Как подоить недозубигра

Жду продолжения

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Продолжаю))

14 глава

Но вот и конец поля. Впереди показалось небольшое возвышение, которое венчало странное сооружение. Больше всего оно походило на громадный барабан с бегущими огоньками по краям, словно цветомузыка. На самом деле, никаких технических приспособлений на этом самом барабане не имелось, это были всего лишь насекомые питающиеся вибрацией, производимой аборигенами во время ритуальных плясок. Заметив приближение танцоров, насекомые тучей взвились в воздух и в качестве приветствия изобразили небольшую фигуру Святой капусты, милостиво кивающей головой и переливающейся всеми двадцатью пятью цветами радуги. К сожалению, приглашенные гости не смогли насладиться сим потрясающим зрелищем, поскольку их тут же закинули внутрь барабана точно мешки с картошкой в подпол.

На какое-то время стало тихо. Никакого приказа жреца не было слышно, но, по-видимому, он был, поскольку вся толпа ушла.
Сквозь потолок помещения, в котором оказались пленники, с трудом просачивался свет, поэтому, кое-как можно было понять кто, где и куда. Дежину, как обычно, не повезло, и он оказался на дне получившейся кучи. В нос ему упиралась босая пятка старпома, и кок, морща нос и пытаясь отвернуться в сторону, тихо жалел, что Пандюган опять не обулся. На его животе, а точнее, на кочане капусты плотно примотанной к животу, сидела Никифоровна - ее удачно забросили прямо на пятую точку, и она находилась в более выгодном положении, чем остальные. Между ног Санорина высовывалось извивающееся щупальце Фырпа – несчастного неудачливого первого мужа вождя спеленали чёрти как, в итоге, некоторые щупальца оказались снаружи, а голова внутри кокона.
Судя по всему селяне, возглавляемые своим жрецом, ушли, оставив пленников сменивших пещеру на тесную, но хотя бы сухую и теплую каморку.

- Есть охота... - скучающим голосом уже привычного ко всем жизненным перипетиям существа, произнес Пандюган.

- И мне! - отозвалась Никифоровна.

- И мне! - сказал капитан, выглядывая одним глазом из-под второй ноги старпома.

- Бу-бу! - подтвердил Санорин, старательно пуча глаза - его почему-то замотали почти до бровей, и он громко сопел расплющенным веревками носом, радуясь, что у него нет насморка, иначе бы просто задохнулся.

- А у меня есть! - тоскливо поведал Дежин. - И много! И че?

- Гы-ы-ы... - проскулил Колян горестно.

- Эх, - прошептал Кудлатый, - все зря... И зачем мы сюда только полезли... И топлива не добыли, и кирдык нам всем вот-вот придет...

- Не, ну топлива-то мы добыли, по этому поводу можешь не переживать! - утешил начальство кок.

Все замолкли и выжидательно уставились на него.

- И где оно? Что за топливо? Сколько его? Рассказывай, не тяни резину! - поторопил капитан, ерзая в своем коконе.

- Ай! - взвизгнула Никифоровна, падая на бок, и крепко припечатав своим затылком нос коку. - Какая-то тварь ползет по моей спине!

- Но я ничего не вижу! - удивленно сообщил старпом - спина Катерины маячила прямо перед его глазами.

- Ой, мамочки, оно ползет! Оно ползет! Ой, не могу, щекотно! - верещала женщина, дергаясь, словно червяк на крючке. - Оно... Оно под веревками! Уже на живот переползло!

Куча - мала потихоньку развалилась, все в испуге, кряхтя и постанывая от напряжения, принялись извиваться, стараясь держаться подальше от спятившей окончательно жены капитана, судя по всему, она могла и укусить... Катерина осталась лежать в гордом одиночестве на небольшом пятачке свободного пространства очередного узилища. Она валялась на спине, с трудом приподняв голову, и в ужасе глядя на свой выступающий живот, замотанный серебристыми путами. С таким трудом расползшимся подальше зрителям, начало казаться, что там, под веревками и впрямь, происходило какое-то шевеление. Никифоровна от страха могла только тихо попискивать, уже не пытаясь что-либо предпринять. Но тут она вдруг замолчала, и в наступившей тишине все услышали явное потрескивание, идущее с ее стороны. Внезапно сплошной веревочный покров на животе женщины вспучился в одном месте.

- Ик! - громко сказал Пандюган, и все вздрогнули.

- Катя! - прошептал капитан. - Что с тобой? Да что же это такое?

Ответом послужил небольшой взрыв на животе Никифоровны. Веревки разлетелись в стороны, и в образовавшуюся дыру выскочили две челюсти – одна из другой, клацая зубами.

- Да это же... Чужой! А-а-а! На помощь! У нее из живота лезет чужой! - заорал не своим голосом Дежин.

- Конфета моя, Конфета... - всхлипнул без пяти секунд вдовец и замолчал.

Маленькая подвижная челюсть продолжала клацать, вслед за челюстью из дыры в животе Катерины полезло нечто. Нечто темное, небольшое и мохнатое. Миг, и обомлевшие зрители увидели огромные усаженные пушистыми ресницами глаза Бэмби. Федюня мгновенно выскочил из укрытия, втянул свою жуткую выдвижную челюсть в пасть, и ласково замурлыкал, распластавшись на своей любимой хозяйке.

- Фе... Феденька? - слабым голосом спросила Катерина, приподнимая голову и скашивая глаза в сторону всеобщего внимания - собственного живота.
Мохнатая рыбка мурлыкнула что-то ободряющее и вновь приникла к Никифоровне. Но теперь она не просто так лежала, нет, прилипала, повернувшись весьма невежливо ко всем присутствующим хвостом, делала что-то непонятное. До хранящих гробовое молчание зрителей донеслись чавкающие звуки и тот же треск, который они уже слышали.

- Конфета, с тобой все в порядке? Что эта тварь с тобой делает? - нервно поинтересовался капитан.

- Да все нормально, дорогой, не ссы! - неожиданно бодро отозвалась любящая жена. - Мой голубок грызет веревки, только и всего.

Не успела она закончить фразу, как стягивающие ее обширные телеса путы расползлись, словно медуза на солнце. Никифоровна закряхтела, завозилась, и высвободила, наконец, порядком затекшие руки. Усевшись, она тут же принялась их массировать, не обращая внимания на робкие намеки остальных пленников на то, что неплохо было бы заняться и их освобождением.

- О-о-о - простонала Катерина, засунув руку вглубь бюстгальтера и с наслаждением почесывая грудь. - Вот оно, счастье!

Дежин с нескрываемой завистью смотрел на нее - чесотка в распухшем, крайне нежном органе, хоть слегка и поутихла, но не прошла до конца, и он замучился выгибаться, пытаясь хоть как-то почесаться.

- Федюня! - в руки Никифоровне впрыгнула прилипала и радостно что-то булькнув, завиляла хвостом. - Какой же ты умничка! Спрятался под веревками, все время просидел тихонечко, чтобы плохие гадкие кальмары его не заметили и, улучив момент, спас свою хозяйку! Умненькая рыбонька моя!

- Рыбонька моя, может эта твоя рыбонька и нам веревки перекусит, а? - напомнил о себе Кудлатый. - А то знаешь, время идет, эти придурки ведь вернутся наверно скоро, и что они с нами сделают, науке неизвестно...

- Не знаю, кто такая ваша наука, но мне известно! - впервые со времени пленения подал голос, звучавший очень глухо и невнятно, Фырп. - Скоро время ритуальных танцев во славу Капусте...

- И что? - не понял Колян.

- А то! Мы сидим под площадкой для танцев. А сюда сажают тех, кто провинился перед племенем, и тех, кого Капуста отказалась есть, такое тоже бывает... Например, мужчин ктотей... Живыми отсюда еще никого не выносили.

- Боже мой, да почему же? - вскричала Никифоровна, крепко прижимая к себе прилипалу, словно ребенка, стараясь его уберечь от опасностей страшного мира.

- А все умирают от сильного звука! - охотно пояснил сквозь паутину Фырп. - Никто не выдерживает сотрясения нашей площадки для танцев!

- От вибрации, наверное... - задумчиво сказал Колян. - Скорей всего тут усиленная акустика в этом барабане, и ни одни барабанные перепонки, да и нервы с сердцем тоже, не выдерживают звуковой волны...

- Ой... - Никифоровна принялась судорожно стягивать с себя остатки веревок.
- Давай скорее, договаривайся со своей рыбой, пусть с нас тоже все обгрызет! - выкрикнул Пандюган. - Валить отсюда надо!

- Да сейчас... - Никифоровна встала во весь рост, раздался глухой удар, и она пригнулась, схватившись за голову – потолок, на который она до сих пор не имела возможности взглянуть, оказался слишком низким.

- Поторопись уже! - не выдержал и Дежин. - Сколько возиться можно!

- Да, да, танцы вот-вот начнутся! - поддержал его Фырп.

Катерина постанывая, подошла к мужу и растерянно остановилась.
- А как я ему объясню, что надо делать? Он же человеческую речь не понимает... Вроде...

- Ну, поднеси его к веревке, вдруг сообразит? - посоветовал Кудлатый.

Никифоровна вытянула вперед руки, в которых блаженствовала рыбка, и легонько ткнула ею в капитана, опутанного ктотовой паутиной.

- Давай, солнышко, поработай еще! Ну, пожалуйста, пойми меня! - прошептала она.

Все, как по команде, перестали дышать. Федюня несколько удивленно взглянул на женщину своими шикарными глазами кинозвезды и взмахнул длинными ресницами. Молнией мелькнули челюсти и ткнулись в грудь капитана. Никифоровна вздрогнула: перед ее мысленным взором пронеслась картинка - в челюстях ненаглядного любимца трепыхается горячее, огромное, истекающее кровью, все еще бьющееся, но такое любящее сердце ее мужа. Она тряхнула головой и увидела, как веревки медленно сползают с капитана к его ногам.

- Ура! - прошептал Колян, первый обретший голос.

Это сообщение отредактировал Rasstegaj - 9.04.2019 - 19:20

уже что-то даже и представить боюсь, чем всё это закончится

Возможно, всеобщей оргией?

