. Муслимы под диктовку Мохаммеда записали в Коране зарифмованный на древнеарабском конспект Торы и Евангелия.
Но христиане и иудеи этого не поняли, не увидели и не прочли, и им это простительно, потому что этого не поняли и сами муслимы, читая Коран каждый день.
Так что, Мохаммед был самым преданным и искренним христианином, так же как Христос иудеем.
Но бесы делали своё дело, и начались Крестовые походы, и правоверные резали правоверных под аплодисменты бесов, и продолжают это до сих пор…
Божественной святости в словах – «Аллаху Акбар!», - произнесённых охмурённой бесами мразью, отрезающей головы невинным людям, столько же, сколько её в многокупольном храме с православными крестами, выколотом на спине вора-убийцы. Бесы любят прикрыть своё гавно правоверной риторико-символикой, и хотя вонь от неё разит нестерпимая, но многие наивные ведутся…
Книжники и фарисеи всех мастей, иудейской, христианской, мусульманской, услышав такую речь, возмущенно начали б перечислять бесчисленное количество принципиальнейших догматических разногласий и противоречий, подтверждающих в итоге благость и правильность исключительно их религиозной позиции.
Засуньте ваши доводы себе в задницы и изыйдите, бесы!
Я плевал на то, где, как, и при каких обстоятельствах высказывался тот или иной пророк или Сын Божий, услышьте, наконец, ЧТО они говорят…
Бог один и совесть, если она есть, у всех одинакова… и всё человечество по вероисповеданию делится только на две антагонистические части – РАБЫ БЕСОВ и РАБЫ СОВЕСТИ…«Делай, что хочешь» - говорят рабы бесов. «Делай, что должен, и будь, что будет» - говорят рабы совести…
Что-то я тут разошёлся не на шутку – усмехнулся, прейдя в себя, после долгой и пламенной речи Сергей, - вызывай свою службу безопасности уже.
- Я бы вызвал, да батарейка в телефоне села, - задумчиво произнёс Гоша, очень явно и медленно переваривая всё им услышанное…
Бесы. Часть 7 . Война здесь и сейчас
Эпиграф: «… Вам не надо быть в монастыре, не надо постригаться, будьте только послушником тайным, неявным, можно так, что и совсем в свете живя…»
Ф.М. Достоевский «Бесы»
Это был тупик, дальше идти было некуда, можно конечно, продолжать делать вид, что твоя жизнь наполнена каким-то смыслом, важно надувать щеки, заниматься самообманом и обманом окружающих, но от этого уже тошнило.
Сергей съехал в первый попавшийся двор и остановил машину.
Он ощущал себя животным, ежедневно занимающимся собирательством, вонючей обезьяной в стаде таких же обезьян. Одни обезьяны собирают ягоды, грибы и корешки, другие собирают деньги. И среди тех, и среди других есть те, кто более сноровист, удачлив и знает грибные места. То обстоятельство, что он более сноровист, удачлив и знает грибные места, имеет гладковыбритые части тела и надушен французским парфюмом, могло ввести кого-то в заблуждение, но не могло превратить его в человека.
Он видел бесов, он имел опыт общения с ними, он умел их гнобить, он знал, что по-другому с ними нельзя, иначе - смерть.
Но сейчас он тратил жизнь на служение одному из них - бесу алчности. Каждый день был заполнен глупыми ритуалами поклонения Мамоне. Это был абсурд, это было просто безумие – всё видеть и понимать, и продолжать… тупо продолжать… зная, что идёт война…
Сергей сидел в собственном авто и упирался остекленевшим взглядом в спидометр.