Ооо, даже так xDDD

Размещено через приложение ЯПлакалъ

Не-не, это ни разу не спойлер)) Так, предположение. Хотя прикольно было бы устроить всеобщий свальный грех, а? Настенька пусть Капусту завалит в уютной пещерке, оба племени дружно начнут сплетать тела друг с другом, ну, а команда пусть сама выкручивается, под предводительством главного специалиста - доброго доктора

Это сообщение отредактировал Rasstegaj - 10.04.2019 - 09:20

Давай, Расстегай, жги глаголом

Кстати, ТС, а твой ник это пирожок или команда?




Это сообщение отредактировал semerkin2107 - 10.04.2019 - 09:47

Счас, сижу, дожигаю, чтобы сразу две главы выложить... Еще минут 10 - 15.

А это специально такая двойственность, чтоб когда надо, можно было скомандовать, а если что, можно и пирожком прикинуться)) Главное, момент вовремя прочувствовать

15 глава

Вскоре в барабане стало жарко от приседаний, размахиваний конечностями и учащенного дыхания. Дежин, исстрадавшийся в коконе от отсутствия возможности почесать распухшие нижние регионы, вовсю наверстывал упущенное, постанывая от наслаждения. Федюня нежился в руках Никифоровны, вывалив свою выдвижную челюсть - он уже не в силах был втянуть ее обратно в рот.

- Переработал, бедняжечка моя! - ласково проворковала хозяйка, почесывая ему плавники, оканчивающиеся небольшими, но острыми коготками. - Наверно, зубки свои затупил, столько веревок поди-ка, поперекусывай!

- Дорогая, нам сейчас не о твоем зверьке думать надо. Спасибо ему, конечно, большое, как только спасемся, обязательно его как следует, поблагодарим... Что он там жрет? Всё? Ну вот, всего и понадаем... А сейчас нам как-то отсюда ноги делать нужно... Дорогая?

Ему никто не ответил - все, кроме Фырпа, доподлинно знающего, что копченой курятины у ходячей столовой нет, - навалились на Дежина, и молча рвали его в разные стороны. Слышались лишь пыхтение и взвизгивание кока, когда его особенно сильно прихватывали за чувствительные, все еще зудящие места. Сенсей не сопротивлялся, только поскуливая, выпучивал глаза, в которых угадывалась покорность судьбе. Наконец космонавты оставили его лежащим в изорванной на клочки одежде и пустым пищевым патронташем, разбежавшись по сторонам. Каждый страстно сжимал в руках по нескольку тюбиков с питательной пастой.

- Что у тебя? - спросил Санорин у своего закадычного приятеля.

- У меня хачапури! - сквозь зубы сжимающие край тюбика, отозвался старпом. - А у тебя?

- А у меня вареники со сметаной! - гордо отозвался штурман и, сладострастно простонав, впился в тубу.

- Вот, держи! - Катерина торжественно подала мужу прохлопавшему ушами всю процедуру изъятия пищи, один тюбик, содержащий куриный бульон. - Если бы не я, ты бы точно помер с голоду!

Она жадно присосалась к своему тюбику с макаронами по-флотски. Капитан одним махом проглотил содержимое своей тубы, и повернулся к жене, лихорадочно досасывающий третью посудину с пастой, на этот раз, котлетной.

- Катя! - обиженно глотая слюну, сказал он. - Хватит жрать! Народ! Завязывай со жратвой, линять надо!

- Поздно... - упавшим голосом произнес Фырп, выглядывая наружу в крохотную щелочку. - Сюда уже идут...

***
ДИМКа каждые три минуты пытался связаться с капитаном и Петрушей, но все его попытки были безуспешны. Сигнал, словно вяз, натыкаясь на некий экран, расположенный прямо на обшивке корабля. Выяснить его структуру не представлялось возможным - после передачи емкостей с отличным, высокооктановым топливом биокибердоктором, появившаяся, было, брешь в экране вновь была заделана. Более того, защиту словно дополнительно нарастили, поскольку ранее из внешнего мира внутрь корабля все же проникали самые громкие звуки, хоть и едва-едва, теперь же внутри «Каптернамуса» царила полнейшая тишина.

В ожидании командования и конкретных приказов, бортовой компьютер произвел собственные расчеты и установил предполагаемое местонахождение команды, исходя из ранее полученных данных. Было очевидно, что взлететь опутавший корабль экран не помешает, а при выходе из атмосферы попросту сгорит, но принимать самостоятельные решения ДИМКа не был запрограммирован, несмотря на относительную свободу действий. К тому же, судя по всему, дислокация экипажа могла смениться, и тогда он мог зря спалить ценное топливо. Поэтому заправившись после тщательного анализа новым топливом, и подготовившись к экстренному взлету, ДИМКа просто ждал. И скучал, ведь в нем довольно сильна была биологическая составляющая...

На стоящий в одиночестве спеленутый корабль села стая гигантских насекомых, судя по крыльям, бабочек. Они его облепили так, что самого Каптернамуса было совершенно не видно. Какое-то время они сидели совершенно неподвижно, словно греясь в лучах восходящих солнц. Но вот, как по команде, они зашевелились и принялись ползать по обшивке корабля, так тщательно замотанной паутиной. Вскоре некоторые «бабочки» уже не просто переползали с места на место, образуя некий причудливый узор из своих тел, но подпрыгивали, с топотом прикорабливаясь обратно. Внезапно существа подпрыгнули все одновременно, и уже не опустились на насиженное место, а остались висеть в воздухе, медленно взмахивая огромными, метра два в размахе, крыльями. Секунда, и они, построившись подковой, полетели прочь.
ДИМКа напряженно ожидая очередного грохота и тряски некоторое время прислушивался, выключив на всякий случай все системы, кроме аварийных. Не дождавшись, он издал протяжный «вздох», эхом прокатившийся по кораблю, и снова перешел в режим сна.

***
Шла вторая минута танцев. Эти полторы минуты были самыми долгими в жизни пленников. Космонавтам казалось, что их засунули в огромную консервную банку с динамиками внутри, и теперь колотят по ней здоровенными палками, гоняя при этом по крышке усаженной микрофонами, стадо слонов. Секунда тянулась за секундой как спагетти, которые пытаются есть ложкой - длинные и бесконечные. Фырп, несколько более привычный к подобным звукам - ведь он сам до сих пор не пропускал ни одного ритуального танца, за исключением предыдущего, находился в некотором подобии сознания, то есть, имел силы тихонечко подвывать в ритме топота, раздававшегося над головой, раскачиваясь из стороны в сторону, как маятник на часах. Космонавты же с безумными лицами метались по всему небольшому пространству, отпущенному им, врезаясь друг в друга и в стены, как бильярдные шары, не замечая стремительно растущего количества синяков и шишек. Закопавшийся поглубже в лифчик Никифоровны рыбка - прилипала Федюня находился в глубоком обмороке - подобные звуки были не для его тонкой нервной и душевной организации, и теперь по неохватной груди хозяйки бессильно мотались восемь обмякших лапок.

А наверху веселье только набирало обороты. Застывший, как статуя в центре танцевального барабана на специальной помеченной для него площадке Карридзун, в праздничном кокошнике, стоял, воздев щупала, и только по их дрожащим кончикам задающим ритм, можно было догадаться, что он живой. Штук пятьдесят аборигенов толкались на танцевальной площадке, спихивая вниз мешающих, поскольку все желающие на ней не помещались. Вот несколько скинутых с площадки танцоров, обиженных, что им мешают возносить хвалу Великому божеству по полной программе и со всеми удобствами, с трудом штурмуя переполненный танцпол, постоянно срываясь с его краев обратно в бездну глубиной около метра, сумели забраться обратно. Один из возвращенцев красивым жестом приложил свое щупальце к физиономии первого попавшегося танцора. Тот дал сдачи, попутно зацепив соседа отстукивавшего ритм хвостом, и возносящего хвалы Капусте. И началась свалка...

Получив несколько минут передышки, пленники попадали на трамбованный пол и тихо лежали, приходя в чувство. Один Фырп, очухавшийся быстрее всех, горестно вздохнул:

- Эх, там такая махаловка, и опять без меня... Я, как всегда, пропускаю самое интересное...

Колян раскрыл рот, чтобы сказать своему любовнику, что самое интересное у них, судя по всему, впереди, но не успел - звуки потасовки наверху сменились непонятным воем и лязгом, явно несвойственным местным селянам.
Только – только затихшая драка на помосте возобновилась вновь, но теперь махаловка шла всерьез. Выкрики кледжшогов переплетались с какими-то новыми голосами, звучащими в совершенно иной тональности. Сверху доносилось что-то вроде: - Эй, ухнем!

Раздался оглушительный визг, стена перед носом ошарашенных пленников заискрила, и вскоре в образовавшуюся щель провалился бешено вращающийся крохотный диск пилы, в которой специалист мог бы узнать инструмент для трепанации черепа. Потолок дрожал и трясся, угрожая вот-вот рухнуть на головы несчастным арестантам, визжала пила, что-то выкрикивал, еле слышно, Карридзун, судя по всему, он призывал Великую Капусту на помощь ее верным рабам. Пандюган, привалившись к широкому плечу Катерины, нагло похрапывал, не обращая ни на что внимания. Остальные растерянно переглядывались и пожимали плечами, не зная, что и думать.

Вдруг драка наверху прекратилась, словно ее и не было. В длинную щель, которую диск пилы только что довел до самого низа, кто-то сказал: - Ой, оказывается, можно было и через дверь...

Тут же завозились с дверью с противоположной стороны, видимо, развязывали веревки, которыми она была снаружи запечатана, и в темницу, наконец, хлынул свежий, прохладный воздух. В образовавшееся отверстие просунулись оранжевые пушистые уши, и кто-то приятным контральто спросил: - Ну, и кто у нас тут есть? Кого спасать?

16 глава

По близлежащим карликовым деревьям было живописно развешено практически все племя кледжшогов. Оставшихся аккуратно паковали в свою паутину существа, размером с небольшого пони, с сиренево-зелено-коричневым телом и длинными заячьими ушами. Космонавты стояли, устало привалившись к краю танцплощадки, и растерянно осматривались, не узнавая окрестностей. Вся почва, везде, насколько хватало глаз, была изрыта и перекопана так, что создавалось впечатление, будто здесь прошелся хороший трактор с плугом. Это впечатление усиливал жрец, стоящий в гордом одиночестве неподалеку и горестно размахивающий щупальцами, словно сеял что-то.

- Как состояние вашего организма, капитан, и вверенной вам команды? - по-военному четко спросил, неожиданно появляясь откуда-то с тыла, доктор.
Кудлатый вздрогнул и медленно обернулся. Несколько секунд он, молча, смотрел на робота, потом вдруг всхлипнул и, издав горестный вой, кинулся Петруше на его железную широкую грудь.

- Петруха! Дорогой ты мой чело... Спаситель ты наш! Так это ты все ты! А я-то думал, что нас сейчас эти чудики жрать будут...

- Спокойствие, мон капитэн! - бодро отозвался доктор, осторожно, но гулко похлопывая своей механической рукой по капитанской волосатой спине. - Все позади, вы спасены, сейчас мы быстренько попрощаемся с нашими новыми друзьями, и домой, на корабль, в полет и баиньки...

- Ур-ра! - дружно рявкнула команда, быстро освоившись в новых реалиях, и поняв, что наши победили. - Да здравствует Петруха!

- Нет, нет, это все жрица и ее мужья, я тут ни при чем! - запротестовал доктор, и указал на скромно стоящую в сторонке Меандрру.

Та, поняв, что настал ее час, неспешно приблизилась, во все глаза разглядывая инопланетян.

- А я тебя видела, - сообщила она Никифоровне, - вернее, твой рисунок.

- Мой рисунок? - изумилась та, стыдливо прикрывая ладонями свой изгвазданный, и местами надорванный, кружевной бюстгальтер.

- Не твой, - поправилась жрица, - наша Настенька рисовала нам на песке похожую фигуру. Как вон у них, - она махнула головой в сторону мужчин, - две нижних подпорки, два верхних щупальца, но еще и вот такие огромные безобразные наросты в передней части тела, совсем как у тебя.

Губы Катерины обиженно задрожали, глаза заблестели, и она, стойко переносившая все тяготы и лишения плена, зарыдала в голос от обиды.

- Да я... Да вы... Я тоже видела таких как вы, чучелы! Висят себе, как лук в колготках, по стеночке у этой Капусты долбанной...

К ней подошел капитан, и принялся утешать свою супругу, с осуждением поглядывая на спасительницу.

- Прости, чужачка... Не поняла... - напряглась Меандрра. - Твой ритуальный вой немного сбивает с толку, мне трудно вникнуть в твои бессвязные слова. Мне показалось, ты изрекла, что такие как мы, находятся в логове у проклятой твари - Капусты, да облезет она до последнего листочка?

- Да, - вмешался Санорин. - Во всяком случае, уши у них такие же точно как у вас. Насчет цвета не скажу - там, в пещере освещение не очень, но в остальном, насколько можно было разглядеть, они явно ваши сородичи. Хотя они были свернуты в такие узлы, что не могу сказать, сколько у них было щупалец, и мигали ли у них такие же огоньки, как у вас... - Штурман бормотал что-то еще, но Меандрра его уже не слушала.

- Мужья мои! - вскричала она, и все ктоты застыли в тех позах, в каких стояли, внимая своей жрице. - Чужаки мне только что поведали, что в кладовой Твари томятся наши женщины, которых мы давно оплакиваем. Они еще живы - ведь это чудовище никогда не будет хранить у себя дохлятину! Пойдите и заберите их!

- Ва-ах! - раздался громовой вздох, исторгшийся одновременно из всех глоток осиротевших мужчин племени ктотов. - Женщины-ы-ы!

- Погодите... Там же эта тварь... - остановила колыхнувшихся в сторону пещеры своих подчиненных Меандрра.

- Да! Да! Великая и Ужасная не позволит вам забрать у нее наши жертвенные приношения! - трагически завывая, произнес Карридзун, про которого все забыли. - Она вас всех убьет!

- Никого она не убьет! - вмешался Колян, поддерживающий Дежина, с трудом стоявшего на ногах, и светившего своим телом через остатки пижамы. - Их ненаглядная капуста валяется кверху лапами в полной отключке, изрядно остограмившись! Спит она! - пояснил он, видя, что его не поняли. - И в ближайшее время вряд ли проснется, потому как - пьяная.

- Вперед, ктоты! - приказала Меандрра, повелительно взмахнув хвостом.
Весело улюлюкая, ушастые мужички рванули на выручку своим женщинам, спотыкаясь на каждом шагу о разбросанные вокруг капустные кочаны.

- Спасибо, что спасли нас! - обратился к жрице капитан, обретая, наконец, достоинство, изрядно пострадавшее в последнее время. - Еще бы немного, и из нас вышел бы коктейль.

Меандрра с интересом оглядела стоящих перед ней чужаков, выглядевших очень живописно. Они дрожали крупной дрожью - в головах у страдальцев до сих пор стучали назойливые ритмы ритуальных танцев кледжшогов. Практически все были неглиже – Дежина, в остатках пижамы, державшегося за капустный кочан, как за спасательный круг, одетым назвать было никак нельзя. Рядом стояла с независимым видом, но, так же как и все, дрожа, Никифоровна в кружевном, когда-то белом, нижнем белье. Капитан и штурман щеголяли в трусах, Пандюган и вовсе, был одет лишь в свою черно - белую шерсть и полевой пояс, Колян, за спиной у которого терся Фырп, тоже одежды сроду не носил, не считая всевозможных ремешков для аппаратуры и приборов. Впрочем, и местные не обременяли себя одеждой, поэтому непонятные куски какой-то мягкой грязной дряни вокруг тел пришельцев, вызывали у них чувство брезгливости.

- Да уж, если бы не я, вы бы сдохли нафиг! - скромно отозвалась Меандрра. - Я не возражаю, если в качестве благодарности, вы несколько раз сильно стукнетесь своими безухими головами об вон то дерево, мне будет очень приятно за этим понаблюдать... Желательно с разбегу. Люблю смотреть, как электорат головой бьется о твердые предметы...

- Вы шутите? - неуверенно поинтересовался Дежин, делая шаг назад и упираясь спиной в танцпол.

- Нет, зачем же? - хлопнула глазами жрица. - Я не понимаю - что значит «шутите»?

- Судя по всему, такое понятие как чувство юмора отсутствует на данной планете, - вмешался Петруша. - А посему, мадам не шутит, и хочет, чтобы вы побились головами. Но я, как врач, решительно против подобного мероприятия.

- А... Вот... - выступил вперед капитан, пытаясь перевести разговор в другое русло, чувствуя, как заныл затылок в предвкушении предстоящей процедуры. - Скажите, многоуважаемая - а кто такая Настенька, о которой вы тут сейчас говорили?

- О, Настенька... - розовые глаза Меандрры заволокло фанатическим туманом. - Настенька, это наше все! Это... Она такая... Хачапури любит...

- Хачапури? О! А у нас было хачапури! - воскликнул старпом, радуясь, что может внести свою лепту в установление контакта с нормальными инопланетянами. - Правда, боюсь, я последнюю тубу слопал...

- Ты ел хачапури? - живо заинтересовалась жрица ктотов, и розовые глаза ее приобрели жадный алый блеск, который она, впрочем, с некоторым усилием тут же погасила.

- Ну да, - несколько удивленно отозвался Пандюган. - А что?

- Да нет, нет, ничего. Просто наша Настенька... В общем, сами увидите!

- Где? - завертели головами спасенные.

- У нас дома, она вас ждет!

- Спасибо за приглашение, но нам пора на корабль! - принялся раскланиваться Кудлатый, чувствуя неладное и стремясь поскорее отсюда смыться. - Мальчики и девочки, собирайтесь и пойдем до дому, до хаты...

Космонавты радостно загомонили, Фырп крепко ухватился щупальцем за руку Коляна, боясь, что тот улетит без него.

- Нет уж, я не могу позволить вам уйти просто так! - возмутилась Меандрра. - Наши законы гостеприимства не позволяют отпустить вас! Вы обязаны посетить нашу скромную обитель и повидать Настеньку, иначе нам полный...

Речь прервало шумное появление толпы мужчин ктотов, несущих с песнями и плясками на своих спинах несколько узлов, которые, при ближайшем рассмотрении оказались отклеенными от стены капустного жилища, женщинами, безвольно мотающими ушастыми головами по бокам спасителей.

- О, Жена наша, услади свой взор женщинами нашими! - пал ниц перед Меандррой ее первый муж, чье имя, как и прочие имена мужчин племени ктотов, остались в безвестности. - Теперь ты не одна та, что приносит яйца! Уцелело не меньше половины наших жен!

- Гхм... Возрадуемся же, мужья мои... Несите счастливиц наших скорее в земли родные, прочь из этого поганого места, пока эта мерзкая тварь не обнаружила, что кладовые ее опустели!- медленно и почему-то безрадостно изрекла жрица. И уже тише, добавила: - Поторопилась я, пожалуй, со своей спасительной операцией... Ладно, найдем, куда их приткнуть. Да и Настенька кушать все время хочет...

- Безмозглая личинка пускелии, обороти двуши свои на дрянь небесную! Они ведь уходят, уходят от тебя, слизь ты болотная! Ничего как следует сделать не можешь, даже пленников удержать! - заверещал неожиданно Карридзун, тыча почти всеми своими щупалами в сторону исчезающей в кустах вереницы космонавтов, сопровождаемых Фырпом. - Поймай, и отдай святой Капусте, может быть, тогда она простит тебя!

- Привести их ко мне! - махнула Меандрра своими пушистыми ушами в сторону беглецов. - Сильно не мять!

Через секунду она вновь имела удовольствие любоваться отвратительными инопланетными телами.

- Да сколько можно-то? - устало спросил капитан, стряхивая с себя куски паутины, в качестве предупреждения наброшенную на команду ктотами.

- Нельзя так с тем, кто жизнь твою спас! - поучительно произнесла жрица. - Мы всего лишь за то, что вас спасли, попросили навестить нас, а вы... А вы... Вот вы как! Как так можно, обижать слабую женщину... - она издала каркающий звук, очевидно, приравнивающийся на Мыдвол к шмыганью носом.

- Тебя обидишь, как же... - пробубнил Кудлатый, и громко произнес официальным тоном: - Не извольте беспокоиться, уважаемая, мы с удовольствием посетим вашу обитель. Все равно деваться некуда...