- Что мне делать, Господи, что делать??? – шептал он, не слыша разрывающегося сотового телефона – бесы пытались вернуть его назад, в какое-то совещание, каких-то акционеров, какого-то акционерного общества…
- Что ему делать?! Ты сопли вытри и не рассуждай тут много, метлу вон в руки взял и мети давай, грязь убирай… кто за тебя грязь убирать должен?!!… - прервал раздумья Сергея Господь Бог визгливым женским голосом, - ты посмотри, как двор засрали то, а он тут рассужда-а-ает стоит… - дородная тётка-управдомша стояла рядом с автомобилем Сергея и отчитывала пьяного в жопу с утра пораньше дворника, - Не мо-о-ожешь?!! Всё, Кузькин, ты уволен… сдавай ключи от подсобки…
* * *
- … Я же сначала решила, что шутит он, что с жиру бесится, и машина у него, и одет весь с иголочки, и часы и перстень дорогущий, но у меня просто выхода не было, ну кто-то же должен был двор подметать, а за нашу зарплату я кого могла акромя всякой пьяни найти то… подумала - ну хоть пару дней то подурИт и то хорошо… я то за пару дней может таджика какого подыщу … а он шесть лет проработал, да как проработал то… разве ж это работа ему была, работу так не работают… - Гоша молча слушал толстую и зарёванную управдомшу.
Причитая и охая, она рассказала ему историю устройства Серёги на работу дворником. Про то, как ему была выделена подсобка под лестницей, в которой жил предыдущий пьяница-дворник, и про то, как из загаженного подвала он оборудовал спортивный зал, и тренировал в нём окрестных пацанов, и какой у него всегда был порядок, и какой добрый и безотказный Сергей Иванович был человек, и … и вот его убили…
Гоша вспомнил их последнюю встречу…
- …и эта война, Гоша, идёт до сих пор, во мне, в тебе, в душе каждого человека. Бесы всё больше и больше отвоёвывают себе территории для размножения, захватывая целые страны и континенты. И люди бессильны что-то им противопоставить, потому, что они давно потеряли меч, принесённый плотником. Они потеряли ориентацию в духовно-моральном пространстве. Они превратились в слепых щенков, глаза которых зашторены бесовским словоблудием.
Бесы-софисты, оперируя ложью вселенских масштабов, навешивая ярлыки и нагло подменяя понятия, манипулируют слепцами, как хотят. Подменяя эти понятия настолько, что одно только слово «демократия» уже вызывает рвотный рефлекс, и порядочный человек брезгует его произносить.
Потому, что оно стало олицетворять не власть народа-демоса – власть людей, а власть убийц, воров и пидорасов – власть бесов.
Выдавая «БЕСОкратию» за «демократию», они бесцеремонно насаждают её по всему миру, оправдывая одно своё преступление другим своим же преступлением.
Рассказывая всему ослепшему миру страшилки про неуловимый «международный терроризм», под предлогом борьбы с ним, организуют планетарные террористические акты.
И какой там «золотой миллиард»?! Им совершенно наплевать, сколько людей останется жить на земле, им важно, сколько бесов будет приходиться на душу населения. На одну простую человеческую душу.
- Ты сейчас про всемирный еврейский заговор мне …?
- Нет, Гош, не про еврейский… Бесы не имеют национальности и государственной принадлежности, они не делятся по расовому и классовому признаку. Они как раз разрушают всё, что хоть как-то может соединить человека с человеком, начиная с семьи и заканчивая государством и религией. «Разделяй и властвуй» - их вечный принцип. Их приемы не меняются тысячелетиями. Ты знаешь, что им надо? Я тебе скажу, и даже не я, Фёдор Михайлович Достоевский тебе скажет - «…одно или два поколения разврата теперь необходимо; разврата неслыханного, подленького, когда человек обращается в гадкую, трусливую, жестокую, себялюбивую мразь, - вот чего надо…».
Плодить «себялюбивых мразей» - вот их главная цель.