***
Стоило врагам исчезнуть вдали, как Карридзун развил бурную деятельность. Отвесив несколько подзатыльников и подхвостников окружающим, не пропустив и свою осиротевшую без первого мужа ячейку, он понесся к постепенно приходящей в себя и ощутившей все прелести невыносимого похмелья, святыне. Мгновение спустя оттуда донесся его повелительный вопль, и все оставшиеся в состоянии стояния селяне, гурьбой потащили одного из недозубигров в сторону пещеры, где обитала Великая и Ужасная. Недозубигр издавал недоуменные чаячьи крики и слабо отбивался ластами. Вскоре его подтащили к лежащей ничком Капусте и уложили плашмя рядом с ней.

- Ближе... - простонала святыня, вытягивая губы трубочкой, старясь дотянуться до благодатного вымени.

Кледжшоги оглушительно кряхтя, рывком подтащили несчастное животное к Капустной морде, да так удачно, что колбасообразное вымя с размаху воткнулось в пасть страждущей исцеления от похмелья представительнице семейства крестоцветных. Она принялась яростно сосать и животное жалобно взвыло. В почтительной тишине Карридзун принялся неторопливо отбивать хвостом ритм. Мгновение спустя селяне подхватили его, и вот уже несколько сотен хвостов отбивали чечетку по утрамбованной, покрытой трещинами площадке перед входом в пещеру...

Это сообщение отредактировал Rasstegaj - 10.04.2019 - 11:52

Ай, спасибо! Нашла утром и не могла оторваться, вся генеральная уборка накрылась медным тазом.
Получила огромное удовольствие, затягивает с первых строк.
Прошу добавить в рассылку.
Еще раз спасибо за столь неординарную и прикольную вещь!

Спасибо, за столь чудесный отзыв Прямо смутили меня... Я очень, очень рада, что Вам понравился мой опус. Пропавшую уборку- жаль)) В рассылку добавила

Увлекательный рассказ, жду продолжения

Спасибо, продолжаю

17 глава

- Вот и наше чилиоре! - торжественно провозгласила Меандрра.

- Чавой? - непонимающе переспросил старпом. Спросил, пожалуй, излишне громко - у него, как и у остальных членов экипажа в данный момент наблюдались некоторые проблемы со слухом. Ни с того ни с сего, на середине пути от одной деревни к другой, ктоты вдруг сгрудились вокруг них и, под руководством жрицы, принялись дружно скандировать какую-то залихватскую песню, стараясь орать ее как можно ближе к ушам космонавтов, и без того получивших изрядную перегрузку. Когда, пройдя примерно с километр, ктоты, наконец, заткнулись, вновь плененные пленники практически ничего не слышали, и слух только-только начал возвращаться к ним.

- Живем мы тут, - обыденно отозвалась предводительница ктотов. - Красиво, правда?

И сейчас пришельцы с ней, пожалуй, были склонны согласиться. Лужайку перед ними покрывала нежная, мягкая, сапфирового цвета травка, до того ровная что...

- Вот бы здесь устроить поле для гольфа! - прошептал Санорин приятелю.

- Да ты везде бы устраивал поля для гольфа! - недовольно отозвался Пандюган. - Помнишь, как на площадке перед Белым домом, когда мы промазали и случайно там приземлились, и нас волокли в кутузку, ты тоже не преминул отметить ровность поверхности той самой площадки... А я, между прочим, там лапу подвернул, колдобина на колдобине...

- Да тихо вы, придурки! - шикнул на них капитан.

Парочка опомнилась и продолжила осмотр окрестностей. Ровная площадка была, в общем-то, весьма небольшой. Через пару десятков метров начинались плавные извилистые уклоны и подъемы, словно кто провел волнообразную линию карандашом. Белыми росчерками то тут, то там цвели похожие на домики с куполообразной крышей, цветы. Росли они исключительно полосами, словно кому-то пришло в голову сделать дорожную разметку «зебра». В глаза бросалось полное отсутствие растительности размером выше самого захудалого кустика. Искорками поблескивали летающие повсюду насекомые, которые часто присаживаясь на голокожие лица, оставляли на них отходы своей жизнедеятельности. Причем, эти самые отходы блестели так же, как и их авторы, а потому, вскоре космонавты сияли как реклама на межпланетных супермаркетах.

- Вот там мы живем! - вновь заговорила Меандрра, почему-то очень тихо, и показывая ушами в сторону ряда небольших холмиков. - Но нам не туда. Я должна показать вас Настеньке, она уже давно ждет.

Не давая возможности возразить, она принялась продираться сквозь невысокие мохнатые кусты. Космонавты, переглянувшись, дружно пошли на штурм кустовой ограды. Миновав цепкую растительность, они имели полную возможность заценить ровное покрытие еще одной местной лужайки, посреди коей, точно громадный прыщ, торчал холм, к нему-то и шла Меандрра. Вздохнув, группа туристов направилась вслед за своей спасительницей, успевшей уже изрядно надоесть. За ними потянулись мужья уже не единственной жены, свалившие свои драгоценные ноши кучкой возле кустов.

Меандрра остановилась в нескольких шагах от холма, и напряглась, растопырив уши. Ее хвост задрожал, и по нему побежали быстрые огоньки.

- А теперь ни звука! Если вы произнесете хоть слово - это будет страшное святотатство!

Наступила звенящая тишина. Кто-то из космонавтов чихнул, и ктоты тихо ахнули в один голос. Меандрра плотно прижала свои пушистые уши, и еле слышно прошептала:

- Что теперь будет... Нельзя! Нельзя! Нельзя!

- Чего нельзя-то! - не выдержала Никифоровна, которой порядком все это осточертело, и чей лимит терпения нынче был десятикратно превышен. - Задолбали вы все меня! Спасаете или не спасаете? Домой хочу! На корабль! Достали ваши проклятые ритуалы, обычаи, шаманы, божества...

- Прости, Неподражаемая! - вдруг дико заверещала Меандрра, упала на живот, и поползла в сторону холма. - Я им все говорила! Я их предупреждала! Не наказывай меня, я тебе привела их, они твои! И... И... Они ели этот... Хачапури! Послушай меня, Царственная, умоляю! Я правильно произнесла это слово! О, Великая Настенька, я в твоей власти!

- Вах, какие люди-и-и!!! Я хачу сказать - наконец-то, люди!- послышался новый голос, и из расщелины в холме, которую с той стороны, где стояла вся толпа, было совершенно не видно, выдвинулось нечто. Оно было размером с хорошего слона, имело огромное, прозрачное крыло, с правой стороны своего жуткого тела, которое при выдвижении из щели смялось, но на свободе тут же расправилось и тихонько загудело. Когда растерянно моргающие и трущие глаза космонавты присмотрелись и сделали поправку на размер, то неожиданно поняли, что перед ними обыкновенная муха, только ошеломляющих, просто невероятных размеров. Дежин, вспомнив изображения, показанные ему бортовым компьютером, сразу же узнал муху цеце с корабля «Всегда готов!».

- Чего кричишь, как рез-з-заная, дорогая? - умиротворяюще прогудела муха, и погладила передней лапкой свою жрицу, отчего та покатилась кубарем по траве. - Привела ко мне гостей, молодца, а пугать-то их з-зачем? Я, мож-жет, долгие годы ж-ждала, когда же смогу увидеть з-з-земляков, а ты тут шухеру навела, у них со страху кровь спортиться может... То есть, я хотела сказ-зать, расстроятся гости, не пож-желают задерж-жаться у меня, а я так поболтать с ними хотела, песни попеть... О, моя Сулико... - мечтательно пропела она. - Вах, хорошо...

- Э... - попытался вставить слово капитан, и Настенька тут же повернулась в его сторону, с интересом оглядывая его с головы до ног, подрагивая хоботком.

- Говори, дарагой, не стесняйся, у меня тут демократия, право слова есть у каж-ж-ждого, только вот беда, не хотят мои подданные им польз-з-зоваться, ай-яй-яй... Хачапури давно кушал?

- Простите, многоуважаемая,- решился, наконец, Кудлатый.- Вы родом не с Земли, случайно? И причем здесь хачапури? Извините...

- С З-земли, дарагой, с З-земли, откуда ж-же еще... Про «Всегда готов!» не слыхал, а? А, слыхал, это хорошо... Вот, на нем-то я сюда и прилетела. Вместе с моим дарагим капитаном. Чиз-збургершвили... Да... Помню, поест он хачапури, меня на руку посадит... Да, тогда меня мож-жно было еще на руку посадить, я ж-ж тогда не была такой красивой и потрясающей... Так вот, посадит он меня на руку, даст испить влаги ж-живительной, а она после хачапури такая... Такая... Вах, одним словом.

- Какой влаги? - не только из вежливости поинтересовался Дежин, но и из профессионально - гастрономического интереса. - С хачапури красное вино неплохо сочетается... Белое, впрочем, тоже... Потому как - сыр там...

- Ох... Вино - мимино... - проворчала муха. - Не о том говоришь, дарагой! Который из-з-з вас хачапури ел?

- Прошу прощения, - робко произнесла молчавшая до сих пор Никифоровна. - Позвольте полюбопытствовать - как вы здесь оказались? И, еще раз прошу прощения - отчего вы такая... Такая...

- Такая великолепная? - поощрила польщенная муха. - Не стесняйтесь, наз-зывайте меня великолепной, грандиоз-з-зной, бесподобной, какой нравится слово, говори! А это все мой дарагой Чиз-збургершвили...
Единственное крыло мухи перестало жужжать, блеск огромных фасеточных глаз слегка затуманился.
- Да, мой Гоги... Славно мы с ним ж-жили на «Всегда готовом»... Он кормил меня, он дал мне имя - Настенька, он вовремя ел хачапури... Все было расчудесный, пока наш корабль не приз-землился з-з-здеся... И з-здеся мой Гоги нашел какой-то вещество, с который решил провести опыт. Очень он опыт любил, мой Гоги... А тута последний кролик помер, а капитан как раз-з сделал какой-то новый дрянь, з-замешанный на этом веществе. И он неож-жиданный повел себя просто отвратительный. Когда я мирно перевариваль свой з-з-завтрак, которым он меня так щедро накормил в это утро, - и ведь не з-забыл перед этим хачапури покушать! - он вдруг схватил меня, и з-зделал со мной нечто уж-ж-жасное... Он... Он...

- Что?! - подалась вперед заинтригованная команда, забыв об усталости.

- Он сделал мне клиз-з-зму! - патетично произнесла Настенька, было видно, что воспоминания растревожили ее трепетную душу, и она начала волноваться, и часто жужжать. - Какой-то тонкий иголкой, прямо в... прямо в... В общем, когда я пришла в себя от переж-ж-житого, то з-з-заметила, что выросла раз-за в два. Гоги это тоже з-заметил и очень обрадовался, покормил меня. Я не помнила обиды, ела, потому что чувствовала уж-ж-жасный голод. И съела много, несмотря на то, что он не стал есть хачапури, ж-ж-жестокий! А поев, я снова стала расти. Я росла очень быстро, и когда доросла до колена Гоги, он очень испугался, и з-з-захотел выкинуть меня с корабля. Я сопротивлялась, о, как я сопротивлялась! З-з-за время борьбы я успела вырасти еще немного, и голод меня мучил все больше и больше. И тогда покормилась еще немного. Совсем чуть-чуть, но проклятый Чиз-збургершвили, чтобы я перестала есть, оторвал мне крылышко. Из-з-зверг! Раз-зве можно сравнить его волосатый нога и мой з-з-замечательный крыло! - казалось, из мушиных глаз сейчас польются огромные слезы. - И пока я приходила в себя, он выкинул-таки меня з-за борт, в этот ужжасный враж-ж-ждебный мир. Но ничего, теперь я на своем месте, я богиня, так и долж-жно быть. Только иногда тоскую я по З-земле, по «Всегда готов!», по этому гаду Гоги, и по хачапури....

Все присутствующие сочувственно вздохнули, кое-кто украдкой вытер слезы.

- А при чем тут волосатый нога? - шепотом спросил Дежин у Коляна. Тот недоумевающе пожал плечами.

- Ну, так вот, - деловито произнесла цеце, и ее крыло вновь зажужжало. - Кто ж-же из-з вас ел хачапури?

- Ну, я... - признался старпом. - А что?

- Ох, какой ж-ж-же ты... Вкусный... Толстый... Как раз-з-з то, что надо для первого блюда... - мечтательно произнесла муха, и потянулась передними лапами к Пандюгану.

- Как, простите? - растерялось первое блюдо.

- Господа, что здесь происходит? - громко поинтересовался капитан.

- Молчать! - прожужжала Настенька, делая неожиданный прыжок, по скорости совершенно не сопоставимый с ее размерами, и захватывая в свои трепетные объятия старпома, который тихо пискнув, припал к необъятной груди оголодавшего насекомого. – Ненавиж-ж-жу шум, он мешает мне выделять соки...

Команда всколыхнулась и подалась вперед, но внимательно следившие за каждым движением космонавтов ктоты, по еле заметному жесту своей предводительницы, моментально опутали несчастных своей бронированной паутиной. Никифоровна, вновь ощутив себя коконом, завизжала, словно старинный паровоз, на пути следования которого оказалась беспечная корова. Ктоты, восприимчивые к громким и резким звукам, от неожиданности выпустили своих жертв, и те мешками попадали в синюю травку. Это не помешало Катерине по-прежнему тянуть одну и ту же ноту, отчего градом посыпались вниз блескучие насекомые. Хуже всех пришлось мухе, у которой увеличение роста дало побочный эффект в виде обострения слуха. Она была на грани обморока, точнее, оцепенения. Не успев вонзить в Пандюгана свой острый хоботок, она стиснула свой мохнатый обед так, что у того выпучились глаза, и он стал похож на разжиревшего лемура.

- По... мо... - прохрипел старпом. – Ка...Ть...Ка... Ду... Ра... Заткнись!

Вряд ли Никифоровна могла его услышать, поглощенная своим вокальным выступлением, но тут в ее необъятных легких закончился воздух, и она замолчала, высоко и часто вздымая свою объемистую грудь. Все облегченно выдохнули, наслаждаясь благодатной тишиной. И в этой тишине послышался свистящий шепот:

- Отдай мои припасы, тварь!

В поле зрения лежащих ничком пленников появились длинные, тонкие, осыпающиеся капустной шелухой, ноги. Муха моментально вышла из своего оцепенения, и крыло ее вновь завибрировало.

- Пришла, сама пришла, з-з-зеленая мерз-з-зость! Это мои припасы! Я первая их припасла! Я высосу всю твою гнилую растительную кровь! Пусть даж-ж-же мне после этого будет плохо!

Не обращая внимания на эту гневную отповедь, Великая Капуста сделала неуловимое движение тонкой длинной шеей, ее покрытая наростами голова метнулась вперед, как язык у хамелеона, и старпом исчез в огромной слюнявой пасти.

- Ой, мама! - сказал капитан, который лежал на боку, и отлично видел всю мизансцену.

- Что там такое? - глухо пробубнил Дежин, упираясь носом в какую-то кучу непонятного происхождения, как он отчаянно надеялся, не органического. Впрочем, надеялся он зря.

- Старпома сожрала капуста... - растерянно произнес Кудлатый.

Его перебил звук невероятной высоты - взбешенная муха зажужжала как терпящий бедствие космолайнер, летящий на бреющем полете у самой земли. Перемежая свое жужжание какими-то выкриками, она слегка приподнялась над поляной, и косо заваливаясь на одну сторону, с размаху ударилась в святыню кледжшогов, словно самая обычная муха, бьющаяся башкой о стекло. Два монстра покатились по склону в великолепнейшей схватке. Спарринг - партнеры были примерно одинаковы по весу и величине, если не считать торчащих во все стороны щупальцев - хлыстов у Капусты, которые беспорядочно хлестали воздух, стараясь обвиться вокруг насекомого. Драка мухи с капустой впечатляла, и все спеленутые космонавты, на миг, забыв о собственном бедственном положении, пытались извернуться и занять более удобное положение для наблюдения. Возбужденные кледжшоги, прибывшие вместе с впервые покинувшим свои пещеры идолом, и присоединившиеся к ним ктоты плотным кольцом окружили поляну, и в толпе уже слышались подбадривающие выкрики наподобие - «Спартак - чемпион!»

Это сообщение отредактировал Rasstegaj - 11.04.2019 - 09:24

Спасибо! Драка Капусты с Настенькой аж перед глазами стоит

Пожалуйста Я думала, тут будут ругаццо, что жесть пошла - члена команды сожрали)))

Чуть попозже еще одну главу доделаю и выложу.

18 глава

Чтобы прийти немного в себя после сотрясения, кибердоктору пришлось выключиться на перезагрузку. Включившись и активировав процессор на полную мощность, он попытался проанализировать происшедшее. Когда они, по его карте, составленной во время перемещения из ктотовой деревни в село кледжшогов, прошли ровно половину пути, его отвлек первый муж Меандрры, у которого он брал совсем недавно образец семенной жидкости. Изображая смущение, Мурзик, так его про себя решил называть робот, попросил Петрушу немного отстать от остальных, потому что у него есть вопрос, который не должен достигнуть посторонних ушей. Кибердоктор, отлично знающий свои обязанности, в которые входит сохранение врачебной тайны, немедленно приостановился.

Когда вся толпа ушла довольно далеко вперед, и можно было уже не беспокоиться о конфиденциальности, Мурзик медленно двинулся вперед. Но робот тут же заметил, что ктоть изменил маршрут, и пошел не следом за остальными, а несколько сдал влево. Отнеся это за счет неумения ориентироваться на местности, Петруша хотел указать первому мужу жрицы на его ошибку, но тут неожиданно сверху с деревьев на паутине бесшумно спустилось еще несколько ктотов, которые что было сил, толкнули робота вперед. Он потерял равновесие и полетел в примитивнейшую ловушку - яму, прикрытую сверху ветками и листьями. Если бы не этот резкий толчок, он бы ни за что в нее не угодил - пустоты отлично отображались на его радаре. Внутренние системы кибердоктора немного пострадали, но все было поправимо, на корабле имелся ремонтный отсек специально для него. Но как добраться до этого отсека? Его резерва достаточно, чтобы проехать километров двадцать, но для этого надо выбраться из ямы…

- Пс! Псс! - послышалось вдруг, и сверху на Петрушу посыпались комья грязи и веточки. Доктор направил визоры вверх и увидел, что большую часть оранжеватого неба закрыла облезлая физиономия незнакомого ему кледжшога.

- Да-да? - вежливо осведомился Петруша, отмечая, что его речевой аппарат несколько поврежден - голос звучал слишком женственно, с легким дребезжанием.

- Ты из этих? С корабела?

- Да, я с корабля.

- Если я помогу тебе выбраться, ты возьмешь меня с собой на корабел? Ваши мне это уже обещали, когда я им помог спастись из пещер Великой, а сами ушли, стало быть... Ну, я на них не в обиде, раз они попали к этим тварям. Но я должен попасть туда, где едят капусту и не скрывают этого!

- Я не уполномочен давать подобные обещания, но вполне допускаю, что это возможно. В качестве образца местной фауны, я полагаю, мы могли бы вас забрать с собой. Правда, один ваш соплеменник уже забронировал место на нашем корабле... Но пара тоже неплохо, а то он еще затоскует и захиреет без своих сородичей...

- В общем, берешь, стало быть? - практически ничего не поняв из монолога доктора, Копанулт уловил главное.

- Беру! - решил Петруша. - Вытаскивай! - к счастью, его программа давала возможность лгать во спасение.

***
Никифоровна, лежащая несколько в стороне от остальных пленников, по-гусеничьи извиваясь, попыталась подползти поближе, но не к схватке, а к мужу, дабы попытаться обсудить план возможного побега, поскольку данный момент ей казался наиболее подходящим для этого. Женщина понимала - какое бы из чудовищ не победило, они все равно будут в проигрыше. Но не успела Катерина проползти и нескольких сантиметров, как огромный клубок из лап, щупалец и крыла прокатился мимо нее, и одно из щупалец, лихорадочно пытающееся за что-нибудь ухватиться, подцепило женщину за опутывающую ее паутину, и зашвырнуло в кусты, окружавшие холм чуть ли не ста метрах от места событий. Никто из зрителей не заметил, что на одного пленника стало меньше...