Они преподносят всевозможную грязь, как сексуальную продвинутость и верх сексуального воспитания, как какое-то ноу-хау. Сношаться без разбора, как скот – ноу-хау, сношаться в задницу – ноу-хау, сношаться буквально со скотом – о-го-го какое ноу-хау… как будто не это и есть варварство и мракобесие, как будто не про всю эту мерзость было записано в Торе тысячи лет назад – «Если кто будет прелюбодействовать с женой замужнею, если кто будет прелюбодействовать с женой ближнего своего, - да будут преданы смерти, кровь их на них… Если кто ляжет с мужчиною, как с женщиною, то оба они сделали мерзость: да будут преданы смерти, кровь их на них… Кто смесится со скотиною, того предать смерти, и скотину убейте. Если женщина пойдёт к какой-нибудь скотине, чтобы совокупиться с нею, то убейте женщину и скотину: да будут они преданы смерти, кровь их на них».
Везде, начиная с семьи и заканчивая государством и религией, они выжигают калёным железом лжи любовь и порядок, и сеют на их место хаос и ненависть. Они натравливают жён на мужей и детей на родителей.
Прикрываясь риторикой о правах детей, они вводят ювенальную юстицию, они провозглашают «приоритет прав, свобод и законных интересов ребёнка». Вопрос только - перед чем? Перед чем этот приоритет то, если не перед правами родителей?! Они ведь так попирают заповедь – «почитай отца и мать твою…».
Ты понимаешь суть, Гоша?
Детские души, они же грядки огородные, на которых родители должны выращивать доброе, а сорняки бесовские на них и так вылезут. И задача каждого родителя, день и ночь следить за этими грядками и полоть их, что бы не один сорняк не вылез, и не заглушил, и не забил доброе в детской душе. А тут приходит чужой и очень важный дядя и запрещает тебе наказывать твоих детей… Да ещё как запрещает, с таким видом, как будто нет у ребёнка врага, злее его родителя. Так, как будто каждый папа ночью спит тревожно, если в течение дня ребёнка своего сигареткой не прижёг, или под ноготок иголку не засунул, и каждая мама места себе не находит, если её ребенок днём смог отстегнуть наручники от батареи отопления и из помойного ведра кусок заплесневелова хлеба украсть, ну тяжело от этого на сердце у каждой мамы… И ведь они это серьёзно обсуждают, ведь они сколько денег на это тратят…
- Будь толерантным, - требует дядя, – не поли, не наказывай, преврати детские души в бесовские парники, взращивай бесов в детской душе… расти пидораса…
- Да не пошёл бы ты нахуй, дядя!!!
А чего стоит эта идиотская борьба женщин за равноправие?! Разве кроме парламента у нас мало мест, где пропорциональное соотношение женщин и мужчин не соответствует их фактическим пропорциям согласно последней переписи?! Почему бы «по-честному» не распределить места в горняцких шахтах?! Ведь есть же поле для настоящей борьбы, вот разве не унижение ли для феминистки выходить на «заслуженную» пенсию на пять лет раньше мужчины?! И почему их не возмущает, что как только война, эти узурпаторы и самодуры - мужчины идут на фронт, а женщин прячут в тылу?
И при всём этом, ни одной «мужской» забастовки, ни одного политического выступления о нарушении прав мужчин…
Но подожди - будут забастовки. Скоро они подрастут, эти новые поколения «мужчин». Эти толпы «гадких, трусливых, жестоких, себялюбивых мразей», воспитанные своими мамами-феминистками, составляющими актив Комитетов солдатских матерей…
Я представляю, с каким возмущенным непониманием эти неомужчины будут смотреть «Титаник», на всех этих «тупиц с рабским мировоззрением» – морских офицеров, рассаживающих в лодки почему-то только женщин и детей, и оставляющих на заклание молодых и здоровых мужчин, и главное - самих остающихся на это страшное заклание…
Их уже тысячи - этих «себялюбивых мразей», их десятки тысяч, этих молодых ублюдков, без родины и флага, которым уже ни как не объяснишь, почему нужно служить в армии, если от этого ему ни какой выгоды нет, ни тебе денег, ни тебе удовольствия.