В плотных, мягких, приятно пружинящих кустах было хорошо. Прохладно и относительно тихо - звуки борьбы доносились лишь фрагментарно. Некоторое время Катерина приходила в себя после неожиданного полета, кривясь и жмурясь от неприятных ощущений в голове и в области филейных частей своего тела, тихо радуясь, что в принявшей ее тело растительности не оказалось колючек. Но через несколько минут способность соображать вернулась к ней. Возможно, мозг к усиленной работе подтолкнуло робкое поскребывание по груди.

- Фединька! - воскликнула она. - Ты цел! Боже мой, какое счастье! Иди же ко мне, деточка!

Словно только и не хватало этого приглашения, путы разлетелись в разные стороны, и Катерина увидела восседающую на груди прилипалу. Федя, показывая, как он счастлив вновь лицезреть не только хозяйкину грудь, но и лицо, затанцевал всеми восемью ногами, и завилял своим рыбьим хвостом. Никифоровна, не обращая внимания на колотье в руках, схватила рыбку, и прижала ее к себе, чуть не раздавив от радости.

- Малышенька моя! Я думала, тебя там расплющило, под веревками этими! - Если честно, то Катерина совершенно забыла о представителе местной фауны, угнездившимся у нее на груди, но сейчас она искренне верила в то, что говорила. - Что же нам с тобой делать, а?

Словно поняв ее, прилипала, вопросительно курлыкнув, сделала несколько неуверенных шагов дрожащими ножками по траве, словно подобный способ передвижения ей был непривычен.
Никифоровна поглядела в том направлении, в котором двигалась рыбка, потом оглянулась в сторону, откуда только что десантировала. Она увидела, как Настеньку оседлала Капуста, и с остервенением выдирает оставшееся крыло. С того места, на котором Катерина находилась, ей было не видно своих друзей. Рыбка вновь призывно вякнула.

- Малыш, ты говоришь, что уходить отсюда надо, да? Но как же мои мальчишки? Как же мой Кудлик? - горло Никифоровне сжал спазм, и она всхлипнула.

Прилипала подковыляла к ней, ловко вскарабкалась на плечо, и принялась толкать ее головой в щеку.

- Правильно, маленький! Надо бежать к кораблю! Другого выхода нет. Только ДИМКа их сейчас может спасти. Или оружие... Но я же не успею... - она никак не могла решиться, и рыбка не выдержала. Она раззявила свою многоступенчатую пасть, и громко щелкнула возле уха Никифоровны зубами третьей, самой маленькой, пасти.

- Ай! - вскрикнула Катерина, и, стремясь сбежать от взбесившейся ни с того ни сего рыбки, рванулась именно туда, куда та ее так усиленно пыталась спровадить. Сделав несколько шагов по наклонной, капитанская жена подвернула ногу, и покатилась вниз, весело подскакивая на ухабах, и собирая волосами все местные эквиваленты репьев, которые, хоть и были, как многие здесь представители флоры, блестящими и пушистыми, но их цеплючесть ничуть не уступала земным собратьям. Так что, когда Катерина докатилась до подножия холма, ее голова напоминала стробоскоп.

Рыбка неловко переступая своими многочисленными ножками, подошла к поверженной хозяйке и, оглянувшись назад, словно убеждаясь, что убрались из зоны видимости, как-то странно напряглась и выпучила и без того торчащие из орбит, глазки.

- Федор, ты что, совсем с ума сошел, что ли? - возмущенно воскликнула, отряхивая остатки кружевного белья, Никифоровна. - Как ты посмел раскрыть свой рот на меня? Что с тобой, милый? Тебе плохо? Или ты какаешь?

Федя издал звук, который не оставлял сомнений в том, что он действительно справляет нужду, но, вместе ожидаемой Никифоровной субстанции, из него полезло что-то белое, длинное, бесконечное... Катерине со страху показалось, что из ее ненаглядного Федюни выползает тонкая змея.

- Фединька, у тебя глисты? - испуганно прошептала она, пятясь, чтобы неизвестная тварь не накинулась на нее.

Рыбка промолчала, а нечто продолжало ползти и ползти. Когда оно достигло уже метров двух в длину, процесс остановился. Никифоровна на всякий случай ухватилась за ветку чахлого кустика, словно рассчитывая спастись в его гуще, если неизвестный белый жгут проявит агрессию.

- Федя? - неуверенно протянула Катя.

Прилипала поднатужилась еще сильнее, и вдруг жгут распался пополам, обе его части взметнулись вверх, развернулись словно паруса, и затрепетали. Перед ошалевшей от изумления Катериной оказалась гигантская бабочка. Вернее, крылья бабочки, крохотное, по сравнению с крыльями тельце их обладателя совершенно терялось на их фоне. Один плавный взмах - и Федюня воспарил. Несчастный кустик затрещал и в нем кто-то охнул - Никифоровна завалилась всем телом в куст, придавив какого-то невезучего постояльца. Не успела женщина закрыть рот, как окрыленный любимец плавно опустился на нее, растопырил свои лапки, вытянувшиеся как резиновые, и обхватил ими тело Никифоровны, словно огромной мохнатой рукой. Катерина взмыла пузом вверх в оранжевое небо.

***
- Капитан, надо что-то делать! - прошептал Санорин, сумев кое-как подобраться к Кудлатому, свезя себе нос, которым пропахал твердую почву окружавшую кольцом жилище мухи. - Пока эти твари друг друга убивают, у нас есть шанс!
- Какой к кдапам цирлизийским, шанс! - зло бросил капитан, не сводя глаз с великой битвы. - У нас старпома съели, не забыл? Нам его как-то спасти надо попытаться... Эх, куда же запропастился док, одна тварь другую б уложила, а он с оставшейся бы справился, и капусте этой паршивой брюхо б распорол, может, Пандюган еще не успел перевариться...

- И правда, - попытался оглянуться Санорин, но не смог вывернуть шею назад. - Петруха бы такого не допустил, чтоб нас опять повязали, как личинок в коконы. Может, его тоже, того?

- Чего - того? - не понял Кудлатый и брезгливо поморщился, когда ему на нос шлепнулся кусок прозрачного крыла, покрытого зеленой слизью.

- Ну, сожрали, наверно, что же еще...

- Да ну тебя, не городи ерунды, что в нем жрать то?

- А-а-а! - вдруг замычал Дежин, причудливо изгибаясь на своей, уже ставшей родной, куче. - Мэ-э...

- Что с тобой, Сенсей? - обеспокоился капитан.

- Мня... Мну… Мне... Тьфу! Меня кто-то засасывает!

- Где? Никого около тебя нет! - капитан явно был уверен, что его кок свихнулся.

- В паху-у! - жалобно взвыл Дежин.

- Слушай, прекращай ты эти свои дебильные шуточки! – старался Кудлатый перекричать взвывшую диким гласом Капусту - муха как раз удачно впилась ей в глаз. - Сейчас не время для разговоров о сексе!

- Поговорить о сексе всегда есть время! - прошептал, подползая к ним Колян, не обремененный уже путами.

- Ты... Как выпутался? - поразились остальные, и даже кок перестал стонать, то ли от боли, то ли от удовольствия.

- Ну... На это понадобилось больше времени, чем я ожидал, но мне помог мой новый друг и мой будущий муж - Фыр. - Колян засмущавшись, приобрел нежно - салатный цвет. - Он меня, где смог, вылизал, а где не смог, напустил жидкости, аналог слюнной, я и выскользнул, у меня ж при возбуждении начинается сильное сокращение мускульной системы, вот рывками, помаленьку - потихоньку...

- Может, хватит уже рассусоливать? - рыкнул капитан. - Давай, развяжи нас.

- Меня первого, - взвизгнул кок, на страстном выдохе. - Или, хотя... Давай м... меня потом, я... По.. до... О-о... Вау...

- Как мне вас освободить? - растерянно поинтересовался ученый. - Эту дрянь даже ножи не берут, я уже пробовал...

- А вытащить нас отсюда по одному не сможешь? - спросил с надеждой штурман.

- Как? Сквозь эту толпу идиотов? Фанаты, чтоб их... - ответил Санорину Колян, и подтащил к себе поближе за щупальце глядящего на него влюбленными глазами Фырпа, по-прежнему связанного.

В этот момент, тихонько стонавший до сих пор кок, взвизгнул, конвульсивным рывком вскочил на ноги, и прямо с места сиганул одним прыжком прямо на поле боя, под мелькавшие конечности месивших друг друга монстров.

- Куда? – рванулся следом капитан, но в отличие от Дежина он не умел так ловко скакать, будучи связанным по рукам и ногам. - Да что же это такое?

- Оргазм, - оценил профессиональным взглядом Колян. - Причем, полный... Кирдык сейчас ему придет. Хорошо хоть, последнее что он испытал, это орг...

Колян растерянно замолчал. Капуста, которая как раз добивала уже еле шевелящуюся муху, занесла лапу прямо над лежащим ничком под ней коком. Друзья в ужасе зажмурились, ожидая, что сейчас эта страшная конечность, усеянная острыми шипами, пронзит несчастного кока, но почему-то все стихло в одно мгновение. Не было слышно ни предсмертного вопля Дежина, ни свистящего дыхания чудовища, ни подбадривающих выкриков болельщиков с обеих сторон. Лишь какая-то птичка неподалеку выла по-волчьи, подзывая к своей норе самочек. Откуда-то издалека донесся еле слышный вопль Карридзуна, не рискнувшего сунуться близко, и наблюдавшего все происходящее издалека: - Дави его, Великая! Дави же скорей!

А в ответ ни звука. Космонавты осторожно приоткрыли глаза, и им показалось, что поляна усеяна статуями. Вокруг, давно уже перемешавшись между собой, стояли ктоты и кледжшоги, застыв в тех позах, в каких их застал столбняк. Некоторые даже балансировали на одном щупальце. Пара ктотов, подкравшихся с двух сторон к одному из группы поддержки кледжшогов, вонзив зубы в его пестрящие коричневыми пятнами зеленые бока, и пытавшиеся растянуть его в разные стороны, теперь так и стояли, держась за шкуру и пуча глаза от напряжения. Меандрра, вставшая на задние щупальца и подбадривавшая свое божество, распевая речевки: - Настенька вперед! Пусть всех Настенька сожрет! - стояла, не успев закрыть пасть и всунуть обратно длинный, как у муравьеда, язык, на который теперь радостно садились те самые, светящиеся жучки, словно на удобный космопорт.

Но самой живописной была группа в центре ринга. На сине-голубой, изрядно вытоптанной, и покрытой тонким слоем слизи и ошметков, траве, лежал, скорчившись, и выставив наружу какой-то огромный нарост на животе, Дежин, по-прежнему спутанный паутиной, так же, как и остальные, отчаянно жмуря глаза. Над его животом, буквально в паре миллиметров, застыла капустная нога. Сама Капуста, крепко стоя на остальных, бесчисленных конечностях изумленно изогнув лебединую шею, обнюхивала тот самый вырост.

- Дави его, о, Великая! - провыл издалека жрец.

- Дочччь... - прошипела в ответ Капуста, опуская еще ниже свой отвратительный нос. - Дочь моя...

Как всегда - спасибо за отличное настроение просле прочтения )))

Спасибо Вам Что читаете и пишете - а то мне тут было бы совсем одиноко и неуютно... Есть ощущение, что пишу лишь для пары-тройки человек.

Это сообщение отредактировал Rasstegaj - 11.04.2019 - 20:47

Нас тут много) ждём-с

Это радует Продолжаю (думаю, завтра закончу)


19 глава

Когда первый испуг прошел, Катерина Никифоровна стала наслаждаться полетом. Огромные крылья, трепетавшие вокруг, мягко поднимались и опускались, а вместе с ними мягко поднималась и опускалась женщина, покоившаяся в громадном кулаке своего любимца. Федюня, которого было не видно, если не считать, конечно, крыл, периодически стрекотал что-то успокаивающее хозяйке - мол, спокуха, родная, я тебя спасу!

- Фединька, детка, куда ты меня несешь? – пролепетала Катерина, стараясь вывернуть голову и посмотреть вниз. Увы, когда ей таки удавалось выцепить взглядом край проплывавшего мимо ландшафта, пользы это не приносило ни капли - все равно, она не имела возможности ранее ознакомиться с местной географией, и местность была абсолютно незнакома. Впрочем, некоторую пользу все же извлечь удалось - она рассмотрела, что ее несли в горы. А корабль, который она так старалась углядеть, находился - и уж это-то она помнила совершенно четко, на равнине, окруженной лесом. Здесь же ничего похожего не наблюдалось.

- Федя! Федя! - позвала Никифоровна дрожащим голосом. - Малыш, хватит уже! У меня спина болит, и замерзла я!

Рыбка, если конечно, так ее можно было теперь назвать, что-то снова прострекотала, но курса не изменила, у нее явно была какая-то цель. Катерина раскрыла рот, чтобы обложить драгоценного любимца отборным матом, но тут они пошли на снижение. Не успела женщина опомниться, как оказалась на какой-то подстилке из листьев, а на нее со всех сторон таращились огромные оленьи глаза.

- Это твоя семья, малыш? - растерянно спросила она, и попыталась приподняться. Но позвоночник, только-только начавший приходить в себя после долгого нахождения в скрюченном состоянии, еще не был готов к полной нагрузке, и рывком бросил ее обратно на листья.

***
Устав ждать, Петруша принялся копаться в архиве, чтобы подобрать песню повеселее. Можно было бы перейти в энергосберегающий режим, но тогда он мог пропустить появления этого несчастного, явно замордованного аборигена, который должен его спасти. Как, доктор этого не понимал. Весит он килограмм двести, аборигену явно не под силу будет его отсюда вытянуть, а помощь он вряд ли сможет привести. По веревкам не вылезти, он все-таки, не человекообразной формы, и ног у него нет, колесами только буксовать в этой осыпающейся яме будет. Может быть...

- Эй, чужак! - пространство над ямой опять заслонила знакомая физиономия. - Ты еще тут?

- Тут, тут, - подпустив в голос ворчливой интонации, отозвался робот. - А куда мне деваться?

- У тебя щупала-то есть? Хвататься говорю, есть чем?

- У меня есть захваты и манипуляторы.

- Э-э, непонятно говоришь. Ладно, держись, если есть чем.

Не успел доктор ответить вопросом - а за что? - как абориген отодвинулся в сторону, а вместо него возникла и нырнула в яму знакомая морда с белым пятном на лбу. Она опустилась на длинной шее прямо к визорам Петруши, находящегося на грани экстренной перезагрузки от изумления, и ласково ткнулась в его воздухозаборник носом.

- Мне что, его снова подоить? Так вы имейте виду, что на шее у него нет вымени! - проинформировал своего спасателя Петруша, не обращая внимания на длинный язык, скользивший по его обшивке. Лайфорн был в полном восторге от встречи с таким замечательным дояром.

- Держись за его шею, и все!

Робот выполнил указание, и крепко, но осторожно, чтобы не придушить животное, ухватился манипуляторами за мощную шею. Лайфорн в удивлении застыл, а затем, Копанулт видимо, ткнул его чем-то под хвост, и животное с обиженным рявканьем, выдернуло голову из ямы, увлекая за собой робота.

- Итить-колотить, сильная какая животина! – взмывая, успел вымолвить Петруша.

****
- Что ты сказала, о, Величайшая? - недослышал капустный жрец.

Но божество более не обращало внимания на своего самого верного подданного. Оно осторожно шевельнуло пастью, сделало резкое движение головой, словно стряхивая что-то, послышался треск, и веревки, опутывающие средину туловища Дежина, разлетелись в клочья. Толпа дрогнула - всем хотелось рассмотреть получше, что же там такое происходит. Но Капуста вновь склонилась над замершим коком - живое воплощение статуи под названием: «У Давида прихватило живот, и он отказывается от битвы с Голиафом». Тварь наклонила голову еще ниже, словно Шерлок Холмс, изучающий собачьи следы на Гринпинской трясине, и вдруг, сделав неуловимое движение шеей, резко выпрямилась. Раздался дикий, болезненный вскрик Дежина, что-то взметнулось в воздухе, и в тело лежащей кверху лапками мухи, врезалось нечто, похожее на баскетбольный мяч. Не обращая больше внимания на кока, который второй раз за день чудом избежал капустной пасти, божество кледжшогов быстро переместилось к непонятному предмету, который скатившись с огромного насекомого, теперь копошился, вращаясь вокруг своей оси словно волчок, только очень медленно.

- Сень, ты как? - прошептал капитан, стонущему коку.

- Она... Она меня чуть не кастрировала... - простонал тот в ответ, держась обеими руками за причинное место.

- Что она сделала, не понял? - поинтересовался Колян, подползая поближе.

- Не знаю... На мне что-то было... Какая-то дрянь... Черт, та капуста, что я сегодня подобрал у пещеры. Она ко мне присосалась, а эта мордоворотина ее оторвала... - как ни странно, облегчения в голосе кока не чувствовалось, а скорей, некоторое сожаление.

- Ребят, может уже хватит трепаться, а? - прошептал Санорин. - Пока эта скотина там возится, может, попробуем слинять отсюда?

- Колян, вы с этим, как его, Фыром бегите, да, и Сенсей теперь свободен, а нам придется тут остаться, все равно нужно попытаться спасти Пандюгана, без него я отсюда не уйду, да и вряд ли получится... Вы только Катю с собой прихватите... Катя? Катя!

Капитан, забыв обо всем, принялся изгибаться, кося глазами во все стороны, разевая при этом до предела рот, словно так угол обзора становился шире, плюнув на всякую конспирацию, громко звать свою супругу.

- Вас что-то стало маловато, - послышался чересчур ласковый голосок прямо возле уха Кудлатого. - Где ваша самочка? - Меандрра явно было в бешенстве, и было отчего - она осталась жрицей без богини, да и существование ее племени теперь было под большим вопросом. Но она упорно старалась уберечь жертв, с такой заботой приготовленных для несчастной Настеньки.

- Что ты паришься о нас, пушистая? - поинтересовался Колян. - Ты почти в таком же положении, как и мы. Лучше бы помогла нам, а мы, в свою очередь...

- Молчать! - пронзительно взвизгнула жрица. - Вы все погубили! Но ничего, я знаю, что мне делать... Ты! - она повелительно махнула щупальцем в сторону капитана, и четверо ктотов окружили его и выжидательно уставились на повелительницу. - Ты будешь первой жертвой принесенной во славу Великой Капусты!

***
- Наконец-то настал этот день, которого я так ждала! - прошипела Ужасная, разглядывая свое сокровище - новую матку, родившуюся после долгих лет ожиданий. - Жрец! Возьми мою дочь и отнеси туда, где ей должно быть! А то простудится еще...

Карридзун, успевший подобраться вплотную к своему божеству, после того, как стало ясно, что ему больше ничего не грозит, принялся яростно выплясывать очередной ритуальный танец.

- Что еще? - проворчала Капуста.

- О, Великая...

- Давай уже быстрее говори, надоело мне все эти ваши пляски, а еще обратно тащиться нужно, а я, между прочим, еще не успела отдохнуть после родов!

- Во-во, как вы с роженицами обращаетесь, это же просто безобразие! - поддержал чудовище, страдающее от отсутствия сочувствия и понимая, шибкозабр. - Вам сейчас постельный режим положен, уход, внимание, ласка, любовь, цветы, лекарства, а приходиться мотаться неизвестно где, драться неизвестно с кем...

- Да, да, чужак, как хорошо ты меня понимаешь! - взглянула заинтересованно на Коляна Капуста.

- Нет, нет, Великая, это я тебя хорошо понимаю! - возопила Меандрра, отталкивая в сторону ученого. - Я тебе привела жертв! Много жертв! Твой жрец никуда не годен, он всего боится и плохо тебе молится, ты того и гляди, упадешь от слабости, а он, вместо того, что бы накормить, допустил, что тебя чуть не убили, голодную, холодную... Вот мое тебе первое жертвоприношение - несколько толстых, сочных чужаков, вкус одного ты уже, наверное, распробовала, самого первого, жирного, и он успел съесть перед жертвоприношением хачапури... Я была жрицей Настеньки, той твари, что чуть не убила тебя, но по принуждению! Я всегда мечтала быть твоей жрицей и толпами водить к тебе жертвы.

- Убью, самозванка! - вцепился в пушистые уши Карридзун. - Мое место захотела занять?!