Бесы превратили нашу армию в посмешище, это ту самую армию, которая ставила раком все армии Европы. А они нас застыдили же уже нашей армией, они учат нас… кто нас учит, Гоша???
Они заразили бесовской идеей «профессиональной» армии всех, от простого солдата, до министра обороны, да что там - до президента страны. У нас раньше, что профессиональной армии не было?! Ты кино «Офицеры» помнишь, - «… есть такая профессия – Родину защищать…»… Весь наш офицерский корпус армии и флота, все наши Жуковы, Коневы и Рокоссовские они что, дилетантами-любителями были?! Я молчу про Александра Васильевича Суворова, про Кутузова, Нахимова, Ушакова… Да история Российской профессиональной армии больше, чем история некоторых государств, нарисованных сейчас на карте мира…
Они просто под этот шумок школу хотят закрыть, ШКОЛУ, которой всегда была наша армия, школу, которую должен был пройти каждый мужчина. Ведь ни какие курсы по стрельбе не сделают из «себялюбивой мрази» солдата, потому что солдат это не тот, кто научился убивать. Настоящий солдат, это тот, кто научился исполнять приказы. Пусть и ценою собственной жизни. И больше того – это тот, кто осознал, что пока приказ не выполнен, нет у него даже права такого - умереть. Это тот, кто выжег из собственной души своё гнилое эго, кто ощутил себя частью огромного организма, и впитал на уровне подсознания чувство единения со своими товарищами. Кто усвоил, насколько мизерна и ничтожна его личная жизнь, в сравнении с жизнью огромного живого существа под названием «Родина».
И такую метаморфозу в силах осуществить только срочная служба. Пусть тупой муштрой строевой подготовки, пусть пресловутыми «тяготами и лишениями воинской службы», но срочная служба всегда делала своё дело.
Вот именно поэтому после первой мировой союзники запретили Германии иметь «НЕ профессиональную» армию, именно поэтому сейчас в государстве – Израиль, продолжительность срочной службы – три года, и это только для мужчин, а для женщин милосерднее – всего два, и именно поэтому бесы так усердно промывают наши мозги.
Так что, весь этот бред про «профессиональную» армию - только ширма, за которой они пытаются превратить страну, где каждый мужчина был солдат, в страну, где каждый мужчина себялюбивый пидараз.
А из руин величайшей армии мира составить резерв для своих Частных военных компаний. Они же, не стесняясь, про эти ЧВК говорят, они уже полностью легализовали этих наёмных убийц. Ты разницу между «срочником» и «контрактником» понимаешь? Не в уровне профессионализма разница, в юридическом статусе и, как следствие, психологии. Один священный долг отдаёт, а другой договор-контракт выполняет. И пусть попробует эта Родина договор не соблюсти – зарплату задержать. Кто остановит контрактника при желании перейти на другую сторону, если там гонорар по контракту выше?! Ведь «бизнес есть бизнес, и нет тут ни чего личного». Он ведь не Родине, он Мамоне служит...
Никогда… НИ-КОГ-ДА, Гоша, в голове «контрактника» не сможет уложиться мысль, что умереть за Родину это даже не почетный долг, это СЧАСТЬЕ!
- У-ме-реть – счастье? – Гоша удивлённо вылупил глаза, - Серый, я вот не контрактник, и срочную отслужил, как положено, но в моей голове это тоже не укладывается, - как смерть может быть счастьем?
- Понимаешь, Гоша, с точки зрения атеиста, конечно же хуже смерти горя не бывает, а с точки зрения верующего, что такое жизнь?! Это всего лишь короткий экзамен твоей вечной души. Чистая душа – нет драгоценнее вещи у человека. И чем короче жизнь, тем меньше бесов в ней сможет расплодиться. Вот есть же в русском языке выражение – «отдал Богу душу», так это ни аллегория какая-нибудь, это буквально и реально, так же, как реальны бесы… так что смерть - всего лишь твоё возвращение к Богу, и достойной смертью от грязи бесовской душу отчистишь...