- Заткнитесь оба! - устало приказало чудовище. - Жертвы твои невкусные, мерзкое создание. Жрец мне мой и, правда, надоел - слишком много танцев и слишком мало жертв и поклонения мне. И никакого ухода. Сейчас мой бывший жрец отнесет мою дочь к недозубиграм - она должна сосать, слышишь, жрец? Почему ты все еще здесь? А потом вы подеретесь, и решите, кто из вас будет помогать моему жрецу. Моему главному жрецу! Вот этому! - Капуста махнула корнем в сторону Коляна, выпучившего глаза на такое заманчивое предложение, от которого нельзя было отказаться. - Мне нравится, как и что он говорит. Он знает толк в умных, сильных и красивых женщинах. Теперь у него буду я, а у меня он. Давно, давно у меня не было достойного мужчины, вся эта шваль, что ошивается и прикармливается возле меня, никуда не годится.

Над поляной разнесся долги, горестной вопль Фырпа: - Не-е-ет!...

***
Теперь Никифоровна понимала, почему этих милых, очаровательных рыбок местные называли прилипалами. Стая ее ненаглядного Феди, облепившая ее со всех сторон с тех пор, как она пришла в себя, не оставляла ее ни на секунду. Казалось, все штук пятьдесят мохнатых, а, как теперь еще оказалось, и крылатых рыбок, висели на несчастной женщине, словно гирлянды на новогодней елке. Каждая рыбка старалась потереться, почесаться об Никифоровну, посидеть на Никифоровне, прикоснуться к Никифоровне. У нее рябило в глазах, она не могла определить, которая из рыбок ее Фединька, все тело зудело и чесалось от рыбьей шерсти, и казалось, было просто истоптано многочисленными лапками, имевшие к тому же, маленькие коготки. Наконец, не выдержав, она взревела, как лось в период гона. Секунда, и возле лежащей ничком женщины никого не осталось, кроме одной рыбки забившейся глубоко в лифчик. Она сделала это столь привычным движением, что Катерина прослезилась: - Федюня! Нашелся, солнышко!

Из бюстгальтера показались те самые глаза, которые не так давно покорили женщину раз и навсегда.

- Дырр? - вопросительно произнес Федюня, что можно было перевести как: - Ну что, больше не будешь орать?

- Не буду, детка, не буду! - успокоила Катерина своего любимца. - Только ведь мне нельзя больше тут находиться... Ребят наших спасать нужно, если их еще не сожрали, конечно... Ты меня понимаешь, а? Эта Капуста, чтоб ей с этой...

При слове «капуста» прилипала соскочила на землю, встопорщила шерсть и злобно заурчала, будто рассерженный кот. Ей эхом вторила стая, только-только начавшая высовываться из укрытий.

- О, ты меня понимаешь? - удивилась Никифоровна. - Тем лучше... Ты можешь отнести меня обратно, а?

Рыбка, молча, таращилась на хозяйку своими великолепными глазами.

- Туда... За горы! Мне нужно вон туда, на равнину - махнула рукой Никифоровна, и рыбки испуганно вжались в траву.

- Вот это, видите, горы - ба-альшие такие камни, много - много! А за ними, там, где нет никаких камней, только равнина и болота, там корабль! Ракета! Ммм... Как же вам объяснить-то... Такая длинная, высокая штука, пузатая... Тьфу ты, - огорченно сплюнула Катерина, - и перед кем я распинаюсь...

- Дррр? - снова мурлыкнул Федя, словно уточняя направление.

- Чего дыр? - расстроено отозвалась Никифоровна. - Домой хочу...

В отчаянии капитанская жена схватила валяющуюся поблизости веточку, и принялась царапать ею по мягкой рыхлой почве. Заинтересованный Федор подошел поближе, вполне осознанно разглядывая возникающие перед ним кривые загогулины. Буркнув нечто невнятное, прилипала внимательно посмотрела на хозяйку, буравя той глаза своим, ставшим вдруг пронзительным, и совсем не умилительным, взглядом. Катерина неожиданно для самой себя поняла, что физически ощущает жутковатый взгляд своей рыбки, казалось, пронзающий черепную коробку Homo Sapiens насквозь, до мозга, и уходя куда-то в недра Катерининого организма. Никифоровна почему-то схватилась за самую филейную часть своего тела - ей померещилось, что там находится точка выхода рыбьего взгляда, во всяком случае, ягодицы нещадно обожгло. Оказалось, она всего лишь присела местный эквивалент земного муравейника, и хозяева полуразрушенной постройки были слегка недовольны нововведениями в дизайне своего жилища.

Стряхивая с себя требующих немедленной компенсации за моральный и физический вред насекомых, Катерина отвлеклась от рентгеновского взгляда, и теперь, посмотрев на питомца, застыла в изумлении.
Прилипала стояла, встопорщив свою пушистую шерстку, отчего приобрела несколько пугающие размеры, и выпучив свои очаровательные глазки, вмиг растеряв все свое обаяние, став похожей на глазастого паука. Внезапно она издала такой высокий пронзительный визг, что Катерина схватилась за уши, стремясь отгородится от этого свербящего, пронизывающего до костей звука. Вся рыбья стая, что до сих пор пряталась по кустам и щелям, высыпала наружу. Воздух заколебался, странным образом сгустился, и ошарашенная Никифоровна увидела прямо перед собой немного расплывающиеся очертания Каптернамуса.

- Да! Это он!- пронзительно взвизгнула женщина, не понимая, как такое вообще возможно.

Прилипалы дружно выпучили глаза, и Никифоровна увидела, как у всех рыбок разом полезли уже знакомые белые жгуты. Теперь она могла рассмотреть, что лезли они вовсе не из зада, как показалось ей в прошлый раз, а из-под спинных плавников, топорщившихся на спинах каждой прилипалы. Мгновение, и жгуты взвились над своими хозяевами, превратившись в белоснежные крылья. На поляну словно опустилось разом с полсотни гигантских капустниц. На минуту Катерина забыла обо всем, залюбовавшись необычным зрелищем колышущихся, раздуваемых ветром белоснежных простыней. Но тут Федя, который был, видимо, вожаком стаи, что-то повелительно рявкнул и все «бабочки» разом вспорхнув, зависли в воздухе. На поляне остались лишь Никифоровна и ее любимец.

- Федюнь, ты чего? - растерянно поинтересовалась Катерина, на всякий случай, вставая с листвяной кучи, и отряхиваясь.

Федя ничего не ответил хозяйке, шевельнул крыльями, подлетел к ней, и вновь обхватив ее отнюдь не тщедушное тело своими лапками, взмыл в воздух... Никифоровна ожидала нечто в этом духе, поэтому не издала ни звука, а покорно повисла на этот раз в чуть более удобной позе. Прилипала полетела в том направлении, куда так упорно махала руками хозяйка, а вслед за ним, выстроившись правильным клином, полетел рой исполинских бабочек.

***
Карридзун, рыдая и всхлипывая, но, тем не менее, бережно прижимая к себе норовящую присосаться к его щупальцам, капустную матку, скрылся за кустами, окаймлявшими деревню ктотов. Все время, пока бывший жрец медленно исчезал вдали, группа поддержки божеств, само божество, и жертвы, смотрели вслед бывшему жрецу, словно чего-то ждали. Чего, никто не смог бы сказать, возможно, что Карридзун споткнется, но почему-то все погрузились в некий транс, задремав с открытыми глазами. Возможно, это произошло оттого, что Меандрра, стремясь доказать свою профпригодность, принялась тихонько бубнить молитвенную песнь, посылая по всему телу огоньки в виде концентрических кругов, сужающихся у основания хвоста. Даже сама Капуста завороженно принялась следить своими рассеянными по жуткой роже глазами за равномерным бегом кругов. Оцепенели все, кроме Коляна и Меандрры. Колян растерянно завертел головой, сделал шаг в сторону, и оказался около раскидистых волосатых кустов, напоминающий неряшливо наброшенную на диван норковую шубу. Меховые ветки на кустах неожиданно раздвинулись, и оттуда Коляна поманил очень знакомый механический палец.

- Петру... - начал, было, Колян, но тут же в ужасе закрыл рот рукой, и бросил взгляд на Меандрру. Та, войдя в молитвенный транс, ничего не заметила, равно, как и остальные.

- Молчи, и слушай! - приказал робот, и тут же исправился - Вернее, говори. Что тут у вас? Кратко опиши обстановку и возможные пути отхода, если таковые имеются, на твой взгляд.

- Ну что... - тяжело вздохнул Колян, собрался с духом и затараторил: - Нас хотела сожрать огромная муха, но не успела - ее убила Капуста, и еще она сожрала Пандюгана... - голос Коляна прервался и он всхлипнул. - Катерина пропала. Вот, собственно, и все... Нас всех сейчас съедят и разойдутся по домам.
Доктор зажужжал, переваривая информацию. Из кустов выдвинулась трубка похожая на портативный перископ - этим окуляром доктор обычно пользовался во время проктологических осмотров. - Паршиво... - с тоскливой интонацией произнес он. - Будем надеяться, что у этого овоща пониженный обмен веществ, и возможно, - только возможно! - наш старпом еще жив... Надо подобраться к этой твари поближе и сделать ей вскрытие, других вариантов не вижу. Может быть, у вас есть иной план, профессор?

Колян в отчаянии покачал головой: - Какие уж тут планы... Хотя... Я ж теперь главный шаман! А эта капустная морда падка на комплименты, я так понимаю - тебе достаточно одного взмаха, чтобы распороть ей брюхо?

- Думаю, да, если она, конечно, не бронированная. Впрочем, на этот случай, я воспользуюсь лазерным резаком, он берет даже черепушки бронтогидры, а уж у них самая твердая кость во вселенной... Главное, подобраться к ней вплотную.

- Вот, об этом я и хотел сказать! - воодушевился ксенобиолог. - Я, как шаман тебя к ней и сопроводю! Вот что - ты будешь моей первой жертвой, принесенной во славу Великой Капусты!

Это сообщение отредактировал Rasstegaj - 12.04.2019 - 10:39

Спасибо, сейчас почитаю... Но, блин, на работу же через полчаса ))))

Да тут чтения на пять минут)) Ну, или потом вернетесь...

Уффф, успела. Мои комплименты - как всегда отлично! Жду с нетерпением следующего утра.