Гоша понимал, что, за редким исключением, всё, что говорит Сергей, полнейший бред и абсурд – что смерть – благо, а жизнь – испытание, что затурканные дедами «срочники», эта лапоухая, вечно не по росту одетая, вызывающая жалость «гроза империализьма» - спасители России, а харизматичные «контрактники» с плакатов - её гибель, а уж про это варварство – казнить за секс с замужнею, даже думать было смешно… ну смешно же всё это-о-о… ведь над этим нельзя не смеяться… нельзя-а-а… потому, что если не смеяться… становится страшно…
Бесы. Часть 8. Пикник
Эпиграф: «… Вам не надо быть в монастыре, не надо постригаться, будьте только послушником тайным, неявным, можно так, что и совсем в свете живя…»
Ф.М. Достоевский «Бесы»
Вечерело. Закат-камуняка окрасил в багровое крышу избушки на курьих ножках, в которой Маша сосала член. Член принадлежал её однокласснику Вове, мальчику из очень хорошей семьи. Его папа был ректором-преподавателем местного университета и очень уважаемым человеком, что не мешало ему вставлять вялого молоденьким студентачкам, желающим нахаляву заиметь очередной зачёт.
Мама у Вовы была не менее уважаема, она владела сетью магазинов, торгующих компьютерами и прибамбасами к ним. Мама была женщиной экстравагантной, т.е. любила почудить, озадачив очередного симпатяжку-менеджера предложением подвезти его после работы домой на своем авто. А затем, притормозив на красном сигнале светофора, совершенно оглушить его внезапным минетом. Если она успевала войти в раж, а беспардонный светофор давал добро на продолжение движения, подтверждённое злобными сигналами стоящих сзади машин, она безапелляционно нажимала «аварийку»... говоря этим автомобильным манёвром – «отсосите», в самом переносном и грубом смысле этого слова…
Вова был мажор.
Маше с родителями тАк не повезло. Папа исчез из её детства на седьмом месяце беременности мамы последним из четырёх Машиных братиков, вместе с деньгами, отложенными на покупку новой детской кроватки и обручальными кольцами. Мама работала поломойкой в медполиклинике и периодически, наворовав на работе спирта, уходила в запой. Во время запоя, развалясь на единственном в доме, зассаном и продавленном детьми диване, она гнусаво-шепеляво выводила свою любимую – не отрекаются любя-а-а, ведь жизнь кончается не завтра, я перестану ждать тебя-а-а, а ты придё-о-о-шь…
Не смотря на непрезентабельный внешний вид, усугубленный отсутствием передних зубов, раскрошившихся толи на нервной почве, толи в связи с последней беременностью, мама, как женщина, была достаточно популярна в их, мягко говоря, не самом респектабельном районе. Но вот уж почти десять лет «хранила целомудрие» - на незамысловатые заигрывания местных алкоголиков-еборишек, стабильно гордо отвечала – идите вхуйс, товарисч… я любовь на медяки не размениваю…
Что значила эта фраза, Маша не понимала, но ей за маму всегда было стыдно. Маша была красавица.
Избушка на курьих ножках, стояла на детской площадке передом к запущенному городскому парку, в котором Вова с Машей до этого целый час безрезультатно пытались найти пустую скамейку для общения, а задом к жилому дому, к которому эта площадка относилась.
Выражение «сосала член» конечно же было гиперболой, что означает литературный приём – преувеличение, не столько потому, что так нельзя было охарактеризовать неумелые манипуляции Маши, сколько потому, что объект этой манипуляции, не детский, кстати говоря, такой писюган, находился в состоянии безвольной ветоши. Вова был в трансе.
Ну, поставьте себя на место Вовы, когда ваш член стоит всегда и везде – утром в постели и за завтраком; в бассейне; на дискотеке; на пляже; при виде играющих в чехарду собачек; при прохождении медкомиссии; когда училка английского поднимает с пола мелок; когда учитель физкультуры страхует девчонок, исполняющих «гимнастический мостик»; при виде работающей швейной машинки или скрипки, терзаемой смычком, или просто скворечника; от одной мысли и без мыслей совсем… и вот, когда настал его час, когда пришло-о-о наконец его время… этот гад, этот предатель, этот Иуда… да что там говорить, психика ребёнка была травмирована…
Как и все подонки Вовочка был человек совестливый. И слабая совесть боролась в его молодой душе с сильным искушением. Смысл поединка был в следующем. Совесть настаивала на том, что Маша не только самая красивая девочка в их классе и даже школе, но ещё и, не смотря на (как выражалась их «классная») «тяжёлую наследственность», просто прекрасный человек. В отличие от основной быдло-массы её сверстниц, она не трахалась со старшаками, не курила и не ругалась матом, изображая из себя взрослую самку. И кроме того, Вова был достаточно проницателен, чтобы увидеть, что она с третьего класса совершенно искренне его любит. На этом основании совесть требовала наделить её почётным статусом «ЕГО девушки», поиграть с ней в любовь и продружить писями хотя бы месяца три.
Искушение же, как более мощный и матёрый боец боёв без правил, раз за разом посылало совесть в нокдаун одним и тем же незамысловатым приёмом. Этот приём – мысль об У-ДО-ВОЛЬ-СТВИ-И-И от предстоящего рассказа-сенсации, что «правильная» Маша – защеканка.
Но, как нередко бывает в этой жизни, Давид поверг Голиафа, серая лошадка вставила оглоблю в задницу фавориту.
Уже практически победившее искушение было обескуражено и раздавлено фактом Вовочкиной импотенции. Оно, скуля, поджало хвост и спряталось в каком-то дальнем и грязном закоулке его души, злобно поглядывая оттуда на торжество совести.
Не ну это вАм может и смешно. Вам старым тридцатилетним пердунам. Вам, пережившим уже не одну подобную катастрофу и конфузию, и привыкшим в подобных случАях не задумываясь пускать в ход языки и пальцы, ублажая вонючие пИзды ваших триперных подружек. А каково молодому амбициозному мажору Вовочке?!
Да от одной мысли, что Машка сболтнёт завтра кому-нибудь о его жуткой трагедии, у Вовочки сводило спазмами живот. И он решил – любовь так любовь. Ну и совесть тут конечно же сыграла огро-о-омную роль… и успокоилась, гордая своей победой…
* * *
- Маша, я не могу в таких условиях, - довольно точно сымитировал тон своего папы-ректора Вова, - это всё так вульгарно… и этот дворник с метлой тут шарится… ну неужели утром нельзя двор убрать?!…
- Вова, ну ты же сам попросил… может быть я что-то не так…?
- Да всё так, но я же не животное, чтобы в такой обстановке… пойдём лучше по парку погуляем…
* * *
- Э!... Э!!... Эй, я кому говорю «э»?! Сюда иди!!! - поприветствовало Вову с Машей лицо кавказской национальности, больше обращаясь к Вове, когда они гуляли по парку.
- Не подходи к ним, - испуганно прошептала Маша, оценив мужскую компанию человек из шести и стоящий рядом джип, - давай убежим.
- Да ладно ты…, - пренебрежительно–бравадно парировал Вова, не смотря на обмякшие ноги и острое желание обоссаться вызванное тоном приветствия.
- Ну как я от них убегу?!... – подумал он про себя обречённо и, отделившись от Маши, неуверенно побрёл к весёлой мужской компании, аппетитно пожиравшей шашлыки.
- Вы меня?
- Не, бля, будулайского коня… ты чо себя так ведёшь, бля?! Ты под глухого здесь молотишь что ли?! А если тут человеку плохо?! А если тут срочно помощь требуется?! Его люди зовут, бля, а он рыло в сторону воротит. Ты, бля, чо такой борзый?! Я не по-о-онял, бля, ты ЛЮДЕЙ не уважаешь что ли?!! – по нарастающей но молниеносно накалилось лицо кавказской национальности. Оно наслаждалось интонациями собственной речи, как гениальный дирижёр звучанием своего оркестра, и сопровождало каждый её звук филигранной распальцовкой.
- Я не б-борз-зый, - проблеял Вова и почувствовал, как, подтверждая его слова, теплая струя потекла к кроссовку, согревая ляжку.
- Да ладно тебе, Афиг, на пацана наезжать, - худое лицо славянской национальности с татуированными перстнями на пальцах, приобняло Вову за плечи, как курица птенца, бережно защищая его от агрессии внешнего мира.
- Тебя как зовут, братэлла?
- Вова, - ответил Вова.
- О-о-о, тёзка значит, - доброй улыбкой, с жёлтыми металлическими зубами, осветилось худое лицо славянской национальности, указывая на толстое лицо славянской национальности, увлечённо уничтожавшее шашлык, - тут такое дело, братэлла, надо брату моему помочь, плохо ему…
Толстое лицо проглотило кусок, вытерло жирный рот тыльной стороной ладони, душевно отрыгнуло и, соглашаясь с худым, сказало, - Ага…
- Он полярник… два дня как на большую землю вернулся… восемь лет женщин не видел… представь, восемь лет на льдине… жена, понятно, не дождалась, сука… бабы, они же твари - пиздец… ну ты то не мальчик, понимаешь… ему бы с девушкой пообщаться, стресс снять… ты не подумай плохого… культурно…
- Ага, - подтвердил полярник, ещё раз отрыгнул, засунул в рот зубочистку и улыбнулся какой-то двусмысленной улыбочкой, - гы-ы.
- А чем я могу помочь то?
- Да ты то ничем, ты его с девушкой своей познакомь, это твоя девушка?
- Н-м-моя
- Ну так веди её сюда, джигит, - улыбнулось лицо кавказской национальности.
- Только вы обещаете, что культурно?…
Компания затихла, потеряв дар речи от наглости клиента.
- Слышь ты, чёрт, ты выёбываться здесь будешь, мы тебя-а-а сейчас в жопу выебем и закопаем, - тоном, свидетельствующим об исполнении обещанного без всяких аллегорий, прошипел полярник, страшно выкатив глаза, - бегом, бля…
Согревая ляжку Вовы, к кроссовку потекла ещё одна струя более густой консистенции, и он засеменил к Маше.
- Маш, пойдем, там помощь твоя нужна, - Вова не мог поднять на Машу глаза.
- А что там? – успокоилась, всё это время переживавшая за Вову, Маша.
- Ну надо, пойдём…
* * *
- Да что ей то будет, ну отсосёт у них по очереди, ну трахнут, да и опустят, а меня ведь убить могли, - думал Вова, прячась за повалившимся деревом, после того, как «незаметно» ушёл, оставив Машу, и обежал весёлый пикник с другой стороны. Подкрадываться ближе было страшно, поэтому слышно было не всё.
После недолгой беседы Маша встала, и Вова услышал сказанную ей, но непонятную ему фразу – Я любовь на медяки не размениваю.
Полярник удержал её, схватив за руку, и сказал что-то, что Вова не расслышал. Маша попыталась ударить его ладонью по лицу, но её вторую руку перехватил худой…
- Парни, вы девочку отпустите… пожалуйста, - Вова увидел дворника, спугнувшего его с Машей из избушки на курьих ножках.
Небритый, в старом камуфляже он стоял с метлой в руке и спокойно улыбался.
- Эй, ТЫ чо за пугало? Да я маму твою ебал, бля… – развернулось к нему лицо кавказской национальности.
- Я не пугало, я дворник, я здесь грязь убираю, - услышал Вова. Дальше было что-то про маму, но этого он не разобрал…
Мастер Глюк
yaplakal.com